– Но при этом разговоре у вас обязательно будут слушатели, – ухмыляясь, заметил я. – Ребята, пошли. Фред, развяжи их. А клещи захвати с собой на память.
Глава тринадцатая
Чтобы нормально выспаться, мне нужно восемь с половиной часов сна, а еще лучше девять. Обычно я просыпаюсь в половине восьмого утра – после нескольких минут внутренней борьбы, когда пытаюсь убедить себя, что сегодня не воскресенье и пора вставать. В этот вторник все было иначе. Будильник стоял на половине седьмого, и когда он прозвенел, мне пришлось напрячь все силы, чтобы заставить себя выползти из постели, потому как в горизонтальном положении я провел всего два часа. Я принял душ, побрился, оделся и спустился в гостиную, где застал далеко не веселую картину. Мортимер Эрвин спал на ковре, подложив под голову подушку с дивана, на котором лежал Губастый Иган. Взъерошенный Деннис Горан нервно вертелся в мягком кресле. Спиной к окну сидел Сол Пензер, расположившийся так, чтобы, не напрягая зрения, наблюдать за всеми подопечными.
– С добрым утром, – сурово сказал я. – Завтрак скоро будет подан.
– Нет, но это же совершенно невыносимо! – воскликнул, или, точнее, пропищал, Горан.
– Ну и не выносите, – посоветовал я. – В течение ночи я по меньшей мере раз пять повторял, что вы можете покинуть нас в любое время. А Эрвин и Иган здесь прямо-таки как в гостиничном номере-люкс. Наш доктор Уолмер, которого мы вытащили из постели в два часа ночи, перевязал руку Эрвину ничуть не хуже любого другого врача. Мы изо всех сил стараемся вам услужить. Мистер Вульф даже не появлялся из спальни взглянуть на этих типов, а поступил так только для того, чтобы вы не подумали, будто он хочет воспользоваться выгодной возможностью наедине поговорить с ними перед тем, как прибудут блюстители закона. Я не знаю, что он там делал – лежал в постели или ходил по комнате. Во всяком случае, вы видели и слышали, что в час сорок семь минут ночи я позвонил в уголовную полицию и сказал, что мистер Вульф хочет сообщить лично инспектору Кремеру кое-что важное и будет признателен, если Кремер позвонит ему как можно скорее. Нам известно о вашем желании побыть наедине с вашим клиентом, но мы никак не можем и на секунду оставить без тщательного присмотра такого бандита, как Иган, поскольку в подобном случае Кремер устроит нам грандиозный скандал. Сол, как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно. Я сменил Фреда в половине шестого, а перед этим поспал часа три.
– Что-то не очень похоже… Пойду узнаю, как там с завтраком.
Когда я разговаривал на кухне с Фрицем, появился полностью одетый Фред с потрясающими новостями. Их мирный сон в отведенной им южной комнате, находящейся на том же этаже, что и моя, был прерван стуком в пол, который служил потолком комнате под ними, то есть спальни Вульфа. Когда Фред спустился туда узнать, в чем дело, Вульф распорядился сейчас же прислать к нему Орри. Я не могу припомнить другого случая, когда Вульф занимался какими бы то ни было делами до завтрака.
Вскоре на кухню спустился Орри.
– Фриц, перестань топтаться около этих обжор и обслуживай только меня. Мне нужно уйти, чтобы выполнить поручение, а я голоден. Арчи, принеси мне пятьсот долларов. Пока ты ходишь, я посижу на твоем стуле.
Я, конечно, не уступил Орри свой стул, пока не окончил завтрак, включая вторую чашку кофе, и ему пришлось пристроиться на табуретке. Только после этого я выполнил приказ Орри. Гадать, как он намеревался израсходовать пятьсот долларов, было бесполезно. Вульф уже не впервые посылал кого-нибудь из своих помощников с поручением, не посоветовавшись предварительно со мной.
К восьми часам, когда Орри уже ушел, а мы с Фредом на кухне помогали Фрицу мыть посуду, раздался звонок в парадную дверь. Я пошел открывать. На крыльце стояли инспектор Кремер и сержант Пэрли Стеббинс. Мне не нужно было просить их подождать, пока я не получу указаний от Вульфа, потому что такие указания у меня уже были. Убедившись предварительно, что дверь в гостиную закрыта, я пригласил их войти, однако они не двигались.
– Мы заглянули сюда по дороге, – проворчал Кремер. – Что вы хотите мне сообщить?
– Я? Ничего. Рассказчиком будет мистер Вульф. Заходите.
– У меня нет времени его ждать.
– А в этом нет необходимости. Он с нетерпением ждет вас уже целых шесть часов.
Кремер и Стеббинс вошли в дом и направились в кабинет, а я за ними. Едва переступив порог, Кремер буркнул:
– Но его же нет.
Я сделал вид, что ничего не слышал, пригласил их сесть, позвонил Вульфу по внутреннему телефону и доложил, кто к нам пришел. Кремер достал сигару из кармана, покатал ее между ладонями, тщательно осмотрел кончик, словно желая удостовериться, не намазан ли он каким-нибудь редким ядом, сунул в рот и крепко сжал зубами. Я никогда не видел, чтобы он закуривал сигару. Стеббинс, прищурившись, рассматривал меня. Я понимал, что ему досадно, что его начальник торчит здесь вместо того, чтобы заниматься расследованием важного дела об убийстве. Думаю, что его настроение не изменилось бы и в том случае, если бы он знал, что убийца нами уже найден, все необходимые улики собраны и ему остается только произвести арест.
Послышался шум спускающегося лифта, и почти сразу же в кабинет вошел Вульф. Без особой радости поздоровавшись с присутствующими, он прошел к письменному столу и, прежде чем сесть, спросил:
– Почему вы так задержались? Мистер Гудвин звонил больше шести часов назад. Мой дом полон всяких сомнительных типов, и я хочу поскорее от них отделаться.
– Не морочьте мне голову! – рявкнул Кремер. – Мы спешим. О каких еще типах вы говорите?
– Во-первых, – медленно продолжал Вульф, – что вы можете сказать по поводу выдвинутого мисс Эстей обвинения, будто мистер Гудвин предложил продать ей запись моей беседы с миссис Фромм?
– Ничего. Это дело прокурора. Вы тянете время.
Вульф пожал плечами:
– Во-вторых, о сережках в виде пауков. Миссис Фромм купила их во второй половине дня в понедельник, одиннадцатого мая, в одном магазине в центре города. Как вы, несомненно, уже выяснили, в Нью-Йорке, по всей вероятности, нет больше второй такой пары серег и никогда не было.
Стеббинс уже достал из кармана блокнот, а Кремер резко спросил:
– Как вы это узнали?
– Наводил кое-какие справки. Я сообщаю вам факт, а как он мне стал известен – мое дело. Миссис Фромм увидела сережки в витрине и расплатилась чеком. Название магазина и его адрес вам установить нетрудно, так как ее книжка с корешками чеков находится в вашем распоряжении, но более глупой траты времени я даже представить не могу. Я гарантирую вам точность факта, а подумав, вы поймете его исключительную важность.
– Это в каком же смысле?
– Решайте сами. Мое дело – только сообщить вам факты. А вот еще один факт. Вы, конечно, знаете Сола Пензера?
– Да.
– Вчера под именем Леопольда Хейма, проживающего в дешевой гостинице на Первой авеню, он явился в канцелярию Ассоциации помощи перемещенным лицам, где разговаривал с мисс Анджелой Райт и неким Чейни. Он сообщил им, что приехал в США нелегально, опасается, что это может стать известно властям, и ему нужна помощь, чтобы его не выслали. Мисс Райт и Чейни заявили, что Ассоциация подобными вопросами не занимается, но порекомендовали ему обратиться к адвокату Деннису Горану. Хейм побывал у этого адвоката, а затем вернулся в гостиницу. Около восьми часов вечера к нему в номер явился неизвестный и заявил, что после уплаты десяти тысяч долларов он может гарантировать Хейму защиту от преследования за нелегальный въезд. Все подробности этой беседы вам сообщит мистер Пензер. Неизвестный дал ему сутки, чтобы собрать столько денег, сколько он сможет. Мистер Пензер незаметно проследил за неизвестным, так как обладает в подобных делах высокой квалификацией.
– Знаю, знаю. Ну и дальше?
– Остальное вам расскажет мистер Гудвин, но прежде чем он начнет, я должен сообщить вам, что у меня есть предположение о том, кто был в машине вместе с женщиной в прошлый вторник, в тот момент, когда она попросила мальчика позвать полицейского. Я пришел к выводу, что этим человеком мог быть только Мэтью Берч.
– Почему именно Берч? – не скрывая удивления, спросил Кремер.
– Я ничего не хочу объяснять, потому что мое предположение подтвердилось: в машине действительно был Берч. Теперь еще один факт…
– Пожалуйста, пожалуйста, только подробнее.
– О нем расскажет мистер Гудвин. Арчи, расскажи все, начиная со звонка Фреда вчера вечером.
Разумеется, я рассказал почти все. Накануне ночью, дежуря в гостиной с половины четвертого до половины пятого, я все обдумал и решил умолчать только о двух обстоятельствах: о том, каким образом мы добились признания Игана, и о том, что у нас есть его записная книжка. Еще раньше, во время инструктажа в своей комнате, Вульф сказал мне, что книжку мы предъявим только в том случае, если будет доказано, что она является весьма существенной уликой.
Так вот, обо всем остальном, за исключением этих двух деталей, я рассказал. Стеббинс начал было делать заметки, но затем бросил, не справившись. Я передал ему револьвер Морта и показал клещи. После того как я закончил, Кремер и Стеббинс некоторое время молча смотрели друг на друга, затем Кремер сказал, обращаясь к Вульфу:
– Нам тут нужно еще разобраться.
– Да, конечно, – согласился Вульф.
– Этот Иган нам известен? – спросил Кремер у Стеббинса.
– Мне нет, но он может быть известен другому отделу.
– Сейчас же свяжитесь с Роуклиффом и скажите, чтобы он быстро проверил его.
Стеббинс немедленно позвонил Роуклиффу, передал ему указание Кремера и сел на прежнее место.
– Ну, Горан, конечно, по уши запутался в этой истории, но пока мы не можем его задержать, – заметил Кремер, обращаясь к Вульфу.
– А я его и не задерживаю. Он явился ко мне добровольно для защиты интересов своего клиента.
– Знаю. Вы поступили правильно. Если вам удастся заставить Игана заговорить, мы успешно закончим расследование.
Вульф покачал головой:
– Да? Но не обязательно найдете убийцу. Вполне возможно, что Иган знает об убийствах так же мало, как и вы.
Шутка была злой, но Кремер предпочел пропустить ее мимо ушей.
– Во всяком случае, мы предоставим ему возможность сознаться. Но и мне нужно еще во всем разобраться. Например, пока что нельзя столь категорически утверждать, будто в машине с женщиной был именно Берч. А что, если это был не он, а кто-нибудь из тех бедняг, которых он обирал? Предположим, что женщина была членом шайки и наводила на них Игана. Она могла подумать, что человек, который был с ней в машине, намеревается убить ее, и велела мальчику позвать полицейского. Потом ей как-то удалось от этого человека отвязаться, но в тот же вечер он встретился с главарем шайки Берчем и убил его. Опасаясь, что мальчик может его опознать – возможно, он все же расправился с женщиной, ехавшей с ним в машине, но труп ее до сих пор не найден, – на следующий день он убрал и мальчика. Затем ему стало известно, что миссис Фромм является главой этой так называемой Ассоциации, и он добавил ее к списку своих жертв… Бог мой, но ведь таким образом мы можем разоблачить всю эту банду и участие Горана в ней! Иммигрантов, прибывших в США нелегально, в одном Нью-Йорке – тысячи, все они доведены до отчаяния, постоянно опасаются, что их вышвырнут из страны, и поэтому становятся легкой добычей шантажистов. Несомненно, где-то должен быть и список бедняг, которых доили эти мерзавцы. Мне очень хотелось бы заполучить его; готов биться об заклад, что в нем мы нашли бы фамилию убийцы. Вы согласны со мной?
– Нет.
– Вы так отвечаете только потому, что, как всегда, одержимы духом противоречия. Почему же нет?
– Вы еще недостаточно проанализировали все, что мы сообщили вам, мистер Кремер. А ваше утверждение, будто убийцей был один из тех, кого шантажировали, свидетельствует об отсутствии у вас полной ясности. Можно ли сказать, что из всех возможных преступников вы остановились на какой-то одной вероятной кандидатуре?
– Нет.
– Но кого же все-таки вы исключили из списка подозреваемых?
– Пока – никого. Действительно, в ходе расследования мы встретились с некоторыми трудностями. Вот, например, миссис Горан утверждает, что ее муж, проводив миссис Фромм до машины, вернулся домой и сразу же лег спать. Но ведь это всего лишь показания жены, подтверждающей объяснение мужа. Если вы хотите назвать мне вероятного преступника – пожалуйста. У вас есть такая кандидатура?
– Конечно.
– Да? Назовите.
– Но вы же спрашивали, есть ли у меня предположение о вероятном преступнике, а вовсе не готов ли я его назвать. Возможно, что я смогу сделать это через час или через неделю, но не сейчас.
– Вы или кокетничаете, к чему я уже привык, или о чем-то умалчиваете. Не хочу скрывать, что я признателен вам, так как вы многое узнали – и о шайке, и об Игане, и, благодаря везению, о Горане. Все это хорошо, но не содержит указаний на личность преступника. Что же еще есть у вас? Если вы хотите что-то узнать от меня, пожалуйста, я к вашим услугам. Если вы хотите узнать, чем располагаем мы – а именно этого вы и добиваетесь! – пожалуйста, я расскажу вам, но при условии, что вы поступите так же и расскажете мне абсолютно все, что вам известно.
– Вообще-то говоря, – ответил Вульф, – это вполне резонное предложение, но оно бессмысленно: во-первых, потому, что я уже рассказал вам все, что знаю, а во-вторых, у вас нет того, чего я хочу и чего мне не хватает.
Кремер и Стеббинс удивленно и подозрительно посмотрели на него.
– Вы уже сказали мне, – продолжал Вульф, – что сегодня, спустя целых три дня после убийства миссис Фромм, никто из подозреваемых пока еще не отпал. Этого для меня достаточно. Сейчас в рапортах и протоколах показаний написаны десятки тысяч слов, и вполне возможно, что там может оказаться какая-то фраза или, может быть, факт, имеющий отношение к делу, но если бы даже вы привезли сюда все это море бумаг, я не намерен его процеживать. Вот, например, сколько страниц вы исписали о прошлом и настоящем мисс Анджелы Райт и ее знакомых?
– Порядочно, – признал Кремер.
– Вот видите! Конечно, я не отрицаю необходимости этой работы, потому что иногда она дает нужный ответ, но сейчас вы не получили даже намека на такой ответ, иначе не приехали бы ко мне. Скажите, найду ли я в ваших бумагах ответ на такой вопрос: почему преступник убил мальчика днем на улице на глазах у прохожих, рискуя тем, что потом кто-то из них его опознает? Или на такой: как объяснить историю с сережками – миссис Фромм купила их одиннадцатого мая, девятнадцатого их надевала другая женщина, а двадцать второго снова миссис Фромм? Узнали ли вы, кто еще их надевал после этого?
– Нет.
– Вот и ответы на мои вопросы, но, не назвав подозреваемого мною человека, я не могу объяснить, что имею в виду, и потому вам придется подождать. А пока…
Вульф умолк, потому что дверь приоткрылась, в нее заглянул Фред Даркин и жестом позвал меня.
Я уже встал, когда Вульф спросил:
– Ну, что там у тебя, Фред?
– Сообщение Сола.
– Говори. У нас нет секретов от мистера Кремера.
– Слушаюсь. Горан хочет срочно переговорить с вами.
– Он знает, что у нас сейчас мистер Кремер и мистер Стеббинс?
– Нет, сэр.
Вульф подошел к Кремеру.
– Этот Горан похож на гиену и раздражает меня, – сказал он. – Полагаю, вы предпочтете заняться им и двумя его сообщниками у себя в полиции. Почему бы вам не взять их отсюда?
Кремер долго смотрел на Вульфа, то вынимая сигару изо рта, то снова принимаясь ее жевать.
– Вы знаете, – наконец ответил он не очень решительно, – я думал, мне известны все ваши трюки и хитрости, но это что-то новое. Будь я проклят, если что-нибудь понимаю. Горан и тот, другой адвокат, Мэддокс, уже побывали здесь, и вы их выставили, так же как и Пола Каффнера. Вы утверждаете, что ищете убийцу, но хотя Горан и еще два этих типа сейчас в вашей гостиной, вы даже не желаете на них взглянуть. Я слишком хорошо знаю вас, чтобы спросить, почему вы так поступаете, но мне очень хотелось бы это узнать. – Он повернулся к Фреду: – Приведите сюда Горана.
Фред молча взглянул на Вульфа.
– Выполняй, Фред, – с тяжелым вздохом согласился Вульф.
Глава четырнадцатая
На мгновение я даже было подумал, что Деннис Горан повернется и уйдет. Он вошел в кабинет с самым деловым видом, но, обнаружив, что мы не одни, остановился, затем снова сделал несколько шагов вперед, узнал Кремера и снова остановился. Именно в эту минуту я и подумал, что он сбежит.
– О! – воскликнул он. – Я не хочу мешать вам.
– Но вы вовсе не мешаете, – заверил его Кремер. – Присаживайтесь. Мы как раз беседовали о вас. Если вы хотели сказать что-то, пожалуйста. Мне уже известно, как вы оказались здесь.
Учитывая ситуацию и все обстоятельства, включая трудную ночь, проведенную у нас, следует признать, что Горан держался довольно хорошо. Ему пришлось принять немедленное решение – следует ли как-то менять программу своего поведения, и он, очевидно, сделал это, пока усаживался между Стеббинсом и Кремером. Уже сидя, Горан посмотрел на Кремера, затем на Вульфа и снова на Кремера.
– А я рад, что вы здесь, – заявил он.
– И я тоже, – заявил Кремер.
– Прежде всего потому, – продолжал Горан, – что у вас могло создаться впечатление, будто я должен извиниться перед вами, хотя с этим я могу и не согласиться. Вы, наверное, думаете, что мне следовало сообщить вам о разговоре между мною и миссис Фромм вечером в пятницу.
– Но вы уже рассказали нам о нем, – заметил Кремер, не сводя пристального взгляда с Горана.
– Верно, но не полностью. Мне нужно было принять весьма трудное решение, я его принял, и тогда оно казалось мне единственно правильным, но сейчас я в этом уже не уверен. Дело в том, что миссис Фромм рассказала мне нечто об Ассоциации помощи перемещенным лицам, причем эти сведения, если они станут широко известными, могут скомпрометировать Ассоциацию. Она была президентом, а я юрисконсультом Ассоциации, и потому все сказанное ею мне должно было рассматриваться как строго конфиденциальное сообщение. Обычно юрист не имеет права разглашать подобные сообщения, и мне пришлось решать – не является ли этот конкретный эпизод тем самым случаем, когда интересы общественности перевешивают интересы частных лиц. В конце концов я пришел к выводу, что Ассоциация имеет полное право рассчитывать на мое благоразумие.
– Я полагаю, в записи нашей тогдашней беседы отсутствуют даже намеки на то, что вы от нас что-то скрыли.
– Полагаю, что да, – согласился Горан. – И я, скорее всего, заявил, что сообщил вам все, о чем говорилось в тот вечер. Но теперь вы знаете, как все было на самом деле. Тогда я принял соответствующее решение, однако сейчас считаю его неправильным… или хотя бы намерен несколько изменить его. В тот вечер, после обеда, миссис Фромм отозвала меня в сторону и сообщила нечто потрясающее. По ее словам, она получила информацию о том, что кто-то, связанный с Ассоциацией, снабжает шантажиста или шайку шантажистов фамилиями лиц, нелегально приехавших в США, после чего эти несчастные становятся объектами вымогательства. Далее миссис Фромм сообщила имя этого шантажиста или главаря шайки. Им оказался некий Мэтью Берч, убитый вечером во вторник. Я узнал от нее также, что к этому делу причастен некий Иган и что…