***
По инструкции участникам шоу надлежало прибыть на студию за полтора часа до эфира, но Мазурик счел, что ничего страшного не произойдет, если он опоздает минут на тридцать. Эдуард предупреждал, что их будут гримировать перд эфиром, но Мазурик отмахнулся. При условии того, что пол-лица скрывает борода, что там гримировать. Не ресницы же ему накрасят! Поэтому перед эфиром он заглянул в Макдональдс. Заказал себе картошку по-деревенски с тремя видами соусов, "биг-мак", молочный коктейль и мороженое. Фаст-фуд ему всегда нравился намного больше, чем рестораны или домашние обеды. Последними Люба его вообще не баловала, предпочитая отовариваться в ближайшей кулинарии. В ресторанах Мазурик чувствовал себя всегда неловко, еда казалась невкусной и очень дорогой, компания - скучной, обслуживание - хамским. Иное дело - фаст-фуд. Жирно, вкусно, есть можно руками, на кассе тебе даже улыбнутся бесплатно. А если, не дай бог, обваришь пальцы горячим кофе, то можно и в суд подать. Не исключено, что и выиграть. В суете, гонке за лучшее место у окна Мазурик себя чувствовал комфортно и спокойно. Люди чавкали, облизывали пальцы, и не старались казаться лучше, чем они есть на самом деле. И Семену Петровичу это очень нравилось. К тому же, поддерживая идею фаст-фуда, он как бы бастовал против своей профессиональной деятельности. Проблемы и манерность элитарной культуры давно надоели, их обсуждение казалось бессмысленным. Обсуждать черный квадрат Малевича? Искать в нем духовные терзания, сакральный смысл или послание потомкам? Увольте! Семен Петрович был уверен: когда Малевич малевал свой будущий шедевр, то был либо очень пьян, либо у него закончилась краска, либо очень торопился - деньги были нужны. Или все вместе. Бывают в истории такие роковые совпадения. Но свои мысли держал при себе. Так что когда речь заходила об этой, с позволения сказать, картине, многозначительно тянул: Да… Шедевр. Тут вам и духовные терзания. И сакральный смысл. И послание потомкам.
Быть аферистом в искусстве, политике, обществе быть просто. Или очень просто. Достаточно найти какого-нибудь авторитета, которому понравится твоя афера, и дело в шляпе. Это как тараканья морилка: таракан кушает приманку, потом идет в свой тараканий народ и заражает других. А уж чем заражает - иной вопрос. Самое важное - найти того самого авторитетного и уважаемого таракана, пардон, персонажа, который даже и не поймет, как именно его "сделали" и на что "развели".
С аферистами Семен Петрович сталкивался каждый день. Но когда заикался об этом, его резко осаживали: а сам-то ты чего добился? если критикуешь, то исключительно из зависти. А зависть порочна. Так шты сиди и молчи в тряпочку. Или в одноразовый платок. По молодости Мазурик дергался, но со временем поостыл и помалкивал. Да, он многого не понимал в этой жизни и, если честно, уже не хотел понимать. Он знал, что джаз это хорошо, а вот под попсу в стиле ПТУ у человека распрямляются извилины, а у коров сворачивается молоко; он знал, что стиль эклектика еще не означает пошлости и безвкусия; он знал, что нельзя читать чужие письма и прослушивать чужие разговоры, но в сотнях частных фирм это делали, декларируя постулаты своей корпоративной культуры и не мучась угрызениями совести. Он знал, что любящие люди должны хранить друг другу верность, и не понимал, почему многочисленные адюльтеры считаются в порядке вещей. Его мать месяцами лежала в больнице, надеясь родить второго ребенка. Сегодня он все чаще сталкивался с молодыми женщинами, которые носили короткие юбки зимой и не собирались иметь детей в принципе. Все это Семен Петрович считал отголосками той самой элитарной культуры.
Именно поэтому он и ходил - завтракать, обедать и ужинать в Макдональдс. В знак протеста против фальшивой элитарной культуры, которая никому не нужна, сколько бы ни говорили о ее важности, особенности и необходимости. Макдональд был единственной торговой маркой, которая изначально пропагандировала себя как массовая, способствующая примитивным человеческим потребностям. Именно поэтому она пережила тысячи навороченных ресторанов, кафе и обедов на вынос. В примитивных потребностях нет ничего плохого: ты хочешь есть, пить, потом ты хочешь в туалет, а когда еще раз поешь, то тебя тянет в сон. И это нормально. Никаких рефлексий, никакого духовного роста. И шут с этими рефлексиями, с этим духовным ростом! Зато сытно, тепло и уютно. И можно облизать пальцы с сырным соусом. В таких местах всегда скученно, но всегда до тебя нет никакого дела. Ты даже можешь окунуться в детство, купив грошовую игрушку из детского набора. На столе у Мазурика до сих пор сидел маленький смешной медведь, а рядом лежала красная трубочка. Дунешь в нее - и на груди медведя появляется рыбка. Надо полагать, золотая. А затем исчезает. Вот вам и вся квинтэссенция массовой культуры. А вы о ней все диссертации пишете.
Мазурик вытер масляные пальцы салфеткой и вышел под дождь. Самое главное - научиться ни о чем и никого не жалеть. И не потому, что жалость унижает, а потому, что она делает нас зависимым. И единственно возможный способ освободиться от этой зависимости - унизить того, кого жалеешь. Еще одно правило массовой культуры. Будь она неладна.
Мимо проехал белый лимузин….
***
Она еще раз провела кисточкой с блеском по губам и защелкнула пудреницу, не желая ни минуты больше смотреть в свое отражение. Она никак не могла привыкнуть к тиканью своих биологических часов, чей ход стремительно увеличивался. На пятки наступали молодые звездочки, зубастые и амбициозные. И от их улыбок становилось не по себе. Расходов становилось все больше, а денег все меньше. Ну, вышла она замуж, как казалось тогда, весьма удачно. С полгода супруг повозил известную жену по клубам да встречам, где ее заставляли петь и танцевать: просим, просим… А потом силиконовая игрушка наскучила. Появилась новая забава: сафари. Уехал два месяца назад зёбр пострелять, да с тех пор ни слуху и ни духу. Может, какая муха цеце укусила благоверного, а, может, и не це-це вовсе… Деньги стремительно кончались, и Маша, пожалуй, что впервые в жизни не знала, что делать. Этому плати, тому презент не забудь, третьему - и плати, и презент, четвертый - плотоядно облизывается, глядя на пышные формы…
Раньше ведь как было? Телефон дымился от предложений и приглашений, а теперь самой приходится навязываться посредством собственной пресс-службы. Маша украдкой взглянула на Карину. В узком деловом костюмчике, с зализанными волосами и в очках, она являла собой воплощение скромности и деловитости. Ну-ну… Сучка! Маскируется… Маша ее как-то раз застукалаа в настоящем обличье. Застукала и обомлела, а потом спешно снарядила своего муженька на то самое злополучное сафари: езжай, дорогой, постреляй львов и тигров, и бивень слона не забудь мне привезти, я его в коридоре повешу… Понятно, что для Карины - Маша, пусть и маленький, но трамплин. Найдет кого-то поинтересней, тут же ее кинет. А ведь найдет… И останутся они с Филей на бобах… Потому как у них один пресс-секретарь на двоих. Так дешевле.
- Ты меня обкуриваешь, - капризно сказал Филипп и демонстративно потряс воротником своей белой норковой шубы. - Не выношу табачный дым…
- Какие мы стали нежные! - насмешливо сказала Маша, но сигарету погасила. Филя нынче не в духе. Утром наорал на Карину. Типа, зачем ехать на какое-то реалити-шоу, если в клубе "Молоко мадонны" полный аншлаг. Будут все-все-все… Будет телевидение, телевидение и еще раз телевидение. А заодно дармовая жратва. Карина терпеливо объяснила, что реалити-шоу обещает стать самой громкой сенсацией сезона, а поскольку шоу снимается на студии телеканала, то и там тоже будет телевидение, после съемок - фуршет для випов. Звезда поломалась немного и успокоилась. Вход в "Молоко мадонны" осуществлялся по пригласительным, и туда запросто могли не пустить. Прошли те времена, когда народ был счастлив лицезреть… теперь же народ был счастлив послать.
Встречаются два бизнесмена.
- Прикинь, я вчера Филиппа послал.
- Куда?
- А в магазин!
- За пивом?
- За розовой кофточкой! Жене захотелось…
Или вот еще вариант:
- Слушай, телка больно знакомая! Неужто Потутина?
- Она самая!
- А чего она трется около твоей машины?
- Сигнализацией работает!
Маша раздраженно пнула Карину, порвав той чулки.
- Ты обо всем договорилась?
- Конечно. Вас встретят. Цветы. Шампанское. Трехминутный сюжет в новостях. Потом проводят на места в зрительном зале. С операторами я договорилась. Вас, Мария, не будут снимать слева. Вас, Филипп, справа. Еще пожелания?
Звезды переглянулись. Филипп оказался смелее:
- Сколько?
- Что, сколько? - Карина сделала вид, что не понимает.
- Сколько нам заплатят?
- Нисколько. Присутствие на шоу в качестве гостей - ваши официальные извинения каналу.
- Что?! - кто из них громче кричал. Маша? Филя?
- То, что я сказала, - Карина устало потерла виски. - Вам ничего не заплатят.
- Поворачивай, - приказал Филипп шоферу. - Мы едем домой.
Карина лишь пожала плечами. Ваше дело, барское, она свою работу выполнила.
- Тогда остановите, пожалуйста, у метро, - попросила она.
Такого поворота событий звезды не ожидали.
- Почему у метро?
- Потому, что я домой хочу, - терпеливо объяснила Карина. - У меня дома пельмени и водочка. Поем и спать лягу.
- На ночь наедаться вредно, - ляпнула Потутина и потуже затянула поясок.
Карина и бровью не повела:
- Насколько я знаю, голодание допускается только в лечебных целях, но для меня оно противопоказано. С утра ничего не ела… Не на что… Кто бы поверил, что работа пресс-секретарем у двух звезд вот уже два месяца не оплачивается. Ни в рублях, ни в долларах, ни в евро, ни в болгарских тугриках.
- Там левы…
- Да? - ядовито осведомилась девушка. - Вам виднее. Остановите у метро!
Водитель послушно остановил машину. Карина открыла дверь:
- Всего хорошего… Да, и кстати… С завтрашнего дня я у вас больше не работаю.
- Не имеешь права! - взвилась Потутина. - Ты должна была заранее предупредить.
- Вы еще про Трудовой кодекс Российской Федерации вспомните, если знаете про такой, конечно…
- Куда теперь?
- На телевидение! - поджал губы болгарский таратор.
- Как прикажете!
Карина проводила взглядом белый лимузин и усмехнулась: забавно… Ни тот, ни другой не знают, что их ждет впереди. В том, что экс-подопечные отправятся на съемки реалити-шоу, она ни минуты не сомневалась: иных предложений на сегодня нет. А посмотреть на происходящее можно и со стороны, на кухне: под горячие пельмени и водочку. Шоу обещает быть очень интересным.
***
- Следующий!
Ада осторожно села в кресло и закрыла глаза. Легкие пальчики гримера нанесли тональный крем, растушевали, припудрили. Карандаш четко линию, очертив контур губ. Помада. Немного теней. Тушь. Щетка прошлась по уложенным волосам, Брызги лака.
- Следующий!
В маленькой комнатке они настороженно оглядывали друг друга, но никто не мог набраться смелости заговорить первым. Соперники? Товарищи по несчастью? Заговорщики?
Каждому было не по себе. Каждый задавал себе вопрос: стоила ли рискованная игра того, чтобы принять в ней участие.
- Следующий!
- Зачем вы нас гримируете, если мы все равно будем в масках? - не выдержала Марина.
Гример замялась и не нашла ничего лучше, как сослаться на то, что так положено и ей за это деньги платят.
Марина была последней. Тональный крем. Пудра. Карандаш. Помада. Тени. Тушь. Лак для волос.
Гример очень торопилась: кое-как собрала свой чемоданчик и выскочила из комнаты. Пятеро героев остались.
- Вы заметили, - Ада нерешительно обратилась к Марине. - Что она использовала один и тот же тон помады, но ни вам, ни мне он не идет.
Вадим усмехнулся:
- Пурпурно красный на очень бледном лице. Если подобрать соответствующее освещение, то вы обе будете смотреться как невесты графа Дракулы.
- Но ведь мы будем в масках, - пролепетала Марина.
- Вы уверены? - сегодня женщины раздражали Мазурика как никогда, и он решил быть жестким. - Это же телевидение.
- Вы не знаете, за нами придут? - Марина почувствовала, как по телу бегут липкие потные ручейки.
Мазрик рассмеялся:
- Такой же вопрос задает каждый, кто приглашен на собственную казнь. Мы же приглашены на шоу. И у каждого оно свое.
- Патетично.
- Зато реально, ведь это же реалити-шоу. Или у вас другая передача?
Наступила неловкая тишина.
В самом дальнем углу, завернувшись в поношенную кофту, сидела старая женщина. Бледное, будто обсыпанное мукой, лицо хранило горделивую невозмутимость. И только губы, старательно выкрашенные в ядовито красный цвет, иронично улыбались.
***
- Ваше приглашение? - тучный охранник перекрыл собой вход. И вроде бы ничего особенного, а не пройдешь. Не загрызет, так шокером завалит.
Филипп Бредосович оглянулся и сделал знак своим секьюрити, однако те не шевельнулись. Вокруг щелкали вспышками фотоаппараты, сновали журналисты, дергались видео-камеры.
- Вы не видите, кто перед вами?
- Вижу. Хомо сапиенс. Ваше приглашение?
- Нас пригласили! - Маша послала широкую улыбку и поправила чайную розу на обширной груди.
- Тогда у вас должно быть приглашение! - невозмутимо сказал охранник. - Не загораживайте проход, дайте людям пройти.
- У нас есть приглашение!
- Покажите.
- Оно у нашего пресс-секретаря, - начал накаляться певец.
- Давайте сюда вашего пресс-секретаря.
- Шас! - палец нервно выбил на трубке номер. - Карина! Быстро сюда, рыба моя! Нас не пускают! Что? Как на х… А не пошла бы ты туда сама? Что? Только со мной? Сука!
- Вы не видите, кто перед вами?
- Ваше приглашение?
- Михал Иваныч! Это дирекция звонит. Просит выписать пропуск какой-то Потутиной и какому-то Бредосовичу.
- Вот видите, вам, оказывается, не нужно приглашение. Вам нужен пропуск. К тому окошечку подойдите, там сделают. Только паспорт не забудьте предъявить.
- У меня нет паспорта, - растерянно проговорил певец.
- А что у вас тогда есть, мужчина? - без тени юмора поинтересовался какой-то дородный мужчина, обнимавший симпатичную спутницу.
- Миша, ты не узнал? Это же Бредосович!
- Ну и? если у него нет паспорта, то он бомж, даже, если и Бредосович!
- Он поет…
- А я нефтью торгую.
Вспышки фотокамер. Диктофоны журналистов. Бесстрастные камеры всех телеканалов. Полный пиар!
***
- Готовы? - надушенный и напомаженный Эдик оглядел всю компанию.
В ответ - напряженное молчание. Ада вдруг всхлипнула и затравленно посмотрела на него.
- Не волнуйтесь! Все будет хорошо! Сейчас вас проводят и рассадят по местам. Через пятнадцать минут мы начинаем.
- А маски?
- Потом, друзья мои, все потом, - отмахнулся Коробков. - Вы только не волнуйтесь, ведите себя естественно. Все остальное беру на себя. Мой ассистент вам все расскажет.
Пухленькая девчушка поманила за собой:
- За мной.
Длинный полутемный коридор, опутанный проводами. Запах плесени и тлена.
- У нас тут передача о растениях снимается, - не оборачиваясь объяснила девушка. - Сегодня лилии снимали. У операторов голова разболелась. Тяжелый запах. Вы не находите?
Марина ойкнула, запутавшись в каких-то перекладинах, ни Мазурик, ни Вадим не поддержали. На помощь пришла Светлана Борисовна:
- Осторожнее, Мариночка, расшибетесь. Лучше по краешку и медленно…
- Вы меня знаете? - удивилась Марина.
- Конечно. Вы - Марина Селезнева. Ваш муж у нас часто бывает.
- Понятно. Питер - город маленький.
- Если вдуматься, то и мир не больше. Левее и голову наклоните, иначе ударитесь.
Вправо. Вверх, Вниз. Еще один коридор, намного уже предыдущего. Обтянутый черным крепом. Душно. Жарко. Страшно.
- Ну, вот мы и пришли, - жизнерадостно возвестил Вергилий в женской юбке. - Сейчас вас рассадят и прикрепят микрофоны. Удачи!
- Раз-раз-раз… Скажите что-нибудь в микрофон!
- А что сказать?
- Да что угодно!
- Вы не пройдете всей сути идиотизма, пока не пройдете через него, но пройдя, вы имеет полное право сказать: "Черт возьми, а теперь я этим воспользуюсь!"
- Интересная сентенция, Семен Петрович. Откуда, если не секрет?
- Гарднер Дозуа.
- А кто это?
- Молодежь, молодежь…
- Понятно - он не нашего круга. Раз-раз-раз, скажите что-нибудь в микрофон!
- А что сказать?
- Да что угодно!
- Смерть - это победа! Вам этого достаточно.
- Интересная сентенция, Ада Александровна! Откуда, если не секрет?
- Путь самурая. Одна из трактовок. По некоторым данным, не точная.
- О! А! У! Любопытное у вас настроение. Раз-раз-раз, скажите что-нибудь в микрофон!
- А что сказать?
- Да что угодно!
- Хлынула кровь в покоях Синей Бороды, - на бойнях, - и в цирках, где окна бледнели под вставшим в зените господним тавром. Кровь и молоко лились.
- Интересная сентенция, Марина Сергеевна! Откуда, если не секрет? Братья Гримм?
- Артюр Рембо.
- М-да… Раз-раз-раз, скажите что-нибудь в микрофон!
- А что сказать?
- Да что угодно!
- Я прошу лишь одного: справедливости! - сказала маленькая девочка. - А знаешь ли ты, - ответила ей злая тетка-фея. Что справедливости не существует. Есть только мера, ею мы и отмеряем то, что зовем справедливостью? - Но разве это справедливо, - спросила маленькая девочка и заплакала. И там, куда падали ее слезы, появлялись зубастые лангольеры…
- Интересная сентенция, Светлана Борисовна! Откуда, если не секрет? Ганс Христиан Андерсен?
- Нет, Стивен Кинг. Из забытого и неопубликованного.
- Откуда же вы… Ладно, проехали… не сейчас… Раз-раз-раз, скажите что-нибудь в микрофон!
- А что сказать?
- Да что угодно!
- Каждый день я мечтал сказать ему, что влюблен. Каждый день я хотел остаться с ним навсегда. Но каждый день боялся подойти, словно ты мог исчезнуть в моем отражении.
- Интересная сентенция, Вадим Николаевич. Откуда это, если не секрет? Оскар Уайльд?
- Нет. Вы принимаете лишь литературные цитаты?
- Что вы! Кто там у нас еще остался? Ну, конечно! Раз-раз-раз, скажите что-нибудь в микрофон!
- А что сказать?
- Да что угодно!
- Ну… тогда скажу вам чистую правду: имел я вас всех!
- Эдик не паясничай!
- Ваш паяц истекает клюквенным соком. А это, между прочим, ценнейший витамин С.
- Эдик!
- Хорошо, хорошо… - и через паузу! - Дамы и господа! Наше шоу начинается!