Господь им судья. Так приятно иногда почувствовать себя карающей рукой… А лепнина действительно богатая. И не амуры это, а купидоны. Уж она-то в искусстве разбирается.
***
- Мазурик, ты сошел с ума!
- Почему? - Семен Петрович вытащил зубную щетку изо рта и посмотрел в зеркало. Позади него стояла растрепанная супруга в туго перетянутом халате.
- Ты уволился! - удивительно, сколько эмоций можно вложить в одно восклицание.
- Допустим, я уволился. И что? - Мазурик снова приступил к процессу чистки зубов.
- Как это что?! В твоем возрасте!
- Причем тут мой возраст?
- При том, то ты не сможешь найти такую работу!
Мазурик набрал воды в рот, прополоскал, потом смачно сплюнул. И только тогда повернулся к встревоженной супруге:
- А кто тебе сказал, что я собираюсь искать работу?
- То есть как? - Жена даже попятилась от удивления. - Не поняла… А зачем же ты тогда уволился?
- Видишь ли, - начал было Мазурик и вдруг замер. Потому что вдруг забыл, как зовут его жену. Еще вчера помнил, и вдруг - полный провал. Как будто и не было прожитых дней. Он даже смутился перед этой усталой, чуть полноватой женщиной.
- Семен! Что вообще происходит?! - выкрикнула она. - Ты можешь объяснить? Любой знает…
О! Вот оно! Люба. Жену зовут Люба. Семен Петрович улыбнулся сделанному открытию: все вернулось на круги своя.
- Не кричи, Люба, - тихо попросил он. - Ольгу разбудишь.
На кухне было не разместиться. Он, как истинный джентльмен, уступил супруге единственную табуретку, а сам втиснулся в оконный проем. Оба молча смотрели на закипающий чайник.
- Семен, - уже спокойно спросила его жена. - Ты можешь объяснить, зачем ты ушел с работы?
Он с полминуты раздумывал: сказать или нет? И все-таки выбрал компромиссный вариант.
- Мне сделали интересное предложение. Возможно, я буду работать за рубежом.
Рука Любы дернулась, и она пролила кипяток на клеенку.
- За границей?
- Да.
- А я?
- Что - ты?
- Что буду делать я?
- То же, что и раньше… За одним лишь исключением - я больше не буду тебе мешать. Что-то не устраивает?
- Какая же ты сволочь! - оскорблено сказала она и вышла из кухни.
Может, стоило ей все-таки сказать? А то как-то неловко получается, подло, не по-мужски. Словно удар в спину. Надо предупредить, но… не хочется.
- И почему это я сволочь? - запоздало выкрикнул Мазурик вслед жене. - Поясните, сударыня!
Люба фурией ворвалась на кухню:
- Потому что думаешь только о себе!
- А надо о тебе! - насмешливо парировал Семен Петрович.
- Мазурики, вы чего…
- Оля, уйди! - крикнули одновременно и уставились друг на друга, тяжело дыша. - Не вмешивайся!
- Ты всегда думал только о себе. Квартиру эту убогую купил только потому, что до твоей работы недалеко. И плевать, что жене три часа до своей добираться. То, что ты потом сменил свое КБ на НИИ, уже не считается… Теперь и вовсе безработным стал, а я по-прежнему три часа в автобусе трясусь!
- Все?
- Когда ты в последний раз дарил мне цветы? Когда мы в последний раз ходили в гости к друзьям? От тебя ничего не дождешься: ни внимания, ни ласки, ни денег. Ты даже в постели свое побыстрее торопился урвать, а потом заваливался тюленем да так, что до утра не добудиться. Я отдала тебе лучшие годы, а ты…
Мазурику стало скучно… У каждого своя правда, и если жена назвала мужа сволочью, значит, он сволочью и помрет. Или переживет ее, а потом все равно помрет. Еще большей сволочью.
И чего взъелась? Будто он просил ее отдавать лучшие годы своей жизни! Неужели когда-либо претендовал на ее молодость и верность. Никогда! И уж тем более сейчас.
Халат Любы на груди распахнулся, обнажив рыхлую отвисшую грудь. Мазурик перевел взгляд на Ольгу: завернувшись в одеяло, она хищно за ними наблюдала. Осклабился.
- Что, Оленька, нравится скандал в благородном семействе? Не ожидала столь бурный страстей?! Может, присоединишься? Так сказать, сообразим на троих!
- Оставь Ольгу в покое!
- Давно оставил, - осклабился Мазурик. Дождался, чтобы смысл фразы дошел до жены, накинул куртку и вышел из дома. А ведь хотел поступить как честный человек, который, впрочем, в глубине души так и остался сволочью.
***
- А кто его спрашивает? - ленивый голос секретарши перебивал яростный стук по клавиатуре.
Ада запнулась.
- Это его жена… - и тихо добавила: - Бывшая. Соедините, пожалуйста, это очень срочно.
В трубке задергался Моцарт. Потому все тот же равнодушный голос сообщил, что генеральный директор телеканала на совещании и осовбодится очень не скоро. Ада зачем-то сказала "спасибо", а потом долго слушала короткие гудки: sos! sos! sos! sos!..
Попрощаться - не получилось, но, может быть, оно и к лучшему. Сказать-то все равно нечего, но почему-то стало обидно. Ладонью вытерла наступившие слезы и вышла на балкон.
Конец октября. В минувшую субботу дворники смели ворох листьев, и теперь они - в длинных синюшных мешках лежали у подъезда. Пахло дымом, дождем, холодом и поздними осенними хризантемами. Густо-красными, почти черными. Этот сорт Ада особенно любила и всегда сажала на балконе. Когда выпадал первый снег, хризантемы, припорошенные белой поземкой, выглядели особенно торжественно и красиво. Аде нравилось смотреть, как они медленно и спокойно умирали. Маленькие самураи.
Эдуард сказал, чтобы она ни о чем не беспокоилась: сегодня все произойдет также красиво и торжественно. На глазах у ее мужа. Ведь она мечтала именно об этом, не так ли? Ада спросила, как именно она умрет, но в ответ ведущий сочувственно погладил ее по плечу:
- Зачем вам об этом знать? Обещаю, что будет небольно и быстро. Ву уйдете счастливой.
И она поверила. Что еще оставалось?
Правильно поступает тот, кто относится в миру, словно к сновидению. Когда тебе снится кошмар, ты просыпаешься и говоришь себе, что это был всего лишь сон. Говорят, что наш мир ничем не отличается от такого сна.
Колобок очень любил цитировать "Хагакурэ": слова отскакивали от него, как уже спелые, но еще не шелушенные орехи. Ада подбирала их, лущила и аккуратно складывала в мешочки памяти.
Заворачивай свои намерения в иголки сосны…
Воистину жизнь человека длится одно мгновение, поэтому живи и делай, что хочешь. Глупо жить в этом мире, подобном сновидению, каждый день встречаться с неприятностями и делать только то, что тебе не нравится…
Не нужно быть все время настороже. Нужно считать, что ты уже умер.
И тогда ты действительно умрешь с достоинством. Ада улыбнулась и стянула с пальца толстое обручальное кольцо. Прицелилась и бросила вниз, в сторону мешков с листьями.
Нехорошо, если место казни расположено там, где проходит много людей. Ведь если преступников много, это позор. По прошествии времени преступник забывает о своем злодеянии. Поэтому лучше казнить виновных на месте преступления.
14.00–18.00
Мужчины и женщины.
Жизнь и смерть.
Добро и зло.
Ненависть и любовь.
Вечные стереотипы. Такие же, как мечты и реальность, власть и рабство, богатство и нищета. Проверка судьбы на вшивость. Надежные гирьки, удерживающие этот паршивый непредсказуемый мир в устойчивом положении. Но стоит маятнику качнуться, как все полетит в тартарары. И от привычного мира мало, что останется. Разве что размытое вчера, но уж точно никакого завтра.
Достаточно протянуть руку и сделать всего лишь одно движение, чтобы все вокруг изменилось. Вопрос лишь в том - так ли мне этого хочется?
Да! Хочется подергать за ниточки, посмотреть в их напряженные, недоверчивые лица и увидеть единственно возможный - а потому - верный ответ на свой пока еще невысказанный вопрос. Эти люди все равно ничего не поймут, они даже ничего не почувствуют, более того, они будут довольны столь банальным исходом игры.
В основе жизни - лежит прощение. А в основе смерти? Вы никогда не задумывались, что лежит в основе смерти? Может быть, сама смерть? Иногда она бывает милосердной. Но лишь по праздникам, когда вытягиваешь свой единственно выигрышный билет.
Человек должен прощать. Охотно верю. Но кто сказал, что этот человек - я? Я никого не прощаю, и ничего не забываю. Характер такой. И тот, кто виновен, ответит за причиненное зло. Пусть оно и случилось вчера.
Только сегодня понимаешь: завтра - не значит вчера. У меня есть право на реванш.
Или я ошибаюсь?
***
- Не нравится мне все это! - простонал Колобок и прямо из горла булькнул коньяком.
- Успокойся, пожалуйста! - Жанна раздраженно размешивала сахар в кофе. - Спонсоры довольны, акционеры писают кипятком от радости, Эдик ведет себя, как лапочка. Если все пойдет хорошо, то мы сможем продать эту идею на Запад…
- Не говори гоп, пока ты еще не в седле, - Колобок сделал еще один хороший глоток и повернулся к Жанне. - Ты хоть можешь объяснить, чего именно мне ожидать, что задумал твой бывший?
Жанна дернула плечиком:
- Ничего особенного, милый. Вы же утвердили концепцию шоу? Ну и чего ты тогда волнуешься? Эдик прекрасно проведет пилотный выпуск, а потом ты его уволишь. Скажем, за профнепригодность, или за пьянство, или за моральное разложение. А потом ведущей программы стану я. И ты окончательно забудешь о своих глупых волнениях. Мы же обо все договорились? Ну? Перестань…
- Ты список героев видела?
- Нет, - озадаченно прошептала Жанна. - У нас какие-то проблемы?
- Интересно, о чем ты вчера разговаривал с Эдиком, если не знаешь самого главного, - без особой злобы и ревности укорил Колобок, но все-таки прочел:
- Номер первый - Семен Петрович Мазурик - профессор, доктор культурологических наук, автор многочисленных трудов по этике, элитарной и массовой культуре, неоднократно печатался за рубежом. Номер второй - Марина Сергеевна Селезнева, сотрудник крупнейшего петербургского рекламного агентства, жена известного режиссера Игоря Селезнева, чьи фильмы неоднократно номинировались на "Нику", а один даже чуть было не огреб "Оскара". Номер третий - Вадим Николаевич Сергейченко, сын перезидента торговой компании "Николай и К", зять президента алмазного холдинга, сам в настоящее время является заместителем генерального директора нефтяной компании. Номер третий - Светлана Борисовна Спиридонова, старейший сотрудник нашего телеканала. И, наконец, номер пятый - Джокер. Имя этого человека станет известно только в прямом эфире. Ну, и как тебе списочек? Впечатляет?
- Не то слово… М-да… Кажется, что Эдика мы с тобой все-таки недооценили, - Жанна закурила и внимательно посмотрела на Колобка. - У тебя есть какие-нибудь предположения относительно пятого кандидата?
- Никаких. Но даже если бы они и были, общей картины они уже не изменят. Позвонками чую скандал. Похоже, твой бывший нам такую свинью подложит, что мама, не горюй. И почему я тогда его прямо не послал?!
- А заменить их никак нельзя?
- А как? До эфира три часа! К тому же я внимательно посмотрел подписанные договоры. Оказывается, этот паразит туда включил один очень любопытный пунктик: в случае, если по воле телеканала какой-либо из героев будет снят с передачи, канал обязуется выплатить ему неустойку. И знаешь, какую? - Колобок нарисовал в воздухе единицу и несколько нулей.
- Это законно?
- А то! А теперь умножь эту цифру на пять!
- Черт! Ты знаешь, милый, мне это тоже не нравится. Ладно, допустим, Светлана Борисовна не в счет. Этот божий одуванчик - сама простота.
- Ты полная дура, если так считаешь! - взорвался Колобок. - Мне уже сегодня звонили пресс-секретари Филиппа Бредосовича и Маши Потутиной. В едином лице, поскольку у них один пресс-секретарь на двоих. Точнее, пресс-секретарша. А просила эта пресс-секретарша дать ее подопечным самые выигрышные места. Эти придурки даже надеются, что им удастся спеть!
"Полную дуру" Жанна проглотила. Иногда надо поступится малым, чтобы не потерять большее. Но информация о звездах ее живо заинтересовала. С каких это пор последних приглашают на реалити-шоу такого рода?
- Ты думаешь, что все дело в Спиридоновой? Из-за того, что ее избила Потутина, а болгарский пересмешник обварил кипятком?
- Не только. Не забывай, что до этого были и другие эпизоды, но те удалось вовремя замять, к тому же наши звездочки не переходили от словесных оскорблений к рукоприкладству. Она была у меня сегодня. И даже пообещала, что не будет принимать никакого участия в этом проекте.
- Ну вот…
- Я ей не верю. Она из тех, кому больше нечего терять. Представляешь, что подумают о нашем канале, когда она появится эфире во всех этих окровавленных бинтах и повязках. И начнет рассказывать про буйство наших звезд и про то, что канал бросил ее на растерзание этим звездным хищникам. И это при условии того, что рейтинг Фили и Потутина ниже нижнего уровня…
- Ей никто не поверит. Маша Потутина вчера перечислила крупную сумму в детский дом. Филипп Бредосович вообще номинирован на премию "Самый гуманный человек года". Какие проблемы?
- То же самое она сказала и мне, но ты же знаешь телевидение: любое событие можно извратить и повернуть так, что больше тебе никто не поверит. Никто и никогда.
- Дай сюда, - Жанна отобрала у него бутылку и приложилась к горлышку. - Надо понимать, что Светлана Борисовна - не единственная наша проблема.
- Угу… С господином Селезневым у нас подписан эксклюзивный контракт. Ты представляешь, что он устроит, когда узнает об участии в реалити-шоу своей жены!
- Еще тот вопрос, что она потребует. Может быть, новое платье?
- Ну-ну… Вряд ли извращенный ум нашего Эдика купился бы на такую дешевку. Копай глубже… Впрочем, с господами Сергейченко и Мазуриком тоже не так все просто.
- Что же нам теперь делать?
- Ждать и надеяться, моя дорогая, ждать худшего, и надеяться, что это худшее окажется не таким уж плохим. Да, и не напивайся… Возможно, что тебе все-таки придется заменить нашего умника.
***
На сценической площадке кипела работа. Проверяли звук, свет, декорации. Эдик издали оглядел плоды своего труда и остался доволен. Сделано так, как он и хотел. Между зрительным залом и участниками метры колючей проволоки. Даже если и захочешь, близко не подойдешь. К тому же проволока с сюрпризом, но об этом пока никто, кроме Эдика и пары доверенных лиц не знает. Кресла участников затянуты черным крепом. Место ведущего чуть в отдалении. Прекрасно… Он бросил взгляд на пять масок. Жаль разочаровывать, но они героям не понадобятся. Конечно, обман с его стороны, но шоу есть шоу. Страна должна знать своих героев в лицо.
- Вот готовый сценарий, вам его просили передать. - Девушка-ассистент принесла несколько листков, сколотых скрепкой.
Эдик быстро пробежал его глазами. Все-таки Колобок не оставляет надежды внести свои изменения в ход событий. Глупо, очень глупо… Особенно, если учесть, что здесь нет ничего про пятого участника, то есть участницу - Аду. Для Колобка это будет особый сюрприз. Хм…
Эдик сложил листки пополам, а потом разорвал. У него свой сценарий. И кое-кому он точно не понравится.
***
- Ты чего такой франтоватый?
- Важная встреча, - почти спокойно ответил Вадим и посмотрел на своего начальника.
- Жаль, хотел тебя пригласить в одно местечко, говорят, будет весело.
На секунду Вадим пожалел, что вечер у него занят.
- Куда, если не секрет?
- На телевидение. Мне два пропуска достали. На новое реалити-шоу. Я вначале отказался, пидорский канал, а потом согласился: вот и будет шанс сказать все, что я об этом думаю. Так как, встречу не отменишь?
- Извини. Не могу, - в груди захолодело.
А вот этого предугадать никто не мог! Или мог? Вадим дернулся от подозрения. Три дня назад звонила девица, представилась редактором и долго выспрашивала подробности его частной жизни. Он, дурак, ей все и рассказал, или почти все… Не помнит. В последние дни он сидел на успокоительном и сухом вине. Пульс был ровным, зато сознание запутанным. Вадим не жил, а тянул время до заветного часа икс. О том, что будет после, не думал. Потому что "после" может и не быть.
На экране компьютера прыгал и сливался в грязное пятно какой-то график. Зачем все это? Зачем он изображает бурную деятельность, если работать совершенно не хочется? Зачем занимает должность, которая совершенно не просто не нужна, но и омерзительна? Зачем?!
Сквозь стеклянную перегородку Вадим наблюдал за своим начальником. Стас ущипнул за попку секретаршу, потом, видимо, сказал какую-то скабрезность, потому что девушка залилась краской и бросила опасливый взгляд на босса. Отступила. Кивнула. Стас накрыл ее ладонь своей и что-то прошептал на ухо. Подлец! Но зато, какой подлец!
И этому человеку он должен публично признаться в любви на всю страну?! Вадим решительно смахнул слезы. Если надо, то он это сделает. Ради счастья. А там уж разберемся, чье оно будет.