– Как вас зовут? – спросила я верзилу. – Толик? Отлично. Значит, так, Толик: мы вместе подойдем к одной квартире, нам откроют, мы зайдем внутрь, и дальше ваше дело – удерживать в положении "руки по швам" одну даму. Затем мы выйдем, и вы даму отпустите.
– А ничего противозаконного тут нет? – заволновался Толик. – А то ведь я работу потеряю.
– Не волнуйтесь, если что, мы вас не выдадим. Не было вас тут, и все дела. Нам просто надо вывести моего приятеля из квартиры, а там его тетушка мешается.
Мы гуськом поднялись по лестнице, затем отодвинули в сторону Толика, я тоже отошла назад, и Саша позвонил в дверь.
– Кто это? – раздался из-за двери визгливый женский голос.
– Откройте, милиция! – грозно сказал Саша. – Господин Носов тут живет?
Невысокая, предельно худая женщина моментально распахнула дверь, видимо, даже не взглянув в глазок. Саша грудью пошел вперед, растерявшаяся тетка отступила, и мы с Толиком тут же ворвались следом. Я захлопнула за собой дверь, и тут тетка ожила:
– А вы кто такие будете?
– Да вы меня уже видели, Таисия Павловна! – спокойно ответила я. – Я вот вас запомнила, мы не так давно встречались на похоронах Алены, Пашиной сестры. Не узнаете? А где Паша?
– Ах ты, шлюха! Конечно, я тебя знаю, ты на мальчика глаз положила! То есть не на него, конечно, а на его квартиру, прости Господи! Еще бы, трехкомнатная в самом центре! Мне покойная Мариша много о тебе рассказывала.
Я не стала вступать в перепалку и быстро прошла вперед, в комнату Паши. Он в одних семейных трусах лежал на бархатном диване лицом вниз и не шевелился, хотя крик его тетки поднял бы из могилы любого мертвеца. Я подошла к парню и потрясла его за плечи. Он слегка застонал и слегка приподнял голову. Я аккуратно взявшись за остатки его волос, приподняла его лицо, заглянула в мутные глаза с крошечными зрачками и закричала:
– Саша, вызывай милицию!
В комнату ворвалась разъяренная тетка, бросилась ко мне и попыталась вцепиться в волосы. Я с трудом увернулась, а здоровый, но неповоротливый Толик наконец-таки настиг фурию и ловким приемом заломил ей руки за спину. К сожалению, он не мог заткнуть ей рот, и оттуда лились такие потоки нецензурщины, что мне захотелось чем-то залепить уши. Но расслабляться было нельзя.
– Саша, ты слышал? – я постаралась перекричать дикие вопли. – Вызывай милицию, его накачали наркотиками!
Милиция во главе с Оскаром Беловым прибыла примерно минут через сорок. За это время разъяренная тетка чуть не выцарапала охраннику глаза, и в результате пришлось связать ей руки кухонным полотенцем и привязать их к батарее. Вязали руки мы втроем, и я в очередной раз поразилась, какая силища скрыта в этой худосочной на вид бабенке. Тетка со скрученными за спиной руками сидела на низенькой табуретке, и безостановочно ругалась до самого прибытия милиции. Милиционеры пригласили двух понятых – соседей, прекрасно меня знающих, и в квартире тут же был проведен обыск. Нашли кучу склянок, в которых плескалось лекарство с труднопроизносимым названием.
– Ну что, Таисия Павловна, наркотой торгуем? – ласково осведомился Белов?
– Да чтоб у тебя твой поганый язык отсох! – выкрикнула неугомонная тетка. – Я сама это лекарство пью, мне его доктор прописал.
– И какой же у вас диагноз? – заинтересовался следователь. – Шизофрения? И какой же доктор прописал это лекарство вашему двоюродному племяннику?
Из уст тетушки снова полился нецензурный поток, но я уже ее не слушала. К сожалению, визит к психологу пришлось отменить – в том состоянии, в котором мы нашли Пашу, ему вряд ли нужна была психологическая помощь, куда важнее была чисто медицинская. Прибывшая карета "Скорой" погрузила Пашу на носилки и отбыла в больницу. А мы с Сашей, подписав протокол обыска, отправились домой.
Полночи я не могла заснуть. Саша мирно сопел рядом, а я все ворочалась в постели и думала: что-то я упустила, какую-то мысль, которая возникла у меня не так давно, в каком-то разговоре… Только вот в каком? Нет, не могу вспомнить. Каким образом маньяк мог познакомиться с черным магом Аскольдом? По объявлению в газете, хотел избавиться от соперника? Так и не ответив себе на этот вопрос, уже под утро я заснула. А ранним утром меня растолкал Саша:
– Поднимайся, соня, я на свою фирму позже поеду, а сейчас мы твоего Пашу в больнице навестим.
Оказалось, Пашу отвезли в наркологическое отделение психиатрической больницы, той самой, в которой не так давно побывали мы с Машей. Мы прошли по широкому, покрытому разноцветной листвой двору, поднялись на второй этаж, позвонили в запертую дверь… Через пару минут нам открыла санитарка и велела приходить в приемное время, через три часа. Мы переглянулись:
– Я столько ждать не могу… – неуверенно произнес Саша. – Давай сделаем так: ты посидишь в каком-нибудь кафе, дождешься приемного времени, потом мне позвонишь, и я за тобой заеду.
– Да зачем тебе заезжать, я на автобусе могу до центра доехать. – возразила я. – Я все равно должна, наконец, заехать в свой салон, а то там меня уже потеряли.
– Слушай! – неожиданно осенило Сашу. – А что, если я в приемное время подъеду не один, а с психологом?
– Ты уверен, что отделение психбольницы – самое удачное время и место для этой встречи?
– А какое время считать удачным?
– Ну, вот вернется Паша домой, тетку арестовали, можно его к психологу отвести…
– Да ну, не стоит ждать так долго. Я прямо сейчас вопрос решу.
Несмотря на мои протесты, он-таки позвонил Александру Тимуровичу. Тот долго не соглашался приезжать в психушку, Саша два раза увеличивал гонорар, но, наконец, вопрос был решен. Я пошла дожидаться приемного времени в маленьком кафе недалеко от психбольницы, а Саша поехал на работу, пообещав через три часа вернуться с психологом.
Через три часа, чувствуя, что кофе переливается через край моего желудка и грозит выплеснуться наружу, я снялась с насиженного места в кафе и пошла к лечебнице, на ходу позвонив Саше. Он сказал, что слегка задерживается, и велел мне навестить больного и подготовить его к визиту психолога. На сей раз я вошла в отделение без помех. Покрутилась по серому коридору, поймав неприязненный взгляд здоровенного санитара, нашла нужную палату и, деликатно постучавшись, вошла. Две кровати, аккуратно застеленные покрывалами, оказались пустыми, Паша лежал на третьей застеленной кровати ничком. Услышав свое имя, поднял на меня ясные глаза. От вчерашнего наркотического дурмана не осталось и следа.
– Привет! – неуверенно сказала я. – Чего же ты мне не пожаловался, что тетка тебя лекарствами закармливает?
– Я думал, это от депрессии, успокаивающие… – жалобно протянул приятель. – Мне от них и правда легче становилось.
– Еще бы – наглотался таблеток и весь день свободен! – криво усмехнулась я. – Паша, сейчас к тебе придет добрый дядя-психолог, вы с ним побеседуете обо всем на свете… И таблетки тебе больше не понадобятся.
– Опять ты за свое! – тоскливо пробормотал Паша. – Дался тебе этот психолог!
При этих словах дверь палаты распахнулась, и на пороге возник торжествующий Саша. От зашел в палату, посторонился, и из-за его спины вышел невысокий молодой мужчина с простым, но интеллигентным, располагающим к общению лицом. Мужчина бодро прорысил к кровати, деликатно остановился в двух шагах от нее и, указывая рукой на табуретку в изголовье, ласково спросил:
– Вы разрешите мне присесть?
Паша перевернулся на бок и посмотрел на гостя расширившимися глазами. Затем тихо спросил:
– Вы кто?
– Александр Тимурович, очень приятно с вами познакомиться. Вы Павел?
Внезапно Паша резко отвернулся к стене. Но незваный гость не растерялся. Он, как ни в чем не бывало, продолжил беседу:
– Я хотел бы с вами просто побеседовать. Ну, к примеру, вспомните, чем вы месяц назад хотели заняться этой зимой?
При этом странном вопросе я кивнула Саша головой и, помахав ему ручкой, вышла из палаты. Пусть с Пашей специалист спокойно поработает. В голове у меня все билась какая-то мысль, прочно забытый, казалось бы, разговор всплыл в памяти… Странное предчувствие холодило кожу и заставляло сердце биться быстрее. Я вышла из отделения, спустилась по лестнице во двор, прошлась вокруг здания, все убыстряя шаг… Посмотрела на часы и уверенно двинулась через двор наискосок, к тому отделению, где работал профессор Снегов. И через десять минут все файлы в моей голове, наконец, сошлись.
Глава 25
Через час мне на мобильный позвонил Саша:
– Полина, сеанс закончен, ты где?
– Я около ворот больницы, подходите.
Сердце билось все сильнее. Наконец, вдали показались две мужские фигуры. Саша с Александром Тимуровичем подошли к воротам. Психолог поднял голову и резко изменился в лице:
– Это кто?
– Вы меня не узнаете, маг Аскольд? – раздался из-за моей спины насмешливый голос. – А мне-то показалась, что моя неземная красота произвела на вас неизгладимое впечатление. Значит, ошиблась я. Но забыть-то вы меня все равно не забыли, вот, письмецо прислали с угрозами…
Елена Тимофеевна, покачивая бедрами, вышла из-за моей спины.
– Я вас не знаю! – изменившимся голосом сказал психолог.
– А меня? – сказал другой, смутно знакомый женский голос. Из-за ворот показалась тощая фигура моей давней клиентки, желающей, чтобы соперницу парализовало.
– Дуры, как соучастницы пойдете! – внезапно взорвался психолог.
– Я могу считать это чистосердечным признанием? – из-за ворот вальяжной походкой вышел двухметровый гигант Белов в мундире лейтенанта милиции.
Лицо лжемага окаменело. Он выпрямился во весь свой небольшой рост и с достоинством произнес:
– Вам не удастся сфабриковать против меня дело. Я не знаю этих двух дам, а с вами буду разговаривать только в присутствии моего адвоката.
– Не возражаю. Сейчас приедем в управление, вы вызовете адвоката, а я пока свидетельниц допрошу. Всем будет не скучно. Прошу вас!
Белов ласково взял психолога под руку, и они чинно, как два товарища, дошли до милицейской машины и сели внутрь. Туда же погрузились и Елена Тимофеевна с приятельницей. А мы с Сашей пошли гулять по роскошному парку.
– Ну и как тебе пришло в голову, что психолог – это и есть наш таинственный маг? – поинтересовался Саша.
– Элементарно, Ватсон! – с гордостью ответила я. – Помнишь, мы с Машей беседовали с профессором-психиатром, и я задала ему вопрос – кто может воздействовать на больное сознание шизофреника? Он так и не ответил. Я все мучилась этим вопросом, и только сегодня, когда я увидела твоего психолога, мне пришел в голову ответ – разумеется, на сознание психически больного человека может воздействовать его лечащий врач! Психиатр, или, на худой конец, психотерапевт. И я вспомнила – профессор Снегов говорил что-то про сеансы психотерапии, которые проводили с маньяком Петром Иванчиковым.
И еще – меня поразил взгляд Паши. Он как будто чему-то сильно удивился. Конечно, он не мог узнать психолога по картинке Хоттабыча, но у него, как и у матери, хороший художественный вкус, и он мог смутно опознать знакомые черты. Решив, что версию надо срочно проверить, я побежала в отделение к профессору Снегову и, пока дожидалась его в коридоре, у меня в голове продолжали складываться кусочки паззла. Я вспомнила, как ты посоветовал Марине Петровне обратиться к психологу. Признайся, ты ведь знаешь не так много психологов? Значит, ты порекомендовал Александра Тимуровича. После этого она внезапно успокоилась, стала рассуждать о карме… А потом она кого-то узнала на рисунке, как черного мага. Вряд ли это был ее старый знакомый, которого она просто не узнала с бородой и в чалме. Логично предположить, что человек, похожий на мага, был встречен ею совсем недавно, верно? А кого она встречала после убийства Марго? Она ведь даже в издательство не ходила. Так что этот "мистер Х" опять же мог оказаться тем же психологом.
И когда в коридор вышел профессор Снегов, я задала ему только один вопрос: как звали психотерапевта, в свое время работающего с Петром Иванчиковым? Ответ был таким, которого я и ожидала: Бабаев Александр Тимурович. После этого я вышла на улицу и тут же позвонила Елене Тимофеевне. И сообщила, что у нас есть уникальный шанс задержать шантажиста. Для этого через полчаса она должна прибыть на территорию психушки, желательно с той приятельницей, которая тоже побывала на приеме у мага. И они должны опознать как мага человека, который подойдет к воротам.
Когда дамы точно в назначенное время подъехали, я сразу предупредила: на самом деле, они могут мага и не узнать, но вести себя должны так, как будто узнали наверняка. Это единственный способ его обезоружить. А дальнейшее ты видел сам.
– Но для суда свидетельства этих дам будет достаточно?
– А кто сказал, что они вообще выступят как свидетельницы? Насколько я знаю, они обе категорически против. Они просто подпишут нужные бумаги, которые потом будут зачитаны на суде. А сейчас на основании их показаний в доме психолога проведут обыск, и будь уверен – доказательств его знакомства с маньяком Петром Иванчиковым будет более чем достаточно. Скорее всего, в доме лжемага найдут мобильные телефоны, пропавшие у Петра Иванчикова и Марины Петровны, а в его личном компьютере – фотографии жертв маньяка. Наверняка психолог не стирал их с жесткого диска, чтобы в случае чего шантажировать ими заказчиц. Да, кстати, у него должны найти и фотографии, принесенные заказчицами, со всеми координатами заказанных девушек. Так что улик хватит для нескольких уголовных дел. Самое сложное в нашем случае было вычислить человека, у которого можно найти эти самые улики.
– А Елене Тимофеевне с подругой не грозит статья за соучастие?
– Нет, в своих показаниях они укажут, что заказывали магу навести на соперниц простую порчу. Порча – дело неподсудное, в Уголовном кодексе за нее статьи нет. Тем более, формально они правы, маг не предупреждал их о том, что соперниц зверски задушит вполне реальный маньяк. А вот за организацию убийств женщин Александр Тимурович получит по полной программе.
Глава 26
Продолжение этой истории мы с Машей узнали от влюбленного следователя лишь через пару недель. К этому времени было установлено точное число жертв маньяка, вызваны и допрошены все заказчицы. Работе следствия сильно помогла информация в компьютере психолога, где в алфавитном порядке были размещены имена заказчиц и их жертв, а также семейное и материальное положение первых и последних. Сообразив, что доказать его вину совсем несложно, психолог принял решение во всем чистосердечно сознаться.
Саша Бабаев психологом мечтал стать с детства. Тайны человеческой психики привлекали его настолько слиьно, что ничем другим он даже не интересовался. Уже в раннем детстве он читал не приключения и фантастику, а книги по половым извращениям и отечественной психиатрии. Особо его интересовали книги по нейро-лингвистическому программированию, в которых учили управлять сознанием людей.
Закончив школу, Бабаев попробовал поступить в медицинский институт, но недобрал баллов, и тогда поступил в недавно открытый частный ВУЗ, на отделение психологии. Благополучно получив диплом психолога, он устроился на практику в психиатрическую больницу, и быстро завоевал любовь и врачей, и пациентов. Он удивительно быстро и точно находил подход и к страдающим неврозом и глубокой депрессией, и к больным маниакально-депрессивным психозом, и к самой тяжелой категории пациентов – больным параноидной шизофренией. Опытные психиатры диву давались – как этот молодой парень управляет сознанием людей, с которыми не могли договориться врачи со стажем!
На волне успеха Бабаев поступил в мединститут, и даже закончил два курса, когда мудрый заведующий психушкой профессор Снегов справедливо увидел в юном коллеге опасного конкурента. И гениальному психологу Александру Бабаеву пришлось уволиться из психиатрической больницы.
Конечно, безработным он пробыл недолго. Оформил на себя маленькую фирму, где давал психологические консультации, благо, это разрешалось законом. Люди передавали его фамилию из рук в руки, консультации стоили все дороже… Но больших денег психологическая практика все равно не давала, а настоящий кайф он получал только от работы с поврежденной психикой, которую настраивал на нужный лад, подобно настройщику роялей. Институт он бросил, времени на учебу уже не оставалось. И Бабаев заскучал. Он подумывал было об эмиграции, о своей частной психиатрической клинике в Штатах, но для ее открытия нужно было закончить институт в Америке или в Европе, а для этого нужны были деньги, очень большие деньги. Весь его удивительный, странно повернутый ум теперь был направлен на их добычу. Деньги могли дать ему единственное, что его интересовало в этой жизни – возможность разгадывать загадки человеческой психики. Морально-этические же задачи не занимали его сознание вовсе.
Через полгода план был разработан. Он решил дебютировать в роли черного мага. Найти клиенток, которые готовы заплатить большие деньги за устранение соперниц, снимать на цифровую фотокамеру убитых девушек, а затем шантажировать заказчиц, угрожая раскрыть их мужьям и правосудию всю правду. Разумеется, он не собирался сам, своими руками, расправляться с жертвами. Зачем? Со времени работы в психбольнице у него на примете было трое молодых мужчин, вполне пригодных для этой роли. На всякий случай, он по очереди встретился со всеми тремя своими бывшими пациентам. Первый разочаровал его сразу. Он полностью погрузился в себя и свою болезнь, и выпускать его на охоту было просто опасно – он попался бы сразу. У второго оказалась стойкая ремиссия, он вполне разумно рассуждал, и пытаться сделать из него убийцу было бы занятием крайне рискованным.
Зато третий, молодой строитель Петр Иванчиков, подошел по всем статьям. Он не любил молодых женщин, хорошо поддавался внушению, и в то же время был достаточно осторожен, чтобы умело заметать следы. Кроме того, гениальный психолог Бабаев сумел в свое время узнать у пациента и про совершенное ранее убийство проститутки. Оставалось только внушить несчастному мысль, что он – один из избранных, кому поручено бороться с монстрами, выпивающими из людей мозги. И вовремя давать координаты и фотографии этих самых монстров.
Дальнейшее было делом техники. Своим богатым клиенткам, которую он лечил от депрессии, он умело внушал мысль, что есть в Городе такой черный маг, который может уничтожить любого одной только силой чужой ненависти. И в конце концов одна из дам потребовала от него адрес мага. Из осторожности он адрес не дал и сказал, что с самим магом не знаком, но на следующем сеансе показал женщине газету с объявлением "Энергия твоей ненависти…" Женщина позвонила магу на следующий же день. Психолог снял у бабки квартиру, купил чалму и накладную бороду, и на первом же сеансе договорился с клиенткой о солидной оплате – три тысячи долларов за устранение соперницы. С порученным заданием Петр Иванчиков справился блестяще, свою жертву с выколотыми глазами сфотографировал, и фотокамеру отдал психологу.