– Хотя Ники по-прежнему появлялся в офисе, – рассказывал Стюарт Армстронг, друг и заместитель Ники, когда тот возглавлял гостиничное отделение корпорации "Отели Хилтон", – после смерти Мэри он стал очень рассеянным, не таким энергичным. Мэри говорила мне: "Сейчас у Ники тяжелый период, но он выдержит. Боюсь только, что Кони так не думает". Она была права. Конрад действительно уже не надеялся на перемены к лучшему в состоянии Ники. К тому же совсем недавно Ники с Триш приобрели великолепный особняк в Холмби-Хиллз за 450 тысяч долларов (сегодня это более 3 миллионов). Так что ко всем сложностям добавились и финансовые затруднения.
Назначение на новый пост в корпорации налагало на Ники совершенно новые обязанности именно в тот момент, когда он был меньше всего готов к этому. Зачастую он был просто не в состоянии явиться на службу. "Я беру отгул, – говорил он, – и могу себе это позволить. Компания принадлежит моему отцу". Баррон покрывал его. "Баррон больше всех старался скрыть от Конрада, что Ники не вышел на работу", – говорил Боб Нил.
– Помню, однажды мы нигде не могли найти Ники, и вместо него в тот день работал Баррон. И вдруг в офис неожиданно пришел Конрад, – вспоминал Боб Нил. – Узнав об этом, Баррон сказал нам, что ему нужно скрыться, и выбежал через заднюю дверь, чтобы не столкнуться с отцом. Чуть позже он откуда-то позвонил Конраду в офис и сказал, что Ники сидит у него, то есть в очередной раз выручил брата. Он специально ушел из офиса, чтобы создать Ники алиби.
Но как Баррон ни старался, ему не всегда удавалось скрывать от Конрада отсутствие Ники.
– Однажды Ники пропал на целую неделю, – рассказывал Боб Нил. – Мы понятия не имели, где он может быть. И боялись самого страшного – что он умер в каком-нибудь притоне. Баррон и Мэрилин с ума сходили от страха. И нам ничего не оставалось, как позвонить Конраду. Но мы сказали, что он взял отпуск. Наша выдумка оказалась неудачной. "Да как он посмел взять отпуск вне графика?" – возмутился Конрад. Он рассердился не меньше, чем если бы узнал, что Ники просто исчез.
Наконец, больше чем через неделю, Ники явился в офис как ни в чем не бывало. Конрад проходил мимо его кабинета, увидел его и набросился с выговором за то, что тот без предупреждения улетел в отпуск. "Какой отпуск? – удивился Ники. – У меня были дела. Не был я ни в каком отпуске. С чего ты решил?" Конраду этого было достаточно. "Да ты понимаешь, сколько дел ты пропустил? Это тебе не игрушки! Важный международный бизнес требует ежедневного руководства, и ты отвечаешь за него". Ники признал свою вину и обещал восполнить свое отсутствие усиленной работой, но Конрад все равно был очень недоволен им.
– Ники небрежно относился к работе, и Конрад не мог с этим примириться, – вспоминала Норин Нэш. – Речь шла о громадных деньгах – миллионах, сотнях миллионов. Я хочу сказать, их корпорация представляла собой высший эшелон крупного бизнеса и власти. Им нельзя было тратить время на какие-то глупости.
– Может, ему просто не по силам ответственность, которую мы на него возложили, – предположил однажды Баррон в разговоре с Конрадом в присутствии нескольких служащих.
Три недели Ники ежедневно являлся на работу, но потом снова пропал на целых четыре дня.
– Проблема в том, что он не в состоянии с собой справиться, – возразил Конрад. – Просто не знаю, что делать…
Глава 2
Twa поглощает "Хилтон интернейшнл"
– Рад сообщить, что этот год был самым успешным для отделения "Хилтон интернейшнл", – сказал Ник Хилтон на собрании директоров корпорации "Отели Хилтон".
Дело было в начале декабря 1966 года. Ники сидел в одном конце стола, Баррон – в другом, по обеим сторонам длинного стола красного дерева расместились по шесть членов совета. Конрад занимал кресло рядом с Барроном. Ники, как глава международного отделения, делал ежегодный доклад о деятельности компании высшим руководителям концерна.
За последние пять лет, объяснил он, доходы компании превысили 143 миллиона. При этом только за один 1966 год, когда работу компании возглавил Ники, отделение принесло 122 миллиона прибыли! За отчетный год в 35 заграничных отелях Хилтона остановилось 4,8 миллиона гостей. Строилось еще 11 отелей, и еще 25 находились в стадии планирования.
– Просто невероятно! – с восторгом воскликнул один из директоров, Генри Кроун.
Ники уверенно и довольно улыбнулся.
– А 1967 год станет еще более успешным, – заявил он и рассказал о своих планах по маркетингу на следующий год, а также о других мерах для привлечения клиентуры. Он стремился к тому, чтобы человек, планируя свой отпуск или деловую поездку, отдавал предпочтение отелям "Хилтон".
Когда Ники умолк, Баррон улыбнулся и показал брату большой палец. Лицо Конрада оставалось непроницаемым. Он сидел погруженный в свои мысли и лишь изредка машинально кивал.
Невозможно было отрицать, что под руководством Ники международное отделение действительно добилось большого успеха. Но Конрад понимал, что доброе имя Хилтона и стремительное возвышение его империи были обязаны некой инерции успеха, которую не мог ослабить даже глава отделения, который часто отсутствовал на работе. Только представить, чего бы оно добилось, если бы Ники добросовестно занимался делами! Конрад не мог не задать этот вопрос своим коллегам. Баррон и Эрик растерянно переглянулись. Они любили брата и не хотели его ограничивать. Однако, видимо, снисходительность Конрада по отношению к своему тезке имела какие-то пределы.
Ники же вроде и не подозревал о том, какую реакцию его отношение к работе вызывало у отца. Вечером после отчетного доклада он вместе с Триш и их подругой Кэрол Уэллс Дохени обедали в ресторане "Чейзен" в Западном Голливуде. Он был в отличном настроении, рассказывал о своих грандиозных планах, о новых идеях по распространению сети отелей за рубежом.
– Думаю, что следующий год будет для нас необыкновенно удачным! – сказал он.
– Похоже, вам обоим нравится быть представителями "Хилтон интернейшнл", правда? – спросила Кэрол, видя сияющие лица Ники и Триш.
– Вообще я об этом и не думала, – сказала Триш. – Но это действительно очень приятно и интересно. – Она пояснила, что ей нравится путешествовать, принимать участие в открытии новых отелей, знакомиться с новыми интересными людьми. Это нравится и ей, и Ники. – Даже не знаю почему…
– Зато я знаю, – вставил Ники. – Потому что мы с тобой отличная команда! – И он устремил на жену восхищенный взгляд.
– Ну, не знаю, – застенчиво проговорила Триш. – Это ты звезда своей семьи, и всегда ею был, – улыбнулась она своему обаятельному супругу.
– Верно, Ники! – воскликнула Кэрол. – Ты у нас как. как Кеннеди! Ты обладаешь такой же харизмой и магнетизмом!
Ники покраснел от смущения.
– Я тут ни при чем, – скромно заметил он. – Просто нам повезло оказаться в нужный момент в нужном месте.
Конец 1960-х годов был расцветом для американской индустрии путешествий. Количество людей, пользующихся авиарейсами, было рекордным, особенно после того, как все авиалинии приобрели гигантские аэробусы. Теперь любой человек мог с легкостью добраться до самых отдаленных уголков мира, были бы деньги на самолет и на номер в отеле.
С увеличением самолетных рейсов международная авиакомпания "Пан Америкэн" основала свою сеть отелей "Интерконтиненталь", что позволило ей получать еще больше прибыли. Идея компании состояла в том, что она доставляла пассажиров прямо к своим отелям, которые арендовались или покупались ею по всему миру – всего их было 36, – предоставляя не только удобства, но и скидку при покупке авиабилета. Эта сеть отелей была для Конрада как кость в горле. Дело в том, что она действовала в тех же частях света, что и "Отели Хилтон", приобретая, но чаще арендуя отели за границей, привлекая местных девелоперов для проектирования, строительства и обновления этих отелей, а затем заключала договор с местными властями на их аренду и управление. Пока что, к 1967 году, "Интерконтиненталь" не замахивалась на приобретение отелей в США, поэтому хотя бы здесь Конраду удавалось удерживать свое первенство. Однако он сознавал, что идея совместить путешествия самолетом с предоставлением номера в отеле была очень продуктивной. Он досадовал, что эта идея не пришла ему в голову – ведь он всегда гордился своим предвидением и лидерством в гостиничном бизнесе.
Эту досаду немного смягчило обращение к нему в конце 1966-го представителей компании TWA, "Транс уорлд эйр-лайнс инк.", главного конкурента "Пан Америкэн", с просьбой рассмотреть возможность их совместного бизнеса. IWA тщательно изучила стремительно развивающуюся сеть отелей "Хилтон интернейшнл" и нашла целесообразным сотрудничать с этой знаменитой компанией. Это позволило бы ей конкурировать с "Пан Америкэн" без создания собственного гостиничного бизнеса, а просто воспользоваться брендом Хилтона. Речь шла о сумме в 200 миллионов долларов, и Конрад, который по-прежнему стремился к расширению бизнеса, заинтересовался этим предложением.
Глава 3
Надоело быть непонятым
В конце 1960-х противоречивое отношение Конрада Хилтона к старшему сыну еще больше осложнилось. Это можно было понять. Ведь большую часть уже взрослой жизни старшего сына Конраду приходилось иметь дело с его непредсказуемым поведением. И Конрад просто устал от всех этих проблем.
Боб Нил вспоминал один тревожный вечер в ноябре 1966-го, когда он стал свидетелем тяжелого разговора Конрада с Ники. Нил и Ники находились в гостиной большого особняка Ники и смотрели по телевизору передачу об убийстве Кеннеди. Эдгар Гувер только что сообщил о том, что имеются все доказательства того, что Ли Харви Освальд действовал в одиночку.
– Чушь! – воскликнул Ники. – Стрелявших было минимум два или три человека. Они должны были прикрывать друг друга.
Друзья обсуждали заговор об убийстве президента за чайным столиком, где стоял хрустальный графин с виски и их пустые стаканы. Когда вошла Триш и сказала, что неожиданно пришел Конрад, Ники присвистнул и, усмехнувшись, сказал: "Здрасте!"
Следом за ней в гостиной появился Конрад, как всегда продтянутый и энергичный. Бросив взгляд на столик, он остановился и посмотрел на Ники:
– Смотри не переборщи с этим, завтра рабочий день.
– Пап, да я только чуть-чуть, – слабо возразил Ники.
– Ты в этом уверен? – Конрад остановился перед сыном, сложив на груди руки и закрыв собой экран телевизора.
– Присаживайся, папа, – пригласил Ники, пытаясь умиротворить его. – Почему бы тебе не расслабиться?
Отказавшись садиться, Конрад начал расспрашивать сына о какой-то парижской сделке, касающейся корпорации. Но Ники не был настроен на деловой разговор. Он сухо сказал, что документы по парижской сделке находятся у него в офисе и он не заучивал их наизусть.
– Придется тебе подождать до завтра, когда я приду на работу, – сказал он, по словам Боба Нила.
– Когда я был в твоем возрасте, я все держал вот здесь. – И Конрад указал на свою голову. Затем он сказал, что, когда начинал бизнес, он был в курсе всего, что происходило, потому что "именно так мы и работали в мое время".
Намеренно ли Конрад цеплялся к Ники? Может, и нет. Но Ники обиделся.
– Что ты хочешь этим сказать? – раздраженно спросил он.
– Ничего, – сказал Конрад. – Просто разговариваю со своим сыном.
Ники встал.
– Слушай, я знаю, что ты мною недоволен, – с вызовом сказал он. – Но ты видишь это, прямо перед тобой? – Он указал на себя. – Это лучшее, что у меня имеется, и с этим мне приходится работать.
Конрад серьезно смотрел на Ники, будто стараясь понять сказанное. Затем повернулся и направился к двери.
Ники испугался и сразу сник:
– Подожди, пап! Постой! – Он кинулся за ним. – Ну, подожди, папа!
Неизвестно, о чем они говорили, выйдя из гостиной. Однако разговор был явно неприятным, судя по расстроенному виду Ники, с каким он вернулся и сел рядом с Бобом.
– Напрасно я вспылил, – пробормотал он, спрятав лицо в руки. – Просто я почувствовал себя в его глазах полным и безнадежным неудачником. – Он налил себе виски.
– Но это не так, – возразил Боб. – Не стоит себя недооценивать. Отец считает, что ты отлично работаешь, иначе он не повысил бы тебя в должности.
Ободрения друга не помогли.
– Я устал оттого, что меня не понимают, – сказал Ники со слезами на глазах. – Ни отец, ни брат, вообще никто. Это меня изматывает. – Он закрыл лицо руками, будто вот-вот разрыдается. Но он не заплакал или… не смог заплакать.
Друзья заговорили о старении, о его грустных последствиях. Ники признался, что никогда не думал, что с возрастом его отец так изменится.
– Он всегда был человеком, с которым можно было найти общий язык. А сейчас стал таким придирчивым, таким неуживчивым. – Затем его вдруг осенило. – Послушай, он, наверное, боится. Точно, Боб. Он боится смерти! Но, черт! Я тоже. Я тоже не готов умереть, дружище.
Боб заверил друга, что у него "впереди еще долгая жизнь".
– Знаешь, чего я хочу? – с озорной улыбкой сказал Ники. – Чтобы, когда мне будет восемьдесят лет, я задал такую же взбучку своим сыновьям и им пришлось бы молча снести ее. И мне будет плевать на них, потому что так уж оно заведено, верно?
Друзья рассмеялись и, чокнувшись, опрокинули еще по порции виски.
Глава 4
Ничего личного
В середине января 1967 года Конрад Хилтон и Чарльз Тиллингаст-младший, председатель правления TWA, достигли принципиальной договоренности о поглощении TWA компании "Хилтон интернейшнл". Сделка предусматривала, что TWA выпустит на каждую акцию "Хилтон интернейшнл" 0,275 обыкновенной акции TWA и половину привилегированной акции TWA нового выпуска. Такой обмен акциями давал корпорации "Отели Хилтон" минимум 250 миллионов долларов дохода и гарантировал, что ее зарубежные отели сохранят имя Хилтона. И многие директора – хотя, конечно, не все – сохранят свою работу. Но отделение "Хилтон интернейшнл" отныне будет принадлежать не Конраду Хилтону, а TWA.
Фрэнк Вангеман, работавший в это время в корпорации "Отели Хилтон", вспоминал:
– Как первый вице-президент и, соответственно, один из директоров корпорации я участвовал в принятии решения. Поэтому был свидетелем этой сделки, о которой Конрад Хилтон впоследствии очень жалел. TWA сказали нам: "Если вы продадите нам ваш бизнес за рубежом, то с нашим опытом работы по всему миру новая компания будет развиваться быстрее, что будет выгодно вашим акционерам". И Конрад согласился на это…
Для Ники Хилтона это была ужасная новость. Поскольку он руководил зарубежным отделением, следовало ожидать, что либо он потеряет свой пост, либо будет значительно понижен. Любой вариант означал серьезное изменение в его жизни. Как выразился поверенный Хилтона Майрон Харпол:
– Неминуемо должно было обостриться библейское соперничество между братьями Барроном и Ники. Но, – поспешил он добавить, – у мистера Хилтона и помимо Ники были причины продать свою зарубежную собственность. Сначала Кастро национализировал отель "Гавана-Хилтон", а затем было совершено нападение на его отель в Каире. Он говорил мне, что начинает опасаться за свои отели за границей.
Эта тревога тоже сыграла роль в принятии решения о продаже компании, как, разумеется, и разочарование в Ники.
Майрон Харпол не принимал участия в этих щекотливых переговорах, но, как поверенный Конрада, был в курсе происходящего. Он рассказывал:
– Баррон одобрял эту идею, считал, что она принесет корпорации большие деньги. Конрад полностью был согласен. К сожалению, в результате этой сделки роль Ники в компании значительно снижалась. Вспоминая об этом сейчас, думаю – учитывая непредсказуемый характер Ники, – что, наверное, следовало более тщательно взвесить, как такое изменение отзовется на его самолюбии и самооценке. Но Ники вел довольно безалаберный образ жизни, и это делало его уязвимым. Он так доверял людям, что даже не осознавал, что ему грозит.
Соображения власти и денег для Ники не имели такого большого значения, как для Конрада и Баррона. Его больше волновало одобрение отца.
– Но если вы не понимаете значения власти и денег, вы не можете быть преуспевающим Хилтоном, – пояснила Норин Нэш. – У Конрада и Баррона на это были одинаковые взгляды. Баррон часто говорил: "С деньгами приходит власть, а с властью – деньги". Ники же был более эмоциональный, не такой рассудочный. Многие его решения были приняты под влиянием чувств, а не разума. Тогда как Конрад и Баррон были одного склада, более жесткого и рационального.
– Когда шли эти переговоры, мы с Ники были в Африке, на открытии отеля "Хилтон" в Рабате, – вспоминала Триш. – Поскольку я изучала французский, я произнесла на этом языке речь по случаю открытия отеля. Ники очень гордился мною. Мы были чем-то вроде королевской четы, встречая гостей на одном из самых пышных приемов для прессы в истории отелей Хилтона. Но Баррон и Конрад там не присутствовали. Хотя нам это показалось странным, Ники воспринял это как знак доверия. "Значит, они считают меня достойным партнером, если отправили меня сюда одного", – сказал он. К сожалению, оказалось, их отсутствие объяснялось совершенно другими причинами.
– Я люблю тебя! – сказал Ники жене в новогодний день 1967 года за праздничным столом с шампанским. Они не подозревали, что несет им этот год. В тот момент они чувствовали себя невероятно счастливыми, и это было самым главным. – Хочу, чтобы ты это знала, Триш, и верила в это всегда, до конца твоей жизни.
Триш была растрогана неожиданным откровением мужа.
– С чего ты вдруг решил мне это сказать? – спросила она, сморгнув слезы.
– Потому что мне давно нужно было это сделать, – сказал он. – Прости, если иногда я вынуждал тебя думать, что не люблю тебя. Поверь, я знаю, как тяжело, когда любимый человек разочаровывает тебя. Поэтому прошу у тебя прощения.
Что говорить, конечно, Ники не был идеальным мужем. Характер у него был неровный, вспыльчивый, а его пристрастие к алкоголю и наркотикам вынуждало его жену постоянно быть настороже. Но Триш неустанно вела, как она это называла, "борьбу за добро", любила и всячески поддерживала своего мужа. При всех своих недостатках он никогда ее не обманывал и ни разу не ударил, как и обещал ей много лет назад. Он доверял ей так, как никому другому. Он благословлял землю, по которой она ступала, был убежден, что она просто не способна на зло. Поэтому она всегда была готова помочь ему, поддержать. Скоро Ники предстояло почувствовать, что Триш нужна ему, как никогда раньше.