- О том, что ты сейчас расследуешь. О пропаже слонихи.
- Рассказывать-то почти нечего.
- Лжешь. - Сьюзи перелистала блокнот. - Давай начнем с дрессировщика. "Делит" рифмуется с "убит"?
- Нет, скорее уж "лаврами увит".
- Он тоже пропал?
- Я не могу об этом говорить. Меня нанял клиент.
- Кто?
Напарник рассмеялся, но умолк, поморщившись от боли.
- Берни, с тобой все в порядке?
- Да.
- Судя по всему, у тебя болит голова.
- Я прекрасно себя чувствую.
Сьюзи приложила ладонь к его лбу, и ее лицо расплылось в довольной улыбке. - Жара нет, - констатировала она, отнимая руку. - Твой клиент - клоун Попо?
- Почему ты решила, что он?
- Потому что они с Делитом семейная пара.
- Откуда у тебя такие сведения?
- Знаешь, мне тоже иногда приходится вести расследования. Несколько лет назад они ездили в Массачусетс и там расписались. Об этом сообщало агентство Ассошиэйтед Пресс.
Берни продолжал сидеть с отсутствующим видом.
- О чем ты думаешь? - спросила Сьюзи.
- О том, что не все семейные пары распадаются.
- Справедливо. И что дальше?
- Дальше нам с Четом пора.
- Ты не очень-то мне помог.
- Вечером должен узнать больше. Как насчет того, чтобы встретиться в семь в "Драй-Галч"?
Вот это классно.
11
Мы встретились с Попо в шапито - только я, Берни и клоун. Эти двое уселись на скамью, а я устроился в проходе. Скамьи были старыми, облупленными, брезент светился маленькими дырочками и не такими уж маленькими прорехами. Высоко пол куполом бесстрашная семья Филипофф, первая семья на летающей трапеции, шлифовала трюки. Я тоже кое-что умею: возьмите, например, мои прыжки, когда гоняюсь за фрисби - но мне далеко до того, что вытворяли эти бесстрашные Филипофф. Я засмотрелся на их работу и едва следил за разговором Берни с Попо.
- Хочу прояснить вопрос с анкусом, - так, кажется, сказал мой напарник. - Вы заявили, что Делит обходился без него, но мы слышали, что все без исключения дрессировщики пользуются этим приспособлением.
Попо сгорбился, опершись руками о колени, и понурил голову. Его худые руки цветом напоминали кость.
- Кто вам такое сказал?
- Некий источник.
- Источник? Я ваш клиент, и вы не находите ничего лучше, чтобы отвечать мне подобным образом?
- Надя Уорт.
- Я же вам говорил, что ей нельзя верить.
- Вы не совсем так это сформулировали.
- Не понимаю, куда вы клоните…
Но тут я потерял нить их беседы, потому что в этот момент один из бесстрашной семьи Филипофф, коротышка с длинными волосами и огромными руками - ба, только не это! - выпустил Фил из рук, и она понеслась по воздуху в страшном затяжном падении. Но ее перехватил другой коротышка, тоже с длинными волосами и болтающимися из стороны в сторону огромными руками. Он ухватил ее за запястье, и оба полетели в обратном направлении. Но что это? Коротышка каким-то образом перевернулся вверх ногами, и Фил уже висела под ним на резиновой штуковине, которую они оба сжимали в зубах. Не успел я поразмыслить, какой на вкус может быть эта резиновая штука, как Фил снова понеслась по воздуху и оказалась в объятиях первого коротышки. А следующее, что я увидел, - они все стояли на платформе, и Фил говорила коротышке с резинкой:
- Я тебя выкину из номера, если ты не станешь чистить зубы.
- Что вы нам толкуете? - продолжал Берни. - Почерк совпадает, эксперты нашли два принадлежащих Делиту отпечатка пальцев, а вы утверждаете, что он письма не писал?
- Это не похоже на Ури.
- В каком смысле? - настаивал Берни. - Так он пользовался крюком или нет?
- Нет.
- Он известен как гуманный дрессировщик. Нельзя ли предположить, что он сделал следующий шаг в направлении гуманного отношения к животным?
Попо не ответил, поднял голову и посмотрел под купол. Фил снова крутилась в воздухе. Она сложила руки на груди, "конский хвост" на голове летел параллельно земле, мышцы на ногах бугрились. Один из коротышек хотел ее поймать и промахнулся. Женщина надолго застыла в воздухе, словно была птицей, а затем стала падать.
- Чет, спокойно!
Она долго-долго летела вниз, и приземлилась на сетку, которая отбросила ее вверх наподобие батута. Я как-то совершил ошибку, забравшись на батут. Никогда больше этого не повторю - предпочитаю иметь под ногами твердую почву. Фил еще несколько раз подпрыгнула и крикнула проштрафившемуся коротышке:
- Опять с бодуна, придурок?
- Это кто? - спросил Берни.
- Ее брат Олли.
- Как видно, тот еще пьяница?
- Не мне судить, - отрезал Попо.
- У вашего цирка проблемы, - заметил мой напарник.
Клоун повернулся к нему.
- Вы собираетесь искать Ури? Это все, о чем я вас прошу.
Берни достал письмо.
- "Вы нас никогда не найдете, и, полагаю, у вас нет оснований нас искать". Похоже, он не хочет, чтобы его нашли.
Попо отвернулся, но я успел заметить на его глазах слезы.
- Ммм… - промычал Берни и, расправив письмо, снова бросил на него взгляд. - Может, в нем таятся какие-то секреты?
- Секреты?
- Какое-нибудь скрытое послание, - подсказал мой напарник.
- Вроде невидимых чернил?
- Эксперты наверняка проверяли, но я им все-таки напомню. Я о другом: например, какие-то слова, смысл которых понятен только тем, кто хорошо знает человека.
- Как я?
- Да.
- Ничего такого здесь нет, - покачал головой клоун.
Берни протянул ему лист бумаги.
- Взгляните повнимательнее.
Глаза Попо скользили по строчкам.
- Ничего в вашем смысле.
- Тогда в каком смысле?
- Все это письмо - одно скрытое послание. Ничего подобного Ури бы не сделал. - Берни открыл было рот, собираясь возразить, но клоун ему не дал и продолжил: - Понимаю, что вы думаете: я стареющий отверженный любовник, который не может найти в себе сил взглянуть в лицо правде.
Что это значило? Не могу объяснить. Но по тому, как Берни стрельнул в сторону глазами - молниеносно, едва заметно: этот его взгляд мне запомнился еще с тех пор, когда они спорили с Ледой, - я понял, что Попо знает, о чем думает мой напарник.
- Отнюдь, - вслух произнес Берни. - Ничего подобного я не думал. Но раз уж вы затронули вопросы отношений, давайте рассмотрим кое-какие их аспекты - формальность, не более того.
- Не понимаю.
- Не интересовался ли Ури кем-нибудь другим?
Попо долго молчал и, казалось, следил, как семья бесстрашных циркачей Филипофф спускается с платформы по длинной лестнице на грязную арену.
- Разве такое можно знать?
- Очень часто можно, и если вам известна фамилия, назовите ее.
Клоун поднялся, он весь дрожал.
- Нет никакой фамилии.
- Но ведь вы кого-то подозреваете?
- Не подозреваю, и, думаю, вы тоже не подозреваете.
- Почему?
- Потому что вы, хотя, как оказалось, человек малоприятный, но вовсе не глупый. И наверняка уже задали себе вопрос: если Ури сбежал с другим любовником, зачем ему понадобилось создавать себе трудности и брать с собой еще и слониху?
Приехали: Берни неприятный человек. Но за этим сюрпризом последовал другой: Попо достал чековую книжку.
- Полторы тысячи пока довольно? - Это означало: что бы там ни было, мы продолжаем расследование. События стали разворачиваться очень быстро.
- Более чем достаточно, - ответил мой напарник.
Ох, Берни, Берни.
* * *
Мы с Берни покинули шапито, миновали билетную кассу и немного прогулялись по ярмарочной площади. Шли в какое-то конкретное место? Я не знал, но никогда не упускал случая пройтись. Вскоре мы оказались у аттракциона, где бейсбольные мячи кидали в молочные бутылки. Мы однажды играли в таком же - я, Берни и Сьюзи. Лицо хозяина было сплошь в татуировках - не люблю я татуированных людей, - и он предложил нам убираться к чертовой матери и больше никогда не показываться. К тому времени Берни успел выиграть очень много плюшевых зверушек, хотя я не взял бы ни одного - зачем они нужны? На сей раз напарник не проявил к аттракциону интереса, хотя женщина с мячами за барьером предложила:
- Попытайте удачу, мистер.
Но мы прошли мимо и остановились только в маленьком открытом баре, располагавшемся в конце ряда балаганов. Единственным посетителем оказался коротышка из семьи воздушных акробатов, сидевший за угловым столиком с кружкой пива.
- Бывают ситуации, когда, хочешь не хочешь, приходится бросать кости, - пробормотал Берни.
О нет, только не кости! Помню, после одного ночного загула, которым завершился благотворительный вечер полицейского спортивного общества, нам пришлось заложить господину Сингху - нашей палочке-выручалочке в трудных финансовых обстоятельствах - часы дедушки Берни - самое дорогое, что у нас есть.
Но к счастью, в кости поблизости никто не играл. Мы обошли перила и остановились перед коротышкой. Берни посмотрел на него сверху вниз и улыбнулся, а он умеет улыбаться, как никто другой.
- Олли Филипофф?
Коротышка поднял глаза.
- Извини, приятель, я не на работе.
- Не на работе?
- Автографов не даю.
Напарник выдвинул стул и сел.
- Я об этом и не мечтал.
Я устроился рядом, и с моего места под столом мне было видно, что у Олли на ногах шлепанцы. От его ступней исходил интересный запах: кожи, пота и грязи между пальцами. Он начинал мне нравиться.
- А? Я что-то не понимаю… - начал Филипофф.
Подошла официантка.
- То же, что моему другу, - заказал Берни. - И раз уж вы здесь, принесите ему еще. А Чету миску с водой.
- Какой миляга, - похвалила меня официантка. Что мне нравится в моей работе, часто встречаешь замечательных двуногих. - Нам заказывали жаркое на ребрышках, - продолжала она, - но клиент почти не притронулся. Можно ему дать? - Вот какие бывают обалденные люди. Ребрышек я еще не пробовал. Большие ребра - да. Но даже если эти совсем маленькие ребрышки и не такие длинные, как те, к которым я привык, жаловаться не стану.
Берни снова улыбнулся Олли.
- Видел вашу репетицию. Потрясающе!
- Ммм…
- Вы одна семья?
- Да.
- Здорово.
- Это чем же?
- Большая дружная семья.
Олли фыркнул.
Когда люди это делают, я всегда настороже. Они фыркают не для того, чтобы очистить нос, потому что из носа ничего не вылетает. Зато это часто свидетельствует о том, что мы наткнулись на что-то важное.
- Ваша роль показалась мне очень трудной, - продолжал Берни.
- Принимающего? Чертовски трудная. Надо все делать… ну, знаете…
- Мягко, спокойно.
- Вот именно.
Вернулась официантка с двумя кружками пива и картонной тарелкой, на которой лежали ребрышки, и они вовсе не показались мне такими уж маленькими. Она поставила тарелку на пол и потрепала меня по спине. Но мне уже стало не до нее. Я коротко махнул хвостом - туда-сюда - и наклонился пробовать жаркое. Что вам сказать? Попробуйте сами - оцените.
Берни поднял кружку.
- Вот еще что, мисс. Принесите-ка нам пару глотков виски, чтобы отметить.
- Что отметить? - удивился Олли.
- Высокое искусство выступления на трапеции.
- Высокое искусство моей задницы. - Филипофф осушил первую кружку и приступил ко второй. - Вы хоть знаете, сколько я этим занимаюсь?
- Нет.
- Сколько себя помню. Много лет не ловил, а летал.
Официантка принесла две рюмки виски. Олли одним махом опрокинул свою. Берни, не пригубив, поставил на стол.
- И что вам больше нравится: летать или ловить?
- Нет вопросов. Тот, кто летает, - звезда этого проклятущего номера.
- Я бы так не сказал. Ведь тот, кто ловит, должен быть сильным и проявлять сноровку.
- Верно. - Олли провел ладонью по своему предплечью. Я заметил это, на секунду оторвавшись от ребрышек, сквозь прозрачную крышку стола. - Но кто это оценит?
- Не повезло, - поддакнул мой напарник. - И кто же принял решение перевести вас из летунов в ловцы?
- Грэмпс, кто же еще? У нас все решает этот старый подонок.
- Может, он решил, раз Фил такая миниатюрная…
- Да она сильна, как бык. Просто любимица Грэмпса, вот и все. А я был практически олимпийским гимнастом. - Ноги Олли задрожали под столом. Мне не раз приходилось наблюдать такое, в основном у преступников. Неужели Филипофф тоже преступник? Я взглянул на его брюки. Наши расследования, как правило, завершаются тем, что я хватаю бандюгана за штанину. Оценив расстояние, я пришел к выводу, что штанина Олли в доступной близости.
- Не знал, - заметил мой напарник и пододвинул свою рюмку поближе к Олли.
- Я пробовался на роль в кинокомпании "Юниверсал пикчерс".
- Меня это не удивляет.
Рука Олли потянулась к рюмке.
- И с тех пор жду оттуда ответа.
- Это может занять много времени.
- То же самое я говорил Грэмпсу, а он твердит, что спустя пять лет у меня нет ни малейшего шанса. Вот какая у меня здесь поддержка. Да прибавьте к тому, что Фил постоянно муштрует.
- Прессуют со всех сторон, - покачал головой Берни.
- Не говорите. - Олли проглотил вторую рюмку виски. Пока он пил, напарник подал незаметный знак официантке. - Не знаю, как у вас, а у меня, когда я попадаю в стрессовую ситуацию, начисто пропадает сон.
Олли поднял рюмку и, обнаружив, что она пуста, перешел на пиво.
- Ни черта не могу заснуть. Маюсь бессонницей каждую ночь.
- Без исключения?
- Что?
- Все ночи подряд?
- Я же сказал, каждую.
- Совершенно верно, сэр. - Если Берни называл кого-то сэром, это всегда было знаком, что мы побеждаем. - Извините, просто я немного удивился.
- Чему?
- В ту ночь, когда исчез Ури со слонихой, никто ничего не видел и не слышал. А вы могли и видеть и слышать.
Олли откинулся на спинку стула.
- Следовательно, у вас имеются веские причины держать рот на замке, - продолжил Берни.
- Вы полицейский? - спросил Филипофф.
- Нет.
- А вид у вас как у полицейского.
- Бывший военный.
- Вот как? Я сам одно время подумывал вступить в спецназ ВМС.
- Вы бы там проявили себя.
Олли еще глотнул пива.
- Беда в том, что я не в ладах с водой.
- В спецназе с этим бы справились.
Циркач посмотрел на моего напарника. К этому времени я уже управился с ребрышками, покончил с вылизыванием тарелки и уютно улегся в тени.
- Знаете, что вы за тип? - спросил Олли.
- Скажите, - заинтересовался Берни.
- Вы тип, у которого стакан наполовину полный, а не наполовину пустой. Раньше мне приходилось иметь дело только с теми, у кого стакан наполовину пуст.
Принесли виски.
- Будем. - Берни поднял рюмку.
Они выпили, и циркач вытер губы тыльной стороной ладони.
- Да, я насмотрелся в ту ночь всякой муры. Но я не дурак и молчу в тряпочку.
- Никто вас за это не осудит, - кивнул напарник. - Так что вы видели?
- Ну, например, как из задних ворот выезжал старый восемнадцатиколесный трейлер, - ответил циркач. - Я как раз возвращался из заведения, куда иногда заглядываю после выступлений.
- Из "Дядюшки Рио"? - спросил Берни.
- Как вы догадались?
- Оно тут поблизости. Так что вы можете сказать об этом восемнадцатиколесном грузовике? Или у вас двоилось в глазах?
Олли немного помолчал, а затем коротко, визгливо рассмеялся.
- Уж тогда четверилось. Четыре красные розы на четыре получается шестнадцать.
- Не уловил вашей мысли, - признался Берни.
- Это было на борту трейлера, - ответил циркач. - Четыре красные розы.
12
Мы ехали домой. Лицо Берни, как всегда, когда он думает, приобрело тихое, спокойное выражение. Я, в свою очередь, тоже думал - о жареных ребрышках. Прошло немного времени, и он сказал:
- Вся Вселенная не что иное, как одни огромные часы. Но для кого они идут? Вот что я хотел бы выяснить.
Ну и что, что ребрышки короче длинных ребер, - все равно они обалденные на вкус.
Перед нашим домом стояла машина. Дверца открылась, и из нее вылез человек: я узнал его по зачесанным на лысину волосам - Марвин Уинклман.
- Какого черта он здесь делает? - заинтересовался Берни.
Уинклман направился к нам. Он был из тех людей, которые при ходьбе выворачивают колени внутрь, а ступни наружу. Походите-ка на двух ногах - не то еще будет.
- Привет, Марвин, - произнес Берни.