Вернее, два элемента. Первый: каким образом Олегу удалось выследить Учителя Свободы? И второй: кто и с какой целью пытался предупредить ее, Юлию, о похищении брата?
Рассказать об этом мог только Олег Родионов. Квартирант, значившийся в списке, составленном Светланой Пимонович, под шестнадцатым номером.
Но его еще предстояло найти. И она это сделает любой ценой!
С этой мыслью Юлия уснула.
2
– Кофе в постель?
– Это вопрос или предложение? И кто, собственно, меня раздел?
– Ты спала, как сурок, не смог добудиться. Пришлось укладывать тебя собственноручно.
Часы показывали начало десятого. Юлия удивилась – давным-давно она не просыпалась так поздно. Больница не в счет – после шока ее накачивали снотворными. Несмотря на события последних дней, спала она крепко и глубоко. Правда, немного кружилась голова, и кофе действительно пришелся бы кстати.
Антон был одет и выглядел свежим и бодрым. Волосы влажные – успел принять душ. Как странно и в то же время естественно все произошло: сначала она впустила его в свою жизнь, потом уложила в собственной спальне, а затем и сама оказалась рядом с мужчиной, о чьем существовании еще несколько недель назад даже не подозревала. А теперь он поднимается в спальню среди ночи, обнаруживает ее спящей, бережно раздевает, укутывает, а сам устраивается рядом.
– Знаешь… Я и в самом деле как-то слишком крепко спала…
– Ничего удивительного. Снотворное после коньяка – все равно что двойная доза. И печень таких вещей не любит.
– Какое еще снотворное? У меня голова побаливала, я приняла таблетку болеутоляющего…
– Вот этого? – Антон указал на упаковку с надписью "Имет" – обычное средство, широко рекламируемое и вполне эффективное.
– Да… – Юлия утвердительно кивнула.
– Разиня, – хмыкнул Антон. – Тут внутри блистер с совсем другим препаратом. Ты, должно быть, перепутала упаковки. Так что ищи свой "Имет" в коробке из-под снотворного. В принципе, не страшно, но лучше с такими вещами не шутить.
Теперь понятно, откуда шум в ушах и головокружение. Побочный эффект от снотворного.
– Я в эти дни действительно какая-то рассеянная…
– Говорю же – ничего серьезного. Кофе нести?
– Мужчины не спрашивают – они несут.
– Сию секунду, моя госпожа. Заодно и кое-что обсудим.
– Ты о чем это?
– О тебе.
– А, ну если так… Кстати, а где муж твоей жены?
– Убыл. Несмотря на все свои амбиции, еще в половине седьмого отправился пешком на автовокзал – на маршрутку. Между прочим, вчера Роман буквально открыл мне глаза на кое-какие вещи. Правда, для этого нам пришлось посягнуть на еще одну бутылку из твоего бара.
– Справились?
– Коньяк отличный, но ты нас переоцениваешь.
3
Пока Юлия пила кофе, Антон выложил содержание вчерашнего разговора с Кравцовым, и она поразилась – оказывается, некоторые задачи, которые на первый взгляд выглядят неразрешимыми, на самом деле просты, как таблица умножения.
Психиатр убедил Антона: от депрессии, в которую явно погружается Юлия, в этих обстоятельствах нет лучшего лекарства, чем отыскать того, кто назвал себя Родионом, и поговорить с ним обо всем. Такая вот психотерапия.
И сделать это несложно. Действительно, Олег Родионов скрывается. Вернее, прячет Оксану от людей, надеясь, что она постепенно придет в себя и постарается забыть обо всем, что ей довелось пережить. Так сказать, залижет раны. Поскольку на программу психологической реабилитации девушка вряд ли согласилась бы, единственная альтернатива – радикально сменить обстановку, психологический климат.
– А это значит – оказаться там, где тебе по душе, – коротко расшифровал Антон. – Где тебе комфортно. Слушать любимую музыку, читать любимые книги… Вчера мы позвонили этому парню, Шабанову, – Роман догадался взять у него телефон. Было уже поздно, он спал, но ответил вполне внятно. Роман задал один-единственный вопрос: что Оксана любила больше всего. Парень стал мямлить – мол, всякое, а вообще и не поймешь, – но потом все же удалось у него вытянуть: лес. Даже мечтала поселиться где-нибудь в лесу или рядом. Понимаешь, что это значит?
– Пока не совсем… Ты имеешь в виду, что она скрывается где-то в лесу?
– "Скрывается" – это о партизанах. Не в землянке же она обитает вместе со своим спутником! Если верить Шабанову, из Умани эта пара исчезла весной. А кто постоянно живет в лесу, кроме всякого зверья, леших и кикимор?
Неужели все так просто?
– Лесники! – воскликнула Юлия. – Лесники, Антон!
– Оценка – "отлично"! – рассмеялся Сахновский. – Забраться далеко от Умани они не могли. Значит, надо искать в лесничествах, расположенных на территории Черкасской области. Сколько их здесь? Ты работаешь с аграрным сектором, должна знать. Можно ли выяснить по твоим каналам, в каком из них весной требовались лесники? Кто был принят на работу с начала этого года? Вряд ли Родионов живет под чужим именем – работа легальная, липовый документ или устная договоренность здесь не прокатят. Ты как, готова действовать?
Юлия протянула Антону опустевшую чашку:
– Держи. И подай, пожалуйста, мобильный и мою записную книжку. Телефон на столе, записная книжка – в сумке.
4
Все это заняло гораздо больше времени, чем она предполагала.
Но во второй половине дня у Юлии уже был результат.
В Золотоношском лесничестве, в частном лесном хозяйстве одного народного депутата, ранней весной требовался работник на должность лесника. Прежний лесник уволился: депутат платил мало, а требовал много. Единственный кандидат на это место оказался парнем непритязательным, поэтому его взяли с ходу, не обращая внимания на то, что опыта работы у него не было. Притрется, освоится.
Фамилия этого лесника – Родионов.
Еще несколько звонков частным лицам – и Юлия выяснила: местные жители видели в усадьбе лесника какую-то девушку. Как зовут, никто не знает, в каких отношениях с Родионовым – тоже неясно. Живет себе – и ладно, зарплаты не требует, а парень оказался действительно толковым и работящим.
Выяснилось также, что лесник имеет охотничий билет и разрешение на ношение гладкоствольного огнестрельного оружия.
5
– Ну, здоро́во, что ли, баклан! – Игорь Крамарь протянул Сахновскому растопыренную пятерню, и тот, на секунду заколебавшись, ответил на рукопожатие. – Как дела? Слыхал я, каких делов Юлькин брательник накосячил – бульдозером не разгребешь…
– Это уж пусть менты разгребают.
– Разгребут они, – хмыкнул Крамарь. – Дрянной народ, ленивый. Вот и выходит, что всю работу за них мы сделали – ты да я.
– Как это?
– Легко! Ты труп нашел. Я ментам слил, как дело было. Этот убогий просто перегнул палку: хотел на сестричку наехать, заигрался и копыта откинул. Скажешь, нет?
Антон молча кивнул.
– Слушай, Игорь, дело есть.
– Давай, выкладывай.
– Оружие нужно.
Крамарь абсолютно не удивился:
– На фига – спрашивать не буду. Не мои дела. Стрелять или попугать?
– Пожалуй, попугать, – подумав, признал Сахновский. – Но тот, кого я собираюсь пугать, скорее всего, может отличить травмат от нормальной пушки.
– Это хуже, – засопел Крамарь. – Травмат я бы тебе одолжил. Без проблем. А ствол, даже легальный, – извини. Не по понятиям. Ты замочишь кого-нибудь, а придут за мной.
– Могу купить.
– Можешь, – согласился Крамарь. – Хотя и здесь проблемка. Есть, конечно, "грязные" стволы. И каждый из них уже где-то наследил. То есть числится в розыске вместе с бывшим хозяином. Тут нужна ба-альшая осторожность: один выстрел – и ты уже привязан ко всем делам этого ствола. Поэтому мой тебе совет: решишь проблемы – сразу избавься от него. Выброси, лучше всего в речку какую-нибудь. О’кей?
– О’кей, – усмехнулся Антон.
– Чего скалишься? Я же не спрашиваю, зачем тебе ствол. Только смотри – про предохранитель не забудь. А если опять махать им собираешься – я тебе лучше кастет продам. Недорого.
– Ладно-ладно, – Сахновский смахнул улыбку с лица. – Все понял. Буду действовать по инструкции.
6
Выехали ранним утром.
Само собой, и речи не было о том, чтобы поставить в известность милицию.
Юлия наотрез отказалась присутствовать при эксгумации, коротко заявив: "С меня хватит". Это заявление вполне удовлетворило и начальника милиции, и городского прокурора. В конце концов, они прекрасно понимали состояние сестры покойного – да и сами находились не в лучшем. "Как выкопаете, так и закопаете". – Последняя фраза далась Юлии с трудом. Но уж если вычеркивать Руслана из жизни, то начинать придется здесь и сейчас.
И все же, несмотря ни на что, ей было мучительно жаль брата. Рассудок требовал как можно скорее забыть его, но подсознательно она чувствовала себя предательницей.
Потом, когда все закончится, она закажет заупокойную службу в храме. Поставит памятник – самый скромный. Будет регулярно платить какой-нибудь кладбищенской старушке, чтобы та время от времени наводила порядок на могиле.
И на этом – все. Нет, она не хотела еще раз увидеть мертвое тело Руслана.
Антону, который вел машину, Юлия ничего не сказала. И без того он слишком глубоко вошел в ее жизнь. Жалела ли она об этом? Как знать, время все расставит по местам.
А пока что они катят по направлению к Золотоноше, приближаясь к развязке этой непростой истории…
Усадьба лесника отыскалась не сразу – пришлось основательно попетлять по лесным дорогам. Антон не стал въезжать в огороженный двор и остановил машину на некотором расстоянии. Дом выглядел безлюдным: очевидно, хозяин "офиса", как выразился Антон, находился где-то на подведомственной территории. Оксаны тоже нигде не было видно. Вероятно, она вместе с Олегом.
– А тут и в самом деле спокойно, – заметил Антон, выбираясь из машины.
Юлия тоже вышла, глубоко вдыхая пропитанный запахом хвои воздух. Вскинула голову и полюбовалась, как ветерок колышет верхушки сосен. Вокруг стояла первозданная тишина. Ну а если вернуться на землю, к цели их появления в этом сосновом раю, то психиатр Кравцов и здесь оказался кругом прав. Это место идеально подходило не только для реабилитации, но и в качестве убежища.
Вернувшись к машине, Антон тем не менее извлек из бардачка оружие – обычный "макаров", купленный у Крамаря за четыре сотни зеленых под присказку "для своих – со скидкой". Помня наставление, щелкнул предохранителем, опустил правую руку с пистолетом в карман и направился к дому.
– Зачем это? – Юлия покосилась на пистолет. – Чего нам бояться?
– Это он боится, – Антон кивнул в сторону дома. – Или остерегается, все время начеку и может среагировать неадекватно. Об их отношениях с Оксаной мы ничего не знаем. Но мне кажется – Олег ее тщательно оберегает. У него ружье, да и вообще он способный малый. Кто, если не Олег, выследил, захватил и хладнокровно отправил в погреб Учителя? С этим приходится считаться.
Юлия промолчала.
Ворота не запирались, и во двор они проникли без всяких помех.
7
Остановившись у невысокого крыльца, Антон Сахновский вдруг поймал себя на мысли, что не знает, как действовать дальше.
Сложившаяся в голове схема выглядела примерно так. Они с Юлией прибывают на место. Их встречает Олег Родионов. Держится настороженно – в конце концов, он знает, что переступил черту и нарушил закон. Они представляются. Если парень будет вооружен – Антон демонстративно бросит пистолет на траву, поднимет руки и предложит поговорить начистоту. Может, пообещает: больше они не приедут, никто никогда их не побеспокоит и Оксане не придется прятаться.
Но вокруг по-прежнему нет ни души.
Их никто не встретил. Ни дружески, ни враждебно.
Пахло хвоей. В чаще перекликались птицы.
Тишина. Покой и тишина.
Антон потоптался, повертел головой, прикидывая, что предпринять. Юлия уже собралась подняться на крыльцо и постучать, но он жестом остановил ее и покачал головой – не сейчас. Затем, вынув руку с пистолетом из кармана и посмеиваясь про себя – тоже мне, крутой рейнджер выискался, – осторожно двинулся вокруг дома, одновременно прислушиваясь к лесной тишине.
Антон обогнул угол и обнаружил с тыльной стороны постройки длинный навес, под ним – сбитые из досок кормушки, полные свежего сена. Еще одно корытце, в нем – комковатая соль-лизунец. Солидная копна все того же сена, накрытая от непогоды брезентом, высилась чуть подальше – в глубине двора.
С этим ясно. Сюда приходят лесные обитатели – здесь их столовая.
Еще дальше, скрытая копной, стояла старенькая, но ухоженная "Нива".
"А на этой штуке наш лесник разъезжает по кварталам своего участка", – машинально отметил Сахновский. И тут же сообразил: если машина здесь, значит, и хозяин недалеко.
Пели птицы. Летний день уверенно вступал в свои права, начинало припекать. Густая трава под ногами одуряющее запахла.
Еще немного продвинувшись вдоль тыльной стены дома, Антон остановился.
Окна. Куда они смотрят?
Одно – прямо на дорогу, по которой они сюда приехали.
Здесь совершенно тихо. Любой мотор слышно издалека. И, если ты скрываешься, если у тебя есть для этого причины, слух у тебя постоянно напряжен.
Почему он, Антон, решил, что Олег Родионов не слышал приближения их машины?
Додумывал он уже на ходу, чуть ли не бегом возвращаясь к крыльцу. Юлию надо удержать от поспешных действий. И если уж стучаться в дом, то сделать это должен он сам.
Дьявол, поздно!
Женщины перед домом не было. Входная дверь стояла нараспашку.
– Юлия! – позвал Антон, крепче стискивая рукоять "макарова". А затем, не получив ответа: – Олег! Олег Родионов! Отзовись!
Тишина.
Одним прыжком Антон взлетел на крыльцо. Миновал проем входной двери, прихожую, свернул в комнату, сделал еще несколько шагов и тут же услышал:
– Антон, осторожно!
И тут же – напряженно звенящий мужской голос:
– Стоять на месте! Иначе открываю огонь! СТОЯТЬ!
Но Антона уже ничто не могло остановить.
Он пнул прикрытую, но незапертую дверь соседней комнаты, ворвался туда, держа оружие на вытянутой руке, – и сразу резко ушел в сторону, сбивая прицел тому, кто собирался "открыть огонь".
8
Юлия, опустив голову, стояла на коленях посреди комнаты.
В углу, между окном, смотревшим на дорогу, и простеньким иконостасом, застыл, прижавшись к стене, парень лет двадцати пяти. Зрачки стволов его ружья тупо смотрели в затылок женщины.
Внешность самая заурядная, такого и в самом деле трудно запомнить и уж тем более описать. "Родион, без особых примет", – тут соседка Светлана Ивановна не соврала. Но подробнее разглядывать парня времени не было.
– Опусти оружие! – Антон слегка повел стволом, беря противника на прицел. – Слышишь? Ты же все равно не станешь стрелять!
– А ты? – послышалось из угла.
Голос парня сорвался. Очень волнуется. Надо его успокоить.
– И я не стану. Опусти ружье, не надо глупостей!
Что если он все-таки нажмет курок? От испуга или случайно?
Антона охватил страх. Куда больший, чем тот, который он испытал, когда Юлия разбудила его среди ночи телефонным звонком после нападения Жанны Черной.
– Зачем вы приехали? – Ружье тем не менее не спешило опускаться.
– А ты чего так боишься?
– Ты мент?
– С чего ты взял?
– Потому что она, – ствол качнулся и снова уставился на Юлию, – его сестра. Надо говорить чья?
– Почему ты так решил?
– Узнал и все. Как только она вышла из машины.
"Ошибка", – мелькнуло в голове у Антона. Такую возможность они не учли.
Ладонь, сжимавшая рукоять пистолета, взмокла. Не так это просто – держать на мушке пистолета со снятым предохранителем живого человека, даже не бандита. Никудышный из тебя рейнджер, доктор Сахновский…
– А где ты ее видел? – спросил Антон.
– В Жашкове… Ее Юлия звать… Он сказал…
– Руслан?
– А мне без разницы, как его звали. По ящику тоже говорили – Руслан. Только мне плевать, ясно?
Сахновский прищурился – руки Олега тоже "гуляли" от напряжения. Указательный палец правой руки, лежавший на спусковом крючке, нервно подрагивал.
Юлия молчала.
– Спокойно, спокойно… – Антон тяжело дышал, по вискам стекал горячий пот. – Значит, Руслан, или Учитель, не знаю, кем он там был для тебя…
– НИКЕМ!
– Ладно, никем… Он тебе сообщил, что его сестру зовут Юлия. С какой целью?
– Откупиться хотел. Торговался, сука! Когда я его прихватил и он пришел в себя, сразу заскулил – у него сестра в Жашкове, богатая, она за него сколько хочешь заплатит. Объяснил, где живет, телефон надиктовал…
– Ты звонил?
– Нет!
– Еще раз, Олег, – ты звонил по этому номеру?
– Не я – Оксана!
– Она была с тобой? Там, в доме?
– Нет, в гостинице. Я не хотел, чтобы она… Но как я мог ей отказать в праве увидеть эту тварь на ее месте?
– А она зачем звонила?
Олег не спешил с ответом. Но ствол ружья медленно-медленно, всего на пару сантиметров, опустился вниз.
– А теперь послушай меня, Олег Родионов. – Сахновский старался говорить короткими, емкими, убедительными фразами. – Мы приехали сюда только для того, чтобы поговорить. С тобой и с Оксаной. Для женщины, которую ты поставил на колени, этот разговор крайне важен. Нам нужны ответы всего на несколько вопросов. После этого мы уедем – и я клянусь тебе, что больше никто – слышишь, никто! – ни тебя, ни Оксану не потревожит. Следствие закончено, дело вот-вот будет закрыто, жизнь пойдет своим чередом, и у вас все будет хорошо. Ты напрасно испугался нас, Олег, слышишь?
– Было бы кого! – Почему-то слово "испугался" подействовало на него сильнее всего. – Так ты точно не из ментовки?
– Будь я ментом, я бы уж точно был здесь не один.
Олег опустил ружье.
Юлия глубоко вздохнула, но не смогла подняться – просто осела на пол, упираясь в него обеими руками.
Антон не успел расслабиться: в уши внезапно ударил отчаянный вопль:
– ОЛЕ-Е-ЕГ!!! НЕ-Е-ЕТ! НЕ ТРОНЬТЕ ЕГО!
А в следующее мгновение кто-то с разбегу прыгнул ему на спину и из-за плеча вцепился в руку, сжимавшую пистолет.
Сахновский рванулся, пытаясь освободиться, еще не соображая, что происходит. Палец, лежавший на спуске, дернулся.
"Черт, предохранитель!" – успел подумать Антон, и тут же грохнул выстрел.
Над ухом завизжали.
Олег Родионов глухо охнул, попятился, прислонился к стене, а затем медленно сполз вниз.
На лице у него так и осталось изумленное выражение, а на камуфляжной фуфайке тем временем расплывалось темно-багровое пятно.
Даже ребенок не промахнулся бы с такого расстояния.
Антон разжал ладонь – "макаров" с грохотом упал на пол.
– ЗАМОЛЧИ, ЧЕРТ БЫ ТЕБЯ ПОБРАЛ! – бешено рявкнул он.
Мгновенно стало совершенно тихо.
С улицы доносилось птичье пение. Раненый негромко постанывал на полу.
Ну вот – приехали.