Глава 5
Неприятный разговор о Франческе
10 марта 1958 года Франческе Хилтон исполнялось одиннадцать лет. Она была веселой и живой девочкой с длинными вьющимися волосами, обожала мать, которая была для нее центром вселенной. Жа-Жа старалась заботиться о ней, но материнские обязанности давались ей с трудом. Она уделяла дочери мало внимания, даже не спускалась утром в столовую, чтобы позавтракать с ребенком.
– Выйти к завтраку?! – однажды воскликнула Франческа. – Но она завтракала в постели, а я к этому времени уже была в школе…
Родительские заботы затрудняли Жа-Жа, вечно поглощенную собственной особой. И хотя как мать она сознавала свои недостатки, ее расцветающая карьера требовала такого внимания, что ей трудно было найти баланс между карьерой и материнским долгом. Многие фильмы с ее участием снимались в Европе, и Франческа ездила вместе с ней, что позволяло девочке получить более полное представление о мире. Как раз в это время Жа-Жа состояла в браке с известным плейбоем Порфирио Руберозой, который вскоре закончился разводом. Но, как ей казалось, она делала для Франчески все, что могла.
Во всяком случае, когда наступал очередной день рождения дочери, Жа-Жа не жалела средств на торжество. Каждый раз Жа-Жа предлагала Франческе новую тему для праздника. Она приглашала на этот день знаменитостей и испытывала огромное удовольствие, так что получался не столько день рождения дочери, сколько торжество в ее честь как матери. В один год день рождения устраивался в стиле вестерн, в другой – в испанском духе, либо это был цирковой праздник или маскарад. Поскольку на этих праздниках собиралось до пятидесяти шумных детей, превращающих ее дом в Бель-Эйр в полный кавардак, Жа-Жа решила, что одиннадцатый день рождения Франчески будет "официальным приемом".
– Все дети мечтают поскорее стать взрослыми, – сказала Жа-Жа. – На этот раз они станут взрослыми за один вечер.
Поэтому девочек попросили прийти в бальных платьях и в длинных белых перчатках, которые они не должны были снимать в течение всего вечера, а мальчиков – в смокингах с бабочками. Жа-Жа надеялась, что в такой одежде они будут вести себя как взрослые и не устроят в конце вечера обычную кутерьму.
Однако через неделю разыгравшееся воображение Жа-Жа стало фонтанировать новыми идеями:
– А если пригласить двенадцать музыкантов, чтобы дети танцевали под музыку?
Сказано – сделано.
– А если пригласить Эдди Фишера?
Сказано – сделано.
– А что, если "С днем рождения" споет для Фрэнси Пэт Бун, ведь он ее самый любимый певец!
Сказано – сделано.
Знаменитости любили Жа-Жа Габор. Она была веселой, общительной и любого могла заставить сделать что-то для нее. И СМИ ее тоже любили. Достаточно было услышать, что Жа-Жа собирается устроить потрясающий праздник на день рождения дочери, как журнал "Лайф" объявлял это важным культурным мероприятием и отправлял на него своих фотографов и репортеров, а затем в номере от 31 марта отдавал этому событию целых три страницы.
Неудивительно, что праздник имел такой оглушительный успех.
– Но это так… необычно! – воскликнула Мэрилин Хилтон, обращаясь к Жа-Жа, тогда как официанты бегали с серебряными подносами, уставленными бокалами с имбирным пивом и гранатовыми коктейлями. – Какая свежая идея! Как ты догадалась устроить такое!
– Ну, если ты задумала устроить вечер, то нужно делать его с помпой! – улыбнулась Жа-Жа. – Иначе "Лайф" и не подумает явиться, не так ли?
Что тут можно было возразить?
Позднее "Лайф" писал: "18 приглашенных девочек, благовоспитанных дочерей своих мам из кинобизнеса, прибыли в этот дождливый вечер в дом мисс Габор в Бель-Эйр. Когда всем уже казалось, что здесь будут присутствовать только девочки, Франческа, истинная дочь своей матери, пригласила подружек: "Пойдемте встречать мальчиков".
Жа-Жа была сфотографирована в тот момент, когда она наклонилась к Франческе – в розовом с белым бальном платье с короткими пышными рукавами – и помогала ей разворачивать изящно упакованные подарки, принесенные отпрысками таких знаменитостей, как Ван Джонсон, Дик Пауэлл, Дебора Керр и т. д., пришедшими на праздник со своими родителями. Из музыкального центра раздавались песни "Пикник" и "Сладкое время" в исполнении сестер Макгир, а Жа-Жа давала интервью не только репортеру "Лайфа", но и журналисту от Ассошиэйтед Пресс.
– Моя дорогая дочь – зеница моего сердца, – говорила Жа-Жа, смешивая два выражения – зеница моего ока и свет моего сердца. – Как видите, все мы – одна большая и счастливая семья. И Конни пришел, вон он стоит. – Она указала на высокого мужчину в ковбойской шляпе, растерянно озирающегося, будто в жизни не видел подобного детского праздника. – А еще здесь Ники и Баррон с Мэрилин.
После обеда – жареные цыплята с картофельным пюре – взрослые и дети собрались на деревянном помосте, который Жа-Жа велела соорудить на каменном полу в библиотеке. Здесь уже сидели оркестранты. Жа-Жа поднялась на помост в роскошном вечернем платье с невероятно глубоким декольте. Она рассказала несколько анекдотов, пожалуй, слишком фривольных для детской аудитории, зато взрослые выслушали их с явным удовольствием.
– Как видите, я отличная домохозяйка, – сказала она, обводя рукой вокруг. – Я разведена и сама содержу этот дом!
И еще:
– Я верю в большую семью. У каждой женщины должно быть хотя бы три мужа!
Когда ее спросили относительно красующейся у нее на платье бриллиантовой броши, она сказала, что это подарок.
– Вообще я не принимаю подарков от незнакомых людей, – сказала она. – Но ведь никто не совершенен!
Она знала, как вызвать смех.
Затем, став серьезной, Жа-Жа объявила:
– Я очень рада представить вам моего доброго друга. Уверена, что вы каждую неделю смотрите его телепрограмму. Леди и джентльмены! Мистер Эдди Фишер!
Под бурные аплодисменты на сцене появился Эдди и исполнил два своих хита – "Сердце" и "Ты мне нужна сейчас".
После его выступления вынесли торт – огромный и пышно изукрашенный, как торт на королевской свадьбе, а гости стали петь Франческе "С днем рождения". И вдруг, в самый торжественный момент, раздался телефонный звонок. Это звонил из Нью-Йорка Пэт Бум. Программа гастролей помешала ему приехать, поэтому было решено, что он споет Франческе свое поздравление по междугородному телефону.
– Такого замечательного для рождения у меня еще не было! – радостно воскликнула Франческа, выслушав по телефону песню "своего любимого певца".
Около десяти вечера гости стали разъезжаться, а Франческа и Конрад вышли из дома, чтобы побыть вдвоем. Они начали играть на просторной лужайке, а Жа-Жа наблюдала за ними из открытого окна, стоя рядом с адвокатом Грегсоном Баутцером, своим старым другом, который приехал на праздник с женой, актрисой Данной Винтер. (Много лет назад Баутцер ухаживал за Эвой Габор в тот вечер, когда Жа-Жа в первый раз встретилась с Конрадом. Он присутствовал на их свадьбе.) Держа в одной руке бокал с коктейлем, другой Конрад бросал Франческе красный мячик. Девочка то ловила его, то промахивалась. Тогда она вприпрыжку бежала за ним и бросала его отцу. Они искренне веселились и чувствовали себя друг с другом легко и непринужденно.
– Посмотрите на них, – с довольной улыбкой сказала Грегсону Жа-Жа. – Они отлично ладят, не так ли? – Она закурила сигарету. – Семья очень важна, вы согласны, Грег? – Затем крикнула дочери в окно: – Фрэнси, не смей пачкать перчатки. Они из настоящего шелка! Я только что купила их у "Магнина"!
– Да, им явно хорошо друг с другом, – сказал Грегсон, глядя на дочь с отцом.
– Я понимаю, что день рождения получился слишком пышным, – сказала Жа-Жа. – Но я хочу, чтобы у Франчески была счастливая жизнь. Я думаю, этого заслуживает каждая девочка. И для ребенка так важно иметь отца, вы согласны, Грег?
– Конечно. И, господи, каким же глупым бывает Кони, – сказал он, покачивая головой.
– Что вы хотите этим сказать?
– Ну, иногда он говорит, что Франческа его дочь, а то вдруг заявит, что это не так, – рассеянно сказал Грегсон, словно думал вслух.
Жа-Жа вперила в Грегсона пытливый взгляд.
– Что это значит? – вся подобравшись, спросила она. – Когда это Кони говорил, что Франческа не его дочь?
– Ну… Я имел в виду… – Грегсон смутился. Он, такой умный и выдержанный юрист, высказался совершенно некстати и досадовал на себя. – Я просто хотел сказать. что порой он чувствует себя ее отцом. а иногда – нет. Только и всего.
– Но вы сказали не так, – строго заметила ему Жа-Жа. – Вы сказали, что иногда он думает, что Франческа не его дочь. Вот что именно вы сказали.
– Но он вам говорил что-то в этом духе? – спросил он.
– Нет, – быстро ответила Жа-Жа. – Он ни разу мне это не говорил. Да взгляните на них. Он так мил с ней, и она так его любит. – Она добавила, что Конрад всегда приходит на день рождения Франчески и, насколько Жа-Жа может судить, он ее по-настоящему любит. – Мы же одна семья! Да я убила бы его, если бы он сказал, что она не его дочь! Я не шучу, Грег! Я убила бы его! – закончила она, согласно ее отчетливому воспоминанию об этом разговоре.
– Ладно, не будем портить праздник, – примирительно сказал Грегсон. – Сам не знаю, с чего я так сказал. Забудем об этом. – Затем он наклонился к ней и тихо сказал: – Посмотрите вокруг, Жа-Жа. У вас отличная жизнь, детка. Вы добились своего. Так радуйтесь! Какая вам разница, о чем там думает Конрад Хилтон!
И Грегсон постарался как можно скорее удалиться.
Оставшись одна, Жа-Жа продолжала внимательно наблюдать за Кони и Франческой, которые увлеченно играли в мячик. Они выглядели такими веселыми и довольными друг другом, как самые настоящие отец и дочь. Одной ей было известно, о чем она тогда думала, но, как она рассказывала много лет спустя, пока она курила и смотрела на бывшего мужа и свою дочь, ее терзала сильная тревога.
Глава 6
Совет Натали Вуд
– Ты уверена? Ведь это очень важное решение. Тебе нужно хорошенько все обдумать.
Дело происходило вечером 4 ноября 1958-го. Известная актриса Натали Вуд, когда-то встречавшаяся с Ники Хилтоном и сохранившая с ним дружеские отношения, старалась образумить восемнадцатилетнюю девушку по имени Триш. Случилось так, что, встречаясь с Ники, Натали неожиданно полюбила актера Роберта Вагнера, известного своей красивой мальчишеской внешностью и прической со старательно взбитым коком. Год назад, вскоре после разрыва с Ники, Натали и Роберт поженились. Теперь Натали считала себя достаточно опытной, чтобы дать дельный совет Триш, влюбленной в наследника Хилтона.
Девушки сидели на не очень удобном викторианском диванчике на две персоны, отделанном черным с позолотой, в роскошном номере отеля "Уолдорф-Астория" в Манхэттене, где Натали остановилась вместе со своим молодым мужем. Ники и Триш Макклинток тоже остановились в этом отеле, чтобы весело провести конец недели в Нью-Йорке. Они встречались уже два месяца и, несмотря на разницу в возрасте – Ники было уже тридцать два года, – Триш по уши влюбилась в него. Несколько дней назад она согласилась стать его женой. Все произошло так стремительно, что никто из родственников ничего не понял. Особенно разволновался отец Триш, который был всего на шесть лет старше Ники. Но для Триш это не имело никакого значения, она твердо знала, что хочет стать женой Ники Хилтона.
Женщины разговаривали после весьма суматошной ночи. Накануне Ники, Баррон, Р.Джи, как называли Роберта Вагнера, и актер Ник Адамс (который позднее будет сниматься в телесериале "Бунтовщик") обедали с дамами в изысканном ресторане. Несмотря на то что каждый из них выпил по нескольку коктейлей, все были в приподнятом настроении, но не пьяны. Однако, когда они вернулись в "Уолдорф", Ники и Баррон начали вдруг хохотать, как будто только теперь сказалось действие алкоголя. В конце концов Ники с Барроном стали шумно возиться, как мальчишки. Баррон вдруг поскользнулся на валявшейся на полу газете и рухнул на спину. Все произошло совершенно неожиданно. Только что братья хохотали и в шутку боролись друг с другом, и вот уже Баррон лежит на полу. Все встревожились, решив, что он получил серьезную травму. Ники мгновенно протрезвел, помог брату добраться до лифта, вызвал такси и привез его в больницу. Его невеста Триш, Натали, Р.Джи и Ник Адамс остались в номере.
Когда Баррон и Ники вернулись, выяснилось, что опасения компании были обоснованны – у Баррона перелом ноги. Хотя Ники и радовался, что не произошло ничего более страшного, он расстроенно попрощался с друзьями и помог Баррону с загипсованной ногой доковылять до его номера. Затем они с Р.Джи вышли на террасу полюбоваться ночным видом города, предоставив Натали и Триш вести свои женские разговоры за чашкой кофе.
Сегодняшняя история вызвала у Натали опасения по поводу романтических отншений между Триш и Ники. В свои двадцать лет Натали была не намного старше Триш, но обладала большим жизненным опытом, поскольку с пяти лет участвовала в острой конкурентной борьбе шоу-бизнеса. А благодаря отношениям с Ники ей были известны его недостатки, незаметные из-за его привлекательной внешности и беспечного поведения.
– Скажи, а как ты ладишь с Ники? – спросила она.
– Прекрасно, – сказала Триш. – Он отличный парень.
– Да, это верно, – согласилась Натали. – Парень он действительно замечательный, только у него есть проблемы. Ты уверена, что готова справиться с такими вещами?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты никогда не видела его пьяным?
Но именно в тот вечер Триш впервые видела, как Ники выпивает. И ее это нисколько не встревожило.
– Дорогая, но это проблема! – сказала Натали и рассказала, что они с Ники встречались, что она хорошо его знает, что он страдает сильным пристрастием к алкоголю, с чем "не каждая женщина справится". Она сомневалась, готова ли Триш столкнуться с такой проблемой.
Триш растерянно молчала, предположив, что, как и все актеры, Натали склонна драматизировать ситуацию.
– Что ж, – наконец решила Триш. – Если у него есть проблемы, я с ними справлюсь.
– А что тебя так в нем привлекает?
– Я еще не встречала человека, который так искренне верил бы, что вообще люди всегда поступают правильно, справедливо, – ответила Триш и призналась, что сначала ей понравился идеализм Ники, а потом уже она полюбила самого Ники. – Я люблю его, и это самое главное.
– О боже, – улыбнулась Натали и покачала головой, удивляясь наивности Триш. – Пойми, одной любви недостаточно. – Она взяла Триш за руки и сказала, что когда-то она тоже так думала. Но затем ей пришлось убедиться, что любовь не самое главное. – Для семейной жизни нужно нечто большее.
Но Триш стояла на своем:
– Нет, я его не брошу. Я вижу, кем он может стать, и хочу ему помочь.
Натали пожала плечами, словно говоря, что лично она не верит в такую помощь, и посоветовала Триш не очень торопиться с замужеством. Триш согласно кивнула.
– Вот и хорошо, – сказала Натали и взглянула на тарелочку с тортом. – Давай попробуем, это кофейный торт, по-моему очень вкусный…
В глубине души Натали, видимо, понимала, что Триш оставит ее совет без внимания. И подобно ей, Патрисия, или Триш, Макклинток на собственном опыте усвоит жестокий урок. А для Триш, выслушивающей советы одной из самых популярных актрис, которая всего три года назад была номинирована на "Оскара" за роль в картине "Бунтарь без идеала", это был всего-навсего первый из счастливых моментов ее жизни. Она невеста, а потом и жена Ники Хилтона! Следующие одиннадцать лет Триш будет всеми силами доказывать, что Натали ошибалась и что порой достаточно и одной любви.
Глава 7
Триш
Патрисии, или Триш, Макклинток было семнадцать, когда летом в одну из суббот 1958-го она познакомилась с Ники Хилтоном на скачках в Дель-Маар, Калифорния. Выросшая в богатой семье, нажившей состояние благодаря банкирскому и нефтяному бизнесу, Триш привыкла вращаться в светском обществе. Оба ее родителя окончили колледж, мать встречалась с Джозефом Кеннеди, старшим из братьев Кеннеди, погибшим на войне, а ее бабушка была заместителем казначея Соединенных Штатов. Триш росла в окружении услужливых горничных и слуг в огромном особняке в Оклахоме, училась в привилегированной частной школе Этель Уолкер в Коннектикуте, которую окончила с блестящими оценками. Во время каникул она путешествовала по Европе с матерью, недавно разведенной и снова вышедшей замуж за актера и продюсера Бродвея, игравшего в мюзикле "Саут Пасифик", Уильяма Горация Шмидлэппа. В течение трех лет он состоял в браке с киноактрисой Кэрол Лэндис, но в 1948 году она покончила с собой, приняв повышенную дозу наркотиков. Иногда Триш приезжала в Калифорнию, где вместе с дедом и бабкой отправлялась в среду и в субботу на скачки. Они абонировали ложу 203, находившуюся прямо под ложей, которую занимали директор ФБР Эдгар Гувер и его протеже, заместитель директора бюро.
Мужчины всегда обращали внимание на Триш. Высокого роста, с ясными карими глазами и черными волосами до плеч, она была стройной и изящной. Ей был присущ особый стиль и какая-то изюминка, притягивающая к ней взгляды. Вместе с тем она вовсе не была гламурной девицей голливудского типа. Напротив, в ней чувствовалась какая-то благородная простота. Все эти черты в сочетании с искренним и живым характером делали ее необыкновенно обаятельной.
Однажды в субботу ее дед – который был членом правления Федеральной резервной системы, а как президент Первого национального банка Эль-Пасо – банкиром Конрада Хилтона – заметил на скачках другого члена правления в обществе Ники Хилтона. Все были представлены друг другу. Вот так Триш и познакомилась с высоким красавцем Ники Хилтоном, который был намного старше ее.
– Возьмите эти деньги, – Ники протянул девушке хрустящую банкноту в сто долларов, – и поставьте их на любую лошадку по своему выбору.
Если он хотел произвести на нее впечатление, то это ему не удалось.
– Нет, не надо, – сказала Триш, скорее заинтригованная, чем оскорбленная. – Если хотите, можете дать мне на ставку два доллара, а не сотню. – Затем спохватилась: – Постойте! Мне вообще не нужны ваши деньги. У меня есть свои!
Он засмеялся и сказал, что ему нравится ее живость и отсутствие кокетства. А она призналась себе, что находит его очень интересным.
– Только, на мой взгляд, он был слишком старым, – вспоминала она позднее. – Ему было тридцать один, когда мы встретились, и мне, в семнадцать лет, он казался уже стариком. А среди моих поклонников не было ни одного старше двадцати лет. Я никогда бы не появилась в обществе с человеком, которому уже за тридцать!
Однако они весь день разыгрывали и подкалывали друг друга и познакомились ближе. Они снова встретились в следующую среду и затем в субботу.
– Но во мне еще не проснулось никакого интереса, – вспоминала она. – Ни малейшего. Мы разговаривали с ним, он флиртовал, но меня это не волновало.