* * *
Утро понедельника очень уж разительно отличалось от воскресного вечера.
Каролине не терпелось уехать в аэропорт и улететь в Чикаго, на встречу с оркестром. Она то и дело смотрела на часы и жаловалась, как медленно ползет время, оставшееся до приезда заказанного ею такси.
Мне, наоборот, не нравилось, что часы пролетают, как минуты. Меня мутило при мысли о грядущем расставании, но при этом я делал вид, что разделяю ее радость, вызванную отъездом.
В аэропорт мы прибыли более чем за два часа до отлета, и она без проблем прошла регистрацию.
- Мне дали место в бизнес-классе, - радостно возвестила она, прижимая к груди футляр с альтом.
- Должно быть, ты обворожила регистратора.
- Это была женщина. - И она ткнула меня локтем в ребра.
Мы сели на высокие стулья и выпили кофе. Оба чувствовали себя неловко. Мне хотелось быть с ней до самого последнего момента, ей не терпелось попасть в посадочную галерею, словно она боялась, что самолет улетит раньше. Ни один из нас не решился озвучить свои желания, хотя и Каролина, и я прекрасно понимали, что к чему.
- Хочешь еще кофе? - спросила Каролина.
- Нет, благодарю. Думаю, тебе пора идти, на случай, если очереди к сотрудникам службы безопасности окажутся слишком длинными. - Я не хотел, чтобы она уходила. Предпочел бы, чтобы она навсегда оставалась со мной.
- Посижу еще немного, - ответила она, но я понимал, что сидеть ей не хочется. Она лишь старалась доставить мне удовольствие.
- Нет, ты иди, а я успею на ближайший поезд до Лондона, а потом вернусь в Ньюмаркет.
- Наверное, ты прав. - В голосе слышалось облегчение.
Я махал ей рукой, пока она и альт не скрылись из виду. Постоял на случай, что они могут вернуться, что им может что-то понадобиться. Разумеется, они не вернулись.
"Как такое возможно? - думал я. - Она совсем близко от меня, за одной или двумя дверями, и при этом так бесконечно далеко?" Я даже затеял разговор со своей дорожной сумкой. "Как могла она уехать без меня?" - спросил я. Сумка не ответила. Я подумал о паспорте, который лежал в боковом кармане. Почему бы мне не слетать в Чикаго? Мое прибытие порадует Каролину или вызовет у нее раздражение? Что скажет Карл, если я еще неделю не появлюсь в "Торбе"?
- Давай без глупостей, - сказал я сумке, и люди, которые находились неподалеку, как-то странно на меня посмотрели.
Я успел на "Хитроу-экспресс" до Паддингтона и чувствовал себя таким одиноким. Не только потому, что мы расстались. Я даже не мог позвонить ей по телефону, во всяком случае, в ближайшие девять часов. Не мог сказать, как мне ее недостает, как ноет у меня сердце. Но с этим я ничего не мог поделать.
Добравшись до станции Кингс-Кросс, я решил, что ее самолет, наверное, взлетел. Представил себе Каролину, удобно устроившуюся в кресле салона бизнес-класса. Вот она маленькими глотками пьет шампанское, раздумывает, какой фильм посмотреть. Запрятанная в алюминиевый кокон, она уносилась от меня со скоростью шестьсот миль в час, и на душе было так муторно.
* * *
Карл встретил меня на станции Ньюмаркет в три часа дня и отвез в "Торбу". Мне не хотелось ехать домой и в одиночестве сидеть в коттедже.
- Вчера мы подали шестьдесят пять ленчей, - сообщил он.
- Хорошо. Может, все вернется в привычное русло.
- Обедающих еще маловато. Вчера пришли только двадцать человек, а этого мало, даже для воскресенья.
- Может, по воскресеньям нам следует закрывать ресторан после ленча? Как думаешь?
- Тогда у нас всех в воскресенье вечером будет выходной.
Наверное, следовало об этом подумать, потому что скользящий график сотрудников давно уже вызывал головную боль.
- А сколько пришло на ленч сегодня? - спросил я.
- Как минимум тридцать пять человек. Но в понедельник ленч подают только у нас.
Приехав в "Торбу", мы нашли на кухне Гэри и двух кухонных рабочих, занятых уборкой. Они сдвинули плиты и скребли пол под ними.
- И что все это значит? - спросил я, когда мы с Карлом расположились в моем кабинете. - Чего это Гэри вдруг стал таким трудолюбивым?
- Думаю, старается произвести хорошее впечатление. - Карл рассмеялся. - Появление Оскара слегка его напрягло.
- Оскара?
- Ты знаешь, временного повара из агентства по найму. - Я кивнул, вспомнив. - Похоже, Гэри думает, что Оскар будет претендовать на его место, и ему это не нравится.
- Но это нелепо. Оскар пробудет здесь лишь несколько дней.
- Но дело не только в кухне. Вроде бы Оскар положил глаз на Рея. - Рей и Гэри, сладкая парочка. - Гэри ревнует.
- Я в это не влезаю. При условии, что их отношения не отражаются на работе кухни.
- Ты сегодня на месте? - спросил Карл. - Я могу дать Оскару отбой, если ты приступаешь к работе.
- Нет. - Я покачал головой. - Пусть побудет немного. Я еще не пришел в норму. - Опять же, в ближайшее время намеревался чаще отсутствовать: подыскивать место для нового ресторана. А кроме того, я уже давно подумывал, что на кухне нужен еще один повар. И теперь, с появлением Оскара, мог наглядно убедиться, так ли он необходим. Жалованье сотрудников составляло немалую часть расходов, и мне определенно не хотелось кормить лишние рты.
* * *
В итоге в тот вечер я все-таки поработал на кухне, но не потому, что там требовалось мое присутствие. Иначе не мог отвлечься от мыслей о Каролине. На обед пришло более пятидесяти человек. Мы еще не вышли на прежний, до отравления, уровень, но сделали огромный шаг вперед по сравнению с предыдущей неделей.
Я с головой ушел в готовку. Стейки, морской окунь, каре барашка, медальоны из свинины, так приятно окунуться в кухонную суету, пусть количество заказов еще оставляло желать лучшего.
Дважды я замечал, как Яцек наблюдает за моей работой. От него требовалось собирать использованные кастрюли, сковороды и прочую кухонную утварь, уносить на мойку, а потом возвращать чистыми. В первый раз я подумал, что он просто ждет, когда я закончу что-то жарить, чтобы забрать сковороду, но потом понял, что его интересуют именно мои манипуляции. Взмахом руки я отправил его к раковинам.
- За этим парнем нужен глаз да глаз, - заметил Гэри, который все это видел. - Я ему не доверяю.
Мысленно я с ним согласился и решил, что утром попытаюсь побольше выяснить о нашем новом кухонном рабочем.
В этот вечер нас почтили своим присутствием миссис Хардинг, редактор отдела новостей "Кембридж ивнинг ньюс", и, как я предположил, мистер Хардинг, главный редактор газеты. Я не видел, как эти двое пришли, даже не знал, что они обедают, пока Ричард не пришел ко мне, чтобы навести справки по поводу их счета.
- Она говорит, что вы пригласили их пообедать забесплатно. - В голосе Ричарда слышалось осуждение. Он бы никогда никому не позволил получить что-то за так. И эта особенность его характера значилась среди причин, по которым я нанял его.
- Все правильно. - Я взял с тарелочки, которую он держал в руке, счет. Они заказали бутылку вина, одного из самых дешевых в нашем списке, и я решил не брать денег и за нее. Ричард, конечно, такого не одобрил.
Я подошел к столику Хардингов с бутылкой портвейна и тремя стаканами.
- Выпьете на посошок?
- Привет, - тепло поздоровалась со мной миссис Хардинг. - Это мой муж, Алистер. Макс Мортон. - Я увидел, как он читает имя и фамилию, вышитые над нагрудным карманом.
Алистер встал, и мы обменялись рукопожатием.
- Спасибо за обед. - Он улыбнулся. - Мы провели прекрасный вечер.
- Это хорошо. Выпьете со мной портвейна? - спросил я.
В итоге выпила только миссис Хардинг, потому что ее мужу предстояло сесть за руль.
- Я не могу и дальше думать о вас как о миссис Хардинг, - признался я. - Но вашего имени я не знаю.
- Клер.
- Так вот, Клер, я надеюсь, что обед в моем ресторане не приведет к печальным последствиям.
На ее лице отразилось удивление, которое тут же сменилось широкой улыбкой. Она поняла, что я шучу.
- Я уверена, что ночь пройдет спокойно. Я съела снеппера с грушей. Восхитительный вкус. - Гэри ее слова доставили бы безмерное удовольствие.
- А я - медальоны из свинины, - добавил Алистер. - Бесподобные.
- Спасибо, - улыбнулся я. - Я так рад, что вам здесь понравилось.
Мы еще поболтали, а потом они отбыли, пообещав заглянуть еще раз, уже за свой счет. И они ничего не упомянули про обвинение, которое грозили выдвинуть против меня. Может, все образуется, подумал я.
В кармане зазвонил мобильник.
- Алло.
- Алло, дорогой мой, - защебетала Каролина. - Я прилетела, и все прекрасно. У меня чудесный номер с видом на реку. Только хочется, чтобы ты был рядом.
Мне хотелось того же.
- Как долетела? - спросил я.
- Отлично. Проспала три часа, так что теперь бодра и полна сил.
- Понятно. У нас половина двенадцатого, и я собираюсь домой, спать.
- А где ты?
- В ресторане. Помогал на кухне.
- Плохой мальчик. Тебе прописан отдых.
- Как вчера? - со смехом спросил я.
- Мне пора идти. Через пять меня ждут внизу. У нас прогулка по реке. Я страшно устану. - Голос звенел от прекрасного настроения.
- Желаю тебе хорошо провести время. - Мы отключили связь, и мне ужасно хотелось оказаться сейчас рядом с ней.
Я зевнул. Весь вымотался, духовно и физически.
Переоделся, и Карл подвез меня домой. Только после его отъезда до меня дошло, что дорожная сумка осталась в ресторане.
- Ладно, - сказал я себе. - Придется лечь в кровать, не почистив зубы.
Так и лег.
* * *
Мне снилось, что в нос бьет запах гренка. Кто- то не вытащил его из моего сломанного тостера, и он начал подгорать. Подгоревший гренок. Мой отец ел только такие. Говорил: если гренок не подгорел, значит, еще не готов.
Я проснулся, но запах горелого гренка никуда не делся.
Встал и открыл дверь в коридор.
Мой коттедж горел. Гигантские языки пламени вырывались с лестницы, в воздухе клубился черный дым.
Глава 14
- Черт! - сорвалось с губ.
И как же мне отсюда выбираться? Может, все это сон? Но я понимал, что пожар реален. Дым проникал в спальню через щели между дверью и дверной коробкой, и я чувствовал, как нагревается пол, пусть дерево и плохой проводник тепла. Еще чуть- чуть, и огонь заполыхал бы в моей спальне.
Мой коттедж простоял уже более двухсот лет, но окна за это время никто не менял: маленькие панели удерживались на месте свинцовой решеткой. Для вентиляции служила крошечная форточка на петлях, пролезть в которую я, конечно, не мог.
Я открыл форточку и закричал во весь голос:
- Пожар! Пожар! Помогите! Помогите! Кто-нибудь, помогите мне!
Ответа не услышал, а рев бушующего подо мной огня становился все громче.
Я закричал снова:
- Пожар! Пожар! На помощь! На помощь!
Не услышал сирен, не увидел ни брандспойтов, ни лестниц, ни пожарных в желтых шлемах.
Воздух в спальне густел от дыма. Закашлявшись, я потянулся к форточке, чтобы глотнуть свежего воздуха, но нет, в нее снаружи врывался дым. И становилось все жарче.
Я знал, что при пожарах люди чаще умирают, наглотавшись дыма, а не от пламени. Я умирать не хотел, особенно не хотел принять такую вот смерть, сгореть в собственном доме. Вместо того чтобы испугаться, разозлился, просто рассвирепел, и ярость придала мне сил.
Дыма в моей спальне стало уже больше воздуха. Я упал на колени и обнаружил, что у пола воздух еще чистый. Но чувствовал, как быстро нагревается пол, и заметил, что ковер в углу начал обугливаться. Если я хотел выбраться отсюда живым, действовать следовало быстро.
Я набрал полную грудь чистого воздуха, встал, схватил прикроватный столик и с ним побежал к стене с окном. Уже ничего не видел, дым щипал глаза. В последнее мгновение заметил на стекле отблеск огня, вырывающегося из окон первого этажа, и чуть изменил курс.
Ударил прикроватным столиком по окну, как тараном. Решетка чуть прогнулась, но осталась на месте. После второго удара прогнулась еще больше, разбились и вылетели некоторые стеклянные панели.
Я вновь упал на колени, чтобы глотнуть свежего воздуха. На этот раз пригнуться пришлось к самому полу. Я понял, что настал момент истины: или я вышибаю окно, или умираю.
На этот раз столик вылетел в окно и исчез в огне и дыму, забрав с собой решетку с уцелевшими стеклянными панелями. На раздумья и сомнения времени не осталось. Я забрался на подоконник и прыгнул вниз, стараясь приземлиться как можно дальше от огня.
В старых домах потолки низкие, а потому окно моей спальни отделяли от лужайки какие-то десять футов. "Не так уж и мало", - подумал я, с силой отталкиваясь ногами от подоконника. Приземлился со сведенными вместе коленями, мое тело по инерции потянуло вперед, и я, как заправский парашютист, покатился по траве к дороге, увеличивая расстояние от дома. Поднялся, перешел дорогу и посмотрел на дом.
Языки пламени уже плясали в моей спальне. Я выпрыгнул, можно сказать, в последний момент.
Набрал полную грудь свежего ночного воздуха, закашлялся. Вдруг стало холодно. Я задрожал всем телом и только тут осознал, что стою у дороги в чем мать родила.
Моя соседка, возможно, разбуженная моими криками, уже направлялась ко мне. Милая пожилая женщина, и в отсветах пожара я видел, что на ней розовый халат и розовые шлепанцы, а седые волосы удерживаются на месте сеточкой.
Я поискал, чем бы прикрыть причинное место, но в итоге пришлось воспользоваться руками.
- Не стесняйтесь, дорогой, - услышал я от нее. - Я все это уже видела. Три мужа, сорок лет работы медсестрой. - Она улыбнулась. - Я рада, что с вами все в порядке. - Она повернулась, чтобы уйти. - Пожарных я вызвала, - добавила она через плечо. Ее, похоже, совершенно не взволновало появление голого мужчины у самой дороги в разгар ночи и огненный ад, разверзшийся в каких-то пятнадцати ярдах от окна ее спальни.
Прибыли пожарные в вое сирен и вспышках мигалок, но что они могли сделать? Мой коттедж полыхал, как факел, и большую часть сил и энергии пожарные потратили на то, чтобы уберечь от огня дом моей соседки, обильно поливая его водой.
Остаток ночи я просидел на кухне старушки, в пальто и шлепанцах ее бывшего мужа. Не спросил, как он стал бывшим, разведясь или уйдя в мир иной. Значения это не имело. Я испытывал к соседке исключительно чувство благодарности. За одежду, крышу над головой и чай, которым она поила и меня, и пожарных до самой зари.
- Я словно вернулась в лондонский блиц. - Она широко улыбнулась. - Помогала матери кормить и поить полицейских и пожарных. Вы знаете, ЖКДС.
Я кивнул. Знал: Женская королевская добровольная служба.
* * *
К утру пожар потушили, но более приход нового дня ничем меня не порадовал. Мой дом превратился в почерневшую от копоти коробку стен, без полов, окон и дверей. Выгорело все. От моего имущества остались только зола да дымящиеся головешки.
- Вам повезло, что вы выбрались оттуда живым, - сказал мне командир пожарной команды. Я и сам это знал. - Эти старые дома - ловушки смерти. Деревянные лестницы, двери, полы. Внутренние стены и те легко воспламеняются. Штукатурка положена на деревянные планки. Ловушки смерти, - повторил он, качая головой.
С дороги мы наблюдали, как его люди продолжали заливать водой пожарище. Наружные каменные стены остались целыми, но их вчерашняя белизна безвозвратно исчезла. Над каждой дырой, которая ранее была окном, вверх тянулись черные потеки сажи, а там, где стен не касалось пламя, штукатурка покоричневела от жары и дыма.
- Вы можете сказать, что стало причиной пожара? - спросил я.
- Пока нет. Там еще слишком горячо. Большинство пожаров вызывается неполадками в электропроводке или непотушенными сигаретами. Вы курите?
- Нет.
- Ничего не оставляли включенным?
- Нет. Разве что телевизор в "ждущем" режиме.
- Может, все дело в этом. Или в чем-то другом. Расследование покажет. Слава богу, никто не пострадал. И это главное.
- Я потерял все. - Я смотрел на черное пожарище.
- Вы не потеряли жизнь, - напомнил главный пожарный.
Действительно, жизнь я сохранил, но едва-едва.
* * *
В восемь утра я воспользовался телефоном соседки, чтобы позвонить Карлу.
- Это не твоя неделя, - прокомментировал он, выслушав мой рассказ.
- Я бы так не сказал, - ответил я.
За минувшие семь дней мне сообщили, что против меня собираются выдвинуть обвинение в отравлении людей, мой автомобиль после столкновения с автобусом превратился в искореженную груду металла, я провел ночь в больнице с сотрясением мозга, мой дом и все мои вещи сгорели, и теперь я сидел за столом в чужом доме в пальто и шлепанцах бывшего мужа моей соседки. Но, кроме темной, у этой недели была и светлая сторона. Всего семь дней прошло с того вечера, как я пообедал с Каролиной в ресторане "Гордон Рэмси". Возможно, многое потерял, но приобрел гораздо больше.
- Ты сможешь заехать за мной? - спросил я Карла.
- И куда ты хочешь поехать?
- У тебя есть душ, которым я могу воспользоваться? Я весь пропах дымом.
- Буду через пять минут.
- Карл, а ты не можешь привезти какую-нибудь одежду?
- Зачем? - удивился он.
- Я спас свою жизнь, но больше ничего.
Он рассмеялся.
- Посмотрим, что можно сделать.