– И вы сейчас адвокат Игана? – перебил его Кремер.
– Нет, это ошибка. Я действовал под влиянием минутного порыва, а когда подумал, то сказал ему, что не могу выступать в качестве его адвоката… Миссис Фромм рассказала мне еще, что местом встреч банды шантажистов был гараж на Десятой авеню, и дала мне его адрес. Она хотела, чтобы я приехал туда в пятницу около полуночи, сообщила, что на второй колонне слева от въезда в гараж имеется кнопка, что я должен дать длинный, один за другим два коротких и еще длинный звонок, а потом спуститься в подвальный этаж, где есть маленькая комната. Она предоставила целиком на мое усмотрение, как мне вести себя с теми, кого я там застану, и особо подчеркнула, что самое важное – предотвратить любой скандал, который может скомпрометировать Ассоциацию. Это было так похоже на нее – всегда заботиться только о других и никогда о себе!
Горан умолк, очевидно от волнения.
– И вы побывали там? – поинтересовался Кремер.
– Вы же знаете, инспектор, что не был. Как мы с женой уже рассказывали вам, я проводил миссис Фромм до машины, вернулся и лег спать. Я сказал миссис Фромм, что подумаю над ее сообщением. Вероятно, я решил бы поехать в гараж на следующий вечер, в субботу, но утром стало известно о смерти миссис Фромм, и эта ужасная новость… – Горан снова замолчал, но после небольшой паузы продолжил: – Честно говоря, я надеялся, что вы найдете убийцу и установите отсутствие всякой связи между преступлением и делами Ассоциации. Именно поэтому я и умолчал об этой части разговора с миссис Фромм. Однако прошло воскресенье, прошел понедельник, и я начал опасаться, что сделал ошибку. Вчера вечером я решил кое-что предпринять. Около полуночи я подъехал к гаражу и действительно на второй колонне нашел кнопку. Я нажал ее, подавая сигнал, как мне сказала миссис Фромм, после чего прозвучал ответный сигнал. Я направился было к лестнице внутри гаража, чтобы спуститься в подвал, когда на меня напал прятавшийся где-то поблизости человек и, угрожая револьвером, привел меня в маленькую комнату в подвале гаража. Внизу, у подножия лестницы, стоял другой человек, тоже с револьвером. Я узнал его – это был Арчи Гудвин.
Горан кивнул мне, но я не ответил, и он продолжал:
– Мы с ним встречались здесь же в субботу вечером. Конечно, я уже не опасался больше за себя, но не мог не протестовать против угрозы оружием. Гудвин поручил еще одному человеку, тоже вооруженному, поставить меня к стене, что тот и сделал. Этого человека я видел вчера утром, когда он заходил ко мне в канцелярию, назвавшись Леопольдом Хеймом…
– Знаю, – прервал его Кремер. – Сначала расскажите все о том, что произошло в гараже.
– Конечно, конечно, инспектор, как вам угодно. Вскоре Гудвин обратился к этому человеку, называя его Солом, и велел привести меня в комнату. В ней уже было трое. Один из них – явно помощник Гудвина, а двое других лежали на полу со связанными ногами. Гудвин сообщил, что он только что разговаривал по телефону с Ниро Вульфом и должен извиниться передо мной. Потом он обратился к лежавшим на полу, коротко объявил им, что они совершили преступление и он должен будет доставить их к Ниро Вульфу, а одному из них, которого он назвал Иганом, сообщил, что я – адвокат и, возможно, возьмусь представлять его, Игана, интересы. Иган обратился ко мне с соответствующей просьбой, и я ответил согласием, хотя сейчас должен признаться, что поступил необдуманно. Не в качестве оправдания, а в качестве объяснения могу сказать, что, давая согласие, я, очевидно, не совсем еще пришел в себя. Со мной грубо обращались и угрожали оружием. Разумеется, я категорически возражал против насильственной доставки этих лиц в дом Вульфа вместо того, чтобы передать их властям. Как бы то ни было, я согласился представлять Игана, приехал с ними сюда, и меня продержали здесь всю ночь. Я…
– Минуточку, – вмешался я. – Одна поправка. Никто вас здесь не удерживал. Я несколько раз предлагал вам уйти, как только вы пожелаете.
– Да, но вы задерживали их, а я был связан необдуманным обязательством, которое взял на себя. Я еще раз заявляю, что сделал глупость и сожалею об этом. Учитывая все происшедшее, я с сожалением должен констатировать, что смерть миссис Фромм в какой-то степени может иметь отношение к делам Ассоциации или к кому-то из ее сотрудников, и в этом случае я должен выполнять свои обязанности. Это я и делаю сейчас – вполне искренне, в полном объеме и, надеюсь, с пользой. – Горан вынул носовой платок и вытер лоб, лицо и шею. – Я не имел возможности привести себя утром в порядок, – извиняющимся тоном сообщил он. Это была наглая ложь: рядом с гостиной у нас ванная комната, и ночью Горан несколько раз заходил в нее. Если же утром, видимо, еще не решив быть искренним и не желая ни на минуту выпускать Игана из виду, он не пожелал пойти умыться, в конце концов, это было его личное дело.
Взгляд Кремера мягче не стал.
– Разумеется, мы всегда признательны за помощь, мистер Горан, – заметил он, – даже когда она предлагается нам несколько позднее, чем следовало бы… А кто слышал вашу беседу с миссис Фромм?
– Никто. Как я уже говорил, она отозвала меня в сторону.
– Вы рассказывали кому-нибудь содержание беседы?
– Нет. Она запретила мне это делать.
– Кого именно она подозревала в причастности к этому делу?
– Я уже сказал вам. Мэтью Берча и человека по фамилии Иган.
– Не то. Я имею в виду из Ассоциации.
– Она мне не сказала. У меня осталось впечатление, что в Ассоциации она никого конкретно не подозревала.
– От кого она получила информацию?
– Не знаю. Она мне не сказала.
– Ну, знаете, этому поверить трудно. Ей было известно много деталей – фамилии Берча, Игана, адрес гаража, она знала даже о кнопке на колонне и об условном сигнале. И она ничего не сказала, как узнала обо всем этом?
– Нет.
– Но вы спрашивали ее?
– Конечно! Она ответила, что ничего больше сказать мне не может, так как все это было сообщено ей по секрету.
Все мы не сводили глаз с Горана, а он, в свою очередь, сидел, уставившись на Кремера. Все мы, включая Горана, прекрасно понимали обстановку. Мы знали, что Горан нагло лжет, и он прекрасно понимал это, но, оказавшись в очень неприглядном положении, как-то пытался выкарабкаться. Ему нужно было придумать объяснение, зачем он приехал в гараж, а также каким образом узнал о звонке и об условном сигнале. Надо сказать, что пока он неплохо справлялся с этим. Миссис Фромм не было в живых, и он мог приписывать ей все что угодно. Берч тоже был покойником, и Горан ничем не рисковал, называя его главарем банды. Но вот Иган, конечно, был для него проблемой. Не упомянуть о нем он не мог, поскольку тот находился рядом – в соседней комнате. И вместе с тем совершенно исключалось, чтобы Горан мог быть адвокатом Игана, ибо Иган оказался шантажистом, деятельность которого была разоблачена, причем это разоблачение компрометировало Ассоциацию, юрисконсультом которой Горан состоял. Таким образом, приходилось пожертвовать Иганом и отдать его волкам на растерзание. Так понимал ситуацию я, и, насколько можно было судить по выражению лица остальных, так же понимали ее они.
Наконец Кремер вопросительно взглянул на Вульфа, и тот утвердительно кивнул.
– Пэрли, приведи сюда Игана, – приказал Кремер.
Стеббинс вышел. Горан поерзал на стуле, потом сел прямо. Положение для него еще более осложнялось, но он сам на это напросился.
– Вы, конечно, отдаете себе отчет в том, что этот тип, видимо преступник, сейчас в безвыходной ситуации и вряд ли может быть надежным свидетелем? – спросил Горан у Кремера.
Кремер что-то промычал.
– Гудвин, – сказал он, – поставьте стул для Игана рядом с собой.
Я сделал так, как велел Кремер, поскольку при таком положении стульев Стеббинс оказывался между Иганом и Гораном. Правда, Вульф мог видеть Игана только в профиль, но у моего босса это никаких возражений не вызывало.
Как только Стеббинс привел Игана и усадил на приготовленное место, Иган сейчас же уставился на Горана, но тот даже не посмотрел на него, так как не сводил глаз с Кремера.
– Вы – Лоренс Иган, – начал Кремер, – известный также под прозвищем Губастый?
– Да, это я, – хрипло подтвердил Иган, откашливаясь.
– Я – инспектор полиции, а это Ниро Вульф. Скоро мне доставят подробную справку о вас. У вас есть приводы в полицию?
Иган явно заколебался, но тут же вышел из положения:
– А вы все и узнаете из справки.
– Я спрашиваю вас!
– В справке все должно быть точно. Я могу что-то забыть.
– Сидящий рядом с вами Арчи Гудвин доложил мне все, что произошло вчера, начиная с того, как вы приходили в гостиницу на Первой авеню к человеку, назвавшемуся Леопольдом Хеймом, и до вашей доставки сюда. Мы вернемся к этому позднее, но сначала я хочу сказать вам, в каком положении вы находитесь. Вы, вероятно, полагаете, что здесь находится адвокат, представляющий ваши интересы, но это не так. По словам мистера Горана, он уже сообщил вам, что не может защищать вас и не намерен это делать. Он действительно сказал вам так?
– Да.
– Не бормочите. Говорите отчетливо. Он говорил вам об этом?
– Да.
– Когда?
– Примерно полчаса назад.
– В таком случае вы действительно знаете, что он не представляет вас здесь как ваш адвокат. Уже сейчас вам может быть предъявлено обвинение по двум пунктам – нападение с заряженным револьвером и попытка вымогательства. По первому пункту обвинения есть два свидетеля – Фред Даркин и Арчи Гудвин, и этого вполне достаточно. Вы, вероятно, думаете, что по второму пункту обвинения у нас есть только один свидетель – Сол Пензер, он же Леопольд Хейм, но вы ошибаетесь. Сейчас у нас есть и другие данные в подтверждение его показаний. По словам мистера Горана, вечером в пятницу надежный человек, занимавший положение, позволяющее ему это знать, сообщил ему, что вы занимаетесь шантажом, вымогая деньги у лиц, нелегально прибывших в США. Мистер Горан теперь заявляет, что его согласие представлять вас в качестве адвоката было дано под влиянием минутного порыва, и он сожалеет об этом. Он сказал, что не намерен защищать таких бандитов, как вы, и…
– Не говорил я этого! – пропищал Горан. – Я только…
– Молчать! – крикнул Кремер. – Еще одно ваше слово, и я удалю вас отсюда. Вы сообщили мне, что, как вам сказали, Иган занимался шантажом. Да или нет?
– Да.
– Вы заявили мне, что не будете представлять его в качестве адвоката?
– Да.
– Вы назвали его бандитом?
– Да.
– В таком случае – помолчите, если хотите оставаться здесь, – резко сказал Кремер и обратился к Игану:
– Я решил, что вам следует знать о заявлении мистера Горана, но мы можем обойтись и без его показаний, подтверждающих обвинение вас в шантаже. Леопольд Хейм далеко не первый ваш клиент, и не думайте, что мы не найдем кое-кого из других ваших жертв. Меня это нисколько не тревожит. В присутствии мистера Горана я хочу вас кое о чем спросить. До вчерашнего вечера вы когда-нибудь видели его?
Иган растерянно молчал.
– Я жду! – потребовал Кремер.
– Мне нужно подумать, – наконец прохрипел Иган.
– Думайте, да поживее, но не обманывайте меня. Вы у нас вот где. – Кремер поднял руку и сжал пальцы в кулак. – Я задаю вам простой вопрос: до вчерашнего вечера вы когда-нибудь видели его?
– Да… Пожалуй, да… Слушайте, а что, если я предложу вам сделку, а?
– Никаких сделок! Это дело прокурора и судьи, если они найдут нужным как-то смягчить приговор в обмен на чистосердечное признание. Вам должно быть хорошо известно, что они часто это делают.
– Да, мне это известно.
– Ну вот, в таком случае и отвечайте на мой вопрос.
Иган глубоко вздохнул, а затем заявил:
– Вы совершенно правы. Я встречался с ним и до вчерашнего вечера. И не один раз, а много. – Он повернулся к Горану и злобно ухмыльнулся: – Правильно? Проклятый трус и предатель!
– Это клевета, – холодно возразил Горан и, обращаясь к Кремеру, продолжил: – Вы сами напросились на это, инспектор, так как умышленно подвели его к такому утверждению.
– Да? Тогда я поведу его еще дальше. Как зовут мистера Горана?
– Деннис.
– Адрес его конторы?
– Восточная Сорок первая улица, дом сто двадцать один.
– Где он живет?
– Грамерси-парк, дом триста пятнадцать.
– На какой машине ездит?
– На "крайслере" выпуска пятьдесят первого года.
– Какого цвета машина?
– Черная.
– Какой номер его служебного телефона?
– Риджуэй три четыре один четыре один.
– А домашнего?
– Палас восемь шесть три ноль семь.
Кремер обратился ко мне:
– В течение ночи здесь у него была хотя бы малейшая возможность все это узнать?
– Нет.
– В таком случае пока довольно. Мистер Горан, я задерживаю вас как важного свидетеля, показания которого будут весьма существенны для следствия по делу об убийстве. Пэрли, отведи его в другую комнату… Кстати, кто там сейчас?
– Даркин и Пензер с Эрвином.
– Скажи им, чтобы они присмотрели за Гораном, и возвращайся сюда.
Горан встал.
– Инспектор, я предупреждаю, что вы делаете серьезную ошибку, о которой вам потом придется сожалеть, – спокойно и с достоинством заявил он.
– Посмотрим, мистер Горан. Пэрли, проводи его.
После ухода Горана в сопровождении Стеббинса Кремер подошел было к Вульфу, но, увидев, что тот с закрытыми глазами сидит в кресле, откинувшись на спинку, молча вернулся на свое место, а затем спросил у меня – можно ли его слышать из соседней комнаты. Я ответил отрицательно и пояснил, что стены здесь звуконепроницаемые. В это время вернулся Пэрли Стеббинс.
– Ну хорошо, давай рассказывай, – обратился Кремер к Игану. – Горан состоит в вашей банде?
– Я хочу предварительно договориться с вами о сделке, – упрямо заявил Иган.
– Черт тебя побери! – воскликнул Кремер с отвращением. – Твоя песенка уже давно спета, и если бы у меня был мешок возможностей, я ни одной из них не стал бы тратить на тебя. Если ты хочешь, чтобы к тебе потом отнеслись со снисхождением, заработай его, да поживее. Итак, Горан состоит в вашей шайке?
– Да.
– Какую роль он играет?
– Дает мне указания, как нужно держаться с клиентами, наводит на них, например на Леопольда Хейма, чтоб ему провалиться!
– А потом ты передаешь деньги ему?
– Нет.
– Никогда?
– Никогда. Он получает свою долю от Берча… Получал.
– Откуда тебе это известно?
– От Берча.
– Как ты стал участвовать в этом?
– Через Берча. Он сделал мне предложение года два назад, но я тогда его не принял, а сказал, что подумаю. Месяца через три-четыре у одного человека в Бруклине возникли серьезные неприятности с властями, и Берч послал меня встретиться с юристом в известном вам гараже, чтобы тот посоветовал, как вести себя тому человеку. Юристом оказался Горан. После этого я встречался с Гораном еще раз… двадцать.
– И всегда в том же самом гараже?
– Да, всегда, и больше нигде. Правда, я иногда разговаривал с ним по телефону.
– У тебя есть что-нибудь, написанное Гораном? Что-нибудь он присылал или давал тебе?
– Нет.
– Ничего?
– Я же сказал, что нет. Трус паршивый!
– Кто-нибудь еще бывал на твоих встречах с Гораном?
– А как же! Берч. Очень часто.
– Но он мертв. А кто-нибудь еще?
– Больше никто, – подумав, ответил Иган.
– Ни разу?
– В подвале с нами никто и никогда не был, хотя ночной сторож Бад Хаскин, конечно, видел Горана всякий раз, когда он приходил. – Иган оживился. – Да, да, Бад видел его!
– Не сомневаюсь, – равнодушно бросил Кремер. – Но Горан готов к этому или надеется, что готов. Он резонно спросит, кому можно больше верить – такому солидному и крупному адвокату, как он, или такому гангстеру, как ты, и твоему дружку, про которого он заявит, что ты подучил его дать соответствующие показания. Я не хочу сказать, что Хаскин с его показаниями нам не нужен. Мы найдем его и… Послушайте, вы это куда? – внезапно обратился он к Вульфу, который уже встал с кресла, намереваясь уйти.
– Наверх, к себе. Уже девять часов, – ответил Вульф, направляясь к двери.
– И вы уходите, – запротестовал Кремер, – как раз в то самое время, когда…
– Что когда? – спросил Вульф. – Вы прижали в угол этого негодяя и сейчас добиваетесь от него показаний об участии в отвратительной афере другого такого же мерзавца – Горана. Понимаю, что это необходимо, но я уже сделал для вас все, что мог, и вы больше во мне не нуждаетесь. Меня же шантажисты не интересуют – я ищу убийцу. Мое расписание вы знаете, и после одиннадцати часов я снова к вашим услугам. Буду признателен, если вы очистите мой дом от этих мерзавцев. С таким же успехом вы можете продолжить их допрос где-нибудь еще, а не у меня.
– Могу, могу, – раздраженно подтвердил Кремер, вставая. – Но в таком случае мне придется забрать с собой всех четверых ваших помощников – Гудвина, Пензера, Даркина и Кетера, – и я не знаю, когда мы с ними закончим.
– Ну, положим, вы можете забрать только первых трех, так как мистера Кетера здесь сейчас нет.
– Но мне он нужен. Где он?
– Мало ли кто вам нужен. Он выполняет мое поручение. Разве вы еще недостаточно получили от меня сегодня? Арчи, ты помнишь, куда отправился Орри?
– Нет, сэр. Я не мог бы вспомнить, даже если бы от этого зависело спасение моей жизни.
– Вот и хорошо. И не пытайся вспоминать. – Вульф повернулся и вышел.
Глава пятнадцатая
Никогда еще в течение своей жизни я не видел столько большого начальства всего лишь за восемь часов – с девяти утра до пяти вечера. И произошло это в четверг, то есть добрую неделю спустя после того, как Пит Дроссос побывал у Вульфа, чтобы с ним посоветоваться. В десятом полицейском участке меня принял заместитель начальника нью-йоркской полиции Нири, в управлении полиции Нью-Йорка – сам начальник Скиннер, а в прокуратуре – не кто иной, как прокурор Боуэн совместно с тремя своими помощниками, включая Мандельбаума.
Я вовсе не хочу сказать, что это вскружило мне голову, поскольку понимал, что пользуюсь подобной популярностью не только потому, что они видят во мне интересного собеседника. Во-первых, убийство миссис Фромм и еще два преступления даже сейчас, спустя четыре дня, стоили того, чтобы расходовать на сообщения о них не одну тысячу бочек типографской краски. Во-вторых, в городе началась подготовка к муниципальным выборам, а Боуэн, Скиннер и Нири не страдали от недостатка самолюбия. Для человека, который так предан идее служения обществу, что готов взвалить на себя дополнительную ответственность (за более высокое жалованье, разумеется), убийство хорошо известной личности открывает весьма интересные возможности.