Вот почему, наверное, Регине так нравится с ним. А мне что же – нельзя? Мои руки сами начали расстегивать ширинку, а потом ласкать его там. Я сняла с себя колготки, трусы и села к нему на колени.
Отец смотрел на меня и обалдевал. А я все сидела на коленях и чувствовала его здоровый член. И решила: была не была. Взяла член и резко опустилась на него.
О, вот это да!
У меня все текло и горело внутри. Классно было! Вдруг отец, сжимая зубы, прошептал: "Какая ты узкая и сладкая там, доченька! Главное, не в тебя".
Давай в меня, папа! Кончи в меня! Я хочу почувствовать, что это такое. И, как только я сказала это, он дернулся пару раз, покраснел. Ну и кончил. Так классно вообще было. Надо же, он такой, как бы это сказать, немолодой мужик, а еще хоть куда.
Когда я слезла с его колен, ноги меня не слушались.
"Что же теперь будем делать?" – виноватым голосом спросил он у меня.
"Я не против продолжить, папа", – ответила я.
"Все это очень плохо", – сказал он.
А мне было хорошо! Я вообще упрямая.
"Давай не будем сейчас сходить с ума, – сказала я. – Будет место, время, и ты меня еще раз, ну, это самое… Ты же хочешь сделать приятное дочке. Шарики и плюшевые мишки – это хорошо, но я уже взрослая. Мне взрослые подарки нужны, папочка!"
Тут отец неожиданно встал, вошел в гостиную, грохнулся на диван и вскоре захрапел. Я еще долго сидела рядом с ним, смотрела на него и любовалась. Пусть Регина не думает, что все так просто! Я вспоминала о том, как он трахал меня. И все было как в сказке.
Потом я посмотрела на часы и увидела, что опаздываю в этот идиотский институт. Но я не пошла туда, я решила пойти к Ольге. Конечно, я и не думала рассказывать ей обо всем. Скажу, что, мол, просто с новым мальчиком познакомилась. Хотя мне на самом деле хотелось рассказать об этом всем. Какая я на самом деле крутая и необычная. Меня же все называют не от мира сего. Вот я и постаралась – с самим отцом переспала. Пусть все подружки-девственницы-замухрышки лопнут от зависти".
Октябрьская запись на этом закончилась. Дальше шла запись, сделанная второго апреля, то есть за три дня до ее гибели.
"Сегодня у папы день рождения. Вчера он уехал на какое-то очень важное совещание и обещал вернуться сегодня после обеда.
Я решила устроить ему сюрприз – все-таки ему исполнилось пятьдесят лет. Такой сюрприз он устроил для меня, когда мне исполнилось десять лет: я пришла из школы, а вся моя комната была полна разноцветных воздушных шариков. Конечно, все это по-детски, но… Словом, мне так захотелось.
К тому же я должна ему показать, что больше между нами ничего такого не будет – у меня есть Николай, ну, и вообще… То, что было между нами, должно забыться навсегда. И в день рождения я решила напомнить о себе.
Но секретарши на месте не оказалось. Я пробралась в папин кабинет, повесила плакат "С днем рождения!" и стала надувать шарики.
Однако папа не приехал. Я была очень расстроена этим, чуть не плакала. Совсем выбитая из колеи, я вернулась домой. Хоть бы Николай, что ли, приехал поскорее! А то я себя чувствую такой одинокой!
И тут, блин, я вспомнила, как мы с отцом были последний раз. Как все-таки классно. С Николаем – это все не то. Он молодой и неопытный, и многого не умеет. Как же теперь все будет? В общем, у меня в голове все перепуталось к чертовой матери. Не знаю, может, вмазаться герой, полегчает?"
На этом записи в дневнике заканчивались. Это было вполне естественно, потому что через два дня Насти не стало.
Закрыв файл, Лариса вскочила с кресла и некоторое время возбужденно ходила по комнате Насти, ошарашенная тем, что прочитала в ее дневнике.
Глава 8
Итак, инцест из подозрений стал реальностью. Настя сама, собственноручно, можно сказать, в нем призналась в своем дневнике.
Честно говоря, несмотря на то, что против слов в файле не попрешь, этот факт не укладывался у Ларисы в голове. К тому же так все было описано – какой резкий контраст между Настей, которая представала в описаниях подруг и жениха, с той дрянью, что писала дневник. Воистину, другое "я". И какой-то стиль повествования очень пошлый, совсем не в традициях классиков мировой литературы, коими забиты Настины книжные полки. Примитивный язык, грубые физиологические подробности, и совсем нет описания эмоций, которые должны, по идее, возникнуть у девушки, вступившей в интимные отношения со своим отцом.
Впрочем, об этих ощущениях никогда никому узнать не суждено – Настя мертва.
Лариса внезапно попыталась поставить себя на ее место и представила своего отца. Вернее, не просто его, а весьма определенные отношения у нее с ним.
Холодок необъяснимого страха поселился внутри Ларисы, когда перед ее глазами проплыли эти воображаемые картины.
– Нет, это невозможно! – вслух выкрикнула она. – Я не могу! Нет!
У нее даже участилось дыхание, настолько это казалось противоестественным. Но, отдышавшись, она вспомнила про свой безоценочный подход. И мысленно себе возразила: "А может быть, у нее другое восприятие? Может быть, психика совсем по-другому устроена, и отец для нее – не отец, а прежде всего мужчина? Ведь говорил же Ромаев, что она жаловалась на непонимание подруг, настаивала на своей исключительности – мол, не такая, как все. Может быть, в конце концов, у нее были не все дома! Надо будет узнать, не стояла ли она на учете у психиатра".
Да, и еще – самые последние слова в дневнике свидетельствовали о том, что Настя все же была наркоманкой. Об этом там было сказано прямым текстом.
Лариса осознавала, что логика расследования неотвратимо ведет ее к персоне Владимира Петровича Карякина. Именно у него, а может быть, и у его пассии Регины, она сможет получить дополнительные сведения, которые, в свою очередь, могут стать новыми штрихами к портрету Насти.
Однако прежде чем идти к Карякину, Лариса решила проконсультироваться с психологом. Дело для нее было необычным – все-таки инцест, он не каждый день встречается. И она позвонила своему старому знакомому, психологу Анатолию Россошанскому.
Он заведовал кафедрой психологии в университете. Ему было за сорок, но производил он впечатление очень энергичного и живого человека. Встретил Ларису масленой улыбкой – психолог отличался неиссякаемым мужским интересом к любой мало-мальски симпатичной женщине.
Но сейчас Ларисе было все равно, какое впечатление она производит на Россошанского. Гораздо важнее было понять мотивы, которые толкнули фигурантов дела на инцест.
Анатолий внимательно выслушал Ларису и по ходу ее рассказа задал несколько уточняющих вопросов. Потом попросил показать файл, который Котова сбросила с компьютера Насти на свою дискету.
Психолог с живейшим интересом прочел текст. Было видно, что он очень заинтересовался этим феноменом. После того как Лариса дополнила текст Насти некоторыми своими уточнениями, он несколько раз кивнул ей, подумал и начал:
– Знаете, Лариса, инцест, конечно, редкое явление. Не очень распространенное. Но патологий на почве секса очень много, и все они чрезвычайно разнообразны. Так что я не удивляюсь. К тому же, как я понял, там не очень хорошая наследственность, – он кивнул на дискету, которая только что была вынута из компьютера.
– Да, мать – алкоголичка, ну и что из этого?
– Не только алкоголичка, – возразил Россошанский. – Как вы мне сообщили, она живет с молодым любовником. Но это не суть важно… Для инцеста характерны несколько мотивов.
– Каковы же они?
– Со стороны отца это прежде всего тесные отношения с дочерью. Насколько я понял, он воспитывал дочь один, заботился о ней и так далее.
– Ну и что? – снова проявила скепсис Котова.
– Забота порой может принимать эротическую окраску. Мытье в ванной, например, – ведь он же воспитывал ее в одиночку. А уж если отец является сексуально озабоченным субъектом, любящим молодую женскую поросль! То, что ваш клиент женился на однокласснице дочери, это доказывает. Далее… – Россошанский снова задумался. – А далее еще несколько факторов: дочь могла напоминать ему ту самую ее маму, которая еще не была алкоголичкой в молодости и когда-то возбуждала его. Потом ваш клиент мог считать себя нереализованным в области секса.
– Помилуйте, у него до этого была любовница, весьма красивая, – Лариса вспомнила про Лицову, – да и сейчас он живет с очень эффектной девицей, – она имела в виду Регину.
– Все это может быть лишь замещениями, которые не дают истинных чувств, удовлетворяющих человека. К тому же мужчины к старости склонны обрастать перверсиями.
– Это как?
– С годами все больше необходимо дополнительных стимулов для возбуждения, – объяснил Россошанский. – Как чисто телесных – я имею в виду петтинг, так и психических – здесь может присутствовать все, что угодно. Откуда у нас садизм и мазохизм, групповые формы отношений и, к примеру, подглядывание? Я уж не говорю про более извращенные вещи типа зоофилии! Дело в том, что мужчины в сорок лет переживают кризис среднего возраста. Происходит переоценка ценностей. Он понимает, что уже не достигнет того, что мог в тридцать лет. Он становится рабом социальных условностей, у него исподволь раз за разом возникает желание бросить вызов этим условностям и нормам. Как бы отомстить за все неосуществленное – с женщинами, в карьере и так далее. Легче всего это сделать на сексуальной почве. Ну, и в том числе нарушить такой мощный социальный норматив, как табу на инцест.
– Ну, ладно, бог с ним, с отцом! – махнула рукой Лариса. – А насчет дочери что вы скажете?
– Тоже могу вам сейчас представить целый ряд причин, – спокойно ответил Россошанский. – Во-первых, отсутствие эмоциональной связи с матерью и отсутствие женщины, которая могла бы ей заменить мать.
– Вроде бы была бывшая любовница отца, – робко возразила Котова. – Она ее даже звала мамой Марой.
– Эта связь разорвалась, – парировал Россошанский. – Женщины – существа обидчивые. Эта самая мама Мара, какой бы она хорошей ни была, психологически не в состоянии продолжать относиться к той особе, о которой идет речь, – психолог снова кивнул на дискету, – так же, как раньше. К тому же…
Россошанский поднял вверх указательный палец и продолжил:
– Очень веская причина – ревность к однокласснице. Это же элементарно! Почему какая-то Регина стала занимать в жизни отца место большее, чем сама дочь?! С какой стати? Вполне может быть, что девочка, лишившись части внимания со стороны отца, замкнулась и почувствовала одиночество.
– У нее вроде бы был парень.
– Это может не оказаться достаточным, – возразил психолог. – Ко всему прочему, сейчас молодежь склонна к сексуальным экспериментам – особенно если это накладывается на авантюрное настроение или алкоголизацию. А, судя по тексту, ваша клиентка еще и наркоманка. Вот и получился инцест… Да, еще, чуть не забыл.
Россошанский улыбнулся:
– Впрочем, это всегда было модно. Но… Сейчас, по-моему, особенно. Везде рисуется положительный образ солидного мужчины, такого зрелого, опытного, все познавшего, состоятельного. Вот и тянутся неопытные девчонки к прожженным "новым русским". Сопляков-ровесников и за мужиков-то не считают. А для вашей ситуации отец, быть может, самый лучший вариант. Надо отметить, помимо всего прочего, что мы многого не знаем – текст, увы, не дает нам представления о том, что было до описанного случая, и не дает нам ощущения другой стороны – то бишь отца. Вам следует осторожно поинтересоваться насчет этого у него.
Лариса кивнула в знак согласия. То, что ей пора познакомиться с Владимиром Карякиным, было совершенно очевидно.
– А если говорить в более абстрактном плане, – продолжил психолог, – то подросткам и юношеству свойственны три реакции, которые могут способствовать инцесту. Первая реакция – поиска кумира. Отец вполне может занять это место. Кумир всегда окрашивается сильными эротическими чувствами. Вспомните огромные толпы фанаток на рок-концертах. Вторая реакция – это оппозиция. Молодежь стремится к контркультурному поведению, бросает вызов устоявшимся нормам. Как надо любить и кого любить. Эта реакция порой приводит к абсурдному выбору партнера, в том числе и отца. И, наконец, третья реакция – негативизм. Если кто-то активно навязывает ей сверстников, девочка, наоборот, будет стремиться выбирать мужчин более зрелых и близких себе по духу. Эти реакции – вне рамок времени. Неважно, в каком столетии и стране живут люди. Это было всегда. Поэтому инцест – вне времени… Вот и все, что я могу сказать, – подытожил Россошанский. – Быть может, что-то я упустил, но главные мотивы изложил.
– А что вы скажете про стиль повествования? Он не очень вяжется с образом Насти…
Россошанский пожал плечами, еще раз прошелся глазами по тексту, нахмурился и ответил:
– Есть, конечно, некоторый перебор. Где она рассуждает об отце как бы с человеческой точки зрения, то вообще – пай-девочка. Как только дело касается секса, вылезает другая Настя – похотливая, чувственная и даже немного примитивная. Вы это имели в виду?
– Да. Мне даже кажется, что это все писали две разные личности, – призналась Лариса.
– Скорее, это две противоположные друг другу Насти уживались в одной телесной оболочке. Так бывает…
Котова недоверчиво посмотрела на психолога.
– Больше мне нечего вам сказать, – еще раз повторил он.
Ларисе ничего не оставалось, как поблагодарить любезного психолога за консультацию и заплатить ему – она исходила из принципа, что любой труд должен быть оплачен.
Попрощавшись с Россошанским, Котова тут же позвонила Алексею Ромаеву и договорилась с ним о срочной встрече. Лариса настаивала на знакомстве с Карякиным, который постепенно перемещался на центральные позиции в ее расследовании. Бог его знает, на что еще способен этот мужчина, сумевший в свое время пойти на инцест с собственной дочерью. И как бы не он стал главным подозреваемым – такой вариант Лариса тоже не исключала.
Ромаев отмалчивался, но Котова была неумолима, угрожая бросить заниматься этим делом. В конце концов он сказал, что познакомит Ларису со своим патроном завтра.
* * *
Встреча с Карякиным была назначена на три часа дня, и у Ларисы оставалось время, во-первых, посетить ресторан и выслушать отчет Степаныча, а во-вторых, отработать еще один шаг в расследовании – отыскать алкоголика Шалеева, который, судя по показаниям соседок, что-то делал в день убийства на балконе квартиры Насти.
Дорога до Бурова заняла немного больше времени, чем рассчитывала Лариса: во-первых, накрапывал дождь; во-вторых, на дороге, как назло, было сильное движение.
Дом, где жила Марья Трофимовна Шалеева, она нашла довольно быстро: помогли словоохотливые буровские аборигены, которые объяснили ей, как найти нужный дом, обстоятельно и со всеми подробностями.
– Вы к кому? – спросила у Ларисы веснушчатая девчушка лет десяти, когда та вошла во двор.
По ее глазам Котова поняла, что ее появление здесь является для девчонки событием мирового значения.
– Мне нужна Марья Трофимовна Шалеева. Она дома? – спросила Котова.
– Бабушки нет, но она сейчас придет. Она пошла к соседке за дрожжами. Да вы присаживайтесь, – радушно предложила девчушка.
– Спасибо. – Лариса села на лавочку. – А ты живешь с бабушкой?
– Да, с бабушкой.
– А где твои мама и папа?
Девчушка смешалась. Даже слезы выступили из глаз.
– Мамы у меня нет, – потупившись, ответила она. – А папа живет в городе.
– Прости, я не хотела тебя расстроить, – ласково сказала Лариса. – Тебя как зовут?
– Оля. Но чаще – Леля.
– Леля, а твоего папу зовут случайно не Сашей?
– Да, Сашей. А что? С ним что-нибудь случилось? – встревожилась девчушка.
– Нет-нет, – Лариса поспешила ее успокоить, – с папой все в порядке.
Она вынула из кармана нетронутую упаковку жвачки и протянула ее девочке:
– Держи! Это тебе.
– Ой, жвачка, – обрадовалась девочка и бросилась к появившейся во дворе женщине лет шестидесяти пяти: – Бабушка, а мне тетя подарила жвачку!
Лариса встала и вежливо произнесла:
– Здравствуйте.
– Здравствуйте, – настороженно ответила женщина, сжимая в руке дрожжи. – А вы по какому вопросу?
– Я ищу вашего сына.
Женщина охнула:
– Чего он еще натворил? Вот горе луковое!
И снова Ларисе пришлось успокаивать:
– Не волнуйтесь, пожалуйста. Он ничего не натворил, просто очень мне нужен, а я нигде не могу его найти.
– Для чего он вам понадобился-то? – подозрительно спросила Марья Трофимовна. – На его подругу вы вроде бы совсем не похожи.
– Я не его подруга, – еле сдерживая улыбку, ответила Лариса. – Дело в том, что мне для моих исследований необходим один инструмент очень тонкой работы. Но далеко не всякий слесарь может его изготовить. Мне рекомендовали вашего сына и сказали, что если он не сделает, то не сделает никто.
Лицо матери засияло от гордости:
– Мой Саша такой! У него золотые руки. Он вам любой инструмент сварганит.
– Но, к сожалению, я нигде не могу его найти – он не живет дома, – с озабоченным видом продолжала Котова. – Соседи говорят, что он сейчас у своего друга Паши, но его адрес никто не знает. Они мне дали ваш адрес в надежде, что, может быть, вы знаете.
– Нет, – Марья Трофимовна с сожалением покачала головой. – Видела я этого Пашу много раз, случалось, и веником огревала, чтобы оставил Сашку в покое. Ведь он спаивает его…
Лариса согласно кивала, понимая, что суждения матери весьма субъективны – на самом деле надо было еще разобраться, кто кого там спаивает.
– Так вот – где он живет, я не знаю, – подытожила Марья Трофимовна. – Есть у него подруга, Танька, но я никогда у нее не была, не знаю. Может, он у нее мыкается. А может, у Пашки…
– Дядя Паша грузчиком работает в магазине рядом с парком, – подала вдруг голос маленькая Леля. – Мы заходили к нему за пепси-колой, когда папа водил меня в парк смотреть лебедей.
Лариса улыбнулась девочке:
– Спасибо тебе, Лелечка.
Большего ей, в сущности, и не надо было. Можно спокойно возвращаться в город.
Что она и поспешила сделать. И через три часа уже припарковывала свою машину рядом с магазином, который находился в районе городского парка.
Ларисе достаточно быстро удалось узнать о том, что некий Павел Гурьянов, работавший в магазине грузчиком, уволен за систематические прогулы и появление на работе в нетрезвом состоянии. Причем, по словам директора магазина, данная официальная формулировка была слишком мягкой в случае с Гурьяновым: однажды он "вырубился" прямо в процессе труда – едва успев поставить ящик на асфальт, он тут же заснул прямо на нем. Лариса узнала адрес горе-грузчика и вышла из магазина.
Найти Пашку оказалось очень легко, поскольку жил он в частном доме прямо напротив магазина.
Лариса увидела его сразу: он лежал на пороге родного дома мертвецки пьяный и храпел во всю мощь. Она стала раздумывать, каким образом лучше провести реанимационные мероприятия, как вдруг услышала сзади себя детский голос:
– Тетенька, вам кого?
Лариса оглянулась и увидела мальчишку лет десяти.
– Вообще-то мне нужен Пашка, – ответила она ему, кивнув в сторону пьянчужки.
Мальчишка поморщился:
– Он теперь не скоро очухается. Ишь, дверь загородил. Теперь в дом не войдешь, а у меня мяч там. Разве что в окно попробовать.
– Кем он тебе доводится? – спросила Лариса.