- Гарантирую - так легко не отделаетесь, - пообещал генеральный директор. - Кончится не извинением, а заявлением. По собственному желанию… Это в лучшем случае.
Ольга Арчиловна промолчала, сдерживая себя, чтобы не наговорить дерзостей. Ростовцев постоял в нерешительности, что-то мучительно обдумывая. И вдруг криво улыбнулся.
- Честному бояться нечего, - повторил он слова Дагуровой. - Дешевая уловка. Но считайте, что я купился. - Ростовцев снял трубку, набрал номер. - Павлик, это я… Слушай, найди мои бежевые туфли… Да, финские. И принеси мне на работу… Ничего не случилось. Действуй! - Он бросил трубку на аппарат.
- Чтобы ускорить дело, могли послать за сыном Носика, - заметила Ольга Арчиловна.
- Я сам знаю, посылать шофера или нет, - отрезал генеральный директор. - Нечего мальчишке разъезжать на папиной персональной машине!
Дагурова молча пожала плечами. Ростовцев снова прошелся по кабинету, остановился у окна.
- Прямо анекдот, - пробурчал он, не оборачиваясь. - Рассказать кому - не поверят. - Он резко повернулся. - Нет, вы действительно подозреваете меня в покушении?
- Я вам этого не говорила.
- Зачем говорить, - криво усмехнулся Ростовцев. - Ваши действия куда красноречивее… Ладно, я вас предупредил…
Ольга Арчиловна опять молча снесла очередной выпад генерального директора. Ее больше занимало, как быть с понятыми. Дело делом, но компрометировать Ростовцева она действительно не имела права. Значит, приглашать понятых из местных жителей нецелесообразно.
- Разрешите позвонить? - попросила следователь.
- Звоните, - буркнул Ростовцев.
Дагурова набрала номер поселкового отделения милиции. Ответил дежурный. Она спросила, нет ли поблизости лейтенанта Манукянца. Повезло. Тут же в трубке раздался темпераментный голос участкового инспектора:
- Слушаю вас, Ольга Арчиловна!
- К вам будет просьба. Подберите, пожалуйста, двух человек, только обязательно из приезжих…
- Понятых, что ли? - уточнил Манукянц.
- Да. Подчеркиваю: не жителей Березок. И с ними - в дирекцию "Интеграла". В приемную.
- Будет исполнено, Ольга Арчиловна. А товарищ Чикуров снова поехал осматривать место происшествия, - выдал он дополнительную информацию.
- Хорошо, Левон Артемович. Постарайтесь поскорее.
Дагурова села писать протокол допроса Ростовцева. Он тоже устроился в кресле, углубившись (или делая вид) в бумаги на своем столе.
- Аркадий Павлович, Павлик пришел, - доложила по селектору Эмма Капитоновна.
- Пусть зайдет, - сказал Ростовцев.
В кабинете появился подросток лет пятнадцати, высокий, нескладный, чем-то очень похожий на Ростовцева. Он держал в руках коробку с надписью "Топман". Павлик с любопытством посмотрел на следователя, на всякий случай поздоровался. Дагурова ответила.
- Давай, - нетерпеливо попросил отец.
Ростовцев-младший прошел через комнату, положил коробку с обувью на стол. Он хотел, видимо, о чем-то спросить отца, но тот властно приказал:
- Иди, ты свободен.
Вежливо попрощавшись со следователем, подросток вышел. Ольга Арчиловна дала Ростовцеву ознакомиться с протоколом. Он прочитал его, расписался и бросил в ее сторону колючий взгляд: вот, мол, в какое неловкое положение она ставит генерального директора.
Но по-настоящему он смутился, даже покраснел, когда в присутствии понятых ему пришлось снять туфли и надеть другие, принесенные сыном. Впрочем, понятые тоже чувствовали себя не в своей тарелке.
Уходя от Ростовцева, Дагурова сказала:
- Аркадий Павлович, я бы хотела побеседовать с вашим секретарем.
- Допрашивайте, - с деланным безразличием ответил генеральный директор. - Ваше право.
В приемной вместо секретарши оставили все того же Носика. Нашли пустой кабинет. Ольга Арчиловна спросила, не отлучалась ли вчера Эмма Капитоновна со своего рабочего места в первую половину дня. Секретарь, помявшись, сказала, что выходила из здания минут на 20–30. В магазине давали грампластинки для занятий аэробикой. Ритмической гимнастикой в Березках увлекались повально.
- В котором часу это было? - уточнила Дагурова.
- Около десяти.
- А кто сидел во время вашего отсутствия в приемной?
- Носик. Я сказала ему, кого можно соединять по телефону с Ростовцевым, а кого нет…
"Машину генерального директора видели возле дома Баулина именно в этот период времени", - подумала Дагурова. И спросила:
- А мог Носик тоже отлучиться?
- Вообще-то он исполнительный товарищ. - Эмма Капитоновна на минуту задумалась. - Впрочем… Недавно я просила его подменить меня на полчаса, а он возьми и уйди за сигаретами… Влетело от Аркадия Павловича, конечно, мне…
Секретарь также сказала, что в остальное время, то есть до и после того, как она бегала за пластинкой, ни шофер, ни Ростовцев из здания дирекции "Интеграла" не выходили. Вплоть до обеденного перерыва…
Судя по всему, Эмма Капитоновна говорила правду. А Носик? Не мог ли Ростовцев предупредить его заранее, чтобы он никому не говорил о его поездке на машине в тот самый отрезок времени? Если это так, то вставал вопрос: что надо было Аркадию Павловичу в особняке Баулина? Почему он скрывает это?
"Неужели все-таки Ростовцев? - размышляла следователь. - Нет, не мог же он взять картины? Какая тут логика? Правда, чаще всего преступления выглядят нелогично. На первый взгляд. А уж потом…"
Чтобы поскорее развеять сомнения, надо было срочно провести экспертизу: следы в прихожей у Баулина оставлены туфлями Ростовцева или нет? А для этого попросить эксперта-криминалиста как можно быстрее съездить в научно-исследовательскую лабораторию судебных экспертиз. Но Хрусталев с Чикуровым в это время находились на месте происшествия.
Ольга Арчиловна решила вернуться в гостиницу. Там тоже были дела. Письма, изъятые в клинике и адресованные профессору, его научные работы, с которыми Дагурова хотела ознакомиться.
Перед поездкой на место происшествия у Чикурова была встреча с судмедэкспертом. Обследовав пострадавшего, эксперт пришел к выводу, что ранение Баулину было нанесено из нарезного охотничьего или боевого оружия калибра скорее всего 7,62 или 7,65 мм. Направление выстрела - с правой стороны головы. Расстояние, с которого стреляли, судмедэксперт определить затруднялся. Но не близко, так как следов ожога и пороховых вкраплений на коже лица и вокруг раны обнаружить не удалось.
В связи с тем, что первоначальное положение тела было изменено, определить, откуда стреляли, тоже не представлялось возможным. Рана - сквозная - была одна. Общая картина смазана тем, что врач "скорой", приехавшей на место происшествия и забравшей Баулина, обработал рану, не позаботившись о том, чтобы смывы и срезы оставить для исследования.
Узнав заключение, Чикуров направился в поселковое отделение милиции. Там его уже ждали эксперт-криминалист Хрусталев и один из главных свидетелей - Александр Гостюхин. С мальчиком пришел старший воспитатель поселкового пионерлагеря, где отдыхал в это время Саша.
Чтобы как можно точнее и объективнее зафиксировать выход на место происшествия со свидетелем, прихватили фото- и звукозаписывающую аппаратуру.
Гостюхин оказался толковым парнишкой. Гордый от возложенной на него ответственной миссии, он держался очень серьезно. Мальчик показал, где он с приятелем удил рыбу, затем провел следователя и сопровождающих их работников милиции той дорогой, по которой они двигались вчера утром после рыбалки. И наконец, указал место, с которого увидел раненого Баулина и незнакомца, тащившего профессора по земле. Саша снова подробно рассказал, как они метались по берегу реки в поисках кого-нибудь из взрослых, как выскочили на шоссе и увидели машину Рогожина…
- Так все же кто волочил Баулина? - задал вопрос Чикуров.
Гостюхин, ни секунды не сомневаясь, ответил:
- Дядя Юра! Рогожин… На нем были светлые брюки и рубашка… Как на том, кто тащил.
- Ты в этом уверен? - уточнил следователь.
- Уверен, - заявил мальчик. - А почему он так испугался, а? И не захотел поехать помочь Баулину? Вернее, сначала поехал, а потом развернулся - и в милицию… И вообще все говорят, что вы зря его отпустили вчера из милиции… Мы с ребятами даже хотели следить за ним!
- Ну это вы напрасно, - заметил Игорь Андреевич. - Подобная самодеятельность не нужна и к хорошему не приводит… Ты лучше вспомни: помимо красных "Жигулей", в то время по дороге проезжали еще какие-нибудь машины?
Мальчик задумался. Потом ответил, но уже не так безапелляционно:
- По-моему, нет…
Это расходилось с показаниями главного зоотехника, который утверждал, что, когда он лежал под своим автомобилем, прикрепляя глушитель, мимо проскочили "Запорожец" и "Жигули".
"Кто же прав? - думал Игорь Андреевич. - Мальчишке обманывать вроде ни к чему. Но Рогожин, если замешан в покушении, заинтересован путать следствие. Как проверить его показания?"
С такими мыслями Чикуров и уехал с места происшествия, где работники милиции и дружинник продолжали искать пулю и гильзу. С ним же отправился и Хрусталев.
В гостинице первым делом они забежали в ресторан, пообедали. Но не успел Чикуров допить запотевшую (прямо из холодильника) бутылочку "Росинки", как его отыскал администратор гостиницы и позвал к телефону.
Звонил Харитонов - прокурор района.
- Приветствую вас, Игорь Андреевич!
- Здравствуйте, Никита Емельянович.
- Как настроение? Обжились?
- Все нормально, - ответил Чикуров, недоумевая, неужто только это интересовало Харитонова?
Однако дело было в другом.
- Игорь Андреевич, вас разыскивает Вербиков, из прокуратуры республики, - сообщил районный прокурор. - Просил срочно позвонить ему. Я уже предупредил товарищей из районного узла связи. Соединят немедленно…
- Спасибо, - поблагодарил Чикуров, которого насторожило это известие. С начальником следственной части прокуратуры республики была договоренность, что Чикуров, как только будут результаты, позвонит сам.
Как правило, от экстренных звонков начальства ничего хорошего ждать не приходилось.
- И еще мне звонили из обкома, - продолжал райпрокурор, - завотделом административных органов обкома, спрашивал про вас…
- Про меня? - удивился Игорь Андреевич.
- Интересовался ходом следствия, - неопределенно пояснил Харитонов. - Игорь Андреевич, скажите, а товарищ Дагурова давно работает в прокуратуре?
- Лет шесть. А что?
- Молодой еще следователь, молодой, - протянул районный прокурор, так и не ответив на вопрос Чикурова. - Боевой задор с одной стороны - хорошо, а с другой… Короче, если вас опять будут разыскивать из обкома, куда звонить?
- В гостиницу, ко мне в номер.
- Добро. - Харитонов положил трубку.
С нехорошим предчувствием следователь поднялся в номер, оставив Хрусталева в ресторане. С Москвой соединили моментально. Вербиков начал в раздраженном тоне:
- Мы же договорились, как только осмотришься в Березках, дашь знать! Что, у меня только твое дело? Я, понимаешь ли, сижу у телефона, а ты и не чешешься!
- Послушай, Олег Львович, - хотел было оправдаться Чикуров, но начальник перебил его:
- Я же предупреждал: дело на контроле у руководства прокуратуры республики… О твоей подопечной Дагуровой спрашивали… Ты хоть объяснил ей, что значит стажировка? Да и сам знаешь ли?
Игорь Андреевич ничего не понимал. Откуда такой тон? Из-за чего шеф взвинчен?
- Представляю… Не впервой со стажерами… - усмехнулся следователь.
- Тем более! Запомни: следствие ведешь ты! - как-то особенно подчеркнул Вербиков. - С тебя и спрос. Ясно?
- Я лично считаю, что принимать участие в следствии - лучшая форма учебы для стажера. Так было всегда.
- Но ведь прежде всего надо иметь голову на плечах! - почти выкрикнул начальник следственной части.
Чикуров не понял, к кому относится это замечание - к нему или Дагуровой. Хотелось знать: что натворила Ольга Арчиловна, если Вербиков буквально рвет и мечет?
- Ты объяснишь, в чем дело? - напрямик спросил Чикуров.
- А ты не в курсе, кого и как она допрашивает?
- Мы с ней обговариваем, кого и о чем допрашивать, - осторожно ответил Чикуров.
- Хорош наставник, - саркастически заметил Олег Львович. - Так это была ваша совместная идея снять с генерального директора туфли и босиком пустить домой?
- Да ты что! - вырвалось у Чикурова. - Я ничего об этом не знаю…
- Зато уже знают в Прокуратуре СССР!
- Честно говоря, я поручил ей проверить одну версию, - растерянно пояснил Игорь Андреевич, совершенно не представляя, что же произошло, и еще больше поражаясь: в Москве уже знают, а он не в курсе.
Вербиков немного смягчился. Дав совет получше контролировать действия стажера, попросил рассказать о деле. Игорь Андреевич вкратце доложил.
Еще раз напомнив, что Чикуров должен держать его в курсе, Олег Львович довольно холодно закончил разговор.
Настроение у Игоря Андреевича упало, можно сказать, ниже нуля. Он вышел в коридор и постучал в дверь Дагуровой. Ее не было.
"И какого лешего я поручил проверять версию с автомобилем ей? - ругался про себя Чикуров. - Если говорить правду, я совсем не знаю Ольгу Арчиловну. Ну выступила на совещании лучших следователей, так ведь это еще ничего не значит! Мало ли какие бывают случаи, удачи… А тут, в Березках, с первых шагов допустить такой ляп!"
Чикуров, прихватив Хрусталева, отправился в поселковое отделение милиции. Там его с ходу огорошили: буквально несколько минут назад в гостиницу "Приют" приехал Латынис с женой Баулина. Ян Арнольдович очень хотел видеть его, Чикурова.
- С женой Баулина? - удивился следователь.
- Да, прибыла из Москвы, - ответил дежурный.
Пришлось возвращаться в гостиницу.
Возле "Приюта" стояли запыленные "Жигули" красного цвета с московским номером. Латынис прохаживался по вестибюлю, поглядывая на часы.
- Где Баулина? - прежде всего спросил следователь.
- Ест, - кивнул на двери ресторана оперуполномоченный. - Говорит, всю ночь гнала машину. Устала так, что уже за рулем сидеть не могла. Из отделения сюда "Жигули" вел я.
- Но почему она сразу в милицию?
- Нет, сначала рвалась в больницу, но к Баулину не пустили. В реанимацию вообще никого не допускают… А она посчитала, что все это дело рук Шовкопляса. Так и заявила мне: Шовкопляс - враг ее мужа номер один. Возмущалась, почему ему доверили оперировать Евгения Тимуровича. Говорит, Шовкопляс столько нервов измотал Баулину! Писал статьи против него, выступал публично… Короче, всеми силами боролся против его научного и лечебного методов.
- Однако прооперировал профессора, кажется, неплохо, - заметил Чикуров.
- Слышал, - кивнул Латынис. - Она даже успела поговорить в больнице с нейрохирургом из области. Он сказал, что лучше того, что сделал Шовкопляс, вряд ли мог сделать кто-либо иной, в том числе и он… Из больницы Баулина поехала в особняк мужа, но войти не смогла - опечатано. Вот тогда она в милицию… Почему-то решила, что вы там, хотела встретиться. Я как раз находился, в отделении милиции, связывался с московскими коллегами. И справлялся именно о Баулиной… Ни позавчера, ни вчера ее в Москве не было. То есть ни накануне покушения, ни в день покушения.
- Может, на даче?
- Нет, на даче ее тоже не было.
- А вы у нее не спрашивали, где она находилась в то время?
- Не хотел упреждать вас, Игорь Андреевич… Интересно, что она скажет.
- Посмотрим…
Из дверей ресторана показалась невысокая женщина, в светлом брючном костюме, с модной сумкой через плечо. Она подошла к ним.
- Игорь Андреевич Чикуров, - представил ей следователя капитан.
- Баулина Регина Эдуардовна, - кивнула жена профессора, устало оглядывая следователя.
- Вы хотели со мной побеседовать? - спросил Чикуров.
- Разумеется! Должна же я знать, что произошло с Женей. - Она достала из сумки платочек. - Никто ничего не может сказать. Или не хочет. - Баулина поднесла платочек к глазам.
- Вы не возражаете, если мы поговорим в вашем номере?
- Пожалуйста, где угодно…
Когда шли по лестнице, Игорь Андреевич отметил: Регина Эдуардовна хоть и не первой молодости, но еще весьма привлекательная женщина. Ухоженное лицо, со вкусом наложенная косметика. Что и говорить, следила за собой.
Отдавая Баулиной ключ, дежурная по этажу сказала Чикурову:
- Ваша коллега была с полчасика назад.
- Дагурова? - уточнил следователь.
- Она. Узнав, что вас нет, сразу куда-то ушла. "Решительно сегодня день несовпадений", - подумал Игорь Андреевич.
Он бы очень хотел видеть Ольгу Арчиловну. Узнать наконец, что она натворила в дирекции "Интеграла". Из головы не выходил разговор с Вербиковым… И не натворила бы еще чего-нибудь…
- Страшно хочется курить, - призналась Баулина, устраиваясь в кресле. - На людях стесняюсь…
- Разрешите и мне. - Чикуров вынул из кармана пачку "Явы" и протянул Регине Эдуардовне.
- Благодарю вас, но я привыкла к другим. - Она достала из сумки "Космос".
Игорь Андреевич чиркнул зажигалкой, дал ей прикурить, закурил сам.
Баулина глубоко затянулась, прикрыла глаза. Предательская сеть морщинок на веках все же выдавала ее возраст.
Чикуров не начинал разговора, ждал. Латынис тоже молча сидел на стуле.
- Так что же произошло? - наконец спросила Регина Эдуардовна. - Говорите правду… Я готова ко всему…
- В Евгения Тимуровича стреляли, - начал следователь.
- Это я знаю, - перебила Баулина. - Кто? И главное, за что?
Чикуров пожал плечами. Встреча с женой профессора произошла настолько неожиданно, что он не знал, с чего начать допрос.
- Женщина?.. - тихо произнесла она.
- Почему вы так думаете? - задал вопрос следователь.
- Не знаю… Я всю дорогу думала… Кого он мог так обидеть, оскорбить, обмануть? Женя - бескорыстнейший человек! Сколько с ним живу - он делал людям только добро. - Она замолчала, промокнула платочком навернувшиеся на глаза слезы.
"Они ее тоже не портят", - машинально отметил Чикуров и спросил:
- Так почему вы подумали, что это могла сделать женщина?
- Глупость, конечно. - Она смяла в пепельнице выкуренный до самого фильтра окурок. - Женская логика… Если ревнует, значит, сам чувствует за собой вину.
Насчет ревности следователь знал из ее же письма к мужу.
- У Евгения Тимуровича здесь кто-то был?
- Не знаю. Может быть, - ответила она. - Но скорее всего не очень серьезно. - Баулина вздохнула тяжело-тяжело, со всхлипом. - Во всем, видимо, виновата я…
- В чем именно? - осторожно поинтересовался Чикуров.
- В том, что он здесь, в том, что фактически пять лет без семьи… Какие мы все эгоисты! Ведь он так любит дочь! Элеонора для Жени - свет в окне!.. Я вот сейчас думаю, чем он жил? Своей работой, своими идеями, дочерью, ну и мной, конечно… Хорошо, с работой у него в Березках ладилось, а в семье? Норочку видел всего два-три раза в году. Наверное, поэтому задаривал ее сверх всякой меры… Сапоги - не сапоги, дубленка - не дубленка, видеомагнитофон, стереоустановка… А простого человеческого общения не было.
Регина Эдуардовна сглотнула слезы.
- Почему вы жили отдельно? - спросил Чикуров.