22
- Вы еще раз прочтите мое заявление! - Джимми зло смотрел на Бенджамина Роджерса. - Я бы вас просил прочесть его повнимательнее!
Роджерс устало посмотрел на Дикса.
- Я уже читал ваше заявление, мистер Дикс. И очень внимательно читал, смею вас уверить. Хотите, я расскажу вам его наизусть?
- Вы что, издеваетесь? - заорал Джимми. - Вы здесь для чего сидите: чтобы работать или чтобы дурака валять? Меня чуть не убили, а этот козел издевается!
- Сам ты козел! - оскорбился Роджерс. - Ты достал меня со своей бумажкой, где ты ее только откопал, наверняка в сортире.
- Здесь же и откопал. Действительно - это заведение похоже на сортир, - не остался в долгу Джимми. - Я ошибся, ах, простите-извините, я думал, что здесь полицейский участок, а это всего-навсего сортир.
- Не зарывайся, Дикс, - сказал Бен. - Сам прочти свое идиотское заявление, и ты поймешь, что разговаривать здесь не о чем.
- Почему идиотское? Здесь же все написано! - Джимми взял со стола заявление и прочел вслух: "Я, Джеймс Дикс, считаю своим долгом заявить…"
- Не указан год рождения, - прервал его Роджерс.
- Чей год рождения? - не понял Джимми.
- Ну не мой же, - с улыбкой сказал Роджерс.
- А зачем? - удивился Джимми.
- Так принято, - пояснил Бенджамин Роджерс. - Видишь, ты не знаешь даже, как пишутся такие заявления, а чего-то требуешь, кричишь. Нехорошо это, Дикс. В полицейском участке надо вести себя прилично и не оскорблять никого.
- Я никого и не оскорбляю, - снова завелся Джимми. - И откуда мне знать, как пишутся эти чертовы заявления, меня раньше не пытались убивать. А если нужен мой год рождения, так я его сейчас впишу.
- Уж пожалуйста, - Роджерс подал Джимми ручку.
Лейтенант Роджерс уже немного устал. Редкостная настойчивость у этого футболиста, еще по матчам было заметно. Неужели он не понимает, что заниматься этим делом не стоит, если туда впутаны люди Сэма Маркома и Келвина Беннарда. И скорее всего, это неправда. Что он там написал? "Меня хотели убить по приказанию Сэма Маркома люди, приехавшие на двух машинах. Они угрожали мне оружием. Я подозреваю, что в этом деле замешан также и сенатор Беннард. Они заинтересованы в моей смерти, так как я располагаю множеством данных против них". Сущая чепуха! Какое дело сенатору до чернокожего футболиста "Лос-Анджелесских жеребцов", тем более бывшего? Да и Маркому тоже.
- Вот, я написал год рождения, - Джимми положил заявление на стол.
- Хорошо. Будь добр, объясни, пожалуйста, какое такое "множество данных" у тебя имеется против Маркома и Беннарда? - спросил Роджерс.
- Во-первых, это они убили Кори, - уверенно сказал Дикс, подкрепляя свои слова ударом кулака по столу.
- Ты можешь это как-то доказать? - поинтересовался Бен Роджерс. - Только не так агрессивно, прошу тебя.
- А чего тут доказывать, и так все ясно! У них взрывчатка, они ее кладут в машины, - сказал Джо.
- Может быть, тебе и ясно, а мне абсолютно ничего не ясно, - со смехом сказал лейтенант. - Сенатор и президент клуба "Лос-Анджелесские жеребцы" ходят по улицам с взрывчаткой и кладут ее в машины?
- Да нет! В машины ее кладут их люди, они убивают тех, кто знает слишком много, - словно непонятливому ребенку, начал объяснять Дикс.
- Знаешь, старина, я не буду с тобой разговаривать, - устало произнес Роджерс. - Ты говоришь, что сенатор и президент клуба убивают тех, кто много знает, так?
- Так, - охотно согласился Джимми. - Видишь, ты уже начал кое-что понимать.
- Ты ошибаешься, - прервал его Бенджамин. - И они хотели убить тебя, так?
- Ну конечно! - обрадовался Джимми.
- А ты что, слишком много знаешь?
- Ну да, - снова согласился Джимми.
- А что ты знаешь? - вкрадчиво спросил Роджерс.
- У них взрывчатка, они убили Кори, - затараторил Джимми и осекся под насмешливым взглядом копа.
- Это я уже слышал. Больше ты ничего не можешь мне сказать? - спросил полицейский.
- Но меня хотели убить! - не сдавался Дикс. - Люди на двух машинах, их было четверо.
- Я это знаю. А какого цвета, какой марки были машины? Может быть, ты помнишь их номера?
- Да что я, на номера смотрел, что ли? - обозлился Джимми. - Мне не до номеров было!
- Послушай, иди отсюда, а? - не выдержал полицейский. - Ты мне так надоел своими тупыми разговорами, что сил уже нет тебя слушать.
- Ты полицейский или жук навозный, которому все по фигу? - заорал Джимми. - Вот мое заявление! Будь добр его рассмотреть!
- Свое заявление ты можешь свернуть в трубочку и засунуть себе в задницу, - сквозь зубы процедил обидевшийся на "навозного жука" Роджерс. - А рассматривать его я не собираюсь. Не могу же я посадить сенатора из-за того, что невесть кто обвиняет его невесть в чем, да еще и доказать этого не в состоянии?
- Да ты и шлюху дешевую не сможешь посадить! - плюнул Джимми и изо всех сил хлопнул дверью кабинета.
Больше всего ему хотелось вернуться и крепко приложить этого тупого копа по морде. Но этого делать явно не стоило, поэтому Джимми решил пойти в какой-нибудь близлежащий бар и как следует там выпить. Вот страна ублюдочная! Тебя убьют, по стенке размажут, жизнь тебе к чертовой матери поломают - никто и не оглянется, да не то что оглянется - бровью не поведет. А только скажи, что жить не хочется, - мгновенно найдется пара-тройка ублюдков, которые с превеликим удовольствием исполнят твое желание. Нет, Джо прав: самое достойное для мужика занятие - если он настоящий мужик - освобождать мир от таких ублюдков, и делать это в одиночестве, раз уж даже копы - и те отмахиваются.
- А еще бы им не отмахиваться, - бормотал Джимми, широко шагая по длинному коридору, - крупные шишки задеты как-никак! Коп - он тоже за свою шкуру трясется, думает, как бы ему денег заработать да детишек накормить. У этого жука навозного тоже, небось, семья. А тебе, дружище Джимми Дикс хренадцатого года рождения - и ведь еле вспомнил, - не имеющему ни семьи, ни детей, и не особо дорожащему своей черной шкурой, остается биться самому.
У одной из дверей он наклонился поправить шнурок и вдруг услышал знакомый голос, в котором звенели слезы:
- Мой муж не убивал полицейского. Я точно знаю, что он его не убивал.
- Значит, вы, Сара Ханбек, утверждаете, что ваш муж, Джозеф Ханбек, не убивал полицейского? А чем вы можете это доказать?
- Господи, ну чем же я могу вам это доказать? - Сара всхлипнула. - Я просто знаю, что Джо не мог убить полицейского!
- Не плачьте, миссис Ханбек. Надо стараться помочь полиции, а не скрывать от нее местонахождение вашего мужа Джозефа Ханбека.
Сара зарыдала.
- Если бы я сама знала его местонахождение… - ее голос прервался и затих.
Джимми прислушался, но за дверью царило молчание. Вот те на - с Джо случилось что-то неладное. Какой-то мертвый полицейский, неизвестно, где Джо сейчас… Ну точно, работа этих молодчиков, вычислили они старину Джо. И полицейского тоже они угрохали, чтобы на Джо свалить. А эти копы долбаные, вместо того, чтобы выслушать как следует, зарылись в свои бумажки, как тараканы, и света белого за ними не видят. Правильно Джо свалил из этой вонючей конторы.
- Выпейте воды, миссис Ханбек, и успокойтесь. У меня есть еще ряд вопросов к вам, - снова раздался голос из-за двери.
- Оставьте в конце концов мою маму в покое! Что вы к ней прицепились, козлы? Вы бы лучше папу искали, а не мучили нас! - взвизгнул девичий голос.
Ага, значит, и Дерен здесь! Если их: вызвали обеих, то это и плохо, и хорошо. Плохо потому, что это означает действительно серьезные события, а хорошо потому, что можно будет с ними поговорить, когда они выйдут из этого кабинета. Дерен, если она что-то знает, ни за что не расскажет этого полицейским - вон как этому сказала, молодец! А ему расскажет.
- Миссис Ханбек, скажите, пожалуйста, своей дочери, что так в полицейском участке себя не ведут, - послышалось за дверью.
- Дерен, успокойся, - с болью в голосе проговорила Сара.
- Я не собираюсь успокаиваться! - закричала Дерен. - Ты же видишь, мама, что они не будут ничего делать! Ты же видишь, что они считают папу убийцей! Вы все - козлы поганые, сволочи, дураки, мать вашу!
Открылась дверь, и Дерен вылетела в коридор - прямо в объятия Джимми.
- Ну-ну, не шуми, я не полицейский, - сказал он, крепко взяв девочку за плечи.
- Дикс! - обрадовалась Дерен. - Как хорошо, что ты здесь! А что ты здесь делаешь?
- Да так, зашел по одному делу, - Джимми сплюнул. - Очень паршивому делу, надо тебе сказать.
- Какому делу? - спросила Дерен.
- Да ну, не стоит и говорить, - сморщился Джимми. - Ты мне лучше расскажи, что случилось, почему вы с мамой здесь?
Лицо Дерен погрустнело.
- Ночью у нашей калитки разговаривали два каких-то мужика, я слышала, - сказала она. - Они говорили о своей машине, о деле, которое им надо сделать.
- О каком деле? - быстро спросил Джимми.
- Я не поняла. Что-то они должны были сделать утром, сразу после того, как станет светло. А еще они сказали: "Они все спят, их не надо будить".
- Больше ты ничего не слышала? О чем еще они говорили? - расспрашивал Джимми.
- Знаешь, Дикс, я подумала, что они стоят не у нашей калитки, а где-то далеко, поэтому больше не слушала и легла спать. А ночью или, кажется, утром услышала выстрел.
- Один выстрел? - спросил Джимми, вздрогнув: от ответа Дерен многое зависело.
- Да, один.
Джимми облегченно вздохнул.
- А я потом пошла к маме, - продолжала девочка, - и рассказала ей об этом. Она спала и рассердилась на то, что я ее разбудила. Поэтому, наверное, сказала, что мне это все приснилось, потому что я слишком много смотрю телевизор. А утром около нашего дома нашли убитого полицейского, рядом с которым валялся папин пистолет. Они говорят, что на нем папины отпечатки пальцев.
- Не беспокойся, это сделал не твой папа, - Джимми потрепал ее по плечу. - Твой папа никогда не бросил бы свое оружие. Его заставили это сделать, заставили отдать пистолет. И специально убили полицейского из него.
Джимми говорил и сам поражался своему уму. Он всегда считал себя не слишком сообразительным парнем, руки у него работали лучше, чем голова, а тут - на тебе! Видно, это от общения с Джо. Правильно говорят: с кем поведешься - от того и наберешься.
- Папу убили? - спросила Дерен, и глаза ее наполнились слезами.
- Не думаю, - уверенно ответил Джимми. - Они не хотели убивать его, иначе сделали бы это сразу. Они хотели его подставить, понимаешь?
- Понимаю, - ответила Дерен. - Значит, папа жив, и его надо спасать.
- Прелесть что за девчонка! - Джимми не удержался и звонко чмокнул Дерен в щеку. - У тебя явно отцовские гены, так быстро ты все соображаешь!
Дерен смутилась и опустила голову.
- Конечно, надо спасать. Сейчас мы этим и займемся, - сказал Джимми и почесал в затылке.
- Миссис Ханбек, перестаньте же плакать. Ответьте мне: вы состояли в сексуальных отношениях с Майком Меджусом до его смерти? - снова зазвучал мужской голос за дверью кабинета.
- Что он ее спросил? - поинтересовалась Дерен, прислушиваясь.
- А ну давай, быстро пошли отсюда, - Джимми взял девочку за руку и повел ее по коридору, бормоча:
- Хорошо, что она такая отрава, наговорила гадостей и убежала. А то ведь эти кретины не постеснялись бы и при ребенке такой вопрос задать.
Честно говоря, Джимми жалел о присутствии Дерен - совсем немного. Ему хотелось знать, что ответила этому полицейскому Сара.
- А ты уже знаешь, кто увез папу? - спросила Дерен, доверчиво держась за огромную ручищу Джимми.
- Пока нет, - увидев, как моментально скисла девочка, Дикс поспешил добавить:
- У меня есть на примете несколько мерзких типчиков. Не знаю, правда, кто именно из них сделал это. Но есть такое правило: когда у тебя есть сомнения, нужно искать ближайшего негодяя. Вот им-то мы сейчас и займемся вплотную, малышка.
Дерен с удивлением отметила про себя, что у Джимми слово "малышка" звучит как-то иначе, чем у остальных. В любом другом случае она бы вскинулась и сказала бы все, что думает по этому поводу, а здесь - только улыбнулась и похлопала Дикса по руке.
Они вошли в телефонную будку. Джимми бросил жетон в щель автомата и набрал номер. Дерен ковыряла носком ботинка отставшую серебряную краску будки.
- Здравствуй, моя дорогая. Узнала? - умильным голосом заговорил Джимми.
Дерен фыркнула. Джимми слегка ткнул ее между лопаток и продолжал:
- Почему я тебе звоню? Да просто, чтобы услышать твой голосок.
Он замолчал и долго слушал. За это время Дерен успела состроить ему все рожи, которые знала. Джимми не оставался в долгу, перемежая свои гримасы короткими "да" и "ага" в телефонную трубку.
- Ну перестань, Большая Мама, это я просто спьяну наболтал. И совсем ты не толстая. Нет, я правду, ну вот ни капельки не толстая. Ты настоящая женщина, Большая Мама, ей-ей.
- Большая Толстая Настоящая Мама! - провизжала Дерен и залилась смехом.
Джимми шутливо зажал ей рот рукой и сказал в трубку своей невидимой собеседнице:
- Я хотел попросить тебя об одной услуге, дорогая. Нет, нет, я звоню не поэтому, просто понадобился один адресок, а помочь мне можешь только ты. Я же знаю, что ты не откажешь, ты же добрая.
Дерен присела на корточки и беззвучно смеялась, от избытка чувств дергая Джимми за штанину.
- Так вот, Большая Мама. Есть тут один человечек, зовут его Келвин Беннард. Ну да, тот самый.
Дерен поднялась и серьезно посмотрела в глаза Диксу. Он кивнул ей.
- Зачем? А вот я к тебе загляну как-нибудь вечерком и все расскажу. И не только это расскажу. И покажу, конечно, как же без этого. Много чего покажу. Ах, тебя только одно интересует? И это покажу, - Джимми вдруг заметил заинтересованное лицо Дерен и осекся.
- Большая Мама, мне нужен адрес этого человека. Как - не знаешь? Он получает билеты на каждый матч. Вот и посмотри, куда ты их отсылаешь.
Дикс положил трубку на плечо и заговорщически подмигнул девочке:
- Это я ей соврал, что она не толстая, чтобы она не заартачилась и дала адрес. А на самом деле она ужас какая толстая. Вот увидишь, сколько времени она будет искать этот чертов адрес.
- Послушай, а ты уверен, что это именно тот адрес? - спросила Дерен.
- Если честно, то не совсем, - ответил Джо. - Но я же сказал тебе, что в таких случаях надо искать ближайшего негодяя.
Наконец Большая Мама появилась. Джимми крепко прижал трубку к уху и не обращал больше внимания на Дерен, чтобы не пропустить ни одного слова. Он размашисто написал адрес на странице лежавшей на полке будки телефонной книги и с хрустом вырвал страницу.
- Идем? - спросила Дерен.
- Идем, - согласился Джимми. - Я - куда надо, а ты - домой.
- Я пойду с тобой, - заупрямилась девочка.
- Слушай, - Дикс снова взял ее за плечи, - если ты не будешь слушаться, то я вообще никуда не пойду. Отвел бы тебя домой, да некогда.
- Ну вот еще, будешь меня домой за ручку отводить, как малявку, - обиделась Дерен. - Сама доберусь.
- Нет, ты уж лучше дождись маму. Знаешь почему? Эти люди - те, которые увезли твоего папу, - они довольно-таки опасные. И они могут…
- Я их не боюсь, - перебила его она.
- А дело не в этом, - спокойно ответил Джимми. - Дело в том, что им наплевать, боишься ты их или не боишься. Я думаю, ты не будешь утверждать, что справишься в одиночку с четырьмя здоровыми мужиками, раз даже твой папа не смог с ними справиться?
- Это правда, - с сожалением вздохнула девочка.
- И потом, подумай о маме. Если вдруг тебя украдут, каково ей будет беспокоиться за вас обоих?
- Ладно, - кротко согласилась Дерен.
Джимми пристально посмотрел на нее: что-то уж больно послушной она стала. Но выяснять, в чем тут дело, не было времени. Он потрепал девочку по волосам и сел в машину.
Оглянувшись, чтобы помахать Дерен рукой, он увидел, что она до сих пор стоит в телефонной будке. Но машина ехала быстро, и Джимми не успел заметить, что девочка вырывает из телефонной книги еще одну страницу - ту, на которой четко отпечатались буквы и цифры адреса, - оставалось их только обвести карандашом.
23
Сенатор Келвин Беннард восседал в кресле и с легкой снисходительностью наблюдал, как суетятся вокруг него тележурналисты: устанавливают свет, выбирают ракурс, робко просят чуть-чуть повернуть голову… И все ради того, чтобы он, Келвин Беннард, сказал в камеру несколько слов по поводу очередной разборки баскетболистов. Журналисты хотели сделать большое интервью - но он отказался, сославшись на занятость. "Чаще говори "нет" - тебя будут больше уважать" - эту истину Келвин затвердил еще с детства. И потом, избирательная кампания уже проведена, и проведена успешно, и можно вполне рассчитывать на значительный перевес голосов. Так что незачем лишний раз светиться на экране. И потом, эти журналисты - крайне неприятные существа, от них всего можно ожидать. Поэтому, соглашаясь на интервью, Беннард всегда заранее требовал список вопросов и затем неуклонно ему следовал, отказываясь отвечать на вопросы, не указанные в представленном списке.
На вопрос о баскетболистах Беннард уже подготовил ответ - в меру запутанный, в меру уклончивый, в меру жизнерадостный - и теперь не спеша проговаривал его про себя. Главное - это побольше сказать, улыбнуться, даже подмигнуть - а реального положения не касаться. Зачем лишние хлопоты? Скажи он сегодня этим что-нибудь конкретное - завтра обязательно новые набегут: "Что вы имели в виду под этим словом?" "Почему вы ответили этой фразой?" И изволь выкручиваться.
Сенатор Келвин Беннард не любил выкручиваться. Он любил, чтобы все вокруг было ясно, спокойно и шло, как по накатанному. Он обладал сокрушительной логикой, и не каждому удавалось его переспорить. А хладнокровие Беннарда даже вошло в поговорку.
"Ледяная глыба" - вот какое теперь было прозвище у Келвина Беннарда. Он добродушно посмеивался, вспоминая, что в юные годы, когда он был бойскаутом, его звали "Сосулька" - потому что он был хрупким мальчиком и мог всплакнуть. Но то время давно уже прошло, и ничто не могло бы заставить заплакать Ледяную глыбу Беннарда. А хрупкость его, перешедшую с возрастом в жирок и вялость, берег отряд телохранителей и свора собак, которые надрывались от лая за окном. Телохранители от нечего делать развлекались: привязывали бультерьеров на короткие поводки и дразнили. Кто просто из жестокости, кто по принципиальным соображениям - чтобы злее были. Видно, совсем скука ребят одолела, раз они продолжают дразнить собак после страшной смерти одного из своих же собратьев. На прошлой неделе с поводков сорвались два бультерьера и бросились почему-то на одного телохранителя - кажется, Фил его звали. И вцепились мертвой хваткой ему в горло. А бультерьер собака такая: режь ее, бей - пока не убьешь, челюстей не разожмет. Стреляли в них аккуратно - боялись попасть в Фила, но зря боялись: собаки перекусили ему что-то такое, от чего он сразу умер. И вот опять остальные занимаются любимым делом. Так можно остаться беззащитным - перегрызут и перестреляют друг друга.