Проснулась Мара несколько часов спустя. Она лежала на диване, а рядом с ней на кофейном столике стояла допитая до последней капли бутылка. На секунду ее сознание было свободно от призрака электронных сообщений, но призрак вернулся и стал еще явственнее. Тогда она вновь обратилась к холодильнику и открыла новую бутылку, чувствуя, как внутри ее растет пустота. Всего один бокал, чтобы снять напряжение, уверяла она себя. Тогда она сможет справиться с проблемой. Тогда она сможет решить, как теперь быть. Но разумеется, одним бокалом дело не ограничилось.
За окном было все еще темно. Мара занялась привычным ритуалом: умылась, почистила зубы, расчесала волосы, переоделась в пижаму. После чего прошлепала обратно в гостиную, схватила наполовину опустошенную бутылку и вылила остатки вина в высокий стакан. Отпив солидную порцию, она забралась в постель, пощелкала телевизионным пультом, пройдясь по каналам, и прикончила вино.
На следующий день она пришла в себя только к полудню. В голове стоял туман, но ей хватило силы воли не броситься снова к холодильнику. Мара занялась прослушиванием сообщений. На работе все шло своим чередом - ее ждало всего несколько голосовых сообщений от подчиненных, искавших лишь предлог продемонстрировать, что они трудятся в субботу.
С домом оказалось сложнее. В субботу утром звонил отец. Он только что вернулся из командировки и хотел узнать, празднует ли она победу после своего выступления в суде. Майкл звонил три раза, чтобы справиться, как она себя чувствует. Пустота внутри ее расширилась. Ведь она не слышала ни одного телефонного звонка.
Мара позвонила Софии и договорилась пообедать вместе пораньше, не удержавшись при этом от намека, что им предстоит важный разговор. Любопытство подруги не позволит Маре отвлечься и, как она надеялась, разожжет в ней гнев, который уменьшился прошлой ночью, уступив место стыду. Нужно было заставить себя перейти к активным действиям. Если только она не ошиблась, ее держали за болвана, воспользовались в своих целях ее профессиональной компетентностью, посмеялись над ее душевной уязвимостью! Она еще окончательно не пришла в себя после потрясения, была не в силах поверить в случившееся. Софии предстояло помочь ей вернуть потерянную уверенность, чтобы действовать.
Наконец она попробовала дозвониться до Майкла. Слава богу, его телефон был переведен на прием голосовых сообщений, так что она спокойно нафантазировала себе болезнь, объясняя вчерашнее поведение. Наследующий день он должен был уехать в Париж, а для нее самое главное теперь - выиграть время.
Потом Мара подкрепилась бубликом и отправилась на пробежку в качестве наказания, после которой приняла душ, налила себе чашку кофе и вынула из сумки документы. Руки дрожали, но отчего, она точно не знала - то ли от выпивки, то ли от электронных сообщений. Она осторожно разложила бумаги на большом столе в столовой, даже боясь дышать.
А вдруг она поняла что-то не так, сделала поспешные выводы. Мара тщательно изучила распечатки. И в очередной раз убедилась, что иного смысла в них нет. Документы, предоставленные ей Майклом в качестве доказательства, что провенанс "Куколки" безупречен, оказались фальшивыми. Существовали "подлинные документы", которые рассказывали совершенно другую историю. И хотя Мара не знала подробностей этой истории, она понимала, что ее юридические нападки на притязания Хильды Баум, ее умелый расчет, нивелирующий эмоциональную сторону вопроса, - все это было основано на лжи. Но самым отвратительным и унизительным для нее было то, что Майкл использовал ее как пешку, эксплуатировал, закрыв обзор розовыми облаками их романа, - пошел на все, чтобы обеспечить себе победу. Вся эта двуличность, все эти уловки имели целью одно - обмануть старую женщину, жертву холокоста. Какую игру затеял Майкл? Мара предполагала, что святой Петр, упомянутый в электронной переписке Майкла, был тем самым святым с эскизов в его офисе, но что именно охранял святой Петр? Это ей предстояло выяснить.
Мара спрятала распечатки в сумку и направилась на встречу с Софией. Она так крепко сжимала ремень сумки, что на ладони остались рубцы. Мара шла по Третьей авеню, и двери многочисленных баров напоминали ей о желании утопить в вине все чувства, начавшие пробуждаться после ночной анестезии, - и уязвленную гордость, и гнев на Майкла, и опустошение, и боль в сердце. Она попыталась сосредоточиться на тайне святого Петра, на практических шагах, которые она могла бы предпринять, чтобы хоть как-то исправить положение, но все время возвращалась к тому факту, что явилась невольным помощником Майкла.
Мара вошла в ресторан и опустилась в глубокое кожаное кресло в своем излюбленном уголке за перегородкой. Она заказала большую чашку кофе, хотя ей отчаянно хотелось выпить греческого вина, и принялась ждать Софию. Она следила за стрелками часов, в душе нарастало беспокойство. Угораздило же Софию опоздать именно сейчас.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Мара увидела, как София вывернула из-за угла и направилась к ресторану. Мара облегченно вздохнула. Подруга вошла в зал, и Мара поднялась, чтобы обнять ее и чмокнуть в щеку. Они уселись напротив друг друга, и Маре показалось, будто вчерашний день ей приснился. Быть может, ей все-таки удастся вернуться в реальность, пусть даже самую неприглядную, и забыть обо всем. Но сначала, разумеется, нужно вычеркнуть из жизни Майкла.
- Итак, что происходит? По телефону ты говорила очень таинственно.
Мара ударилась в слезы.
София протянула к ней руки, пытаясь успокоить, но Мара оттолкнула их и метнулась в дамскую комнату. Там, в прохладном кафельном углу, она опустилась на корточки и разрыдалась, уже не сдерживая себя. Она плакала из-за обмана Майкла, сделавшего ее соучастницей, из-за того, что они причинили вред Хильде Баум и всем остальным людям схожей судьбы, из-за собственного эгоизма, что в такую минуту она еще может думать о Майкле, после того как натворила столько дел.
Отдышавшись немного, Мара смочила ладони холодной водой и прижала к глазам. Потом убрала непослушные пряди за уши и вернулась в зал, стараясь держаться уверенно, даже изобразила подобие улыбки. Но София оказалась не так проста.
- Не старайся, Мара, ты меня не проведешь своей улыбочкой. Что, черт возьми, случилось? - София была готова растерзать любого, кто довел ее верную подругу до слез.
Мара потянулась к сумке и разложила перед Софией улики.
20
Нью-Йорк, наши дни
На следующий день Мара явилась в "Бизли". Она неспешно подходила к дежурной на входе, чувствуя, что с каждым шагом сердце бьется все быстрее. Она специально помахала Ларри и широко улыбнулась.
- Здравствуйте. Могу я чем-то помочь? - проворковала со своего места дежурная.
Мара приходила в "Бизли" несчетное количество раз, но эта служащая всегда вела себя так, как будто видела ее впервые.
- Да, меня зовут Мара Койн. Я договорилась, что заберу кое-что из кабинета Майкла Рорка.
- Понятно. Я только созвонюсь с его помощницей.
Последовала бесконечно долгая пауза. По спине Мары ручьем потек пот. Еще никогда она так не радовалась, что одета в черное.
- Мисс Койн, помощница мистера Рорка говорит, что в его календаре не отмечена встреча с вами, к тому же он сейчас в отъезде, за границей, - сообщила дежурная, закрыв ладонью телефонную трубку.
Мара воззвала к небесам, чтобы голос ее не дрогнул.
- Я знаю, - как можно более высокомерно ответила она. - Майкл оставил для меня кое-какие документы, чтобы я могла проглядеть их в его отсутствие.
Она надеялась, что неформальное "Майкл" облегчит ей задачу.
- Понятно. - Тон у дежурной был скептический. - Позвольте уточнить с мисс Маккордл.
Еще одно бесконечное ожидание, пока дежурная о чем-то шепталась по телефону.
Махнув в сторону лифтов, она неохотно позволила Маре войти.
- Пожалуйста, поднимайтесь. Мисс Маккордл встретит вас у лифта и проводит в кабинет мистера Рорка.
Мара задержалась на секунду у стола Ларри, чтобы обменяться обычными любезностями.
- Могу я подвезти хорошенькую девушку? - подмигнув, предложил он.
- Вы доставите мне, сэр, огромное удовольствие. - Мара присела в книксене.
Поднимаясь с Ларри в лифте, Мара сохраняла хладнокровие, поддерживая легковесный разговор, но вся ее уверенность пошатнулась, когда двери лифта открылись и она взглянула в непроницаемое лицо Ханны. Ларри по-отцовски похлопал Мару по плечу и передал ее заботам секретарши.
Мара начала отрепетированную речь, не обращая внимания на дрожь в голосе.
- Ханна, простите, что явилась без предупреждения. Я почему-то решила, Майкл предупредит вас, что я могу зайти и ознакомиться с документами, которые он для меня оставил.
- Прошу вас, мисс Койн, не стоит извиняться. Просто я хотела убедиться, что вы знаете об отсутствии мистера Рорка. Он еще несколько дней пробудет в Париже. Разумеется, если он оставил для вас документы, я немедленно провожу вас в его кабинет. - Секретарша была, как всегда, невозмутима.
Воспользовавшись своим ключом, Ханна открыла кабинет Майкла.
- Принести вам чашку чая? Глоток-другой не помешает за работой.
- Как вы любезны. Это было бы чудесно, Ханна. Спасибо.
За Ханной закрылась дверь, и Мара распечатала коробку с бумагами, которые просила Майкла оставить для нее, когда созванивалась с ним вечером, после разговора с Софией, задумав эту экспедицию в его офис. В разговоре она не уточняла, что собирается просматривать документы прямо здесь, в кабинете, но хорошо, что он оставил для нее коробку. Как только коробка была вскрыта и бумаги разложены по всему столу, Мара принялась оглядывать стену, на которой были вывешены этюды святого Петра, эскизы на один сюжет, изображавшие мускулистого мужчину в длинных одеждах с ключом в руке. До сих пор она не обращала на них особого внимания: хотя мастерство исполнения изумляло, рисунки были мелкими, одноцветными и далеки от замысла привлечь зрителя. Даже сейчас Маре было не до художественных тонкостей, ее больше интересовало, что скрывается под рамками.
Прошло несколько минут, и в дверь постучала Ханна. Мара, утонувшая в мягкой замше кабинетного дивана, позволила секретарше войти. Ханна поставила чайный поднос с вазочкой роз и миниатюрным, затейливой формы печеньем, после чего извинилась.
- Мисс Койн, мне придется уйти через полчасика. Если бы я знала, что вы придете, я бы перенесла встречу на другое время. Вы справитесь без меня? Быть может, я могу еще что-нибудь сделать?
Мара не могла поверить в такую удачу. Она-то думала, что придется проводить обыск под неусыпным оком Ханны, и даже не надеялась, что получит полную свободу обшарить весь офис.
- Большое спасибо, Ханна, - проговорила Мара, сдерживая эйфорию. - Со мной будет все в порядке. Мне просто нужно немного времени, чтобы просмотреть все эти документы, а потом я уйду. Хотите, я все здесь запру перед уходом?
- Вообще-то мне было бы спокойнее, если бы вы заперли дверь кабинета мистера Рорка, а ключи я оставлю. Не хотелось бы думать, что этюды провисят здесь всю ночь, когда любой может войти.
Мара украдкой бросила взгляд на этюды. Уняв волнение, она сказала:
- Буду рада помочь. Покажете, как запирается дверь?
Ханна ознакомила Мару с хитростями древнего замка и вручила ей ключи, попросив оставить их в особом тайнике - незаметном ящичке под ее письменным столом. Наконец секретарша вышла из кабинета.
Следующие полчаса Мара изображала деятельность, внимательно читала бессмысленные документы, раскладывала их в такие же бессмысленные стопки, отгоняя прочь мысль, что сказал бы отец, если бы узнал о ее затее. Она оглядывала этюды на стене, нутром чуя, что где-то за ними спрятано сокровище. Усилием воли она приказала сердцу не биться так часто и перестала потеть как раз вовремя, чтобы попрощаться с Ханной.
Секретарша ушла в половине шестого. Мара решила, что разумнее будет подождать еще полчаса - пусть уйдут остальные сотрудники, но стрелки часов почему-то передвигались по циферблату очень медленно. В четыре минуты седьмого Мара совершила обход территории. Зажав в кулаке ключи, она вышла из кабинета, прикрыла за собой дверь, но запирать не стала. Словно погруженная в глубокое раздумье, она не спеша направилась в дамскую комнату, отделанную и обставленную в типичном для "Бизли" стиле: розовые херувимчики, банкетки на витых ножках, каких Маре до сих пор не приходилось видеть. Мара дотошно проверила все до одного кабинеты и секретарские посты и убедилась, что все ушли. С боем часов служащие исчезли как по волшебству.
Она поспешила вернуться в кабинет Майкла. На этот раз она плотно закрыла дверь за собой и бросилась к пяти этюдам. Самый крупный висел в окружении четырех мелких. Мара опасалась, что к ним подключена одна из знаменитых охранных сигнализаций "Бизли", поэтому очень медленно сняла со стены первый маленький этюд. Тревога не сработала - по крайней мере, Мара ничего не услышала. Под рамкой с этюдом оказались только обои. Мара выдохнула - с облегчением и разочарованием. Сама точно не представляя, что ищет, она постучала по тыльной стороне этюда, прежде чем повесить его на место. Сразу стало ясно, что под рамкой ничего не спрятано. То же самое она проделала со всеми четырьмя эскизами и ничего не нашла.
Когда она примерялась к пятому, крупному этюду в центре, дверь распахнулась. Мара взвизгнула. Это был Ларри.
- Простите, красавица, что напугал. Вы чего так припозднились?
- Ларри, это вы меня простите, что подняла такой крик.
- Все в порядке, мисс Койн. Я просто совершал обычный обход, когда услышал шум из кабинета, и, зная, что мистер Рорк в отъезде, решил заглянуть и проверить.
- Примите мои извинения. Наверное, мне следовало позвонить вниз, в охрану, и сообщить, что задерживаюсь?
- Нет-нет. Все в порядке. Вы ведь так и так скоро уйдете? Разве не стоило позволить какому-нибудь приятному молодому человеку пригласить вас на ужин?
- Ларри, какой вы милый. Кстати, у меня есть планы на вечер. Я ужинаю с подругой. Но сначала мне нужно покончить с одним делом.
- Вы, молодые адвокаты, только и знаете что работать. О развлечениях забываете. Что ж, не буду вас отрывать. Дайте знать, если вдруг понадоблюсь.
- Большое спасибо, Ларри. Обязательно.
Охранник закрыл за собой дверь. Мара плюхнулась на диван, тяжело дыша, словно только что пробежала марафон. Она не знала, хватит ли теперь ей мужества продолжить обыск, поэтому взглянула для уверенности на листы с электронной перепиской, что лежали у нее в сумке.
Выждав какое-то время, Мара перекрестилась и молча попросила у небес заступничества бабушки. После этого осторожно сняла с крючка пятый этюд. На этот раз вместо обоев под ним оказался замурованный в стену сейф.
Ну и что теперь делать? В юридической школе не обучают взламывать сейфы. На вид сейф был простенький, она такие не раз видела в кино, поэтому попробовала несколько комбинаций цифр. День рождения Майкла, собственный день рождения, дату основания аукционного дома "Бизли" - все бесполезно.
Мара обшарила кабинет в поисках подсказок. Переворошила ящики Майкла, полки, лоток с входящими документами. Никаких секретов не нашла, только лишний раз убедилась в педантичности Майкла. Персональный календарь Майкла оказался более многообещающим. Мара составила список дней рождения его родственников, записала дату мемориальной службы по дедушке Майкла (того самого Эдварда, которого упоминал Филипп) и испробовала все эти цифры на сейфе. Опять безрезультатно.
Расстроившись, Мара опустилась в кресло Майкла и оглядела этюды с этой удобной точки за его столом. Возможно, код имел отношение к святому Петру, а вовсе не к личности Майкла. Мара схватила с полок несколько справочников и выписала знаменательные даты, связанные со святым Петром, чтобы проверить, не является ли какая-нибудь из них кодом. Сейф не поддался.
Мара поняла, что зашла в тупик, и уставилась на этюды. Внезапно ей припомнился один ночной разговор с Майклом, когда они обсуждали свое католическое воспитание, требовавшее изучения жизни святых. Майкл тогда признался, что его любимый святой - Петр, потому что именно он создал фундамент, на котором была построена церковь. Мара тоже многие вечера проводила с бабушкой за изучением жизни святых, а потому сейчас в памяти всплыла библейская цитата, которую обычно ассоциируют с ключами святого Петра и основанием церкви. Мара выхватила с полки древнюю Библию Майкла и начала ее листать. Наконец нашла: "Ты - Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах". Евангелие от Матфея, 16:18–19.
Она набрала эти цифры. Да! Действительно, сейф был заперт "на ключ самого святого Петра".
Мара протянула к сейфу дрожащие руки и вынула два больших незапечатанных конверта. В первом хранилось завещание Эдварда Рорка, дедушки Майкла, точнее, его двоюродного дедушки, как оказалось. В завещании Майкл был назван единственным наследником довольно солидного имущества: на первый взгляд вполне традиционных инвестиций, квартиры, в которой теперь проживал Майкл, и внушительной коллекции произведений искусств, куда входили этюды.
Мара исследовала второй конверт. На имя Майкла, отправлен, судя по обратному адресу, Эдвардом Рорком. В конверте лежала пачка старых документов, смятых и обтрепанных по краям. Самая первая пожелтевшая страница выглядела как почти идентичная копия купчей на "Куколку", которую Маре предоставила Лилиан. В верхнем правом углу даже оказалась такая же надпись от руки: "20 сентября 1944 года". За исключением одного очень важного отличия: имя лица, продавшего "Куколку" аукционному дому "Бизли", было не Альберт Бётткер, а Курт Штрассер.
Кто такой Курт Штрассер? Ни в документах, исследованных Марой, ни в разговорах с Лилиан это имя не возникало. Кем бы ни был этот Курт, его имя порождало такой страх, такую тревогу, что кто-то: то ли Майкл, то ли его двоюродный дедушка Эдвард, то ли Филипп Робишо - захотел исключить его из провенанса. Возможно, Майкл хранил тайну Штрассера по негласному договору с Эдвардом в обмен на будущее наследство. Но почему?
Размышляя, Мара продолжала рассматривать пожелтевшие страницы и нашла еще кое-что. Оказалось, что "Куколка" - не единичный случай. В течение 1943 и 1944 годов Курт Штрассер продал аукционному дому "Бизли" двадцать четыре полотна. Какова бы ни была суть обмана, жертвой которого стала Мара, аукционный дом "Бизли" приобретал и продавал много картин с небезукоризненным из-за таинственного Курта Штрассера провенансом, а Майкл воспользовался Марой, чтобы все осталось шито-крыто.