- Дайте мне закончить, сэр, - решительно сказал я, хотя знал, что шеф терпеть не может, когда его прерывают. - Они спустились в машинное отделение, все тщательно осмотрели, заметили, что четыре гайки на крышке правого дизеля не покрыты краской, в то время как на гайках левого мотора краска лежит. Им оставалось поднять крышку и подсоединить выход нашего передатчика к своему маленькому, который они укрыли за аккумуляторами. Естественно, все это они привезли с собой, так как очень хорошо знали, что именно им понадобится. Ну а потом они спокойно слушали наши беседы, узнали наши планы, наши намерения и соответственно этому строили свои действия. Они справедливо решили, что не стоит лишать нас связи, так как мы можем найти другой способ, лучше иметь возможность получать информацию непосредственно от нас.
- Но зачем они уничтожили это свое превосходство? - он указал пальцем на пустой кожух мотора.
- Это уже не было превосходством, - ответил я измученным голосом. - По той простой причине, что я уже погиб, а Ханслет был задушен.
- Да-да, конечно. О Боже, какая все-таки жестокость! - он вынул монокль из глаза и кулаками потер себе веки. - И они прекрасно знали, что мы найдем труп Ханслета, когда захотим воспользоваться передатчиком. Теперь я начинаю понимать, что вы имели в виду, когда говорили о страховании нашей жизни. Скаурас и компания не знают точно, что нам известно, но они не могут рисковать, сохраняя нам жизнь. Тем более что речь идет о миллионах фунтов. Они просто вынуждены тихонько ликвидировать нас.
- Надо поскорее убираться отсюда, - сказал я. - Это единственный выход сейчас. Мы и так очень долго здесь торчим. Возможно, они уже в дороге. Оставьте себе, сэр, этот люгер. На море мы будем в относительной безопасности, но сначала нам придется перевезти на сушу Ханслета и этого типа из кормовой каюты.
- Вы правы, Калверт, их надо отвезти на сушу.
Поднятие якоря с помощью электролебедки - занятие не для идиота. Плохо стоящая нога, слишком широкие брюки, развевающийся на ветру плащ - одним словом, кусочек материала, попавший между цепью и барабаном, - и у вас нет руки или ноги. Это опасно даже при хороших атмосферных условиях, но, когда работаешь на скользкой от воды и к тому же раскачивающейся палубе в полной темноте, а с неба при этом падают потоки воды, все это превращается в смертельный номер. Впрочем, если нас услышали бы на "Шангри-Ла", было бы еще хуже.
Возможно, я был слишком погружен в эту работу, а может, звук, издаваемый цепью, заглушал все иные, только я не сразу среагировал на чей-то зов, хотя он донесся до меня дважды.
Это звучало как отдаленный женский голос. Поначалу я подумал, что он донесся с какого-нибудь маленького судна, каких в порту было полно. В конце концов, чтобы измерить, сколько джина выпивается на британских судах после захода солнца, надо было бы задействовать ЭВМ… Но голос раздался снова, с более близкого расстояния. Явная тревога, звучавшая в нем, исключала дальнейшие рассуждения о морском пьянстве. Этот голос взывал о помощи. Я выключил лебедку, и в моей руке неизвестно как оказался "лилипут".
- На помощь!.. Спасите!..
Голос был приглушенный, зовущий, безнадежный. Я тихо направился в ту сторону, откуда раздавался звук, но внезапно задержался, вспомнив о судьбе Ханслета. А если этот голос идет из лодки, где два господина, вооруженные автоматами, только и ждут хоть одного слова или луча фонарика, чтобы нажать на спуск? Тогда Калверт мгновенно окажется в компании своих предков, да и то только в том случае, если те захотят принять в нее идиота.
- Прошу вас, помогите!.. Прошу вас!..
И все-таки я начал действовать. Не потому, что отчаяние в голосе звучало совершенно натурально, а потому, что голос этот принадлежал, без сомнения, Шарлотте Скаурас. Я протолкнул между нижними прутьями фальшборта резиновый амортизатор, постоянно висевший на нем.
- Леди Скаурас? - спросил я.
- Да, это я. Благодарю вас, благодарю. О Боже!
Рот ее, видимо, был полон воды, она тяжело дышала и говорила с трудом.
- Я спустил амортизатор, ухватитесь за него.
- Да, я нашла его…
- А теперь попробуйте, держась за него, вскарабкаться на палубу.
- Нет… Не могу.
- Не отчаивайтесь, я помогу вам.
Я хотел пойти поискать дядюшку Артура, но он уже стоял рядом со мной.
- В воде миссис Скаурас, - шепнул я ему на ухо. - Возможно, это ловушка, но не думаю. Если вы увидите свет, стреляйте не раздумывая.
Он не ответил, но я почувствовал, - что его рука тянется в карман за люгером. Я перешагнул через фальшборт и по канату спустился вниз, до резиновой обшивки судна, после чего протянул руку и схватил пловчиху. Она отнюдь не обладала сложением эльфа, к тому же к ее бедрам был привязан большой пакет. Я же был уже далеко не так силен, как когда-то. Да что - когда-то! Даже настолько, как каких-нибудь двое суток назад. И все-таки, с помощью дядюшки Артура, я втащил ее на палубу. Мы занесли ее в салон и положили на диван.
Думаю, если бы мы сфотографировали сейчас Шарлотту, ни один из больших иллюстрированных журналов не поместил бы снимка на своей обложке. Ее черные брюки и элегантная блузка выглядели так, словно провели в соде больше месяца. Длинные спутанные и мокрые волосы прилипли к голове и щекам, лицо было смертельно бледно, а в огромных глазах плескался страх. Тушь сплывала по лицу темными струйками, и, если ко всему этому прибавить, что красавицей она не была никогда, легко понять, что, считая ее особой привлекательной, я представлял собой чистейший случай отклонения от нормы.
- Дорогая… Дорогая… - повторял дядюшка Артур, снова почувствовавший себя в аристократическом обществе. Стоя перед Шарлоттой на коленях, он неловко пытался вытереть ее лицо платочком. - Ради Бога, что случилось? Коньяка, Калверт, коньяка! Что вы стоите?! Рюмку коньяка!.
Дядюшке Артуру явно казалось, что он в кабаке. К счастью, немного коньяка у меня еще оставалось. К несчастью, совсем немного.
- Если вы позаботитесь о миссис Скаурас, - сказал я, подавая ему стакан, - я, с вашего позволения, закончу подъем якоря.
- Нет-нет! - запротестовала спасенная, закашлявшись от коньяка, - они не придут сюда раньше, чем через два часа… Я это точно знаю… Я их слышала. Адмирал, происходит что-то страшное! Я была вынуждена бежать. Бежать любой ценой…
- Дорогая миссис Скаурас, прошу вас, не отчаивайтесь, - посоветовал дядюшка Артур, как будто наша гостья как раз размышляла, стоит ли ей погружаться в бездну отчаяния и сомнений. - Выпейте еще, дорогая миссия Скаурас.
- О нет, только не это!
Я вздрогнул, думая, что она отпихивает от себя великолепный коньяк, которым я гордился, но быстро понял, что этот крик относится к выражению "миссис Скаурас".
- Называйте меня Шарлотта! Никаких "миссис Скаурас". Шарлотта Мейнер… Шарлотта…
Удивительные существа эти женщины! Они никогда не теряют ощущения, что в данный момент самое важное, а что второстепенное. Команда "Шангри-Ла" как раз закончила приготовление чего-то вроде атомной бомбы домашней работы и собиралась забросить ее в окно нашего салона, а очаровательная дама не думала ни о чем ином, как о том, чтобы к ней обращались по имени.
- Что вас заставило бежать? - спросил я.
- Калверт! - запротестовал дядюшка Артур. - Миссис Скау… прошу прощения, Шарлотта пережила страшный шок. Дайте ей прийти в себя! Она не…
- Нет-нет… - она с трудом приподнялась на жестком диванчике и взглянула на меня с бледной улыбкой, полуиспуганной, полуиронической. - Да, мистер Петерсен… или Калверт… в конце концов, фамилия не так уж важна. Вы правы, актрисы умеют владеть своими эмоциями. Здесь я не на сцене, и все-таки… - новый глоток коньяка вернул цвет ее щекам. - Начиная с какого-то времени я заметила, что на "Шангри-Ла" происходят весьма странные вещи. На яхте появились новые люди, без всякого повода была заменена вся команда. Меня с моей горничной часто оставляли в гостинице на берегу, в то время как яхта совершала какие-то загадочные рейсы. Мой супруг, сэр Энтони, не трудился мне что-либо объяснять. Он вообще очень изменился со времени нашей свадьбы. Я подозреваю, что он принимает наркотики. Видела я у него и оружие… Когда эти странные люди появлялись на борту яхты, муж отправлял меня к себе сразу после обеда… Можете мне поверить, что совсем не ревность была причиной этого, - она печально улыбнулась нам. - Последние два дня меня преследовало ощущение, что приближается кризис… После того как вы покинули нас сегодня, сэр Энтони опять отослал меня. Я покинула салон, но осталась в коридоре и услышала, как Лаворски сказал: "Ваш адмирал, Скаурас, такой же делегат ЮНЕСКО, как я - сын Нептуна. Я знаю, кто он такой на самом деле. И все это знают, Все слишком далеко зашло, а ваш приятель слишком много знает. Его приятель тоже. Так что вам придется выбирать - или мы, или они". Потом заговорил капитан Имри - о, как я ненавижу этого человека! - "В полночь я пошлю Квинна, Жака и Крамера. В час они уже откроют кингстоны "Файркрэста" посреди пролива".
- У вашего супруга милые друзья, - буркнул я.
- Мистер Петерсен, - сказала она, как-то нерешительно глядя на меня, - конечно, если не Калверт, как зовет вас адмирал, или Джонсон, как, я слышала, называет вас Лаворски…
- Я понимаю, такое количество имен привело вас в растерянность. Меня зовут Филипп Калверт.
- Хорошо, Филипп, - она произнесла это имя по-французски, что прозвучало очень приятно в ее устах. - Вы совершенно не отдаете себе отчета в происходящем. Вы еще шутите в такую минуту! Ваша жизнь под угрозой и…
- Мистер Калверт… - прервал ее дядюшка Артур, делая ударение на первом слове, видимо, шокированный фактом, что аристократка и представитель плебса обращаются друг к другу по имени. - Мистер Калверт не всегда удачно формулирует свои мысли, но он прекрасно понимает степень опасности, грозящей нам. Вы очень храбрая женщина, Шарлотта! - ну конечно, аристократы могут обращаться друг к другу по имени. - Вы очень рисковали, подслушивая их разговор. Если бы они заметили…
- Они заметили, адмирал, - уголки ее рта едва заметно приподнялись. - Это послужило одной из причин, почему я здесь. Я приплыла сюда, потому что узнала, что вам грозит опасность, а также потому, что сама имела поводы для опасений. Меня заметил в коридоре сэр Энтони. Он отправил меня в каюту.
Она поднялась на дрожащие ноги, повернулась к нам спиной и подняла свою мокрую блузку. Через всю спину наискосок тянулись три синих кровоподтека.
Дядюшка Артур превратился в соляной столп. Я подошел поближе, чтобы осмотреть раны: полосы шириной сантиметра два покрывали всю верхнюю часть спины, соединяясь под лопатками. Из многих мест сочилась кровь. Я осторожно коснулся пальцами поврежденной кожи. Не было сомнений - следы свежие и натуральные. Шарлотта от прикосновения даже не вздрогнула. Я отошел, она повернулась лицом к нам.
- Не очень-то красивая у меня спина, - улыбнулась она. - Болит она тоже весьма сильно. Но я могла бы показать вам кое-что еще похуже.
И снова эта улыбка!
- О нет, ради Бога! - взмолился дядюшка Артур. - Я не хочу этого видеть, моя бедная Шарлотта. Сколько вам пришлось вынести! Это ужасно! Этот… тип… Этот монстр… это не человек! Дьявол! Возможно, он делал это под влиянием наркотиков… Нет, этого вообще понять нельзя!
Лицо его было багровым от гнева, голос срывался так, что можно было подумать - Квинн уже держит его за горло.
- И никто бы не поверил, что такое возможно! - не мог успокоиться шеф.
- Кроме Мадлен, его первой жены, - внесла поправку Шарлотта. - Теперь я понимаю, почему она неоднократно лежала в психиатрических клиниках… Но я не собираюсь идти тем же путем. Я покрепче Мадлен Скаурас. Потому я собрала манатки и сбежала.
Она показала на пластиковый мешок, привязанный к поясу.
- Если они обнаружат, что вы исчезли, не станут тянуть до полуночи с прибытием сюда, - сказал я.
- О моем бегстве они не узнают до утра. Я всегда запираю двери своей каюты на ключ. Сегодня я просто сделала это снаружи.
- Хорошая мысль. Но у вас могут быть неприятности, если вы немедленно не переоденетесь. Вы наверняка сбежали с "Шангри-Ла" не для того, чтобы умереть от воспаления легких. В моей каюте вы найдете полотенца. А потом мы устроим вас в отеле "Колумб"..
Конечно, мне могло показаться, что у нее сразу поникли плечи, но выражение проигрыша в ее глазах отнюдь не было созданием моего воображения.
- Я надеялась, что вы придумаете что-нибудь лучшее, - сказала она. - Вы хотите поселить меня там, где они будут искать в первую очередь. И вообще, нигде в Торбэе я не буду чувствовать себя в безопасности. Мой, муж найдет меня и отправит в частную клинику. Нет, моя единственная надежда в бегстве. И ваша тоже. Почему нам не бежать вместе?
- Нет, - сказал я.
- Вы не любите сложных ситуаций, да? - она была угнетена и оскорблена, но одновременно сохраняла гордость. Повернувшись к адмиралу, Шарлотта взяла его за обе руки. - Сэр Артур, вы английский дворянин, я обращаюсь к вашему благородству! - ну ясно, не то что эта деревенщина Калверт! - Умоляю, разрешите мне остаться!
Дядюшка Артур бросил взгляд на меня, поколебался, посмотрел на Шарлотту Скаурас и безнадежно утонул в ее бездонных очах.
- Конечно, дорогая! Вы здесь у себя, и ваши желания - закон для нас! - и он сломался пополам в поклоне столь же аристократичном, как его монокль и борода.
- Благодарю вас, сэр Артур, - она с улыбкой посмотрела на меня, но в ее улыбке не было ни удовлетворения, ни триумфа, она была просто дружеской. - Филипп, я хотела бы, чтобы это решение было единогласным.
- Если адмирал. берет на себя смелость подвергнуть вас еще большему риску, это его воля, и мое согласие необязательно. Я дисциплинирован и не противоречу начальству.
- Трогательная покладистость, - отозвался дядюшка Артур кислым тоном.
Неожиданно в моем мозгу зажглась красная сигнальная лампочка. Вернее, их зажглась целая куча, и мне стало все ясно - все, кроме того, почему я не понял этого раньше.
- Прошу меня простить, сэр, - сказал я. - Я не должен был подвергать сомнению ваше решение. Вы абсолютно правы: место миссис Скаурас здесь, на борту. Но я вынужден добавить, что, пока мы стоим на якоре в Торбэе, миссис Скаурас должна, оставаться в каюте.
- Это очень разумно, - мягко сказал дядюшка Артур.
Он был просто в восторге, что я сменил свою позицию и уступил желаниям аристократии.
- Это протянется недолго, - добавил я, улыбаясь Шарлотте. - Через час мы покинем Торбэй.
- Меня не касается, какие именно вы предъявите ему обвинения, сержант Макдональд, - сказал я и перенес взгляд с него на мужчину, закрывающего разбитое лицо полотенцем. - Проникновение на судно с целью грабежа. Нападение и побои. Нелегальное ношение оружия с намерением совершить преступление. Можете выбирать, что вам больше нравится.
- Послушайте, все это не так просто! - Макдональд положил свои огромные лапы на стол и посмотрел на пленника, а потом снова на меня. - Он не совершал разбойного нападения, мистер Петерсен. Он просто поднялся на борт вашего судна, а закон этого не запрещает. Нападение и побои? Его скорее можно принять за жертву. Нелегальное ношение оружия? Но я не вижу у него никакого оружия.
- Упало в море.
- О, это только предположение. У нас нет ни единого доказательства, что он хотел совершить преступление.
Этот Макдональд начинал уже раздражать меня. Он весьма успешно облегчил работу опереточным таможенникам и сейчас столь же успешно вставлял мне палки в колеса.
- Еще пять минут, и вы скажете, что это все вообще только плод моего горячечного воображения. Может, я просто сошел на берег, набил морду первому встречному и привел сюда свою жертву, по дороге вымыслив для вас целую историю? Даже вы не настолько глупы, чтобы поверить в это.
Смуглое лицо сержанта налилось кровью, а костяшки пальцев, сжавшихся в кулаки, побелели.
- Очень прошу вас сменить тон!
- Если вы будете продолжать играть роль идиота, то и разговаривать с вами я буду соответственно. Вы его арестуете или нет? У меня есть свидетель. Он внизу, у пирса, если вы хотите его видеть. Это контр-адмирал сэр Артур Арнфорд-Джессон, очень важный государственный чиновник. Или его свидетельство также сомнительно для вас?
- Когда я видел вас в последний раз, с вами был некто мистер Ханслет…
- Он по-прежнему находится на борту "Файркрэста". Допросите моего пленника, он подтвердит вам это.
- Я послал за доктором. Надо привести в порядок его лицо. Я не понимаю ни слова из того, что он говорит.
- Это не имеет ничего общего с состоянием его лица, - сказал я. - Все дело в том, что он говорит по-итальянски.
- По-итальянски? Ну, эту проблему можно решить. Владелец кафе "Остров" тоже итальянец.
- Тем лучше. Он сможет задать нашему другу четыре коротких вопроса: где его паспорт, каким образом он попал в Англию, на кого он работает и где живет.
Сержант окинул меня долгим, выразительным взглядом.
- Судя по всему, вы весьма странный биолог, мистер Петерсен.
- А вы весьма странный полицейский, мистер Макдональд. Спокойной ночи.
Я вышел из комиссариата и остановился в тени телефонной будки. Минуты через две прибыл какой-то человек с небольшим кожаным чемоданчиком в руке и вошел в комиссариат. Минут через пять он вышел. Ничего удивительного - обычный врач мало что мог сделать для пациента, которому требовался стационар.
Некоторое время спустя двери комиссариата растворились, и в них показался сержант Макдональд в темном, застегнутом на все пуговицы плаще. Он быстро пошел по направлению к морю, не. оглядываясь ни направо, ни налево, что очень облегчило мою задачу. Вскоре он свернул к каменной пристани, спустился вниз, освещая мокрые ступени карманным фонариком, и притянул к себе привязанную в этом месте лодку.
- Почему, черт побери, они не снабдили вас передатчиком или хотя бы телефоном для срочных сообщений? Не говоря уже о том, что вы рискуете простудиться в такую погоду, добираясь на "Шангри-Ла".
Он медленно выпрямился, отпустил лодку и тяжелой походкой старого человека поднялся на мол. Лодка исчезла в темноте.
- Что вы сказали о "Шангри-Ла"?
- О, я не хотел бы задерживать вас, сержант. Долг выше частных проблем. А первейший ваш долг - это интересы ваших хозяев. Отправляйтесь-ка побыстрее и сообщите, что один из их наемников тяжко избит и что мистер Петерсен имеет большие сомнения по поводу порядочности сержанта Макдональда.
- Я не понимаю, о чем вы говорите, - ответил сержант глухим голосом. - "Шангри-Ла"… Я не имею ничего общего с "Шангри-Ла".
- Великолепно. Значит, вы отправляетесь ловить рыбу. Правда, вы забыли удочки.
- Занимайтесь своими делами и не лезьте в чужие! - неожиданно резко парировал он.
- Именно этим я и занимаюсь, сержант. А вы себя выдали. Неужели вы думаете, что меня очень интересует наш итальянский друг? Нисколько. По мне, так можете обвинить его хоть в том, что он играл в карты на улице.
Я притащил его только для того, чтобы получить подтверждение вашей связи с этими типами. Я хотел видеть вашу реакцию, чтобы рассеять свои сомнения. И вы отреагировали так, как я и предполагал.