Собственно, теперь, когда Владислав Сергеевич сделал все, что мог: привез сыщика и тот взял расследование в свои руки, - у Кленского больше не было никаких особенных моральных обязательств. Ведь соображение: не могу бросить экспедицию в опасности и сбежать… значило для него не так уж и мало… Однако теперь, когда за дело взялся Дамиан, Владислав Сергеевич вроде бы как освободился.
Это появление свободы и выбора - могу и уехать! - увы, дошло до него не сразу. Но, кажется, наконец все-таки дошло. Слова Дамиана "Я ведь подозреваю всех присутствующих" журналист счел обычной, ритуальной при расследовании фразой. И был уверен, что Филонов не станет возражать против его отъезда. Да и какое, в общем-то, Дамиан имеет право?! Путь домой был, конечно, свободен…
Однако те зеленые глаза и синие букетики… Светлое платье с подолом, полным цветов…
В общем, надеясь на неожиданную встречу с красавицей-незнакомкой, Владислав Сергеевич бродил по лесу не меньше сыщика Филонова, прозаически рыщущего, в свою очередь, в поисках трупа.
Именно таким образом Владислав Сергеевич и добрел однажды, в очередные свои блуждания, до Венериной Купели. Добрел и остановился…
Потому что сердце у него вдруг бешено заколотилось: сквозь зелень листвы белело чье-то платье.
Кленский бросился вперед, убыстряя шаг…
Увы… На краю Венериной Купели, опустив в воду ноги, сидела скромная, застенчивая Дашенька.
Милая девушка, как васнецовская Аленушка, смотрела на прозрачную воду и что-то шептала…
Увидела Кленского - вскочила и убежала.
Глава 6
Когда Кленский вернулся в лагерь, Дашенька уже была там. Сидела за столом, за которым, кстати, собрались почти все члены экспедиции. Исключая, кажется, Прекрасных Школьниц… И Корридова.
Когда Владислав Сергеевич подошел к собравшимся, все мрачно молчали.
- Что случилось?
- Да вот… Миха опять прошлой ночью видел кадавра! - объяснил Саша Дерюгин без обычных своих усмешек.
Кленский молча и устало присел возле сколоченного из досок стола рядом с остальными.
- Боги сильны, когда в них верят, - первым нарушил молчание Тарас Левченко.
- Ну, снова-здорово… - вздохнул Вениамин. - Здрасте - приехали!
- Не иронизируй. Представь, что, например, не столь уж и давно - в восемнадцатом веке! - на волне интереса к античности и увлечения культами Юпитера и прочих языческие боги были очень активны.
- Ну, процитируй снова свой "Трактат против язычников", давно что-то не слышали…
- Пожалуйста! Повторяю: "Они не поклоняются ни бронзе, ни золоту, ни серебру, из которых сделаны их идолы. А лишь тем существам, которые вследствие священных заклинаний вселились в эти искусственные изображения и живут в них".
- Они - это язычники?
- Да. И таких людей всегда было немало…
- Было?
- И есть.
- И что же?
- А то!
- Опять ты про идола?
- Опять!
- Ну и?..
- Вот тебе и "ну"! На мширских идолах помешался еще Салтыков…
- Откуда знаешь?
- Знаю… Слухами земля полнится!
- Но Салтыков этой весной умер.
- Вот именно. Неожиданно умер! Совсем не старый человек…
- А какими слухами земля полнится, Тарасик?
- Говорят, с мширскими идолами связаны жуткие истории. Неужели никогда не слышали?
- Нет… Не удалось как-то…
- Так вот… О силе мширских идолов ходят легенды!
- Не поведаешь, сказитель?
- Увы, я тоже мало что об этом знаю.
- А чего тогда треплешься? - усмехнулся Саша. - Жуткие истории!
- Ну, так говорят…
- Кто?
- Неважно, - уклонился от ответа Тарас.
- Нет, определенно, Тарас, это твоя репутация "специалиста по аномальным явлениям" на тебя давит!
- А я слышал, что идолов раздарили? - заметил Вениамин.
- Верно… Известный факт.
- Так что же дальше-то с этими подаренными идолами стало?
- А вот это как раз и неизвестно. Даже неизвестно, сколько их на самом деле было. Сколько именно Аполлинарий Салтыков тогда, в одиннадцатом году, их откопал…
- Как это?
- Вот так.
- И неужели неизвестно, кому он их подарил? Кому они достались?
- Говорят, темная история…
- Ну и что же из всего этого следует, Тарас?
- А то! Теперь и Корридов вслед за своим почившим в бозе другом Салтыковым, я так думаю, помешался на этом пунктике, - громко прошептал Левченко.
- О каком "пунктике" ты говоришь?
- О мширских идолах! Он, я так думаю…
- Так-так! Любопытно… Он - это кто? - Неслышно ступая босыми ногами, у стола за спиной Тараса возник Корридов.
От его баса Левченко испуганно втянул голову в плечи и замолчал.
- Извините, друзья! Невольно вышло - подслушал вашу беседу, - продолжал басить Корридов. - Так вот… Вынужден огорчить тебя, Тарасик! Я, видишь ли, не поклоняюсь истуканам, как некоторые. И, надо заметить, не очень-то верю во все эти страшные истории, связанные с мширскими идолами…
- Да я только хотел сказать… - стал оправдываться Тарас. - Я только хотел сказать, что идолами этими проклятыми не то что обладать, интересоваться… даже думать о них опасно!
- Еще как опасно, - проворчала Вера Максимовна. - Хотя и менее опасно, молодой человек, чем ваше увлечение мистикой… Пойду-ка я варить суп! - И она, махнув рукой, исчезла в большой шатровой палатке, где находилась кухня.
- Я лишь хотел сказать, Арсений Павлович: мол, не надо, ребята, играть в эти игры с истуканами, вот что… - стал снова оправдываться Тарас. - Яшка-то доигрался! Как он, по-вашему, ожил? А?! Ведь ходит и ходит…
- Если кто-нибудь опять видел кадавра… - презрительно фыркнул Корридов. - Так я уверен, это чьи-то шутки!
- Ничего себе шутки!
- Кто-то прикалывается! - продолжал Корридов. - Так это, кажется, теперь у молодежи называется?
- Юмор-то уж больно черный… - заметил Кленский.
- И молодежь нынче не очень светлая, Владислав Сергеевич. Какие дети, такой и юмор.
- Думаете?
- Узнаю, кто чудит, выгоню! Отправлю домой…
- Интересно… И кого именно? - усмехнулся Саша Дерюгин.
- Например, вас, молодой человек, - вдруг произнес доселе молчавший и внимательно слушающий общую беседу Дамиан Филонов, обращаясь к Дерюгину.
- Меня?!
- Вы, очевидно, рассеянный человек, Саша. И, наверное, не заметили, как обронили… кое-что!
- А вы, Филонов, конечно, очень внимательны и это "кое-что" нашли? - снова усмехнулся Дерюгин. - Не так ли?
- Представьте…
И Филонов неторопливым движением фокусника выложил на стол всем знакомую пятнистую камуфляжную панамку.
- Яшина?! - ахнул Кленский.
- Яшина, - подтвердил ужасное предположение Дамиан. - Это лежало на пороге вашей палатки, Дерюгин.
- Уж скажите - в палатке! А вы залезли туда порыскать…
- В такой ситуации я имею право на обыск.
- Такие, как вы, очевидно, уверены, что в любой ситуации имеют на него право!
Проигнорировав оскорбление, Филонов вывернул головной убор наизнанку:
- Видите эти белые пятна?
- Ну и что?
- Это остатки театрального грима! Понимаете, что к чему?
- Нет!
- Я объясню. Человек, который накануне ночью надевал этот головной убор, наносил на кожу театральный грим…
- При чем тут я?
- При том. Вы, оказывается, любите представления, Дерюгин?
- Нисколько…
- Не отрицайте очевидное! Иначе…
- Мне не страшно, Филонов.
- Напрасно. Видите ли, шутника, который имитировал "ожившего" Нейланда, вполне можно обвинить и в его смерти.
- Хотите попугать?
- Нисколько. Откуда у вас головной убор убитого Нейланда?
- Да это моя панама! А не Яшина.
- Вот как?
- Я ее купил, понимаете? Таких панамок в каждом магазине пруд пруди…
- Можете доказать, что купили?
- Могу.
- Это хорошо. Ведь именно убийца, Дерюгин, заинтересован в том, чтобы мертвое тело не было обнаружено, а вокруг смерти и трупа было как можно больше тумана и неясности. А вы этого тумана нагнали…
- Ну, знаете! Эти ваши обвинения… Нет, это уж слишком!
- Когда речь идет об убийстве - "слишком" не бывает.
- Не бывает?!
- Нет.
- Ну хорошо! Черт с вами… - Дерюгин вздохнул. - Допустим, я немного пошутил…
- Цель?
- Да просто пошутил… Прикольно ведь!
- А поподробнее?
- Привычка такая - с пионерского лагеря. Да что вы, в самом деле, такие подозрительные! - искренне возмутился Дерюгин. - Палатки, лето, девчонки - приколы на природе обычная вещь… Я лично всегда беру с собой баночку белил…
- Зубной пасты недостаточно?
- Дорогая… Тюбик "Колгейта" полтора доллара, а у меня стипендия шестнадцать.
- Допустим…
- Значит, никакого кадавра? - ошеломленно произнес Миха, глядя на пятнистую панаму.
- Можешь, Миха, успокоиться: никто тайно не входит в человеческие тела. Никакие духи! - удовлетворенно произнес сторонник здравого смысла Вениамин.
- Значит, Яша просто мертв и где-то спрятан? - растерянно прошептал Тарас Левченко.
- Как ни печально, но такой вариант все же лучше, чем живой труп, - облегченно вздохнул Владислав Сергеевич.
И в это время раздался ужасный крик. Точнее, девчачий визг…
- А-а-а!
Теряя на бегу шлепанцы, от реки к палаткам бежали Прекрасные Школьницы.
- Что случилось?
- Там… Там кто-то ходит!
- Кто?
- Н-не… - дрожа от страха и заикаясь, пролепетала Наташа.
- Что значит "н-не"?
- Н-не видно!
- То есть?
- Кто-то ходит, а не видно!
- Как это?
- Да мы не видели! Понимаете?! Кто-то ходит, а мы… Мы никого не видели!
- Так! Все! Успокоились! - скомандовал Корридов. - Выпили родниковой водички, сделали глубокий вдох - и по порядку!
- Понимаете, - немного успокоившись, начала рассказывать Валя, - мы, как обычно, сидим на берегу и моем находки…
- Да… - вступила в разговор Наташа. - Там мелко, вода прозрачная, песок на дне…
- И если кто-то идет по воде сверху, оттуда, где ил, то сразу видно: вода становится мутной! - объяснила Зина.
- И что же?
- И вот… - Зина снова задрожала от страха. - Мы сидим, моем археологические находки… И вдруг птицы смолкли. Понимаете?
- Не очень…
- Наступила тишина… Абсолютная! А потом…
- Что потом?
- Потом раздалось громкое бульканье, чавканье ила… Вода помутнела, и…
- И?
- Я же говорю: вода вдруг замутилась, затем снова стала светлой. Кто-то прошел рядом - судя по шуму, на расстоянии всего нескольких шагов, прямо рядом с нами. Но… - Девушка растерянно замолчала.
- Что же - но?
- Мы никого не увидели!
- Как это?
Зина заплакала:
- Лучше сами идите посмотрите!
- Черт знает что! - возмутился Корридов. - На что смотреть, если никого не видно?
Однако, оставив Прекрасных Школьниц успокаиваться, Кленский и Филонов почти бегом направились к реке.
- Всем оставаться на месте! - на бегу приказал Филонов.
На берегу Мутенки было пустынно. На траве валялись брошенные Прекрасными Школьницами щетки и тазики, пакеты с археологическими находками.
Некоторое время Кленский и Филонов стояли на берегу, безуспешно всматриваясь в просветы между деревьями и вслушиваясь в тишину, нарушаемую только щебетом птиц.
И вдруг эту идиллию явственно нарушил плеск воды…
Прекрасные Школьницы были правы: кто-то шел по руслу Мутенки!
- Вы кого-нибудь видите, Дамиан? - прошептал Кленский.
- Пока нет… А вы?
Неожиданно все стихло.
Кленский и Филонов постояли еще немного на берегу…
- Вроде никого!
- Ну, пожалуй, хватит сторожить…
- Да… Идемте отсюда.
- Взгляните! - вдруг потянул Кленского за рукав Филонов.
- Что это?!
- След!
Действительно, на мокром прибрежном песке ясно был виден след чьей-то ноги.
- Огромный какой… - прошептал Кленский. - Как тот, в палатке!
- О чем это вы?
- Ну, тогда, в той палатке, откуда Яша исчез… Или ушел! - Кленский испуганно огляделся по сторонам. - Тоже был такой след!
- Вот как?
- Может, опять шутки Саши Дерюгина? - с явной надеждой в голосе произнес Владислав Сергеевич. - Надо же - только мы немного успокоились…
- Да нет, Дерюгин сейчас в лагере. И все это время наш шутник находился там. У него, можно сказать, алиби. Нет, не успел бы он сюда добежать…
Дамиан наклонился и поднял что-то с травы.
- Что это? - поинтересовался он, протягивая журналисту плоскую глиняную пластину, похожую на печенье.
- Амулет… - Кленский повертел глиняную пластину в руках. - Девушки, наверное, обронили.
- Амулет?
- Это одна из наших находок. Амулет… Видите: на поверхности нанесены точки травинкой, в которых угадываются изображения. Это, например, птица.
- Птица?
- Бывают еще с головой быка или собаки…
- И что это значит?
- Видите ли… Люди бронзового века, населявшие Мширское городище, верили, что обжиг делает предмет священным. В общем, мы нашли уже здесь несколько таких амулетов. Возможно, их просто держали в руке, совершая ритуалы. Для удачи или напротив.
- Наоборот?
- Да.
- Интересно…
- Кроме того, некоторые археологи придерживаются точки зрения, что это "вместилище души".
- Так, значит… Вместилище души? - Дамиан довольно легкомысленно подкинул на ладони маленький глиняный амулет. - Вода становится мутной, луна кровавой… Невольно вспомнишь слова студента Тараса Левченко!
- Какие слова?
- Про идолопоклонников. Вы, кстати, этого разве не допускаете?
- Вот уж не знаю, про кого это Левченко толковал…
- Вам лучше знать, про кого. Что тут за игры такие…
- Какие?
- Может, тут у вас секта какая, служение культам? Это, вообще-то говоря, возможно?
- Возможно, возможно… - пробормотал Кленский. - Сами говорите, все возможно.
- Правда?
- Ну, не так прямолинейно, конечно…
- А как?
- Видите ли… - пробормотал Кленский. - В любом случае… Главное, не поддаваться чарам, как заметил тот же Тарас. Не играть в эти игры с истуканами, языческими богами и идолами.
- Даже если "он появился"?
- Кто появился?
- Идол, Владислав Сергеевич!
За деревьями послышался шорох.
Кленский и сыщик резко обернулись. И облегченно вздохнули.
С озабоченным видом из-за дерева показалась Китаева:
- Ну как, выяснили что-нибудь? Что так наших девочек разволновало?
- Увы… Никаких "существ, которые вследствие священных заклинаний вселились в искусственные изображения и живут в них"! - объяснил Дамиан. - Никого мы, дорогая Вера Максимовна, не обнаружили.
- Все-то вы шутите! - обиделась Китаева. - Ну ладно… Пойду, а то обед подгорит. - И она с оскорбленным видом удалилась.
- Да-а… - задумчиво протянул Дамиан, глядя ей вслед. - Мне кажется, если кто тут что и знает, так это наша вездесущая Вера Максимовна.
- Ну, что там? - встретили их обеспокоенно в лагере молодежь и Корридов.
- Ни-че-го… - Дамиан исподлобья взглянул на Прекрасных Школьниц и уселся за стол. - Плоды потревоженного ума и богатого воображения. И только.
- Как же так? - пробормотала Зина. - Как же - никого? Так и с ума сойти недолго.
- Ну уж… - довольно беспечно откликнулся Дамиан. - Погодите, не теряйте рассудка. Еще пригодится.
- Обед-то у нашей Веры Максимовны все-таки подгорел, - заметил Филонов, когда все наконец разошлись и за столом, кроме него, остался только Кленский.
- Подгорел? Правда? - рассеянно повторил журналист, отодвигая почти нетронутую еду.
- Скажите, Владислав Сергеевич… А что Корридов имел в виду, говоря: "Не очень-то верю во все эти страшные истории, связанные с мширскими идолами"? Что это вообще значит, "страшные истории"?
- Страшные истории? - задумчиво повторил Владислав Сергеевич. - И вы, Дамиан, хотите знать, что он имел в виду?
- Хочу.
- Конечно, я мог бы кое-что вам рассказать…
- Так рассказывайте! Что за истории?
- Прямо сейчас?
- Да, конечно. Зачем тянуть и рассказывать страшные истории на ночь глядя?
- Ну хорошо… Вот только кофе сварю.
Глава 7
- В общем, они действительно страшные. И конечно, очень странные.
- Вот как?
- Вы уже, разумеется, знаете, Дамиан, о мширских идолах, которых нашел в одиннадцатом году археолог Аполлинарий Салтыков? - вместо ответа сам задал вопрос Кленский.
- Разумеется! Я только о них и слышу последнее время.
- Хотите знать, что стало с теми идолами дальше? Точнее, что стало с теми людьми, кому они достались?
- Мне интересно.
- Так вот, мне удалось проследить судьбу некоторых персонажей. Провел, так сказать, журналистское расследование. Дело в том, что начало пути идолов, после того, как их откопал Салтыков, четко прослеживается. Правда, потом следы одного из них теряются.
- И что же известно о начале славного пути?
- Ничего хорошего.
- Вот как?
- Известно, что первого идола Аполлинарий пожертвовал музею… Там он сейчас вроде бы и хранится в запасниках. А вот второго идола…
- Да?
- Салтыков подарил женщине.
- Кто же она?
- Звали ее Нина… Нина Бельская-Рындина. По воспоминаниям современников, "она не была артисткой, как можно было бы подумать по ее двойной фамилии. Может быть, она и была артистка, но мы хотим сказать только, что она не пела, не танцевала и не играла на сцене".
- Я оценил иронию этого высказывания… - усмехнулся Филонов.
- Такие женщины не играют на сцене, Дамиан. Они устраивают театр из собственной жизни. И из жизни тех, кто попадает под их магическую власть, - вздохнул Владислав Сергеевич. - Вам известен, Дамиан, подобный сорт дам?
- Меня судьба миловала.
- А меня нет. В общем, у Нины Бельской-Рындиной жизнь была как роман. И конечно, бесконечные увлечения… И беспробудные кутежи. Вот ее портрет: деланая томность, декадентская прическа, туалеты с претензией на оригинальность… Сцены, истерики, письма, "полные яду". К тому же она была кокаинисткой.
- Набор "достоинств" впечатляет!
- Однако невероятно притягательна! При вполне очевидном, заметьте, уродстве… Наверно, именно про такой тип женщин Игорь Северянин написал:
Была худа, как смертный грех,
И так несбыточно миниатюрна,
Я помню только рот ее и мех,
Скрывавший всю и вздрагивавший бурно.Я у нее встречал богему - тех,
Кто жил самозабвенно авантюрно.
Далее Кленский продолжил:
- Бельская-Рындина устраивала вечера, имевшие дурную славу… Бывал на них и навещавший Петербург Аполлинарий Салтыков. Как и все, он был, очевидно, в Бельскую влюблен. В общем, второй мширский идол вместо музея оказался у Нины. Был Аполлинарием ей подарен…
- И что же дальше?