- Объясни, мой мальчик, глупому старику, зачем человеку, ищущему спрятанные драгоценности история рода? Ему больше пользы принесут планы, описания зданий, усадеб. Представь себе, что Остап Бендер, в поисках бриллиантов мадам Петуховой, вдруг начинает выяснять, кем была её покойная прабабушка.
- Жаль, что Ильф и Петров упустили эту сюжетную линию.
- Они юмористы, а не фантасты. А вот если мы предположим, что этот Смит сам не знал, что ищет - всё сразу встаёт на свои места. Удивлены таким парадоксом? Но ведь он совершенно ничего не знал о Киндяковых - это очевидно.
Дядя бросил вопросительный взгляд на Лену, и та немедленно бросилась на защиту этой версии:
- Точно. Даже о самой Перси-Френч собирал сведения. Юрий Дмитриевич требовал, чтобы я ничего не упускала, никаких мелочей, даже сугубо личного плана.
Тут Алексей не выдержал, пролив чай себе на штаны, он возопил:
- Человек, ничего не знающий о Киндяковых, приезжает за тридевять земель и начинает собирать сведения о них! Почему именно о них? Да потому что в их имении находиться масонский храм!
- Думаешь, этого достаточно? - попытался успокоить его я, - Много людей знает о том, что этот храм существует, но они же не теряют при этом голову. Пример этого перед нами.
"Пример" ехидно поклонился:
- В родословной Киндяковых я всё же копался. Но мне и в голову не приходило искать какие либо сокровища. Так почему эта мысль пришла в голову нашему Вильяму Смиту? Помните, он говорил о неких конкурентах? Которые ищут что-то в духе Индианы Джонса?
- Он ещё называл их фашистскими недобитками, - напомнил я. Дядя кивнул.
- Заметь, конкуренты так и не появились. Во всяком случае, в Ульяновске. О чём это говорит? Ну, рассуждай, рассуждай! Что связывает Киндяковку и Тереньгу?
- Эти оба имения принадлежали Екатерине Перси-Френч. Ты хочешь сказать, что этот Смит откуда-то узнал о поисках некой реликвии в имении Перси-Френч. Не зная больше ничего, он предположил, что это именно Киндяковка, в которой находился масонский храм.
- Правильно, мой мальчик! Но у этого самого Вильяма Смита есть ещё одна проблема - он не знает, что же всё-таки ищут конкуренты. Вот он и пытается добраться до истины, копаясь в прошлом предков госпожи Перси-Френч.
- В то самое время, когда внимание конкурентов приковано к старому дворцу в Тереньге.
- Оставим их в покое. До поры до времени. Вернёмся к нашему другу Вильяму. Коль он отправился в столь дальние края и стал тратить немалые деньги, значит, располагал достаточно серьёзной информацией о намерениях своих конкурентов. При этом, он явно искал то же, что и они. Что?
- Что-то в духе Индианы Джонс. Тот искал ковчег завета, Грааль.
- Наш Вильям сразу устремился в направлении масонского храма. Предположительное время сооружения которого 80-е годы XVIII века. Следовательно, сокровище, интересующее этого джентльмена, во всяком случае, с тех самых пор на белый свет не появлялось. Не будем гадать, что это такое, попробуем проследить ход мыслей самого Смита и его друзей. У парня, наверняка, есть друзья, достаточно влиятельные и денежные.
- Масоны? - спросил Алексей.
- Всё зависит от того, что вкладывать в это понятие. Обычно обыватель при слове масоны сразу представляет некую могущественную мировую закулису, пытающуюся править в своих тайных собраниях судьбами человечества. - Дядя грустно усмехнулся. Он что то вспоминал, - Сам я коснулся этой темы вскоре после войны. Полмира было залито кровью и лежало в развалинах, а уже снова звучали слова о железном занавесе, пахло новой войной. За всем этим оскалом империализма, как нам говорили, стоят некие заправилы финансовых и промышленных структур. Мне так хотелось узнать, кто же всё-таки заваривает эту самую крутую кашу войны, которую потом так долго и тяжело расхлёбывают ни в чём не повинные люди. Я был молод и самонадеян. Тогда я и занялся историей масонства.
- Жалеешь об этом?
- Время, проведённое в архивах и библиотеках, я теперь считаю счастливейшим в своей жизни. Как приятно было после всей этой страшной военной суеты перенестись в прошлое. XVIII век, авантюристы, шпионы, короли. Когда-то вся эта романтика увлекла молодого преподавателя научного коммунизма. Как пение сладкоголосых сирен она увела его от классовой борьбы и чаяний пролетариев всех стран в загадочный мир тайных лож, древних наук и оккультных ритуалов. А потом исчезла, оставив лишь воспоминания.
Тогда по этим извилистым путям тайны медленно брёл отставной лейтенант фронтовой разведки. Передо моим мысленным взором проходили загадочный граф Сен-Жермен, блистательный авантюрист Калиостро, благородный просветитель Новиков. Во всей этой мешанине реальных и вымышленных титулов, легенд, намёков и сомнительных фактов действительно мог разобраться лишь опытный адепт научного коммунизма. Мой же прагматичный ум выделил только следующее.
Франк-масоны, именно так звучит полное название, переводится, как "вольные каменщики". Они и были некогда таковыми. В далёком средневековье, когда представители всех профессий объединялись в цехи, было такое объединение и у строителей. Но, в отличие от башмачников, кузнецов или булочников, они не были привязаны к какому-то конкретному городу. Каменное строительство было удовольствием очень дорогим, и заказчики жили в самых разных краях. Вот поэтому и стали каменщики вольными. То в одном городе поработают, то в другом. Образованному человеку в средневековье вполне было достаточно знать латынь, чтобы беспрепятственно общаться со своими собратьями в любой стране христианского мира. Цехи были не просто профсоюзами. Они следили и за квалификацией своих членов, посвящали учеников в подмастерья, подмастерьев в мастера. Там была строгая иерархия охрана профессиональных секретов. И была она вненациональна. Я бы даже сказал наднациональна.
Каменное строительство довольно сложный процесс. Здесь нужны архитекторы, требуется умение постичь свойства камня, кирпича, раствора, металлических конструкций. В цехах накапливали и сохраняли знания в области геометрии, физики, химии, многих прикладных дисциплин. Всё это тщательно скрывалось от чужаков, не посвящённых в таинства мастерства. Для этого широко применялись шифры, специальные термины.
Была у строительства и ещё одна специфическая сторона - взаимоотношение с заказчиком. Кто мог квалифицированно составить смету расходов по строительству того же католического собора? Только тот, кто хорошо разбирается в предмете. Вот и оказывались в руках цеха не только специфические технические вопросы, но и контроль за расходованием огромных денежных сумм. Нередко ведь строительство прекрасного собора в каком-нибудь городе съедало многолетние доходы целой провинции.
Так в составе цеха появились богатые люди, вхожие и в городские магистраты, и в королевские покои, и даже во дворец самого папы римского. Наверняка, международная структура цеха и его иммунитет по отношению к местным законам всегда был привлекателен для политиков, финансовых дельцов и просто авантюристов.
Мне всё это представлялось весьма простой схемой. Сооружается в каком-нибудь западноевропейском городе грандиозный собор. Для этого создаётся специальная строительная организация - ложа. Во главе её стоит мастер, в состав входят наиболее авторитетные представители местного общества, задачей которых является привлечение средств и контроль за их расходованием. Все эти люди, так или иначе посвящаются в секреты мастерства, и дают клятву об их неразглашении. Я обратил внимание на ещё одну пикантную подробность. Согласно специфике тогдашнего права человек, вступая в ложу, выходил из под прежней юрисдикции и подчинялся законам цеха вольных каменщиков. В средние века всё это было просто, понятно и естественно. Но времена менялись.
Феодальной раздробленности пришёл конец, и Европа сплотилась под скипетрами железных королей, не желающих ни с кем делиться властью. Наступила эпоха национальных государств со всеми её преимуществами и недостатками.
Теперь и речи не могло быть ни о каких законах, кроме государственных. Один за другим исчезали некогда могущественные рыцарские ордена, которые либо уничтожали, как тамплиеров, либо вытесняли на отдалённые островки, как госпитальеров. Не обошли новые веяния и вольных каменщиков. Их законы всё больше превращались в простые обычаи, технические секреты печатались в книгах массовыми тиражами, а таинствам профессии обучали в университетах.
Но, странное дело. Чем больше ложи оттесняли от их традиционного занятия - строительства, тем большее значение начала приобретать их некогда второстепенная составляющая - политическая. Резко меняется состав лож. Теперь это дворянство, знать и даже особы королевской крови. Новые хозяева жизни поняли, что международный характер масонства очень удобен для разного рода щекотливых дел. Вроде тайной дипломатии, заговоров и банального шпионства. Ложи привлекали и тех, кто по самому роду своих занятий не мог оставаться в рамках государственных границ - финансистов. Так в масонство пришли большие деньги и большие люди. Случилось это в XVIII веке.
За деятельностью той или иной ложи теперь с лёгкостью просматривался чей-то политический интерес. Всё столетие ознаменовалось непримиримым соперничеством Англии и Франции. В него вовлекались Испания, Россия, Австрия, Пруссия, Турция. В это же время расцветают ложи так называемого "шотландского" обряда. Ларчик открывается просто. Враги Англии использовали для ослабления противницы, представителей шотландской династии Стюартов, некогда изгнанной парламентом. У них было немало сторонников и это позволило даже спровоцировать гражданскую войну на острове. Неудивительно, что всякий враг Англии или её политики находил самый радушный приём в ложах шотландского обряда. Здесь перекрещивались интересы самых разных людей. Например, банкиров, выдавших громадные займы тому или иному правительству. То же можно сказать и о ложах других обрядов. Было их великое множество.
Не обходили вниманием и Россию. В 1762 году в Петербурге появился знаменитый граф Сен-Жермен. Тот, кто не увлекается историей тайных обществ, наверняка, помнит его по пушкинской "Пиковой даме". Именно он передал старухе секрет трёх карт. Не успела эта таинственная, во всех отношениях, личность приехать, как, вскоре, свергли и убили императора Петра III. Это оказалось весьма на руку Франции. А, спустя десять лет, когда Россия слишком сильно наступила на интересы этой державы, император чудесным образом воскрес в заволжских степях. Правда, говорят, это был всего лишь беглый донской казак Емельян Пугачёв.
В Европе за масонами числились дела и посерьёзнее. Им, в частности, приписывались и Великая Французская революция и создание Соединённых Штатов Америки. Что здесь правда, что вымысел понять трудно.
Российским масонам на этой всемирной ярмарке тщеславия отводилась второстепенная роль. Судя по всему, национальные особенности русского масонства мало отличались от национальных особенностей русской охоты, хотя некоторые, довольно исправно, занимались мистицизмом, просветительством или политическими интригами. Да и стали ли вольные каменщики, со временем, лишь простыми исполнителями воли сильных мира сего? Куда делись все те, кто некогда посвящал в звания архитекторов, судил и следил за сохранением цеховых тайн? А все эти Сен-Жермены, Калиостро и многие другие, появляющиеся ниоткуда и исчезающие в никуда. Реликвии, секретные архивы, всё это до сих пор так и не вынырнуло на свет Божий.
За окном уже совсем стемнело, но свет зажигать не хотелось. Загадочный полумрак вокруг только усиливал впечатление от долгого рассказа. Не хотелось возвращаться в день сегодняшний. Впереди была ночь - время тайн. Мы разошлись каждый в свою постель, унося в душе красивую сказку о строителях каменных храмов, решивших однажды построить прекрасный храм братства и счастья для всего человечества. А он, подобно библейской Вавилонской башне, снова и снова рушился, потому что неразумные строители не могли или не хотели понимать друг друга.
XXV. Тень за спиной
То, что он сейчас делал, захватило его настолько, что все прежние страхи и сомнения исчезли.
Сомерсет Моэм. Маг.
Утром меня разбудил Дорогокупец. Оказалось, что он, вдохновлённый вчерашними разговорами, решил съездить в Москву и ещё немного покопаться в книгах по масонству. Будить же до рассвета меня понадобилось с вполне прозаической целью: Алексей попросил отдать ему карту памяти из моего телефона-навигатора, чтобы, где-нибудь в столице напечатать фотографии, сделанные в киндяковском парке. Мысль, конечно, здравая, но лучше бы она пришла ему в голову заблаговременно. Теперь он, сутулясь под всё не прекращавшимся дождиком, исчез в предрассветных сумерках, а мне, волей неволей пришлось вставать. Засыпать снова уже не было никакого смысла.
Запасшись большой кружкой горячего чая и накинув на плечи старую рыбацкую куртку, я уселся на крыльце. Совсем рядом падали капли дождя, свежесть тихонько забиралась за воротник, и во всём окружающем мире не было ни единого шевеления, кроме лёгкого подрагивания молодых зелёных листьев.
Наверное, если долго жить в таком безмятежном местечке, то станет скучно. Захочется острых ощущений, ночами станут приходить загадочные сны, которые потом долго нужно разгадывать, и даже ветер начнёт пахнуть дальними странами. Вон наш тихий и меланхоличный маг-библиотекарь даже не подождал пока погода немного наладиться, рванул в дождь, ни свет, ни заря. Поди, всю ночь не спал - грезил масонскими тайнами. Да и я сам пару месяцев назад, так же, наскучив поисками работы и однообразием серых будней, как мотылёк на огонь полетел на зов сокровища усадьбы Перси-Френч.
Мне снова вспомнилось гадание. Звезда магов, олицетворяющая надежду и две башни, охраняющие дорогу, уходящую через поле, освещённое луной. И две собаки: лающая и спящая. Маг ещё говорил, что они олицетворяют опасности, западни и предательство. Странно, когда думаешь о гадании свежим утром, попивая крепкий бодрящий чай, оно начинает выглядеть совсем иначе, чем, располагающим ко всему таинственному, вечером. Больше напоминает научный прогноз, чем магический ритуал.
Ведь и в самом деле опасностей оказалось, хоть отбавляй. И западни были. Предательство? Вот его, пожалуй, явно не хватало. Хотя, в сущности, что такое предательство? Обыкновенная ошибка в системе опознавания "свой-чужой". Ты считаешь кого-то своим союзником, а он таковым не является. Но были ли у меня на этом пути союзники?
Потом я снова стал думать об отце. Найденная в кабинете книга с дарственной надписью, датированной 1941 годом, была ещё одной среди многочисленных тайн его биографии. Ордена, полученные за вполне прозаическую службу на Дальнем Востоке, трудно объяснимый перевод на фронт в самом конце войны, интерес спецслужб к его бумагам. Была ещё загадка с образованием. Отец закончил школу картографов РККА, после чего и был направлен в войска. Но курс обучения в этом заведении составлял три года и высшего образования не давал. Тем не менее, когда отец после войны защищал кандидатскую диссертацию, соответствующий диплом с него, вроде как, и не потребовали. Свободно говорил и читал по-немецки. С восточными языками всё ясно, выучил их за годы жизни в Китае и Монголии, а вот с европейскими… Очень было похоже на то, что между картографическими партиями в пустыне Гоби и появлением на фронте в конце войны был ещё один длительный промежуток времени, о котором я уже, наверное, никогда ничего точно не узнаю. Хороший разведчик это тот, про которого не знают. Таков жёсткий закон этого тайного мира. А в том, что отец был разведчиком, я теперь не сомневался.
Завтракал в одиночестве. Старый философ и мечтательная юная особа любили поспать утром, тем более, что погода располагала, и я, не дожидаясь их, сварил кашу из овсяных хлопьев, положил туда, по армейской привычке, побольше масла и расположился для неторопливой трапезы возле кухонного окна. В это время и увидел знакомый подержанный "Астон-Мартин", остановившийся у нашего забора.
Кажется, я зря так плохо думал о Викторе. Он всерьёз озаботился моей судьбой. Ведь, чтобы доехать до нашей дачи, ему пришлось выехать из Москвы затемно. Когда я встретил его на крыльце, он немного замешкался:
- Простите, я хотел увидеть Бориса Фёдоровича, - потом всмотрелся в моё лицо и недоверчиво протянул, - Леонид?
- Не похож?
- Слава Богу! - радость гостя, кажется, была совершенно искренняя, - Я волнуюсь, землю рою, а он сидит, как ни в чём не бывало на даче и чаи гоняет!
- Можете присоединиться.
Мы тихонько прошли на кухню.
- Что же ты мне не позвонил? - от волнения Виктор даже перешёл на "ты".
- Думал, не к спеху.
- Я уж не чаял тебя живым увидеть. Этих ребят из Ульяновска совсем запугал, знакомых из министерства подключил. Ничего. Говорят: "Исчез бесследно вместе с какой-то студенткой и её преподавателем". На угнанной машине.
- Не самый худший вариант. Нельзя возбуждать дело об убийстве.
- Тебе смешно. А мой шеф с утра до ночи клянёт тот час, когда он вляпался в эту историю. Так что же всё-таки случилось?
Только сейчас он заметил кружку с горячим чаем и жадно схватил её.
- Некий преподаватель истории, свихнувшийся на тайне каких-то старинных сокровищ, решил, что я занимаюсь тем же. Нанял каких-то олухов, напал на меня, потом организовал похищение собственной студентки и угрожал убить её, если я немедленно не отдам ему всё до копейки. Потом угнал у своих новоявленных компаньонов машину и скрылся на ней в неизвестном направлении. Я и студентка чудом унесли ноги от этого психа.
- Бред какой-то. Но, то же самое, слово в слово, говорят и ребята из Ульяновска. Только про сокровища не упоминают. "Какой-то фраер впёр нас в это дело. Попросил немного прижать профессора и девчонку. Обещал заплатить кучу бабок. Мы, как последние лохи и вляпались. Нас и кинули, как маленьких. Этот тип послал наших ребят парк караулить, а сам напал на шофёра, угнал тачку, да ещё девчонка теперь исчезла. Что случись, всё на нас повесят".
- Немного лукавят. Но, совсем немного. Боюсь, планы у них были более обширны. В смысле статей Уголовного кодекса. Деньги… У этого преподавателя они действительно были. И платил он щедро. Жаль, что его не поймали. Так что можешь успокоить своего шефа - в дело с убийством вы не вляпались. Чудом.
- Да и кто мог подумать. Респектабельная юридическая фирма просит немного последить за сотрудником другой фирмы. С точки зрения закона, конечно, дело сомнительное, но ведь кушать всем хочется. У каждого свой хлеб. Вдруг, на человека, за которым мы следили, нападают и пытаются убить. Ты всё-таки считаешь, что это лишь совпадение?
- Какая разница. Главное, всё обошлось.