В основу книги положены личные записки "вора в законе", проведшего более четверти века в местах лишения свободы.
Содержание:
-
От авторов 1
-
Часть I - Молодые годы Вальки Лихого 1
-
Часть II - Записки Вальки Лихого 27
-
Татуировки уголовного мира 48
-
Словарь встречающихся в книге жаргонных слов и выражений 49
А.И. Гуров, В.Н. Рябинин
Исповедь "вора в законе"
От авторов
Мафия, организованная преступность, рэкет… Эти слова сегодня едва ли не самые распространенные в нашем обиходе. Ими обозначают явление, с которым мы столкнулись буквально в последние годы, для которого, как прежде считали, не было в нашем обществе социальной почвы. Так же, как для преступности профессиональной. И тем не менее "воры в законе" стали у нас реальным фактом.
Авторы задались целью проследить истоки, причины зарождения отечественной мафии, взявшей на вооружение многое из арсенала профессиональных преступников тридцатых - начала пятидесятых годов, в том числе их законы, атрибутику, но по существу имеющей с ними чисто внешнее сходство.
В основу глав, обозначенных нами как "Исповедь", положен документальный материал - записки "вора в законе" старшего поколения, который более четверти века провел в местах лишения свободы, подлинные письма и обращения к "братству" преступников новой формации. Нам представлялось важным посмотреть на "законников" прежних лет глазами нашего современника, отступив от бытовавшей долгое время традиции считать их какой-то серой, безликой массой, попристальнее вглядеться в их лица, порой такие непохожие. Это важно еще и потому, что многие из воров-профессионалов той поры - жертвы не только войны, голода, но и безжалостных жерновов сталинского режима, подминавших под себя всех без разбора.
Клички и имена отдельных персонажей по разным причинам изменены. Однако в большинстве случаев они подлинные, что, на наш взгляд, помогает с большей достоверностью воссоздать события прошлого, традиции и колорит воровского мира Москвы.
Часть I
Молодые годы Вальки Лихого
Вместо пролога. Как тут у вас, на "воле"?
- Ну, ни пуха, Лихой! Для такого, как ты, - дело пустяшное. Хотя, конечно, будь осторожней. Дипломат крепче держи, не потеряй.
Отвечать на эти слова я не стал, уловив в них фальшивую ноту. Да и было бы кого слушать. Обидно, но факт. Я, известный карманник, "вор в законе", должен выполнять инструкции какого-то холуя. Из породы тех, кого нынешние "законники" презрительно именуют "шестерками". Смех, да и только…
Дверь квартиры тихо захлопнулась, я вызвал лифт. Возле подъезда наметанным глазом огляделся по сторонам. Ничего подозрительного. И только тогда направился к трамвайной остановке.
Я мог бы сразу сесть в такси, но Сергунчик - так звали этого холуя - настоял, чтобы вначале ехать на трамвае, и обязательно с пересадкой, проверяя, нет ли "хвоста". Выходит, Сизый просто трепался, когда говорил, что риска никакого.
Сизый… Хорош голубок. Да нет, скорее - гусь. Поначалу к нему вообще не хотели меня пускать. Есть, мол, опасность провалить "блатхату". Тогда я сказал, что должен передать Сизому личный привет от его знакомого, который отбывал со мной срок. Соврал, конечно, но - подействовало. И в конце концов я был допущен пред его светлые очи.
По моим понятиям, вилла, подобная этой, могла принадлежать разве что министру либо, по крайней мере, ловкому торгашу. (В наше время пределом мечтаний для "вора в законе" было снять у хозяйки надежный угол). Все говорило здесь о достатке и процветании. Чистых кровей немецкая овчарка, самодовольно обнюхавшая меня в прихожей, дорогие ковры, расставленные вдоль стен стерео, видео, телефон в стиле "ретро" и еще всякая чертовщина. А на стенах - с десяток увеличенных фотографий каких-то красавиц.
Сизый встретил меня почти официально. В кабинете, сидя за письменным столом. Это был сухощавый, спортивного вида брюнет лет тридцати семи. Закралось сомнение: "туда ли вообще я попал?"
- Дмитрий Васильевич, - через стол, небрежно протянул он мне руку. - Слышал о вас, Валентин Петрович. Говорят, виртуозом были в своем деле. Имей я часок, другой, с удовольствием послушал бы ваши байки из забытого прошлого. Но… - Тут он картинно развел руками. - Время для нас - в прямом смысле деньги. Нынче, как говорится, ускорение. Темп жизни другой.
Ошарашенный всем увиденным, я долго не мог прийти в себя. Сизый, очевидно, понял мое состояние.
- Этому антуражу не удивляйся. Действуем вполне легально. Одному из наших воров - светлая голова - пришла в голову отличная идея: организовать свой кооператив. Назвали мы его "Фото на память". Салон на Советской, разъездные мастера. А здесь, как видишь, кабинет председателя. Лучше "крыши" и не придумаешь.
Вот, оказывается, в чем дело. "Вор в законе", он же глава кооператива, бизнесмен, действующий легально. А та, оборотная сторона медали скрыта от посторонних глаз. Неплохо придумано, но для нас, карманников старой закалки, непривычно, и просто неприемлемо. Быть "в законе" означало для нас заниматься воровским ремеслом, и только. Не говорю уж о том, что "боссов", подобных Сизому, тоже не существовало. "Воры в законе" были равны, никто не имел права давить своим опытом или авторитетом, на сходках все решалось голосованием… Вот так одну за другой сдают позиции наши неписаные законы, что держались десятки лет. А ведь прежде за нарушение хотя бы одного из них "босяки" своего брата вора сурово наказывали, порой жизни лишали…
После того как Сизый открыл "секрет фирмы", у меня отлегло от сердца. На откровенность надо отвечать откровенностью. Сказал ему, что твердо решил "завязать": годы не молодые, хоть напоследок поживу спокойно.
- Это на какие шиши? - не скрывая иронии, спросил Сизый. - Или в "строгаче" про запас дровец напилил?
- Напилишь там черта с два. Достались под расчет крохи. И те дорогой просадили в картишки.
- Что-то не пойму я тебя, Лихой, - Дмитрий забарабанил пальцами по столу. - Толкуешь, что решил завязать, а сам ко мне напросился. Сказал ребятам, будто хочешь передать привет, а дружков у меня в тех краях - никого. Мы, конечно, тебя проверили, но за такие шутки знаешь, что бывает.
- Извини, Сизый. Иначе бы на тебя не вышел.
- Ну ладно. Ближе к делу.
- В общем, попал я в заколдованный круг. Направление на работу дали - нет места в общежитии. Значит, не будет прописки. Знакомые, у кого мог бы прописаться, поразъехались либо поумирали. А нет прописки - значит, иди гуляй.
- Ну, а чем я-то могу помочь? Пристроил бы тебя в кооператив, но… "завязавших" не держим.
- Погоди, Сизый. Эти дела как-нибудь решу. Пойду в исполком, в милицию. А к тебе просьба такая: одолжи рублей двести. На первое время, чтоб угол снять да с голоду не подохнуть. Начну работать - отдам. Я ведь, между прочим, обучался на шлифовщика.
Сизый явно не ожидал такого поворота. Он поднялся из-за стола, подошел к бару, достал оттуда пузатую бутылку с импортным коньяком, наполнил рюмки. И вдруг, неожиданно для меня, - расхохотался.
- Ну ты даешь, Лихой! От кого другого, но от тебя… У нас здесь что - райсобес для "завязавших"? - От смеха у него на глазах проступили слезы. - Впрочем, давай пропустим по маленькой. За тех, кто там - не дай Бог нам.
Тост был наш, воровской, без которого прежде (да, как видно, и теперь) у нас, воров, не обходилось ни одно застолье. Поднимали стакан за тех, кто в "зоне".
Мы выпили. Помолчали.
- Деньги я тебе дам, Лихой, - нарочно растягивая слова, сказал Дмитрий. - Но при условии, что ты нам окажешь небольшую услугу.
- Но я же…
- Э-э, пустяки, - перебил он. - Риска никакого, это я гарантирую. Впрочем, решай сам.
Я согласился, поскольку понял, что иначе уйду отсюда ни с чем и ночевать снова придется на вокзале.
- Давно бы так, - Сизый удовлетворенно опустился в кресло. - Объясняю суть. Завтра ровно в час дня ты должен быть в Быковском. Это дачный поселок. Знаешь, наверное. Заберешь у нашего человека "товар" и доставишь в фотосалон на Советской. Придешь туда под видом клиента. Адреса, пароли и все остальное узнаешь у Сергунчика. Поедешь сейчас на его "хату", там и заночуешь.
- Понял. И все же я должен знать, что за "товар". Если взрывчатка - уволь.
Сизый опять рассмеялся.
- Террором пока не занимаемся. Картинки там, у одного местного коллекционера "позаимствовали". Ну что, по рукам?..
И вот я еду на шестой "марке" - в том самом трамвае, где в свое время со своими подельниками много раз "держал трассу" - чистил у пассажиров карманы. Воспоминания, прямо скажем, не из приятных… Возле универмага, убедившись, что нет "хвоста", пересаживаюсь на другой маршрут. Проехав еще несколько остановок, беру такси.
Через полчаса я в Быковском. Это дачное место хорошо знаю - одно время мы с напарником снимали здесь "хату".
Оставляю машину за два квартала до нужной мне улицы, расплачиваюсь с шофером. Отсюда уеду трехчасовым автобусом.
Нахожу дом. Кругом - ни души. На резном столбике у калитки - кнопка звонка. Нажимаю: два длинных, один короткий. Из глубины сада показывается хозяин - благообразный мужчина лет сорока пяти, с вкрадчивыми лисьими повадками. Похож на попа-расстригу.
- Боже, а я-то думал, вас не застану. Сколько лет…
Это - условная фраза.
- Иван Фомич, дорогой мой, милости прошу.
Все правильно ответ именно тот, который я должен был услышать.
Благообразный хозяин отпирает калитку. Впустив меня, ставит на место засов. В доме двери накрепко запираются, зашториваются окна. Меня он оставляет на кухне, сам проходит в соседнюю комнату, где, как я понял, открывает тайник. И спустя несколько минут приносит аккуратно перевязанный пакет.
Набрав шифр, открываю свой дипломат, кладу в него "товар". И в это время - стук в дверь:
- Откройте, милиция…
Единственное, что я успел, - бросить пакет на стол.
Вот тебе и гарантия безопасности. Влип, как кур в ощип.
…Я машинально отвечаю на дежурные вопросы следователя. (Место рождения… Близкие родственники… Судимости…). Внутри же во мне все кипит. Нет, против следователя я ничего не имею. Допрашивает уважительно, без суетливости.
Злюсь на себя. На то, что так глупо залетел. Пацану было бы простительно, но не мне, опытному "босяку", шесть раз судимому, отбывшему в колониях, если сложить все сроки, двадцать три года и два месяца.
Меня, Вальку Лихого, знала когда-то вся воровская Москва, не говоря уже о Краснодаре. По ловкости среди карманников немногие могли со мной тягаться. Без Лихого ни одна сходка не обходилась, его слово нередко было решающим.
И вот этот самый Лихой, по-глупому доверившись прощелыгам, прямехонько угодил в лапы "конторы".
А в общем, если пораскинуть мозгами, все в порядке вещей. Пять лет отсидки - это же целый кусок жизни, а в ней нынче все так закручено, переменчиво. Ты, к примеру, выйдя на волю, продолжаешь мурлыкать себе под нос "Катюшу", тогда как молодежь давно уже оглушает себя "металлом".
Если б одни только песни были новые, это еще полбеды. Оказалось, что и воровской мир стал другим. От прежних неписаных законов остались рожки да ножки. Мы и мысли такой не могли допустить, чтобы друг друга предать, подставить под удар. Воровская солидарность дороже денег ценилась. В колонии о нынешних нравах я, конечно, кое-что слышал - от сопляков, что приходили с воли. Но, честно говоря, не очень-то им верил. Думал, что воры эти - липовые, доморощенные, что именно мы были и остаемся истинными авторитетами, хранителями воровского "очага"…
Следователь, покончив с подробностями моей анкеты, достал из ящика стола пачку "Нашей марки", протянул мне.
Мы оба закурили.
Он, видно, чувствовал, что продолжение допроса будет нелегким, и потому волновался. Я тоже пока не решил, что скажу, и лихорадочно думал. Выложить все, как есть, - значит скостить себе срок, пусть ненамного. (Таким, как я, матерым рецидивистам, чистосердечное признание мало что дает.)
И все же на какой-то миг возникло острое желание рассказать правду, - ради того, чтобы отомстить тем, кто меня подставил. Если скажу все, что знаю, "контора" на них непременно выйдет.
Но… Разве же ты такой, как эти молокососы, у которых хватает совести называть себя "ворами в законе". И все-таки, какие они ни есть, одним миром мы мазаны. Погублю ребят - до конца дней буду каяться. Нет, уж лучше повешу все на себя. Пусть знают: Лихой не выдал, не раскололся. А с Сизым разберутся - зона, она ведь не за семью печатями. В конце концов, когда срок отбуду - поставлю вопрос на сходке.
Решаю так. Во всех подробностях расскажу следователю о своих мытарствах в поисках жилья и работы. А дальше - дам простор фантазии.
- Что ж, Валентин Петрович, - произнес следователь, втирая окурок сигареты в пепельницу. - Ближе к делу… Итак, 14 июня вы прибыли сюда из колонии. Почему выбрали именно наш город и какие у вас были планы, намерения?
Я ответил как есть. Выбрал потому, что связано с этим городом чуть ли не десять лет жизни. Конечно, не той, какую должен вести каждый уважающий себя человек. Воровской, нечестной, но все же жизни. Отсюда, кстати сказать, в последний раз меня отправили по этапу.
Но вернулся я в эти места вовсе не потому, что затосковал по блатному прошлому. Ехал с твердым намерением "завязать". И специальность у меня есть - шлифовщик шестого разряда. Кстати, приобрел ее тоже там, в колонии.
Словом, все описал подробно. Назвал даже адрес вдовушки, у которой хотел остановиться, пока не устроюсь в общежитие, а она, как на грех, приказала долго жить…
На этом, собственно, правдивая часть показаний заканчивалась. Дальше шла чистой воды туфта.
- Когда с общежитием не вышло, - продолжал я, стараясь не сбиться с доверительного тона, - вспомнил, что когда-то в Быковском мы с подельником Витькой Щербатым снимали у одинокого мужика комнату. Вот и решил туда съездить, потолковать - может, пропишет. Адрес же, как на грех, забыл, - столько лет прошло. Хотя расположение хорошо запомнил. Уверен был, что найду. Сошел с автобуса. - Бог ты мой, да тот ли это поселок? Тогда он только начал строиться. А нынче - сплошные дачи, все в зелени. Не знаю даже, в какую сторону податься. Долго искал, и все впустую. Иду к автобусной остановке, вижу - скромный дощатый домик в саду, на столбе возле калитки - кнопка звонка. Дай звякну, думаю. Может, и впустят хозяева… Откуда же мне было знать, что там засада.
Следователь слушал меня, не перебивая, изредка что-то заносил в свои протокольные записи.
- У вас все?
- Больше, как будто, добавить нечего.
Он забарабанил пальцами по столу и вновь достал сигареты.
- Красиво повествуете, Валентин Петрович. И вроде бы все логично. Прямых улик против вас нет, и мог бы я вам поверить. Тем более, что милиция знала только время, когда за иконами должны были придти, но вовсе не ожидала увидеть здесь вас. (Сами понимаете, открываю карты.) Так вот, у калитки этого дома вы оказались ровно в тот час, который был назначен. Совпадение? Положим. Однако никто после там не объявился. А теперь ответьте мне на такой вопрос: откуда при вас оказался этот превосходный импортный дипломат с кодовым замком, причем совершенно пустой? Молчите?.. Ну что ж. Тогда еще вопрос: вы утверждаете, что приехали в поселок Быковский на автобусе. Но ведь это неправда. Приехали вы на такси. И при обыске у вас кое-что нашли. Откуда же взялись эти деньги, если, как вы говорите, остались без рубля в кармане? Теперь понимаете, почему у меня нет оснований верить вашей "легенде"? Между прочим, хозяин дачного домика, который должен был передать вам "товар", оказался преступником, находившимся в розыске. Иконы же были украдены из церкви. Улики есть, есть и его признательные показания. Во всяком случае, оснований достаточно, чтобы вы находились под арестом до выяснения обстоятельств дела. Поможете следствию - суд, безусловно, это учтет. Тем более, если иметь в виду вас, то преступление (или, точнее, пособничество) можно считать незавершенным. А ваша помощь, как я полагаю, может быть существенной. Милиция располагает данными, что к этой краже причастна не просто воровская группа. Во всяком случае, у нее есть выходы на иностранцев. К тому же вы - "законник". Что общего может быть у вас с этими пижонами?
"А в этом молодом человеке и вправду есть что-то симпатичное, - подумал я. - Мало кто из следователей был со мной таким откровенным… Однако зря он рассчитывает, что так дешево можно меня купить". Ему же я, честно сказать, не нашел, что ответить, пустив в ход заготовленную на подобный случай дежурную фразу:
- Гражданин следователь, не давите на психику. У меня ведь голова седая. Об иконах, о краже из церкви я ничего не знал. Это точно, без трепа.
На мои слова следователь отреагировал весьма своеобразно:
- Согласен, Валентин Петрович. Потрепало вас в этой жизни предостаточно. Только "давить" я пытаюсь не на вашу психику, а на сознание пожилого уже человека, который мне сам заявил о своем намерении окончательно "завязать". Так что подумайте хорошенько.
Он немного помолчал, затягиваясь сигаретой.
- И еще… Знаете, у меня к вам личная просьба. Мне бы очень хотелось, чтобы вы рассказали о своей жизни. Обо всем, что помните. Не для протокола, конечно. Просто хочется поближе узнать таких людей, как вы. Чтобы лучше понять, что толкает вас на этот путь. Тем более, что сейчас многое пересматривается, в том числе и события сороковых - пятидесятых… Ну, пожалуй, на сегодня хватит. Оформим протокол, и пока вы свободны.
В КПЗ (к новому названию - "изолятор временного содержания" - никак не могу привыкнуть), лежа на нарах, я долго размышлял над словами следователя о том, куда ведет та цепочка, одним из звеньев которой я чуть было не оказался по милости Сизого. Неужто он и его компания - те самые мафиози, о которых сейчас столько говорят и пишут? А если так, покушением на преступление здесь не отделаешься. Могут запросто приписать 89-ю, часть четвертая. Как там, в Кодексе? "Кража, совершенная особо опасным рецидивистом, или в крупных размерах". От пяти до пятнадцати лет лишения свободы. Поскольку получается, что я - прямой соучастник… Да и кого, собственно, выгораживать, если воровские наши пути так разошлись, какие "законы" отстаивать?..
Думал долго, до боли в висках, хотя ни к чему определенному так и не пришел. Трудно, ох как трудно отступить от "идеи", которой следовал всю свою жизнь.
Вспомнил о просьбе следователя рассказать, как прошла она, эта жизнь. Если ему интересно, попробую. Вот только с чего начать?.. Может с памятного для меня случая на Рогожском рынке - так сказать, с первого "дела".