- Она такая толстая, что задницу свою возит на тачке. Она такая толстая, что, когда нужно было снимать ее на выпускном бале, делали аэрофотосъемку.
Гангстер весело фыркнул.
- Она такая толстая, - тараторил Джо, - что стоит ей пройти с полмили по улице - и она набирает долларов сорок, потому что ей платят за такое удивительное зрелище потрясенные прохожие. Она такая толстая, что портнихе приходится ездить вокруг нее на велосипеде…
Негр не удержался и захохотал во всю глотку. Этого было вполне достаточно для Джо: его тяжелый кулак мощно врезался в нос гангстеру. Что-то явственно чмокнуло, и бандит, словно оглушенный бык, рухнул на колени. Кровь, хлынувшая из его искореженного носа, казалась в потемках совершенно черной.
- Ах ты сволочь! - простонал гангстер.
- Да! И еще какая! - охотно подтвердил Джо, подхватывая упавшую "беретту".
- Ах ты ублюдок!
- Он самый, - кивнул Джо.
Удар рукоятью пистолета в висок - и затихший гангстер распластался на асфальте.
Джо со злостью пнул клетчатую шляпу, валяющуюся рядом с телом. Затем достал из кармана бандита свой верный "магнум".
Что ж, на этот раз повезло: нарвался на разиню. Негры - они такие смешливые…
Почему-то в голове у него всплыл старый анекдот: "Как остановить пятерых негров, насилующих женщину? - Бросить им баскетбольный мяч".
Черт, надо было спросить у него, какого черта им понадобилось ошиваться у "Сладкой жизни" - вдруг это имеет отношение к Кори? "На этого парня у нас контракта нет" - так, кажется, было сказано. А на кого же у них контракт? Неужели на Кори?
Грянувшие со стороны улицы звуки автоматных очередей были ответом на его тревожные мысли.
Держа в каждой руке по пистолету, Джо побежал на выстрелы.
12
Джимми втащил брыкающуюся Кори в ее маленькую гримуборную и плюхнул в кресло.
- Ну, ты идиот! Что же ты за кретин, Джимми Дикс! - возмущенно воскликнула она.
- Кретин? - рявкнул Джимми. - Хорошо - пусть я буду кретин! А у тебя только одно на уме - вертеть задницей перед всеми этими кобелями!
Кори расхохоталась:
- Да ведь это ж моя работа, дурачок!
- Блядская у тебя работа!
- Ой, посмотрите на него: какой добродетельный мальчик! Ангелочек ты мой! Повернись-ка спиной - у тебя там крылышки еще не пробиваются, а?
- Каждый вечер скачешь голожопой в этой клетке! - никак не мог успокоиться Джимми. - Шлюха ты, как есть шлюха.
- Послушай-ка, паренек: если ты такой уж чистенький, то и выбери себе другую девочку - добропорядочную и целомудренную, - обиделась Кори. - Где ты только такую найдешь, я не знаю…
- А вот и найду! Захочу - и найду.
- Ну, иди-иди. Поищи.
Кори всегда злили подобные вспышки ярости ее бой-фрэнда. Стоило Джимми слегка перебрать - и он становился обидчив, будто малое дитя, груб, словно хулиганский подросток. Он начинал очень болезненно воспринимать ее профессию, упрекал ее во всех смертных грехах, крыл почем зря всех мыслимых и немыслимых любовников. Господи, вот дурачина-то… Просто большой ребенок, капризный и наивный. Неужели он не понимает, что девушке - а тем более цветной девушке - очень трудно пробиться в этой жестокой жизни, ничем при этом не поступившись. Все ступеньки жизненного успеха, которые удалось ей покуда одолеть, вели через постель. Когда-то она мечтала стать актрисой - такой же знаменитой и талантливой, как Вупи Гольдберг, или певицей - как Тина Тернер или Уитни Хьюстон. Наивная девчонка, она тогда думала, что это так просто… Сколько раз ее обманывали всякие прощелыги: обещали устроить просмотр или знакомство с продюсером - при том условии, что она не откажет поразвлекаться с ними в кроватке. Она и не отказывала - а они, получив свое, напрочь забывали о данных обещаниях. Как сказал ей один из таких пройдох: "Наше дело петушиное: откукарекался - а там хоть не рассветай". Сколько подлых петушков ею попользовались прежде, чем она научилась разбираться в мужиках, определять подлинную их цену. Да, в Голливуд так и не попала, на большую эстраду - тоже, но кое-чего в жизни все же добилась: живет в приличном доме, есть две машины, постоянная работа. И пусть Джимми сравнивает ее со шлюхой - но все же выступления в "Сладкой жизни" хоть как-то отвечают ее мечтам: ведь это же искусство.
Кори нравилось иметь успех, танцуя полуобнаженной перед мужчинами, нравилось замечать похотливые искорки в их глазах, нравилось, как они мысленно раздевают ее донага, нравилось, что все они ее хотят. Так воплощались в действительность ее давние девчоночьи грезы, в которых она никому никогда не признавалась. Лет в двенадцать Кори любила забираться с головой под одеяло и прокручивать в воображении один и тот же ею придуманный фильм. В этом фильме менялись декорации - действие происходило то на берегу моря, то в роскошном особняке, то на пустынной ночной улице, то в салоне самолета, - но сюжет был всегда один и тот же… Ее обступали мужчины - их было много, десятки мужчин, жаждущих ее тела. Мужчины всех возрастов, всех цветов кожи, и объединяло их одно - неукротимое желание. Они срывали с нее одежду, распинали на постели, на песке, на мостовой, на траве - и брали, трахали, насиловали ее, беззащитную и одинокую. Одни были нежны и ласковы, другие грубы и агрессивны, они сокрушительно врывались в нее, стремясь вывернуть наизнанку, разорвать в клочья, превратить в бесформенное месиво ее гибкое тело. Страсть постепенно достигала апогея, ей мнилось, будто бы огненные фаллосы проникают в нее одновременно повсюду, даже в глаза и уши, и волны горячей спермы заливают ее организм, словно океанские волны, она задыхалась от счастья - и сбрасывала с головы одеяло, вспотевшая, тяжело дышащая, смятенная, ошеломленная, изумленная… Впоследствии случалось, что ее брали сразу несколько мужчин, но в натуре это не шло ни в какое сравнение с теми чудесными грезами, которые Кори переживала в детстве. Может быть, трое или четверо мужчин одновременно - это слишком мало? И из всех имевших ее мужиков только Джимми Дикс, этот могучий ребенок, мог подарить ей оргазм - в остальных случаях она только имитировала бурное наслаждение дикими воплями и судорожными телодвижениями. А мужчины - ужасно нечутки, они не отличают подделки от настоящего. Может быть, потому, что слишком много думают в постели о себе. Девчоночья мечта теперь уже не преследовала Кори, но воспоминания о тех воображаемых мега-случках все же не оставляли ее. И, возможно, Джимми ревновал ее как раз к этим воспоминаниям - хотя Кори никогда не рассказывала ему о них, но что-то такое он все-таки чувствовал и срывал свой гнев на окружающих.
Вот и сейчас он сидел перед ней на столе и упрямо бормотал:
- Шлюха, шлюха, ну какая же ты шлюха…
- Какой ты все-таки дурак, - сказала Кори.
Она скинула сапожки на высоком каблуке, стянула широкие ковбойские штаны с глубоким "декольте" на заднице и осталась в одной кожаной безрукавке и шляпе "стэтсон". Джимми с вожделением уставился на ее смуглое тело.
- Ну, что смотришь? Нравится? - усмехнулась Кори.
Она поиграла своими грудями, лукаво поглядывая на Джимми.
- Черт! - сказал Джимми. - Ох и стерва же ты. Какая же ты красивая стерва.
- А ты думал!
Джимми потянулся к Кори - но она капризно его оттолкнула:
- Ты плохо себя вел, а потому ничего не получишь. Не заслужил.
Но Джимми был настойчив: продолжая сидеть на столе, он притянул Кори к себе. Она слегка упиралась - но недостаточно сильно для того, чтобы вырваться.
- Ты моя прелесть, - пробормотал Джимми.
Их губы встретились - и Кори почувствовала, как его сильный язык проникает ей в рот, настойчиво погружаясь всё глубже. Сильные руки сжимали ее стройную талию, привлекая все ближе. Кори почувствовала, как постепенно теряет контроль над собой, обессиленно слабнет, готовая покориться своему любимому самцу, быть пронзенной, словно кинжалом, его крепким пенисом. Сейчас он возьмет ее, заставит биться от страсти, а она будет умолять его, чтобы это длилось подольше, а когда он уже будет больше не в силах сдерживать себя - заглотит как можно глубже его чудесную штуковину и выпьет до капли густой мужской сок, который так полезен для женского организма… Она услышала, как вжикнула молния на джинсах Джимми, и с трудом опомнилась.
- Дай-ка мне выпить, - прошептала она.
Джимми слегка ослабил хватку:
- А у тебя есть?
- Там, в шкафчике посмотри.
Джимми соскочил со стола и направился к шкафчику. Пошарив там, он выудил бутылку красного калифорнийского вина с широким горлышком.
- А чего покрепче у тебя нет? - спросил он, поворачиваясь к Кори, и тут же выругался. - Ах ты, сучка подлая!
Дело в том, что Кори за это время уже успела одеться в сиреневое муслиновое платье и с безразличным видам сидела в кресле, закинув ногу за ногу.
- Что-нибудь не так, дорогой? - невинно спросила она.
- Ладно, - рассмеялся Джимми, - я тебя все равно поймаю.
Он разлил по бокалам багровое вино и уселся на полу рядом с Кори.
- У тебя очень красивые ножки, Кори, - сообщил он с удовольствием.
- А я знаю, - улыбнулась Кори.
- И мне очень хочется раздвинуть их пошире, - добавил Джимми.
- А зачем? - с невинным видом поинтересовалась Кори.
- Чтобы трахнуть тебя как следует, - бесхитростно пояснил Джимми.
- А-а, вот оно что… - протянула Кори. - Ладно, потерпи немножко. Я обдумаю твое деликатное предложение и дам знать о своем решении.
- О'кей, - согласился Джимми.
Он поднял свой бокал:
- Ну давай. За Алекса. За Алекса-педиатра.
- За Алекса-педиатра, - послушно кивнула Кори.
Они выпили, и Джимми тут же налил еще, предложив новый тост:
- Еще раз - за Алекса. За Алекса-фермера.
- За Алекса-фермера, - кивнула Кори.
Джимми единым духом осушил бокал и с силой швырнул его в стену. Брызнули осколки.
- Ну что ты, милый? - ласково сказала Кори, участливо глядя на Джимми. - Все никак не можешь выбросить это из головы?
- Не из головы - из сердца, - хмуро отозвался Джимми. - Мне от этого никогда никуда не деться. Понимаешь - никуда…
- Не береди себе душу… Если хочешь - у меня дома кое-что есть, что поможет тебе слегка забыться.
Джимми пожал плечами:
- Все равно это никуда не уйдет.
Кори погладила его по бритой голове:
- Ах ты мой 99-й… Джимми неожиданно вспыхнул:
- Я - твой первый! Первый номер - поняла, шлюха?
- Первый, первый, - примирительно сказала Кори. - Ну конечно же первый, дурачок…
- Первый! - упрямо повторил Джимми.
Кори снова кивнула и вспомнила, как они познакомились. Это было здесь же, в "Сладкой жизни", года два назад. Она выступала - а Джимми сидел в зале вместе с какими-то прихлебателями: он тогда был в зените своей славы, и вокруг него вечно толклись какие-то шаромыжники, алчущие покрасоваться рядом со знаменитостью, а заодно и перехватить стаканчик-другой на дармовщинку. Кори выступала тогда в пиратском наряде: голова повязана красным платком, распахнутый синий камзол на голое тело и прозрачные трусики. Под музыку группы "Секс пистолз" она манипулировала широким тесаком и черным флагом с черепом и костями. Джимми сидел совсем близко - с тех пор это стал любимый его столик - и о чем-то трепался со своими поклонниками, совсем, казалось бы, не обращая внимания на выступление Кори. А она тем временем положила на него глаз: еще бы, такой роскошный мужик! Она, правда, совершенно не знала, кто он такой, футболом ведь никогда не интересовалась. И когда ушла, исполнив свой номер, сюда, в грим-уборную, даже огорчилась немножко: неужели ему не понравилось?.. И тут распахнулась дверь - и вошел он.
Джимми вошел нагло, без стука и даже не поздоровавшись.
- Ты мне нравишься, - сказал он прямо с порога.
И улыбнулся. Черт возьми, он так здорово умеет улыбаться: все лицо словно вспыхивает. Черт этакий: по лицу видно, какой мужик замечательный. У Кори внутри все сразу так и зашлось.
Она хорошо разбиралась в мужчинах и по внешности могла практически безошибочно распознать, кто из них на что способен в постели. Причем угадывала это по глазам и по улыбке. Вот этот, понимала она сразу, будет долго елозить, потом, едва войдя в нее, моментально кончит. А тот - вынослив, но небрежен, о партнерше совершенно не думает. А в глазах и улыбке Джимми явственно читалось мощное мужское начало - о таком мужчине можно только мечтать, сразу поняла Кори.
- Меня зовут Джимми Дикс, - продолжая ослепительно улыбаться, представился он.
- Ну и что? - сказала она.
Его имя ей и впрямь ничего не говорило.
- Я тебя хочу, - пояснил Джимми без всяких экивоков.
Тут Кори заметила, что он явно обкурен. Или кольнулся чем-нибудь.
- Не шали, - предупредила его Кори.
- А ты разве не хочешь? - дерзко спросил он.
У нее не хватило решимости вот так вот прямо сказать: "Нет", но и сразу соглашаться было как-то неприлично. Еще подумает, что она шлюха какая-нибудь.
- Ты со всеми такой нахал? - спросила она.
- А разве я нахал? - он продолжал улыбаться своей дьявольской улыбочкой.
- Конечно, нахал. Жуткий нахал. Я сроду таких нахалов не встречала.
- Ну, значит, ты мало в своей жизни видела, девочка.
- Тут-то ты как раз ошибаешься, Джимми, - сказала она. - Тебя ведь Джимми зовут - я не перепутала?
- Джимми, Джимми, - кивнул он. - Так как насчет потрахаться, золотая моя рыбонька?
- А если я не хочу?
- Хочешь. Конечно, хочешь, - убежденно сказал он. - Что ж ты - не живая, что ли?
- Может быть, я девочек предпочитаю? - усмехнулась она.
- Девочки, конечно, всем хороши, - развязно сказал Джимми, - но одной штучки им все же не хватает. Очень важной штучки.
- Фу, какой ты пошлый, - поморщилась Кори. - Прямо вот так вот, сразу… За женщиной надо поухаживать, поговорить с ней, подарить цветочек…
- А я уже поговорил, - удивился Джимми. - Разве нет? А цветочки - вот они, цветочки.
И он неожиданно достал из-за спины роскошный букет голубых роз - штук двадцать, не меньше.
- Спасибо, - ошеломленно пролепетала Кори.
Чего угодно ожидала она от этого верзилы - но только не голубых роз.
- Нравятся? - ласково спросил Джимми.
Она кивнула.
- Я очень рад, - просто сказал он.
И тут Кори поняла, что за напускной грубостью он скрывает свою нежность и очень боится ее обнаружить. И вдруг так безумно захотела его, что у нее даже челюсти свело. Она молча потрясла головой.
Джимми шагнул к ней.
- Я очень рад, правда, - повторил он.
Подняв букет над головой Кори, он разжал пальцы, и розы посыпались ей на голову, на плечи… Кори медленно встала, не помня себя.
Сколько она себя помнила - она отдавалась только по расчету, пытаясь получить какую-то практическую выгоду от телесного контакта. Исключая разве только первое свое соитие, но о нем не хотелось вспоминать и вовсе: одноклассник наспех трахнул ее на школьном чердаке - и обругал последними словами, обнаружив, что она еще девственница. Ложась в постель с мужчиной, она всегда знала, чего хочет от него: то ли помощи в карьере, то ли шикарного подарка. А тут она впервые в жизни захотела отдать себя бескорыстно, просто так, из одного только чистого желания.
Словно во сне Кори стянула с себя синий камзол с медными пуговицами. Джимми смотрел на нее, широко распахнув глаза.
- Я тоже рада, - сказала Кори хрипло.
Он нерешительно протянул руку к ней. Кори смотрела на него покорно, словно кролик на удава, но темный огонь страсти полыхал в ее глазах.
- Это замечательно, - сказал Джимми.
Он подцепил пальцем ее тоненькие трусики и рванул. Теперь Кори стояла совершенно обнаженной.
В следующее мгновение сильное тело Джимми опрокинуло ее на стол, посыпались тюбики и флакончики… В Кори вошло что-то огромное и сильное - она даже не поняла сразу, что же это такое, ощутив себя маленькой несмышленой девочкой. Словно бы ослепительное солнце вспыхнуло у нее внутри, она зажмурилась и издала звериное рычание…
И это солнце вспыхивало всякий раз, когда Джимми овладевал ею.
Кори слегка поежилась, подумав об этом. Господи, он столько раз брал меня - а хочется еще и еще…
- Если бы я была кошка - я сейчас изогнула бы спинку и замурлыкала, - томно промолвила она.
Джимми повеселел:
- Ты у меня классная кошечка. И прекрасно умеешь изгибать спинку.
- Поехали сейчас ко мне, - предложила Кори. - Я хочу сделать тебе один подарок.
- Что за подарок?
- А ты хочешь?
- Ну конечно. А какой подарок-то?
- Э, какой хитрый. Это секрет.
- Ну, ты хотя бы намекни мне, что ли.
- Намекнуть? - хитро улыбнулась Кори. - Ладно, так уж и быть… Хочешь получить обратно свою работу? Вернуться в команду?
- Опять играть за "Жеребцов"? - удивился Джимми. - Разве это возможно?
- Все возможно, если постараться.
- Ничего не понимаю, - признался Джимми. - Марком меня и на пушечный выстрел не допустит к своей конюшне. Ты же знаешь…
- Я кое-что и другое знаю, - загадочно прищурилась Кори. - Ладно, пойдем. После объясню… Ширинку-то застегни.
Она прихватила сумочку, и они двинулись на выход. Пересекли шумный пьяный зал, уже дошедший до подобающей кондиции, вышли на улицу.
Джимми полной грудью вдохнул прохладный вечерний воздух.
- Послушай-ка, Кори, а какие у тебя неприятности? Ты мне ничего не говоришь…
- Да нет никаких неприятностей. Все нормально, Джимми.
- Так уж и нормально? - усомнился он.
- Да просто один урод угрожал мне, вот и все… Пустяки. Ладно, поехали.
- Эй, а почему я тебя не могу защитить? Почему ты нанимаешь какого-то вонючего сыскаря?
- Господи, да ты меня к нему ревнуешь, что ли? Вот же дурачина, - засмеялась Кори.
- Ну вот еще - ревновать ко всякой шушере! Но если этот дурень здесь еще раз покажется, я его, как суку, - мордой об асфальт!
- Как суку, - мордой об асфальт? Очень изящно сказано.
- Да-да: как суку, - мордой об асфальт.
- Ладно тебе… Поехали.
Джимми смачно шлепнул ее по заднице, почувствовав, как спружинили под ладонью упругие ягодицы.
- Ты моя прелесть, - сказал он. - Я тебя даже люблю, моя дурочка.
- Вот-вот. Ты мне почаще так говори - и со мной все будет в полном порядке.
Кори села в красный "ниссан", Джимми - в свой слегка побитый "форд". Включая зажигание, он заметил, как Кори мигнула ему задними габаритными огнями. Джимми улыбнулся и поморгал фарами ей в ответ. "Ниссан" тронулся, Джимми - следом. И тут он заметил в зеркальце заднего вида, как ярдах в тридцати позади одновременно пришли в движение еще две машины. Фары их были потушены.
Смутное подозрение закралось в душу Джимми. Пристраиваясь в хвост "ниссану", он не переставал наблюдать за этими автомобилями. Они резко набирали скорость.
Вот они уже поравнялись с его "фордом" - Джимми смутно различил пятна лиц, заметил, как опускается боковое стекло в одной из них… "Один урод угрожал мне", - смутно мелькнуло у него в голове. Он резко нажал на педаль газа и поддал "ниссан" в бампер - пусть она прибавит скорость, и тогда он сможет перекрыть им путь своим "фордом".
Но Кори затормозила и, открыв дверцу, высунулась наружу.