– Нет, Фрэнсес, мне обязательно нужно его повидать.
"Тут на помощь миссис Хилтон прибежали доктор, две медсестры и я с двумя ее подругами, – вспоминала Филлис Брэдли. – Мы встали рядом с ней. Мисс Габор оказалась одна против нас всех. "Это безобразие! – вскричала она. – Кто вы такие, чтобы не пускать меня к моему Конни? Я знаю его дольше, чем любая из вас! Я знаю его с самой юности! А вы, – сказала она мне, – вы могли бы быть более преданной мне. Ведь вы у меня работали!" Я сказала: "Да, работала, пока вы не уволили меня безо всяких оснований". Она изумленно воскликнула: "И вы говорите об этом в такой момент!"
Должно быть, Жа-Жа поняла, что проигрывает.
– Ладно, – вдруг сказала она. – Я ухожу. – Потом обернулась к Фрэнсес: – Я вам этого никогда не прощу, вы… вы… вы… – В первый раз она не находила слов, но в конце концов выпалила: – Замухрышка, вот вы кто!
С этими словами она круто повернулась и зацокала на высоких каблуках по коридору, прижимая к себе деревце, с гордо поднятой головой и клокоча злобой.
Глава 9
Конрад Хилтон. Да упокоится его душа
Конрад Хилтон скончался в 10 часов утра в среду 3 января 1979 года в возрасте девяносто одного года.
Его дети, Баррон, Эрик, Франческа, его жена, Фрэнсес, и три его сестры, Эва Хилтон Льюис, Хелен Бакли и Розмари Кэмпбелл, все пережили его. У него было двенадцать внуков.
У Конрада Хилтона была исключительная жизнь, полная побед и достижений. Он пользовался громадным уважением всех сотрудников и служащих корпорации "Отели Хилтон", а также своих конкурентов по гостиничному бизнесу. Он был верен своему слову и вел честный бизнес в то время, как нормой были обман и жестокая конкуренция. Он был не просто гостиничным магнатом, его религиозные и политические взгляды высоко ценились президентами США и выдающимися людьми всего мира. Он оказал сильное влияние на людей своим патриотическим и духовным мироощущением, особенно в 1950-х, когда большинству американцев угрожал коммунизм. Конрад Хилтон научил американцев по-настоящему любить свою страну, веру и друг друга.
Заупокойная месса по Конраду была проведена в его приходе, в церкви Святого Павла в Вествуде, Калифорния. Поминальная заупокойная служба состоялось и в Нью-Йорке, в кафедральном соборе Святого Патрика. На ней присутствовали высшие должностные лица страны и политики со всего мира.
Конрад Николсон Хилтон был похоронен в Далласе, Техас, на кладбище Калвари-Хилл.
Глава 10
Так, как хотел он
После смерти Конрада осталось ликвидное состояние на сумму около 200 миллионов, что по сегодняшнему курсу составляет приблизительно 6 миллиардов долларов. Помимо этого, ему принадлежали акции минимум на 500 миллионов долларов. Всю свою легендарную жизнь Хилтон посвятил не только работе в гостиничном бизнесе, но и благотворительной деятельности, осуществлявшейся через Фонд Конрада Хилтона. Он всегда считал – и все его друзья и близкие знали это, – что никто не имеет права бесплатно пользоваться благами жизни. Его сыновья Ники, Баррон и Эрик работали в компании и собственным трудом зарабатывали свое состояние. Их отец ничего не давал им – они вынуждены были работать. Он не давил на них, дал им возможность найти собственный путь и добиться на нем успеха или провала, в зависимости от личных достоинств. Поэтому никого из его наследников не удивило, что по завещанию им причиталась лишь мизерная доля состояния Конрада.
Последнее завещание Конрада было написано и оформлено за шесть лет до его смерти – 31 октября 1973 года.
Первым делом посмотрим, что было решено относительно Жа-Жа. Она долго и упорно билась за то, чтобы второй муж оставил что-либо ей самой, но главное – ее дочери Франческе. И что же оказалось? Увы, ничего хорошего. Конрад заявил, что на момент оформления завещания он холост. Подтвердил, что официально разведен со своей последней женой Шари Г. Габор (Жа-Жа). Указал, что между ними уже заключен договор о разделе имущества, имея в виду условия их развода. Таким образом, больше она ничего не получает. Завещание было написано еще в 1973 году, когда он и не думал, что может стать супругом Мэри Фрэнсес Келли. Поэтому присутствие Фрэнсес никак не повлияло на его распоряжение относительно Жа-Жа. Однажды Конрад сказал Жа-Жа, что она получит то, что ей причитается. И с его смертью пришло время осуществиться этому обещанию. Она ничего не получила.
Затем Конрад констатирует, что на данный момент у него имеется "всего трое живых детей, а именно Уильям Баррон Хилтон, Эрик Майкл Хилтон и Констанс Франческа Хилтон" и что он сделал в их пользу распоряжения. Но прежде он выражал желание быть похороненным в Далласе рядом со своим братом Августом Гарольдом Хилтоном. Далее он писал, что все его автомобили, драгоценности и личные вещи должны быть поделены между Барроном и Эриком.
Наконец, идет пункт о выделение долей его состояния наследникам.
Баррону – 750 тысяч долларов, но не наличными, а в акциях корпорации "Отели Хилтон" или "Транс уорлд эйр-лайнс" либо обеих компаний.
Эрику – 300 тысяч долларов, также не наличными, а в акциях корпорации "Отели Хилтон" или "Транс уорлд эйрлайнс" либо обеих компаний. (Это на 200 тысяч меньше, чем он назначил Ники по завещанию, составленному еще в 1955 году!)
Учитывая размеры и важность его состояния для компании, сыновьям явно достались не очень большие суммы. В завещании был также пункт, предоставлявший Баррону право приобрести принадлежавшие его отцу простые акции корпорации "Отели Хилтон" по цене, определенной стоимостью состояния. Баррон сразу заявил о своем намерении купить большой пакет акций под простой вексель сроком на десять лет. Однако позднее выяснилось, что совершить такую сделку оказалось не так просто. Баррону пришлось вести долгий затяжной судебный процесс. Следующие десять лет он провел в судах, выбивая из Фонда Конрада Хилтона контрольный пакет акций корпорации "Отели Хилтон" в 27,4 процента.
Вдова Конрада Фрэнсес не была указана в числе бенефициаров его состояния. Мы уже говорили, что перед браком с Конрадом она подписала заявление, и, хотя по завещанию ей ничего не причиталось, ее семья утверждает, что она действительно получила миллион долларов и ежегодную пожизненную пенсию в 50 тысяч долларов.
"Моей дочери, Констанс Франческе Хилтон, завещаю сумму 100 тысяч долларов". И опять же по сравнению с громадным состоянием Конрада эта сумма весьма незначительна, но по сегодняшним меркам это почти 3 миллиона! Следует заметить, что после стольких лет сомнений в отцовстве Франчески Конрад раз и навсегда ответил на этот вопрос, во всяком случае для посторонних. Он и здесь назвал Франческу своей дочерью, как делал это при жизни.
Две его сестры, Хелен Бакли и Розмари Карпентер, получили по 50 тысяч долларов. Каждому из двенадцати внуков от Ники, Баррона и Эрика он завещал по 15 тысяч. (Вероятно, с возрастом Конрад стал более строго распоряжаться своими деньгами. В завещании 1955 года он оставлял внукам по 25 тысяч, то есть на 10 тысяч больше, чем в этом, последнем завещании, а в 1973-м его состояние определенно стало больше.) Далее, все его племянники и племянницы получали по 10 тысяч.
Оливии Уэйкмен, "моему бесценному другу и помощнице", было выделено 75 тысяч долларов.
Преданному дворецкому Хьюго Менцу – 30 тысяч.
Монахине Франчетте Барберис из Вашингтона Хилтон завещал "мое кольцо с сапфиром".
Калифорнийской провинции Общества Иисуса – 100 тысяч долларов.
Всем остальным следовало обращаться за благотворительной помощью в Фонд Конрада Хилтона. В целом Конрад Хилтон завещал своим наследникам и близким друзьям чуть больше 1,5 миллиона долларов из своего состояния в 200 миллионов, а вместе со стоимостью акций – из 700 миллионов. Или как резюмировали юристы Фонда Конрада Хилтона: "Он выделил своим родственникам, близким, коллегам и сотрудникам менее 1 % всего своего состояния, а оставшуюся сумму передал на благотворительность".
Ниже приводим красноречивое послание Конрада, адресованное всем директорам фонда его имени:
"Существует естественный закон, закон Божий, который обязывает вас и меня облегчить жизнь страдающих, угнетенных и обездоленных. Благотворительность – высшая добродетель и великий канал, через который милость Господня изливается на человечество. Эта добродетель объединяет людей и вдохновляет их на благородный труд. <…> Любите друг друга, ибо это есть полный закон: потому что наши братья, люди, заслуживают любви и поддержки – их нельзя оставить без помощи в нищете и темноте. Занятие благотворительностью объединит всех людей в единое великое братство. <…> Всегда ищите возможность укрыть маленьких детей под зонтом вашей щедрости; жертвуйте на их школы, больницы и храмы. Ибо, хотя они обречены нести бремя наших ошибок, в своей невинности они являются вместилищем наших надежд на развитие гуманности. Помогите их защитникам и опекунам, сестрам Божьим, которые отдают свою любовь и труд всей жизни на благоденствие человечества, ибо они обращаются лично ко мне, заслуживая помощи Фонда".
Он особенно выделил сестер-монахинь Лорето, "ибо этот орден первый основал образовательные институты в моем родном штате Новая Мексика". Также он упомянул сестер Пресвятого Сердца Христова как "еще один орден, которому я помогал в Чикаго, но и другие учреждения заслуживают поддержки, в особенности больницы".
Слова Конрада были внушительны и действенны, его намерения были изложены исчерпывающе ясно: он оставлял свое состояние не друзьям и не близким, а на благотворительную деятельность. С 1946 года он написал 32 завещания и дополнений к ним, все при содействии и совете одного и того же проверенного – Джеймса Бейтса. Ни по одному из этих завещаний он не оставлял родственникам большие суммы. Напротив, согласно каждому из них основная часть его состояния предназначалась для благотворительности. Он всегда этого хотел.
Часть XIII
Борьба за наследство
Глава 1
Франческа оспаривает завещание
Хотя сыновья Конрада получали по завещанию незначительные суммы, они и без того были богатыми. Обоим уже давно принадлежало значительное число акций и других активов компании, которые стоили миллионы. По словам Майрона Харпола, к моменту смерти отца состояние Баррона оценивалось на сумму в 26 миллионов долларов, так что он не очень нуждался в завещанных отцом акциях на сумму 750 тысяч. Скорее, распределение акций между сыновьями было сделано Конрадом из формальных соображений. Баррону, Эрику и их собственным наследникам было бы более выгодно, если бы Конрад предоставил им контрольный пакет акций его громадной империи, но он этого не сделал, и они не в силах были это изменить. Вероятно, Конрад решил сделать своих сыновей опекунами созданной им семейной империи, но не ее владельцами.
Сложный был человек Конрад Хилтон. Многих ставили в тупик его поступки в отношении сыновей и компании. Он действительно хотел, чтобы компания оставалась в семье и продолжала процветать, однако не дал сыновьям реальный и полный контроль над ее деятельностью. Большинство наблюдателей не знали, как Баррон и Эрик отнеслись к такому решение, поскольку ни один из них публично не обсуждал завещание отца. Будучи таким же опекуном состояния, как и Джеймс Бейтс, Баррон знал обо всех пунктах завещания по крайней мере за год до смерти отца, но не пытался убедить его внести в него изменения, во всяком случае, так он показал позднее под присягой. Можно предположить, что он заранее рассказал о них Эрику, чтобы тот не питал слишком больших надежд на наследство. Однако ни тот ни другой не имели с Франческой достаточно близких отношений, чтобы предупредить ее. Поэтому хотя Франческа прекрасно знала о прижимистом характере отца, она была неприятно поражена столь маленькой суммой своего наследства. К удивлению примешивались разочарование и обида. Получалось, что человек, которого она всю жизнь считала папой, даже после смерти выразил ей пренебрежение.
Франческе было уже тридцать лет. Свой волевой и решительный характер она в равной степени могла унаследовать как от отца, так и от матери. Всю жизнь она безуспешно пыталась завоевать признание Конрада Хилтона и остальных членов семьи. Теперь она поняла, что ей не остается ничего другого, как оспорить завещание, о чем после его оглашения ее мать заявила одному из юристов Хилтона, своему хорошему другу Грегсону Баутцеру.
– Ну, теперь вы видите? – спросила Жа-Жа Баутцера на встрече, во время которой обсуждались последние события. Она в бешенстве швырнула на стол толстую папку с завещанием Конрада. – А все вокруг только и говорили: "Ох уж эта Жа-Жа! Это настоящая охотница за деньгами!" Выходит, я знала его лучше, чем остальные, не так ли?
– Успокойтесь, пожалуйста. – Как юрист Конрада и давний друг Жа-Жа Баутцер в очередной раз оказался в затруднении. Он напомнил ей, что в это трудное время Франческе нужна ее помощь. – Вы всегда были стойкой, сейчас не время терять голову.
– Но моя дочь не заслуживает подобного пренебрежения! – стараясь овладеть собой, заявила Жа-Жа. Она допускала, что между нею и Конрадом действительно были проблемные отношения, но "Франческа в этом не виновата". – Вы всегда были на нашей стороне, Грег, и понимаете, что это несправедливо.
– Вы вырастили дочь сильной и умной, она сумеет пережить это тяжелое разочарование. В конце концов, Жа-Жа, это всего лишь деньги.
– О, только не надо этого покровительственного тона! Это не годится ни вам, ни мне. Кроме того, мы живем в реальном мире, а не в стране сказок. – Она подчеркнула, что деньги дают власть, особенно женщине. Деньги всегда означают независимость. – В жизни важны именно деньги, и только те, у кого они есть, так не думают. – Когда Грегсон заметил, что Конрад все-таки упомянул Франческу в завещании, она возразила, что он оставил ей всего на 25 тысяч больше, чем Оливии Уэйкмен. – Неужели это справедливо? Передайте Хилтонам, что мы будем бороться. Если они хотят семейной тяжбы, они ее получат! И Фрэнси это сделает, можете мне поверить! – на прощание заявила она.
При всей решимости Франчески, ей нелегко было противостоять империи Конрада Хилтона, в распоряжении которой были неограниченные средства и знаменитые юристы. У Франчески ничего подобного не было. Борьба за получение справедливой, по ее мнению, части наследства размером хотя бы в 50 миллионов долларов, или, как сказал ее адвокат Роберт Уолкер, "на что она имела право как дочь", – обещала дорого ей обойтись. Ответчиками в этом процессе должны были стать все остальные бенефициары: ее братья Баррон и Эрик, а значит, их дети и дети Ники; все внуки Конрада; его сестры, племянники и племянницы; близкие помощники вроде Оливии Уэйкмен и Хьюго Менца; десятки монахинь и монахов, а также других служащих, участвующих в благотворительной деятельностью. Это означало, что все эти люди по закону будут ознакомлены со всеми документами, касающимися заявления Франчески, в том числе с прежними завещаниями и дополнениями Конрада Хилтона, в большинстве которых он не признавал ее своей дочерью.
Франческа не знала, что во всех завещаниях, которые Конрад написал с 1947 по 1955 год, он ясно указывал, что она не получит от него ни цента. Он уклончиво назвал ее "дочерью, родившейся у Жа-Жа Габор". Но в 1955-м, когда Франческе было восемь лет, Конрад, видимо, стал теплее к ней относиться, так как в завещании от 3 июня этого года он признал ее своей дочерью и завещал ей трастовый фонд в размере 50 тысяч долларов. В последующих завещаниях Конрад подтверждал, что Франческа получит именно эту сумму. В октябре 1960-го он увеличил ее до 100 тысяч, исключил трастовый фонд и внес условие, что наследство должно быть выдано ей по первому требованию. Однако Жа-Жа Габор и Франческа Хилтон не подозревали обо всех этих решениях вплоть до момента, когда они были оглашены на судебном процессе.
Кроме того, Франческе, как и ее матери, предстояло дать показания о своих личных отношениях с Конрадом. После чего эти разоблачительные показания станут доступны не только всем ответчикам по судебному иску, юристам и адвокатам, но и читателям газет, печатающих отчеты о процессе. Но, несмотря на это сильнейшее вторжение в ее личную жизнь, Франческа решила, что дело того стоит. Она хотела бороться… Нет, она вынуждена была бороться.
За следующие десять лет Констанс Франческа Хилтон потратит на эту судебную борьбу сотни тысяч долларов. Разумеется, Жа-Жа поддерживала позицию своей дочери. Мать и дочь неожиданно стали союзницами в борьбе не только за деньги для Франчески, но и за признание.
Помимо угрозы личности Франчески, эта борьба означала еще одну опасность. Чаще всего в завещаниях состоятельных людей имеется пункт, предусматривающий, что если кто-либо из бенефициаров по завещанию оспаривает его и если он проигрывает иск, то он немедленно вычеркивается из списка наследников и утрачивает право на завещанную сумму. Такой пункт имелся и в завещании Конрада. Как всегда, он хотел, чтобы последнее слово оставалось за ним. Следовательно, если Франческа проиграет процесс, она не получит ровным счетом ничего, даже завещанные Конрадом 100 тысяч долларов.
Глава 2
Безумный бред
Аргументом, на основании которого Франческа Хилтон оспаривала завещание отца – согласно ее первоначальному заявлению от 13 марта 1979 года, – было утверждение, что из-за крайней набожности у Конрада в 1971 году возник "безумный бред", что он не является ей отцом. Именно в этом году у них произошла громкая ссора в Каза Энкантадо. Как она утверждала, во время этой ссоры он впервые заявил, что не был ее отцом, и внезапно "вместо заботливого и любящего отца превратился в одержимого страхами старика, который отказался от единственной дочери". В результате почтенного возраста, болезней и повреждения мозговой деятельности, которые ослабили его физически и умственно, [Конрад Хилтон] 31 октября 1973 года [дата его последнего завещания] не понимал и не сознавал характер, размеры и ценность своего состояния и завещал ей, своей дочери, всего "одну десятую часть одного процента" своего состояния".
Сегодня благодаря элементарному анализу ДНК можно легко и быстро определить, является ли человек отцом данного ребенка. Но в конце 1970-х – начале 1980-х тесты ДНК на отцовство еще не проводились. Алек Джеффрис изобрел этот способ в 1981 году, но активно применяться он начал только в 1988 году. До этого времени только анализ на группу крови мог бы исключить Конрада Хилтона как возможного отца Франчески. Однако этот анализ не мог подтвердить или опровергнуть его отцовство. В любом случае это был бы спорный вопрос. Конрад никогда не просил проверить себя на отцовство. Майрон Харпол говорит, что у Джеймса Бейтса "имелся на хранении толстый файл с документами, подготовленными для возбуждения иска против Жа-Жа Габор относительно отцовства Франчески. Однако мы его так и не предъявили".