- А что, имеет?
- Нет. Наша дочь умерла. Что бы вы ни сделали, этого не изменить.
Пожилой полицейский кивнул:
- Понимаю. Со мной было так же. Для нас это работа. Мы обязаны наказать преступника и предотвратить новые преступления.
Фредрик как раз взял Агнес за руку, собираясь уйти, немного побыть наедине со своим горем. Но сейчас обернулся к полицейским, посмотрел сперва на старшего, потом на второго, на Сундквиста:
- Что вы имеете в виду?
- Со вторника мы держим под наблюдением каждый детский сад, каждую школу.
- Поскольку ожидаете, что именно там он появится?
- Да.
Фредрик отпустил руку Агнес, перехватил ее взгляд, она ждала и могла подождать еще немного.
- Какие же это детские сады и школы?
- Здесь. В округе. Во многих местах, на большой территории.
- Вы наблюдаете, так как думаете, он сделает это снова?
- Мы наблюдаем, так как уверены, что он попытается еще раз.
- Почему?
- Нам известно, как он действовал раньше. И мы располагаем профильным заключением, психиатры и психологи обследовали его намного детальнее, чем любого другого заключенного в стране, он наверняка будет делать это снова и снова, пока не останется иного выхода, кроме самоубийства.
- Вы вправду уверены?
- Уже одно то, что он не прятался от вас перед… перед этим, по мнению психологов, означает, что он преступил последний рубеж, за которым существуют только разрушение, ненависть к себе, и больше ничего.
Он снова взял Агнес за руку. Кладбище такое огромное. Он одинок. И она одинока.
Они будут жить дальше, он, возможно, с Микаэлой, она с кем-то другим. Но оба всегда будут одиноки.
С кладбища они поехали в ресторан в центре Стренгнеса. Он высадил Микаэлу по дороге к их общему дому, долго держал ее в объятиях.
Дальше он поедет с Агнес, побудет с ней вдвоем, еще чуть-чуть.
Они сидели на воздухе, в неказистом внутреннем дворике, который в летний сезон становился частью ресторана. Столик был втиснут между стояком для выбивания ковров и велопарковкой, зато в тени, на легком ветерке, и поодаль от других посетителей.
Потом они поехали на станцию, но, когда Агнес уже собиралась купить билет в табачной лавке, служившей по совместительству билетной кассой, передумали. Фредрик предложил отвезти Агнес домой, в Стокгольм, тогда они еще немного побудут вместе, не станут прощаться именно здесь и сейчас, они выговорили себе сотню километров по запруженному шоссе, чтобы попробовать разобраться, как вышло, что они потеряли не только ребенка, но утратили связь друг с другом, двое взрослых людей, которых завтра будет соединять лишь общее горе.
Говорили они не очень много. Сказать-то нечего. Фредрик высадил ее на площади Санкт-Эриксплан, она сказала, ей нужно в магазин, не хотела идти прямо домой, в пустую квартиру. Они обнялись, она легонько поцеловала его в щеку, он провожал ее взглядом, пока она не исчезла за углом Бирка гатан.
Он бесцельно колесил по центральным улицам. Лето в разгаре, горожане разъехались, народу мало - одинокие туристы на пути к указанным на карте достопримечательностям, старики с тростями, которым уже не по силам выбраться за город, да кое-кто помоложе, у кого нет на это средств, а в остальном только пышущий зноем асфальт. Фредрик купил мороженое, сел под зонтиком, рядом с какой-то девушкой, и стал есть, меж тем как мимо проезжали пустые автобусы и редкие легковушки, потом остановился заказать минеральной воды у скучающего владельца кафе, потом поехал дальше по городу, который медленно возвращался домой, ужинал, ложился спать. По-настоящему так и не стемнело, короткая ночь и искусственное освещение большого города не подпускали настоящую темноту, и вскоре Фредрик уснул на переднем сиденье машины, прислонясь к боковому стеклу, на парковой аллее Юргордена.
Одежда прилипла к телу. Светлый костюм измялся, да и умыться не мешало бы. Проснулся он рано, по-утреннему бодрые утки кричали наперебой с пьяными тинейджерами, которые возвращались домой. Стокгольм улыбался, и Фредрик немного прошелся, чтобы расправить спину, болевшую после пяти часов сна в сидячем положении.
Он снова сел в машину, проехал по Юргорденскому мосту, мимо концертного зала имени Бервальда, остановился на парковке перед Шведским телевидением. Последний раз они виделись три года назад, Винсент ушел из "Дагенс нюхетер", стал телевизионщиком, редактором в редакции новостей, выпускающей "Раппорт" и "Актуэльт", когда Фредрик заходил, он сидел в дальнем конце огромного зала, полного гула голосов, раздавал репортерам телеграммы и короткие информационные сообщения. Позднее, примерно год назад, он перебрался в утренние новости, кромсал ночные происшествия, варил из них новую кашу, как он сам выражался, и стал с тех пор стандартной деталью огромной фабрики новостей, и при наличии жены, детей и быта это пока вполне его устраивало.
Фредрик ждал у бюро пропусков. Попросил постного вахтера в форме предупредить Винсента Карлссона, и немного погодя тот сообщил, что минут через десять редактор Карлссон подойдет.
Винсент верен себе. Фредрик увидел его сквозь оконное стекло: приветливый, высокий, темноволосый, в нем чувствовалась этакая притягательная сила, которая заставляла женщин улыбаться ему; Фредрик не раз был тому свидетелем, когда они еще студентами Института журналистики заворачивали по дороге домой в кабак и Винсент вдруг упирался взглядом в барную стойку, говорил "Она будет моей", подходил к самой очаровательной девчонке во всем заведении, затевал разговор, смеялся, дотрагивался, а потом уходил оттуда с ней под ручку, такой уж он уродился, легко вызывал симпатию, а вот послать его к черту было невозможно, даже когда он этого заслуживал.
Винсент помахал вахтеру, попросил открыть запертую дверь.
- Фредрик, что ты здесь делаешь? Ты знаешь, который час?
- Пять.
- Четверть шестого.
Синий линолеум и белые стены, они шли по коридору, которому не было конца.
- Я хотел с тобой связаться. В смысле - приватно. Но боялся помешать, не знал, черт возьми, что сказать, я понятия не имею, что сказать сейчас, чтобы не брякнуть… нелепость.
- Вчера мы похоронили Мари.
Фредрик видел, как Винсенту нелегко, как ему не хватает слов, как он растерян перед тем, чего никогда не поймет.
- Не надо ничего говорить. Я знаю, ты стараешься, и ценю это, но, честное слово, забудь, мне сейчас требуется совсем другое.
Бесконечный коридор, теперь уже новый.
- Что же тебе требуется? Вид у тебя ужасный, ты знаешь, что можешь прийти сюда или ко мне домой когда угодно, но почему именно сейчас, в пять утра, на следующий день после похорон Мари?
- Мне нужна твоя помощь. Именно твоя. Это единственное, что мне сейчас требуется.
Вверх по лестнице. Мимо большого редакционного зала.
- Туда тебе сегодня нельзя. Ни в коем случае. Половина нашего эфирного времени заполнена Бернтом Лундом, и тобой, и Мари, и полицией. Слишком многие удивятся. Поэтому зайдем лучше вот сюда. Тут до восьми никого не будет.
Винсент провел его в небольшое помещение - три письменных стола по трем углам. Потом вышел и быстро вернулся с двумя чашками кофе.
- Держи. Думаю, тебе на пользу.
Фредрик кивнул:
- Спасибо.
Минуту-другую оба молча пили кофе, избегая смотреть друг на друга.
- Времени у нас достаточно. Я попросил второго утреннего редактора ненадолго подменить меня. Толковая дамочка, куда лучше меня. Если это пойдет в эфир, оно и к лучшему.
Фредрик потянулся к одному из письменных столов.
- Сигаретка. Можно мне одну, как думаешь?
- Ты ведь бросил.
- Сегодня закурю.
Он с трудом выковырял из пачки сигарету, без фильтра, марка заграничная, незнакомая.
Закурил, выпустил дым, их окутала белая пелена.
- Помнишь, как ты помог мне прошлый раз?
- Конечно. С Агнес.
- Я думал, она трахается с тем ублюдком-экономистом. И ошибался. Но именно благодаря тебе выяснил, кто он такой.
Винсент демонстративно отмахнулся от дыма. Фредрик немедля затушил сигарету о дно чашки.
- А теперь?
- То же самое.
- То же самое?
- Личные данные. Все, что сможешь откопать.
- Кто?
- 640517-03501.
- Кто?
Фредрик достал листок из внутреннего кармана пиджака.
- Бернт Лунд.
•
Они повысили голос, аргументировали за и против, схватка, в которой победила жалость. И почти договорились.
- Закон я не нарушу. Но растопчу то, что считал дружбой.
- Ничего подобного.
- Неужели не понимаешь? Если я помогу тебе с личными данными убийцы твоей дочери, то сделаю, пожалуй, единственное, чего делать не должен.
- Только это. Единственное, что мне требуется.
- Ты правда на шатком пути.
- Хватит болтать, лучше помоги.
Винсент встал, скорее для виду, опять сел, включил компьютер.
- Ну.
- Что?
- Что тебе требуется, черт побери?
- Все. Все, что сможешь нарыть.
Винсент прикрыл высвеченные на мониторе входящие сообщения и эфирный план утренних выпусков новостей. Ввел имя, пароль, открыл первую страницу базы данных. Рубрика за рубрикой.
Реестр акционерных обществ, реестр торговых фирм и объединений, реестр персональных адресов, шведская справочная служба, автомобильный реестр, реестр недвижимости.
- Цифры. Ты их называл. Личный номер.
- 640517-0350.
Экран замигал. Попадание.
- Ты хочешь знать, где он жил. Сейчас выясним.
Утреннее солнце проникло сквозь стеклянную стену. Стало жарко, воздух замер без движения.
- Можно открыть окно? Дышать нечем.
- Открывай.
Фредрик встал, настежь распахнул два окна, он и не заметил, что продолжает потеть в своем светлом костюме. Два глубоких вдоха - Винсент взмахнул рукой.
- Бернт Асмодеус Лунд. Последние данные - адрес посредника.
- Ну?
- Шеппаргатан, двенадцать, через Хокана Аксельссона. Это на востоке Стокгольма, в Эстермальме. Правда, адресу уже несколько лет. С тех пор он в общем-то сидел, никакого другого адреса не указано. Шеппаргатан - последний официальный.
Фредрик так и стоял позади Винсента, спина еще болела после ночного сна, и он наслаждался свежим воздухом, обдувающим его из широко открытых окон.
- Еще адреса?
- Два предыдущих. До Шеппаргатан у нас есть Кунгсгатан, три, в Энчёпинге. А до Энчёпинга - Нельсонстиген, город Питео.
- Это всё?
- Всё, что нашлось здесь. Если тебе нужны еще более ранние сведения, позвони в местные налоговые органы Питео.
- Этого хватит. Но мне нужно больше данных. Других данных.
Фредрик ждал у Винсента за спиной около часа. Делая записи на пустом бланке с логотипом Шведского телевидения, взятом с того же стола, что и пачка сигарет, он по пунктам резюмировал сведения из реестров.
Недвижимость в коммуне Ветланда, зарегистрированная на Бернта Лунда: доходный дом, обложенный очень высоким налогом, по адресу недалеко от окраины города.
Через реестр платежных претензий вырисовывался длинный список неоплаченных долгов: минусовый налоговый счет, минусовый стипендиальный счет, несколько неудачных попыток принудительной описи имущества.
Отобранные водительские права.
Два замороженных акционерных общества по торговле ценными бумагами.
Ранее четыре руководящие должности в спортивных клубах.
Бернт Лунд вел на воле жизнь, которую трудно отследить, часто переезжал, из-за постоянных финансовых проблем, иногда пытался вступить в контакт с людьми. Фредрик писал, стараясь понять, что именно ему нужно, стараясь вычитать то, чего не видел.
Винсент обернулся, посмотрел на Фредрика.
- Мне бы очень хотелось, чтобы ты плюнул на все это.
Фредрик не ответил. Стиснув зубы, глядел на друга и молчал.
- Можешь, черт побери, глазеть сколько угодно. Я остаюсь при своем.
Винсент встал, взял чашки и вышел в коридор. Фредрик проводил его взглядом, потом наклонился, снял трубку одного из двух телефонов на письменном столе. Набрал ее номер.
- Привет. Это я. Он ее разбудил.
- Фредрик?
- Да.
- Я слишком устала. Приняла снотворное.
- У меня только один вопрос. Куда ты дела те два мешка с вещами из квартиры твоего отца?
- Ты о чем?
- Просто хочу знать.
- Я их не брала. Они на чердаке. В Стренгнесе.
В кабинет вернулся Винсент с полными чашками в руках. Фредрик положил трубку.
- Агнес. Тяжело…
- Как она?
- Паршиво.
Винсент кивнул, отдал Фредрику его чашку, поднес свою ко рту.
- Давай заканчивать. Мне пора в редакцию, запарка там небольшая, авиакатастрофа под Москвой.
Он снова сел за монитор, вошел в главное меню, в реестр торговых фирм и объединений. Ввел в два прямоугольных поля личный номер Бернта Лунда, этот универсальный ключик в официальной Швеции. Странная штука, думал он, это право через личный номер выяснить подробности жизни чужого человека, так практично и так неслыханно странно.
- "Такси Б. Лунда".
Фредрик расслышал, но все равно переспросил:
- Что ты сказал?
- Таксомоторная компания. Зарегистрирована как "Такси Б. Лунда". Не ликвидирована.
Он подошел к письменному столу, сел рядом с Винсентом, чтобы прочесть своими глазами.
- Когда?
- Основана в тысяча девятьсот девяносто четвертом.
Фредрик коротко рассмеялся. Винсент оторвал взгляд от монитора.
- Ты чего?
- Да так.
- Ты смеешься просто так? Черт, за кого ты меня принимаешь?
Фредрик снова засмеялся.
- Правда ничего такого.
- Ничего? Слышь, может, хватит, а? Сидишь тут без малого через сутки после похорон дочери, по-прежнему в похоронном костюме, и ржешь? Над чем? Просто так? Иди ты.
- Успокойся.
- Успокоиться? Черта лысого. Отлично. Просто замечательно. Что еще тебе требуется? Финансовое положение предприятия?
- Мне достаточно.
- Имя того, кто имеет право подписи? Номера входящей корреспонденции?
- Мне вполне достаточно.
На улице шел дождь.
Три недели без осадков - и ни с того ни с сего капли по голове. Он открыл дверцу, сел в машину. Дворники не спеша скользили по лобовому стеклу, воды кот наплакал, после нескольких движений дворников стекло очистилось, и он их выключил.
По городу он ехал быстро, все еще раннее субботнее утро, движение отсутствовало. Он выехал через Хурнстулль, по мосту Лильехольмсбру, в сторону Стренгнеса. Листок с записями положил на приборную панель, осторожно поглядывая на него во время езды.
Доходный дом в Смоланде. Неудачные попытки описи имущества. Адреса в Питео, в Энчёпинге, в Эстермальме. Это он пропустил. Продолжение не там. Оно ниже, в торговом реестре, в "Такси Б. Лунда". Предприятии, существовавшем много лет.
Фредрик наклонился вперед, сунул руку под водительское сиденье, пошуровал там в корзине. Надо послушать музыку По дороге из уродливых стокгольмских пригородов до Стренгнеса. Он будет слушать "Creedence" и "Proud Маrу" и громко подпевать, забудет, что горе подпевать не желает.
Когда он подъехал к дому, дождь лил как из ведра. Словно кто-то бережно смывал пленку, облепившую людей, дома, жизнь, это было избавление и радость, и, хотя дождь поливал город, он не видел ни одного зонтика, никто не бежал в поисках укрытия, мужчина и женщина впереди шли неторопливо, одежда у них промокла до нитки, а они улыбались и смотрели вверх. Фредрик почувствовал, как костюм отклеился от тела, как легко ему стало, как воздух насытился кислородом. Он медленно направился к дому, давая осадкам смыть три недели жары и песка.
Открыв дверь, он увидел в прихожей ее. С масками в руке - Страшного Серого Волка и Поросенка. Она крикнула "папа!" и хотела пойти гулять, хотела играть, скорей, скорей, такая нетерпеливая, как все пятилетние дети.
Он сел за кухонный стол. Достал из холодильника пакет сока, опорожнил его, за три больших стакана. Дом, такой тихий, такой требовательный.
Передвинул стул от стола к телефону на стене. Скоро придет Микаэла, нужно торопиться. Два звонка. И всё.
Фредрик поискал энчёпингский справочник, нашел, в самом нижнем ящике, под местным стренгнесским изданием. Просмотрел "желтые страницы". Отыскал номер, знакомые цифры рядом с большим логотипом предприятия, несколько раз он звонил туда.
Женский голос:
- "Энчёпингское такси".
- Здравствуйте. Меня зовут Свен Сундквист. Будьте добры, отдел кадров.
- Минуточку. Соединяю.
Несколько секунд. Фредрик откашлялся, глубоко вздохнул.
- "Энчёпингское такси", Лив Стеен.
- Свен Сундквист, инспектор, убойный отдел стокгольмской полиции.
- Слушаю вас.
- Мне нужна информация об одном водителе, с которым вы в прошлом сотрудничали. О Бернте Лунде. Личный номер 640517-0350. Его фирма называлась "Такси Б. Лунда".
- Вот как.
- Дело срочное.
- Что именно вы хотите узнать?
- Мне нужны его постоянные маршруты в то время, когда он работал с вами.
- Ну… их много…
- Мне достаточно постоянных маршрутов в детские сады и школы.
- Что ж… даже не знаю, обычно мы таких сведений не даем.
Фредрик колебался. Девушка действует правильно. Он не привык лгать, не нравилось ему это, всегда сложно определить, где граница и не преступил ли ты ее.
- Я расследую убийство.
- Вряд ли я смогу вам помочь.
- Возможно, вы читали об этом. Пятилетняя девочка. Убийство на сексуальной почве.
Трудно выговорить. Сил почти не осталось. А девушка все медлила.
- Простите, Сундквист, так?
- Да.
- Мне нужно посоветоваться.
- Конечно.
Долгая пауза.
- Ладно, не буду чинить препятствий. Сейчас все найдем.
- Спасибо.
Он услышал, как она роется в папках. Характерный щелчок, когда открываются и закрываются металлические скобки регистраторов.
Он чувствовал, что мокрый от дождя костюм опять прилип к телу, как раньше, когда он потел.
- Восемь постоянных маршрутов в детские сады. Четыре в Стренгнесе и четыре в Энчёпинге.
- Будьте добры, адреса.
Она еще полистала. И дала ему адреса. Четыре в Стренгнесе хорошо знакомы. Один из них - "Голубка". Лунд знал этот детский сад. Он много раз бывал там, почти целый год, снова и снова. И вернулся туда, где уверенно ориентировался, где знал, как передвигаются дети, как выглядят входы и выходы.
Фредрик поблагодарил за помощь, положил трубку. Еще один звонок. Агнес.
- Это опять я.
- Я не в силах говорить.
- Знаю. Мне только нужен ключ от чердачного отсека. Ты не знаешь, где он?
- Никакого ключа нет. Потому что нет замка. Меня это никогда не волновало. Это все вещи отца, не имеющие ко мне отношения.
- Спасибо.
Фредрик хотел закончить разговор. Ведь узнал все, что нужно.
- Зачем тебе это?