И все же старожилы знали, что разразившийся на острове буран может привести к непредсказуемым последствиям. Может случиться так, что он, как это уже не раз бывало, станет причиной бедствий, даже смертей, а может, попросту растворится в звездном небе этим же вечером, набросав снега и порадовав детвору. Кто знает? Кто скажет наверняка? Если случится несчастье, значит, так тому и быть, считали старожилы. Надо только как следует подготовиться. Остальное же, как, к примеру, окружавшая их соленая вода, способная запросто поглотить снег, было тем, чем было, и не подчинялось их воле.
Когда перерыв закончился, Элвин Хукс снова вызвал Арта Морана. Шериф отлучался на два с половиной часа, чтобы связаться с отрядом пожарных и вызвать помощников-волонтеров, на которых можно было рассчитывать в трудный момент. Обычно они присматривали за порядком во время фестиваля клубники и других общественных мероприятий; теперь же им предстояло поделить территорию острова на участки по месту жительства или работы и помогать тем, кто застрял в пути.
Арту снова пришлось понервничать - вот уже второй раз за день его вызывали в качестве свидетеля. В то время как его больше заботил буран. Арт понимал, что Элвин ведет это дело и должен вызвать его, Арта, дважды, но от этого ему было не легче. В перерыве, длившемся пятнадцать минут, Арт сидел в кабинете Элвина; он ел сэндвич, склонившись над оберточной бумагой, расправленной на коленях, а с краю стола лежало яблоко. Хукс еще раз попросил Арта рассказывать все по порядку, не опуская даже те мелочи, которые могут показаться ему несущественными. И теперь, заняв место свидетеля, Арт поправил узел галстука и провел рукой по уголкам губ, чтобы не осталось крошек. Пришлось дожидаться, пока Элвин просил судью внести в список вещественных доказательств четыре куска веревки.
- Шериф Моран, - наконец обратился к Арту обвинитель. - У меня в руках четыре троса, которые рыбаки используют в качестве причальных концов. Я бы попросил вас внимательно осмотреть их.
Арт взял у Хукса тросы и сделал вид, что тщательным образом рассматривает их.
- Осмотрел, - помолчав, ответил он.
- Вам они знакомы?
- Да.
- Это те самые причальные концы, которые вы упомянули в своем отчете? Те самые четыре троса?
- Да, мистер Хукс. Те самые. Они, точно.
Судья разрешил считать четыре причальных конца уликами, и Эд Сомс нацепил на каждый по ярлычку. Элвин снова передал тросы Арту и попросил рассказать, где тот нашел их.
- Ну, значит… - начал шериф -…вот этот, под номером один, я обнаружил на шхуне обвиняемого. Он оторвался от стопора по левому борту, точнее, от третьего стопора снизу от кормы. Видите, он подходит к остальным тросам с его шхуны. Подходит ко всем, кроме того, что по левому борту, только от второго стопора снизу от кормы. Это тот самый, что под номером два. Он новенький, мистер Хукс, а остальные повытерлись. Остальные три троса, из трех прядей пенькового каната, с булинем на одном конце тоже порядком измочалены. Такими тросами и пользовался мистер Миямото - с булинем на конце, и порядком измочаленными, за исключением одного. Этот новехонький, но тоже с булинем.
- А остальные два? - спросил Элвин. - Их вы где нашли?
- На борту у Карла Хайнэ. Вот этот, который под номером три, - шериф поднял трос повыше, чтобы было видно присяжным, - в точности такой же, как и другие на судне мистера Хайнэ, то есть покойного. Видите? Трос из трех прядей пенькового каната с глазком-узором на одном конце. Узор сплетен вручную, мистер Хукс, так, как это делал Карл Хайнэ. У всех его тросов на концах плетеная петля, ни на одном нет булиня.
- Ну а четвертый? - Элвин подвинул к шерифу оставшийся трос. - Где был четвертый?
- Тоже у Карла Хайнэ, только не совпадал с остальными его тросами. Я нашел его по правому борту, на втором стопоре сзади кормы. Интересно то, что трос при этом совпадает с тросами на борту у обвиняемого. Трос далеко не новый, и на конце такой же булинь, как и у троса, который я вам показывал, такой же, как у всех других тросов на борту обвиняемого, за исключением одного. До того похож, что ясно - они из одного комплекта. Точно так же измочален, как и три остальных.
- Значит, этот трос похож на тросы с судна обвиняемого?
- Совершенно верно.
- Но обнаружили вы его на борту покойного, так?
- Именно.
- По правому борту, на втором стопоре от кормы?
- Да.
- А на шхуне обвиняемого висел новый трос - по левому борту, опять же на втором стопоре от кормы. Я вас правильно понял, шериф?
- Правильно, мистер Хукс. На шхуне обвиняемого висел новый трос.
- Шериф, - обратился к Арту обвинитель. - Если бы подсудимый пришвартовался к шхуне Карла Хайнэ, эти два стопора совместились бы?
- Совместились, тут и спорить не о чем. И если ему, Миямото то есть, пришлось бы в спешке отдавать швартовы, он мог и забыть про трос со второго стопора.
- Понятно, - произнес Элвин. - Значит, вы предполагаете, что обвиняемый забыл свой трос, заменив его новым, тем, что проходит у нас под номером два, который вы сейчас держите. Вернулся в доки и заменил.
- Да, именно, - подтвердил Арт. - Пришвартовался к борту Карла Хайнэ, а потом забыл отвязать свой трос. По-моему, это очевидно.
- И все же, шериф… - обратился к нему Элвин. - Что заставило вас обратить внимание на подсудимого? Почему вы решили осмотреть его шхуну и обратили внимание на новый трос?
Арт пояснил, что в процессе расследования обстоятельств гибели Карла Хайнэ ему, само собой, пришлось побеседовать и с родными покойного. Он побывал у Этты Хайнэ, объяснив, что, хотя это и несчастный случай, он обязан провести расследование. И задал вопрос: не было ли у Карла Хайнэ врагов?
После беседы с Эттой ему стало ясно, что необходимо поговорить с Уле Юргенсеном, а там уже потребовался и ордер на обыск. Он намеревался обыскать шхуну Миямото до того, как тот снова выйдет в море.
Глава 18
Вечером шестнадцатого числа, в пять минут шестого, Арт Моран постучался в кабинет судьи; ему открыл Эд Сомс, судебный пристав. Сомс был в пальто и держал в руке коробку из-под обеда; он сказал Арту, что уже уходит, но судья еще на месте.
- Насчет Хайнэ? - поинтересовался Эд.
- Так ты уже в курсе, - сказал шериф. - Но знаешь что, Эд? Я здесь не по этому делу. А если сболтнешь кому в кафе насчет Карла, то сильно ошибешься.
- Не в моих правилах болтать, - ответил Эд. - Может, кто другой, только не я.
- Ясное дело, Эд. Я верю тебе, - ответил Арт.
Судебный пристав, предварительно постучав, открыл дверь в кабинет судьи и сообщил тому, что пришел шериф поговорить с глазу на глаз.
- Хорошо, - ответил судья. - Попроси его войти.
Судебный пристав придержал для Арта дверь, посторонившись, чтобы дать ему пройти.
- До свидания, судья, - попрощался пристав с судьей.
- До завтра, Эд, - ответил судья. - Будь добр, запри дверь. На сегодня прием окончен.
- Хорошо, - ответил Эд и закрыл дверь.
Шериф сел, устроившись поудобнее и положив шляпу на пол. Судья терпеливо дождался щелчка дверного замка. И тогда только посмотрел прямо на шерифа.
- Карл Хайнэ? - спросил он.
- Он самый, - подтвердил шериф.
Судья Филдинг отложил ручку.
- А ведь дети остались, жена, - посетовал он.
- Да, - ответил Арт. - Утром я был у жены, сообщил ей. Вот беда-то!
Судья кивнул. Он сидел с суровым видом, поставив локти на стол, подпирая руками подбородок. Как всегда казалось, что он вот-вот заснет; глаза судьи напоминали глаза бассет-хаунда. Щеки и лоб прорезали глубокие морщины, брови росли густыми серебристыми пучками. Арт вспомнил те времена, когда судья выглядел гораздо бодрее. Во время фестиваля клубники он ковал подковы - в подтяжках и с засученными рукавами он работал, слегка щурясь.
- Как она? - спросил судья.
- Да не очень, - ответил Арт.
Судья посмотрел на шерифа, выжидая. Арт подобрал шляпу с пола, положил на колени и принялся теребить поля.
- Я пришел за ордером. Хочу обыскать шхуну Миямото Кабуо; шхуну, а может быть, и дом… еще не уверен.
- Миямото Кабуо, - повторил судья. - И что же вы думаете найти?
- Знаете, судья, - шериф наклонился, приблизившись к тому. - У меня возникли подозрения. Подозрения, понимаете? Я вам перечислю - всего пять пунктов. Первое: говорят, что в прошлую ночь, когда все и случилось, Миямото рыбачил неподалеку от Карла. Второе: Этта Хайнэ рассказала, что ее сын и этот Миямото давно враждовали - старые распри по поводу земельного участка. Третье: есть чей-то трос, в смысле, причальный конец, обнаруженный на стопоре "Сьюзен Мари" Карла - похоже, кто-то пришвартовывался к шхуне Карла; так что я бы взглянул на причальные концы "Островитянина". Четвертое: от Уле Юргенсена мне стало известно, что оба, и Карл, и Миямото, наведывались к нему насчет покупки земли; Уле заключил сделку с Карлом. По словам Уле, Миямото ушел тогда вне себя от ярости, сказав, что потолкует с Карлом. Что ж, может, и потолковал… в море. Ну и… не сдержался.
- А пятое? - спросил судья.
- Пятое?
- Пятый пункт. Я услышал только четыре. Какой же пятый?
- Ах, да… - спохватился Арт Моран. - Дело вот в чем. Во время вскрытия Хорас тщательно осмотрел тело и обнаружил на виске глубокую рану. У Хораса есть предположение на этот счет, и оно очень даже сходится со словами Уле Юргенсена. Да и Этты тоже, если уж на то пошло. Так вот, Хорас сказал, что видел такое на войне. Что такие раны наносили япошки концами прикладов. Что япошек этих сызмальства учат владеть мечом. Хорас назвал эти приемы словом кэндо. И что рана на черепе Карла очень напоминает рану от одного из таких приемов. Поначалу я не придал словам Хораса никакого значения. Даже когда рыбаки в доках рассказали, что в ту ночь видели Миямото неподалеку от Карла, я тоже ни о чем таком еще не думал. И ничего не заподозрил. Но уже днем, когда Этта рассказала о тех стычках, что были у нее с Миямото, да еще после беседы с Уле Юргенсеном я задумался. И решил, что стоит отработать эту версию - обыскать судно Миямото. Так, на всякий случай. Только чтобы убедиться.
Судья потрогал себя за нос.
- Даже не знаю, Арт, - сказал он. - Во-первых, это поспешное заключение Хораса… рана Карла может не иметь ничего общего с ранами от ударов японских солдат… да и какое они имеют отношение к Миямото? Потом Этта Хайнэ… тут и обсуждать нечего. В этой женщине столько злобы, что к ней у меня нет ни малейшего доверия. А насчет пятидесяти рыбаков, выходивших вчера в туман… так эта братия на все способна… стоит только кому увидеть, что к косяку пристроился кто-то еще. Уле Юргенсен… Да, согласен - это уже кое-что. Тут есть над чем задуматься. Но…
- Понимаете, - перебил судью Арт, - если мы будем рассуждать слишком долго - упустим возможность. Рыбаки скоро выходят в море.
Судья подтянул рукав и прищурился, глядя на часы.
- Двадцать минут шестого. Да, правда ваша.
- У меня с собой показание под присягой, - не отступался шериф, высовывая из кармана рубашки бумагу. - Я торопился, но в нем все верно, судья. Все изложено, четко и ясно. Я хочу провести обыск с единственной целью - найти орудие убийства. Если оно вообще существует.
- Что ж, - принял решение судья. - Думаю, не будет ничего дурного, если вы проведете обыск, Арт.
Он перегнулся через стол, приблизившись к шерифу:
- И чтобы с чисто юридической стороны все было чисто, сделаем вот что. Вы готовы поклясться, что факты, изложенные в вашем показании, верны? Клянетесь?
Шериф поклялся.
- Хорошо. Ордер у вас с собой?
Шериф вынул еще одну бумагу из другого кармана рубашки; судья развернул ее под настольной лампой и взялся за авторучку.
- Я подписываю его, - сказал судья. - Вам разрешается осмотреть шхуну Миямото, но не их дом. Никакого вмешательства в жизнь жены и детей, пока я не вижу в этом необходимости. И не забудьте, Арт, у вас ордер на ограниченный обыск. Только орудие убийства и ничего больше. Я не потерплю, если вы перевернете там все вверх дном.
- Вас понял, - ответил Арт. - Ищу исключительно орудие убийства.
- Если на шхуне ничего не найдете, утром приходите ко мне. Тогда поговорим об обыске дома.
- Хорошо, - ответил Арт. - Спасибо.
Он попросил у судьи разрешения позвонить и набрал номер участка. Трубку сняла Элинор Доукс.
- Передайте Абелю, чтобы ждал меня возле доков, - распорядился Арт. - И пусть захватит с собой фонарик.
В те времена, в 1954-м, рыбаки Сан-Пьедро видели вокруг себя всевозможные предзнаменования, такие, о которых остальные и не догадывались. Для рыбаков незримая паутина причин и следствий присутствовала повсюду; только этим они и объясняли тот факт, что в одну ночь вытянутая сеть приносила лосось, а в другую - лишь бурые водоросли. Одно дело все эти приливы-отливы, течения и ветры, и совсем другое - удача. У себя на борту рыбак никогда не произнесет слов "лошадь", "свинья" или "кабан" - так недолго навлечь непогоду, а то еще линь может затянуть в двигатель. Если положить крышку люка вверх дном - принесет шторм с юго-запада; чемодан черного цвета на борту запутает оснастку и перекрутит сеть. Те из рыбаков, кто поднимет руку на чаек, рискуют навлечь на себя гнев корабельных духов, потому как в чаек вселяются души пропавших в море. Зонт тоже не предвещает ничего хорошего, равно как и разбитое зеркало или подаренные ножницы. Только у сопливого новичка хватит ума, находясь на борту, подрезать ногти или передавать другому рыбаку мыло в руки, вместо того чтобы сначала положить его, или открывать консервную банку не с той стороны. Любое из этих действий может стать причиной плохого лова или испортившейся погоды.
В тот вечер Кабуо шел к докам с аккумулятором для своего "Островитянина"; подходя, он заметил стаю чаек, примостившихся на сетевом барабане и стабилизаторах, а также на крыше рубки. Когда он поднялся на борт, ему сначала показалось, что чаек тридцать взмыло к небу, оглушительно хлопая крыльями; однако птиц оказалось гораздо больше, с полсотни, они снялись с "Островитянина", снарядами вылетая из кубрика. Чайки покружили над всей территорией доков и опустились на водную рябь подальше от берега.
У Кабуо заколотилось сердце. Он не очень-то верил во все эти приметы, но видеть такое ему еще не доводилось.
Кабуо прошел внутрь и отодвинул крышку аккумуляторного гнезда. Загнал в паз новый аккумулятор, подвел провода и наконец завел двигатель. Подождал немного и щелкнул тумблером первой помпы, закачивая в палубный шланг воду. Стоя на краю крышки люка, Кабуо вымывал птичий помет из желобов. Чайки нарушили его душевное спокойствие, ему стало как-то не по себе. Он видел, как начали отходить другие шхуны; минуя бакены Эмити-Харбор, рыбаки направлялись в промысловые места за лососем. Кабуо глянул на часы - было уже без двадцати шесть. В этот раз он решил попытать счастья на Судоходном канале; можно было ожидать неплохой улов у мыса Эллиот.
Глянув вверх, Кабуо заметил одинокую чайку, упрямо сидевшую на планшире слева, в десяти футах над кормой. Это была жемчужно-серая чайка с белыми крыльями - молодая серебристая чайка с широкой, выпуклой грудью; казалось, она тоже наблюдает за ним.
Кабуо осторожно протянул руку назад и до отказа крутанул вентиль шланга. Вода под высоким напором хлынула на палубу, рикошетом ударив по корме. Он краем глаза глянул на чайку и быстро повернулся влево, наставив шланг на птицу. Вода залпом пальнула по ничего не подозревавшей птице, попав в самую грудь; чайка попыталась выбраться из потока, но мощная струя размозжила ей голову о планшир "Звезды пролива", пришвартованной у соседнего причала.
Все еще держа шланг, Кабуо стоял у планшира и смотрел на умирающую чайку. Как раз в это время рядом с его шхуной появились Арт Моран и Абель Мартинсон; в руках они держали фонарики.
Шериф дважды полоснул ладонью поперек шеи.
- Заглушите двигатель, - крикнул он Кабуо.
- Чего ради? - отозвался Кабуо.
- У нас ордер на обыск, - прокричал шериф, вытаскивая бумагу из кармана. - Мы должны обыскать вашу шхуну.
Кабуо моргнул, глядя на шерифа; лицо его сделалось жестким. Он дернул кольцевую насадку и уставился прямо на шерифа:
- Это надолго?
- Понятия не имею, - ответил шериф. - Может, и надолго.
- Что же вы ищете? - поинтересовался Кабуо.
- Орудие убийства, - ответил Арт. - Вы подозреваетесь в убийстве Карла Хайнэ.
Кабуо снова моргнул и бросил шланг на палубу.
- Я не убивал Карла Хайнэ, шериф. Не убивал, - сказал он.
- Ну, тогда вам и бояться нечего, - ответил Арт, поднимаясь на борт.
Они с Абелем обогнули рубку и спустились в кубрик.
- Взгляните на это, - сказал шериф, передавая Кабуо ордер. - А мы пока начнем. Если ничего не обнаружим, можете отправляться.
- Тогда я могу отправляться, - ответил Кабуо. - Потому что ничего такого у меня нет.
- Вот и хорошо, - ответил Арт. - А теперь заглушите двигатель.
Втроем они зашли в рубку. Кабуо ударил по кнопке электростартера рядом с рулем. Двигатель заглох, и установилась тишина.
- Давайте начинайте, - сказал им Кабуо.
- А вы не волнуйтесь так, присаживайтесь, в ногах правды нет, - посоветовал ему Арт. - Вон, посидите пока на койке.
Кабуо сел. Прочитал ордер на обыск. И стал смотреть, как помощник шерифа, Абель Мартинсон, перебирает инструменты в ящике. Абель брал каждый гаечный ключ и осматривал его под лучом фонаря. Закончив, он провел фонарем по полу камбуза, опустился на колени и отверткой для болтов открутил заслонку аккумуляторного гнезда. Приоткрыв ее, он посветил фонариком, разглядывая аккумуляторы и нижние углубления в гнезде.
- Все D-6 на месте, - сказал он.
Кабуо ничего не ответил; Абель закрыл заслонку, отложил отвертку и выключил фонарь.
- Двигатель под койкой? - спросил он у Кабуо.
- Да, - ответил тот.
- Тогда поднимите матрас, - попросил Абель. - Я загляну, если не возражаете.
Кабуо встал, скатал матрас с бельем в сторону и открыл отсек двигателя.
- Смотрите, - сказал он Абелю.
Абель снова включил фонарь и просунул голову в отсек.
- Ничего, - сказал он через некоторое время. - Можете закрывать.
Они вышли на корму; впереди шагал Абель. Шериф перебирал разные вещи: дождевик, резиновые перчатки, поплавки, удочки, шланг, спасательный круг, палубные швабры, ведра… Он не торопился - задумчиво рассматривал каждую вещь. Шериф медленно обошел все судно; опускаясь на колени, он внимательно разглядывал причальные концы на каждом стопоре. Пройдя вперед, шериф склонился над якорем, молча обдумывая что-то. Потом вернулся обратно на корму и сунул фонарь за пояс.
- Я вижу, вы недавно заменили трос, - обратился он к Кабуо. - Тот, что на втором стопоре, ближе по левому борту. Совсем новенький трос.
- Не такой уж и новый, - ответил Кабуо.