На губах Эфроима появилась улыбка. Уже неделя прошла с тех пор, как Якоб вернулся домой из больницы, и теперь он часами сидел, проводя все свободное время в комнате деда. Эфроим любил своего внука, он спас ему жизнь, и это навсегда объединило их, между ними появилась особенная связь. Хотя кого-кого, а уж его-то, Эфроима, не обдуришь, сам мастер. Конечно, чистюля Габриэль, может, и на полном серьезе думает, что Якоб его сын, и пусть думает. Эфроим примечал, как все закручивалось, а если бы и не примечал? То, что Якоб - сын Йоханнеса, Эфроим ясно видел в его глазах. Ну да ладно, с этим ничего не поделаешь, как вышло - так пусть и будет. Главное, мальчишка - настоящая радость и утешение Эфроиму на старости лет. Конечно, Роберт и Йохан ему тоже нравились, но они еще очень малы. Эфроиму доставляло огромное удовольствие то, с каким вниманием Якоб выслушивает его умные рассуждения, с какой жадностью впитывает рассказы о его прежней жизни, о детских годах Габриэля и Йоханнеса, когда они путешествовали вместе с ним. "Целительские истории", так их называл Якоб и просил: "Дедушка, расскажи мне целительскую историю". Он хотел их слышать всякий раз, когда поднимался наверх навестить Эфроима, и Эфроим всегда с охотой выполнял его просьбу и обращался к прошлому: он и сам находил это чертовски занятным и веселым. А в том, что он слегка свои рассказы приукрашивал, как считал Эфроим, вреда для мальчишки не было. Эфроим взял за привычку заканчивать свои рассказы тем, что делал драматическую театральную паузу, тыкал узловатым пальцем в грудь Якоба и говорил: "И у тебя, Якоб, у тебя там, внутри, тоже есть дар, где-то там, глубоко-глубоко внутри. Он ждет, чтобы нашли ключ, открыли замок и выпустили его наружу". Мальчик обычно сидел у его ног, смотрел на Эфроима большими глазами, раскрыв рот, и Эфроиму нравилось то, насколько он очарован.
Он постучал в дверь дома, но не получил ответа. Полная тишина. Видимо, ни Сольвейг, ни мальчиков дома не было, иначе Роберта с Йоханом он услышал бы аж за несколько километров. Из сарая донесся какой-то звук, Эфроим пошел туда посмотреть. Йоханнес возился в сарае с измельчителем и заметил Эфроима, лишь когда тот подошел к нему вплотную. Он подпрыгнул от неожиданности.
- Что, дел невпроворот, как я погляжу?
- Да, в хозяйстве всегда есть чем заняться.
- Я слыхал, что ты опять побывал в полиции, - спросил Эфроим, который привык прямо подходить к делу.
- Да, - ответил Йоханнес коротко.
- Ну а сейчас-то им что понадобилось, что они хотели узнать?
- Ясное дело, очередная куча вопросов насчет показаний Габриэля.
Йоханнес продолжал заниматься с измельчителем и не смотрел на Эфроима.
- Ты ведь знаешь, что Габриэль не желал тебе зла.
- Да, я знаю, он такой, какой есть, но результат от этого не меняется.
- Верно, верно, - сказал Эфроим.
Он стоял, покачивался на каблуках и раздумывал над тем, что ему сказать дальше.
- Как замечательно видеть маленького Якоба опять на ногах, не правда ли? - сказал Эфроим, обращаясь к нейтральной теме.
Лицо Йоханнеса расцвело в улыбке.
- Это просто чудесно. Он здоров, словно никогда и не болел.
Он выпрямился и посмотрел отцу в глаза:
- Я хочу, чтоб ты знал: я буду вечно благодарен тебе за это, папа.
Эфроим в ответ лишь молча кивнул и довольно разгладил свои усы.
Йоханнес неуверенно произнес:
- Папа, а если бы ты не смог спасти Якоба, ты не думаешь, что… - Йоханнес помедлил, а потом решительно продолжил, будто боясь, что передумает и не скажет: - Ты не думаешь, что я тогда смог бы вновь обрести дар? Я хочу сказать, для того, чтобы я смог исцелить Якоба.
От этого вопроса Эфроим отшатнулся назад. Он был изумлен, потому что с ужасом понял, что ему удалось создать иллюзию более достоверную, чем он сам рассчитывал. Может быть, из-за того, что он пытался оправдать себя, из-за чувства вины в его глазах засветился недобрый огонек, и он со злостью рявкнул Йоханнесу:
- Ты что, на самом деле тупой? Я-то думал, что рано или поздно ты вырастешь и достаточно поумнеешь, чтобы понять, где правда, и что мне не надо будет писать большими буквами то, что у тебя прямо под носом. Все это неправда, не было никакого дара, и никто из вас - ни ты, ни Габриэль - никого не лечил. - И Эфроим иронически воспроизвел характерный целительский жест. - Не было никаких больных, я им платил, я сам, из своего кармана.
Он выкрикивал слова, брызгая слюной. На секунду Эфроим подумал: что, черт побери, что же это он на самом деле делает? От лица Йоханнеса отхлынула кровь, он начал качаться как пьяный, словно нетвердо стоял на ногах. Эфроиму даже показалось, что сына хватил удар или инфаркт, а потом Йоханнес прошептал, тихо, едва слышно:
- Значит, я убил девушек напрасно.
Вся злость, вся вина взорвались в Эфроиме, и его затянуло в какую-то темную мрачную дыру, что-то рвалось из него наружу, ему было необходимо избавиться от боли, горечи по поводу того, что он узнал. Его кулак взлетел вверх и со всей силой ударил Йоханнеса в лицо. Как в замедленной съемке, Эфроим увидел, что Йоханнес отшатывается назад, откидывая голову, и падает на массивный металлический измельчитель. Когда его голова ударилась о твердую стальную поверхность, в большом полупустом сарае раздался отчетливый тупой звук. Эфроим удивленно стоял и смотрел на Йоханнеса, безжизненно лежащего на земле. Он опустился рядом с сыном на колени и отчаянно пытался нащупать пульс. Безуспешно. Он приложил ухо к губам сына, надеясь услышать хоть один, пусть самый слабый вздох. И опять ничего. Медленно, но неотвратимо он понял: Йоханнес мертв, пал от руки собственного отца.
Он чуть не поддался первому порыву - бежать, звать на помощь, звонить в "скорую". А потом в нем заговорил инстинкт самосохранения. Эфроим Хульт мог быть кем угодно, но в первую очередь он умел выживать. Если он позовет на помощь, то ему придется объяснять и рассказывать, за что он ударил Йоханнеса, а этого нельзя делать. Он не должен допустить, чтобы все вышло наружу, - любой ценой. Девушки мертвы, а теперь мертв и Йоханнес. Прямо как по Библии: справедливость свершилась. Что касается самого Эфроима, то ему совсем не улыбалось провести свои последние дни в тюрьме. Он уже наказан: остаток жизни он будет казнить себя за то, что убил сына. Он принял решение и начал действовать, скрывая свое преступление. Слава богу, есть тот, кто ему поможет.
~ ~ ~
Ему было хорошо. Якоб наслаждался своей жизнью. Врачи дали ему максимум еще полгода, и он получил, по крайней мере, возможность провести эти месяцы в тишине и покое. Конечно, он скучал по Марите и детям, но они приезжали навещать его каждую неделю, а время между их посещениями он проводил в молитве. Он уже простил Господа за то, что тот оставил его в последний момент. Даже сам Иисус Христос стоял в Гефсиманском саду и кричал, обращаясь к небу, и спрашивал Своего отца, почему Тот Его оставил. Господь принес в жертву Своего единственного сына, и если Иисус смог простить, то даже он, Якоб, простил.
Большую часть дня Якоб проводил в больничном саду. Он знал, что другие заключенные избегают его, их всех за что-то осудили, большинство за убийства. Но по какой-то причине они считали, что он опасен. Они не понимали: ему это не доставляло никакого удовольствия, он не наслаждался тем, что убивал девушек, он это делал не ради себя самого - ему пришлось их убить, потому что в этом заключался его долг. Эфроим объяснил Якобу, что он так же, как Йоханнес, особенный, избранный. Да, он виноват, он принял наследие и не должен был позволить себе исчезнуть пораженным болезнью, которая навеки поглотит его.
Если бы он смог сделать это еще - то, что у него не получилось. За последние недели он пришел к выводу, что они с Йоханнесом выбрали неверный, ошибочный путь. Они попытались найти какой-то практический способ получить дар, но, наверное, они понимали все слишком буквально. Вероятно, им надо было начать искать как-то по-другому, изнутри. Молитвы и тишина помогли ему сконцентрироваться. Постепенно Якоб все лучше и лучше постигал себя, впадая в состояние медитации, и там он приближался к Богу и лучше понимал Его изначальный замысел. Якоб чувствовал, как в него вливается энергия, все его тело было исполнено силой и ожиданием. Скоро, очень скоро он будет пожинать плоды своего новообретенного искусства. Конечно, он еще больше корил себя за то, что без нужды отнял жизнь, но всегда так выходит, когда идет борьба между добром и злом. А в этом случае, особенно в перспективе, девушек можно считать неизбежной жертвой.
Послеполуденное солнце согревало его. Якоб сидел на садовой скамейке. После молитвы он чувствовал прилив сил, и ему казалось, что он сам светится вместе с солнцем. Посмотрев на свою ладонь, он увидел, как она излучает тонкий лучик света. Якоб улыбнулся: вот оно, началось.
Возле скамейки он неожиданно заметил голубя. Тот лежал на боку, и мать-природа уже начала свою работу: забирала обратно свои дары и превращала плоть в прах. Застывший и грязный, голубь казался кучкой перьев, его глаза затянула белая пелена смерти. Якоб очень внимательно посмотрел на него, наклонился. Он понял, что это знак. Якоб встал со скамейки и сел на корточки рядом с голубем. Нежно и заботливо он исследовал птицу. Теперь его рука мерцала, словно внутри ее горел огонь. Он вытянул дрожащий указательный палец правой руки и легко коснулся взъерошенной кучки перьев. И ничего не произошло. Разочарование грозило взорвать его, но Якоб заставил себя остаться на месте. Сюда его обычно приводили молитвы. Через какое-то мгновение голубь вздрогнул, застывшая ножка голубя отчетливо шевельнулась. А потом все случилось - разом. Перья опять заблестели, исчезла белая пелена с глаз, голубь поднялся на лапки и, сильно взмахнув крыльями, взвился в воздух и полетел в небо. Якоб довольно улыбнулся.
У окна, выходящего в сад, стояли доктор Стиг Холбранд и врач-терапевт Фредрик Нюдин, который проходил здесь практику по судебной психиатрии. Они говорили о Якобе.
- Вон там Якоб Хульт. Это, можно сказать, феномен. Он до смерти замучил двух девушек для того, чтобы попытаться исцелить их. Они умерли от ран, и он осужден за убийство. Но психиатрическая экспертиза признала его невменяемым. И кроме того, у него опухоль мозга, которая вдобавок неоперабельная.
- А сколько ему еще осталось? - спросил Фредрик.
Он понимал весь трагизм, но в то же время не мог скрыть явного интереса.
- Примерно шесть месяцев. Он продолжает настаивать на том, что сможет сам себя вылечить, и большей частью проводит время за тем, что медитирует. Мы позволяем ему этим заниматься, в конце концов, у него здесь нет других занятий.
- А что он сейчас там делает?
- Вообще-то должен сказать, иногда он ведет себя довольно странно.
Доктор Холбранд выглянул в окно и приставил ладонь ко лбу, закрывая глаза от солнца, чтобы видеть лучше.
- Как мне кажется, он стоит и подбрасывает голубя в воздух. Но, как я уже сказал, этот бедняга уже все равно что мертв, - произнес он сухо.
И они занялись следующим пациентом.
Благодарности
В первую очередь я хочу и на этот раз поблагодарить моего мужа Микки, который своей неизменной верой всегда помогал мне в писательстве: он моя главная и постоянная поддержка. Без него мне было бы просто невозможно управиться и с детьми, и с книгой.
Большое спасибо моему агенту Микаэлю Нурдину, а также Бенгту и Ени Нурдин из агентства "Бенгт Нурдин", которые трудились над тем, чтобы мои книги стали доступны широкому кругу читателей.
Полицейские из участка в Танумсхеде и их шеф Фольке Осберг заслуживают особого упоминания, потому что они не только нашли время для того, чтобы прочесть рукопись и сделать свои замечания, но и даже ничего не имели против, чтобы я поместила пару явно некомпетентных полицейских на их рабочее место. В этом случае действительность далека от литературы.
Помощь одного человека во время работы над "Проповедником" была бесценна - помощь моего редактора и издателя Карин Линге Норд, которая с необыкновенной тщательностью, какой я даже себе и представить не могла, обработала рукопись и внесла ценные замечания. Ей даже удалось меня научить очень важному правилу: "Когда сомневаешься - вычеркивай". Я получила очень большую поддержку, помощь и понимание от моего нового издательства "Форум".
Люди, которые оказали мне очень большую помощь во время работы над этой книгой, так же как и над предыдущей, - это Гунилла Сандин и Ингрид Кампос. Взяли на себя труд прочитать и высказать свое мнение о рукописи Мартин и Хелена Перссон, моя свекровь Гуннел Лэкберг, а также Оса Бохман.
В заключение я хочу выразить особую благодарность Верит и Андерсу Туреви, которые не только чудесным образом способствовали рыночному успеху "Ледяной принцессы", но и нашли также возможность прочитать и прокомментировать рукопись "Проповедника".
Герои и события книги вымышлены. Фьельбака вполне соответствует действительности, хотя время от времени я позволяла себе некоторую свободу в описании конкретных мест.
Энскеде, 11 февраля 2004 г.
Камилла Лэкберг-Эрикссон
Примечания
1
Букв.: Королевская скала. - Здесь и далее прим. перев.
2
Я хочу поговорить с кем-нибудь главным (англ.).
3
Вы главный? (Англ.)
4
Да, чем я могу вам помочь? (Англ.)
5
У меня плохой английский, вы говорите по-немецки? (Англ.)
6
Термин в гольфе, когда мяч попадает в лунку с одного удара.
7
Букв.: "Профили". Популярная передача о реальных преступлениях, где анализируются обстоятельства преступлений, личности преступников и их жертв.
8
В повседневной жизни шведы обращаются к знакомым и незнакомым людям на "ты", независимо от возраста и социального положения. Исключения составляют продавцы, полиция, особы королевской крови.
9
Тип небольшого парусного судна.
10
Телевизионное реалити-шоу для молодежи.
11
Персонажи MTV- два тупых школьника, которые все время просиживают у телевизора.
12
Дневная мама - как правило, женщина, имеющая собственных детей и присматривающая в дневное время, пока родители на работе, за несколькими другими детьми.
13
Сеть небольших одноэтажных магазинчиков, где продают газеты, журналы, проездные и лотерейные билеты, сласти, сигареты и небольшой набор безалкогольных напитков.
14
Шведская телефонная компания.
15
Так называемых львов (англ.).
16
Запись информации о звонках.
17
Аэропорт на окраине Стокгольма.
18
Гражданская жена (шведск.).
19
Нет, нет, моя сумка! (англ.)
20
Я видела, вы что-то взяли (англ.).
21
Я ничего не знаю, говорите с моим дружком, он это уладит, он - шеф полиции (англ.).
22
Этот грубый мужчина наложил руки на меня! Он говорит, я красть! О, Бертыль, ты должен помочь твоей бедной Ирине (искаж. англ.).
23
Ты ходить домой, Ирина, о'кей? До дому. Я приходить позже, о'кей? (искаж. англ.)
24
Дэниэл Вебстер - автор первого приличного словаря так называемого американского английского.
25
Нет, Бертыль. Я оставаться здесь. Ты говорить с тем мужчиной, а я оставаться здесь и глядеть ты работать, о'кей? (искаж. англ.)
26
Но, Бертыль, сладенький, Ирина не воровать (искаж. англ.).
27
Квалифицированный сотрудник, замещающий ушедшего в отпуск специалиста.
28
Черный Петер - персонаж сказки Гауфа "Холодное сердце", лишенный сердца сам, покупал за золото сердца других людей.