- Хорошо лежишь, - армейский ботинок остановился в сантиметре от моего лица. Казалось, что его хозяин раздумывает - наступить или нет.
- Где вы были, Боб? - на всякий случай я отодвинулся. - Не мог вас найти!
- Иногда человеку нужно уединиться и подумать о вечном, - осклабился Боб. - Лично мне в такие минуты очень хочется оставить свой след на планете, чтобы благодарные потомки помянули при случае - дескать, был такой хороший парень Четвертаков! Что же касается твоего вопроса - мы были в кустах.
- Втроем?
- На каждого по кусту. И опережая твой следующий вопрос: наши биологические часы идут в едином режиме. Что ты хочешь, пять лет вместе!
На его лице застыла фальшивая приязнь.
- Вставай, док! Нас ждут великие дела!
****
Утренний синдром для женщины - это настоящая катастрофа. Злата долго просыпалась, зевала, потом минут пятнадцать расчесывала спутанные волосы и примерно столько же чистила зубы. Все под страшные вопли: "Ой, какая я страшная! Какая сволочь меня так рано разбудила?! Кто-нибудь мне нальет кофе?! Откуда взялись эти рыжие муравьи?! А! Они еще и кусаются! Я хочу пи-пи! Подождите меня! Я еще не выпила свой кофе! Кстати, где он? Тигренок, куда ты? Только не уходи!"
Мы сидели на пригорке и ждали… Пока она почистит зубы, расчешет волосы, сделает пи-пи, приготовит кофе, выпьет его, отобьется от комаров и муравьев, и, наконец, будет готова.
- Слушай, а ты тоже так долго собираешься? - спросил я Ингу.
- Я же лесбиянка, - флегматично отозвалась она. - Ты забыл?
- А есть разница? Ну, между женщиной и лесбиянкой?
- Разница есть, только ты все равно не поймешь.
- Почему?
- Потому, что ты не женщина и не лесбиянка.
Наконец, Злата сообщила, что она, в принципе уже собралась, и мы отправились в путь.
- Слушайте, может, я спятил, но мне кажется, что мы идем обратно, - признался я спустя час.
- Ты спятил, док, - спокойно ответил Март. - После того, что мы пережили, нормальным остаться просто невозможно. Лес - он одинаковый, тут каждая последующая елка похожа на предыдущую.
- Ты меньше думай, быстрей шагай, - весело подхватил Боб. - Можешь даже песню спеть, не возражаю. И вообще! Как самый старший из нас ты должен показывать дорогу, так что милости просим, вперед.
Я было заикнулся, что вчера дорогу указывала Инга, но наткнулся на решительный взгляд Четвертакова. В этом взгляде был какой-то подвох, но я не мог пока понять, в чем, собственно, заключался. Злата угрюмо молчала, вяло отбиваясь от комаров и мошек. Наша звездочка тем временем старательно изучала замшелую плесень на искореженном дереве. Несмотря на то, что плесень имела отвратительно трупозный вид, Инге она нравилась больше всего на свете. Интересно, что бы на сей счет сказал дедушка Фрейд?!
- Вперед, док! - Кулак Боба вошел точно под лопатку. - Ты теперь - командир нашего славного и маленького отряда.
Ну, ладно. Вперед, так вперед. Шел отряд по берегу, шел издалека. Допустим, кое-кто еще в детстве не наигрался в пионеров. В ряды юных ленинцев меня приняли самым последним, поэтому я многое упустил. Но до сих пор уверен: всегда быть первым! - глупый девиз. Зачем изображать из себя Данко, если все равно никто не оценит, разве что торговцы человеческими органами?!
Но именно этим я сейчас и занимался - изображал Данко, ведущего свой народ к теплу, свету и общечеловеческому счастью. Только путь мы выбрали тупиковый. Собственно, мне было все равно, в каком направлении двигаться. Кругом пеньки и елки. Относительно этого дерева у меня особые ассоциации. Была у меня пациентка, Катя Измайлова, - полный и безнадежный трудоголик. Работала по двадцать четыре часа в сутки и каждый раз удивлялась, почему сутки так быстро заканчиваются. Понятное дело, иногда срывалась. Начинала плакать и угрожать: "Ах, вы меня не любите?! Ах, вы меня не хотите?! Ах, я вам надоела?! Тогда уйду в лес и буду там ёлкой". И ведь что самое интересно, однажды она действительно ушла в лес. Мне позвонил Катин начальник, который и привел ее ко мне в свое время. Как потом выяснилось, начальник жить без Кати не мог во всех смыслах - и в личном, и в профессиональном. "Дэн, поехали ее искать! Пропадаю…" Лесов в Подмосковье - тьма тьмущая. Но он и слышать ничего не хотел - поехали, и все тут. Кстати, начальник тоже числился среди моих пациентов, что к данной истории почти не имеет отношения. В общем, поехали. Как он нашел Катю, до сих пор не понимаю. Наверное, любой шизофреник чувствует другого на сотню километров.
В общем, стояла наша Катя посредине полянки, увешанная новогодней мишурой и стеклянными шариками, и чувствовала себя абсолютно счастливой. В лесу, между прочим, было минус десять, но Катя этого не замечала - елки не мерзнут. Пойти домой наотрез отказалась. Пришлось водить вокруг нее хороводы и петь дурными голосами: "В лесу родилась елочка, в лесу она росла". Потом Катя вышла замуж за своего шефа и прибрала фирму мужа к рукам. Дальнейший "хэппи-энд" нетрудно предугадать - развод и сейф между кроватями.
Что ни говори, а ёлки мне нравились. Особенно светло-зеленые кисточки, которые можно жевать вместо "орбита". Вкусно, а главное, полезно. Я только-только потянулся за одной такой кисточкой, как Март насмешливо скомандовал:
- Левее, док.
Я послушно свернул влево. Прошли еще пару сотен метров. Девчонки здорово отстали. Март и Боб, напротив, держались рядом и подталкивали, подталкивали, подталкивали.
- Лучше здесь пройти, - посоветовал Боб, указывая на болотистый мох. - По кромочке передвигайся. Дай рюкзак подержу,
Автоматически я протянул ему свои припасы. Вроде действительно мох впереди. Безопасно.
Первый шаг.
Пока все идет хорошо.
Второй шаг.
Надо бы палку какую-нибудь приспособить… Да где ж ее возьмешь?!
Третий шаг. Хлюп!
Нога зачерпнула болотной жижи.
От неожиданности я дернулся и тут же потерял опору под собой, рухнув в болото.
- Хороших тебе снов, док! - Четвертаков осторожно приблизился к черной кромке, которая уже затягивалась обманчиво плотной зеленойряской. - Не нужно совать нос туда, куда не надо. И тогда все будет просто отлично. Счастливо оставаться!
- Он же утонет! - завизжала Злата и бросилась ко мне.
- Стой, дура! - Боб едва успел перехватить Чудову. - Трясина!
- Но он же…
- Ему все равно не помочь, малышка! Пойдем отсюда… - Даже в такой ситуации он сумел быть убедительным. - Не переживай, зайка, это не твоя проблема.
- Но тогда он умрет.
- Значит, у него судьба такая.
- Извини, Дэн, - всхлипнула Злата. - Боб говорит, что ты, наверное, умрешь. Мне очень жаль…
На меня смотрели круглые от ужаса глаза. Светлые локоны рассыпались по плечам. Не женщина - мечта. Последнее желание приговоренного к смерти. Она была прекрасна, добра и без пяти минут порядочна. Впрочем, что тут удивляться? Хоть один человек в нашей шайке сохранил в себе что-то пристойное.
- Прости, я не могу, - теперь она вкусно и красиво рыдала. Ярославна бы сразу удавилась от зависти. - Я действительно ничем не могу тебе помочь.
- Спасайся сама, - едва слышно ответил я и понял, что слукавил: сейчас она была в большей безопасности, чем я.
- Док! - держась за дерево, Боб наклонился над болотом. - Утони с достоинством! И не тревожь покой мертвецов! Они мечтали, спать вечно!
Он бросил на мшистом бережку рюкзак, словно брезговал прикасаться к моим вещам.
- Меня засосала опасная тряси-ина! - заорал я им вслед, но никто не оглянулся. Для них я действительно умер. И это было самое удивительное открытие за весь день. - Вернитесь! Эй, кто-нибудь! Пошутили, и хватит!
Зря только дергался - противная склизкая жижа доходила уже до пояса. Жаль, я не барон Мюнхгаузен: мог бы вытащить себя за косичку. Вот только косички у меня нет - лишь стриженый затылок.
****
Два года назад ко мне пришел пациент. Круглолицый и очень веселый:
- Привет! Я - Костик из подполья!
На самом деле он был Костик Заболотный. Милейший парень, но с маленьким тараканом в голове. Любил бродить по болотам и искать трупы наших предков. Когда предки не отыскивались, Костик приходил ко мне - за моральной поддержкой:
- Понимаешь, док, есть торфяные болота, а есть просто болота. И между ними лежит большая разница.
- А где она лежит?
- Какая разница?! Главное, что она есть, - черный следопыт не понимал черного юмора. - Не перебивай! Так вот, в торфяных болотах такие, как я, очень редко находят мумии. Почему рабочим на торфяных разработках везет намного чаще?! Может, мне податься в рабочие?
- Костя, что ты там будешь делать?! Ты же ни хрена не умеешь с двумя дипломами о высшем образовании!
- Я буду внимательно смотреть! - горячился Костик. - Понимаешь, эти разработки сейчас механизированы. И машины просто перемалывают кости. А ведь это… это средневековые кости. Им цены нет! Представляешь, лет шестьдесят назад если кто-то находит в болоте труп, то сразу же резал его на куски, а потом загружал в формалин!
- Варвары!
- Вот и я говорю! Они даже толком не могут исследовать то, что нашли! Помнишь мальчика из Ольденбурга?!
Мальчика я не помнил, но для Костика это не имело никакого значения:
- Нашли его в 1922 году. На шее - три ножевых ранения в прекрасном состоянии.
- Это как?
- Ну, будто только сейчас убили! Чик-чик и в дамки! Док, ты иногда такой тупой, что я просто удивляюсь. Слушай дальше! Выяснилось, что мальчик плотно покушал: в желудке были зерна злаков и семена растений - для тех лет обычная пища. Охренеть, они даже знали, что он ел перед смертью! А когда в желудке нашли яблочное семечко, то решили, что его убили осенью! Тут я, конечно, сомневаюсь, но ученые стоят на своем! Парню связали руки за спиной, перед смертью пытали. Знаешь, сколько ему лет?
- Ну?
- Две тысячи триста с хвостиком. Это после смерти. А когда малыша зарезали, только-только исполнилось семь годков. В общем, когда его нашли, то сунули в какую-то лоханку с формалином - типа отдыхай до лучших времен. И так он отдыхал до 1952 года. А теперь цитирую: "Ученых интересовала, главным образом, не причина смерти - было ясно, что ему перерезали горло - а мотивы убийства. К сожалению, исследовали мумию грубо, примитивно и не получили нужных результатов. Удалось только установить, что на бедре мальчика была зажившая рана, но почему его убили, осталось невыясненным". Как они могли узнать, почему убили пацана?! У него чего, посмертное письмо имелось с собой?!
- Вряд ли он умел писать, Костик.
- Док, почему люди такие идиоты?!
- Не знаю. Могу лишь успокоить, что идиоты не все, иногда попадаются полные придурки.
- А… - задумчиво протянул Костик, явно не зная, радоваться услышанному факту или нет. - А про девочку из Виндеби помнишь?
- Виндеби - это где?!
- Какой ты серый, док! Виндеби - это северная Германия. Там нашли труп девочки с наполовину обритой головой. А на теле у нее лежал березовый кол. Наверное, он в нее был сначала воткнут, но за давностью лет выпал… Дырка в груди была. Доподлинно знаю.
- Не осиновый?
- Я проверял - березовый! Девочке было четырнадцать лет, и сначала решили, что она занималась проституцией, за что ее и утопили в болоте. Но потом выяснилось, что она голодала. Наверное, как и я, совершенно не умела зарабатывать себе на жизнь. Лучше бы стала шлюхой…
- Костик!
- Жалко ее, док! Как вспомню, так плачу! Ни за что бедняжка пострадала! А ведь на личико даже вполне ничего! Я фотографии видел…
Через неделю он снова ворвался ко мне, потрясая распечатанными листками бумаги:
- Эврика! Теперь я знаю, как умру! Слушайте, док! "Торфяные болота в Северной Европе возникли после окончания последнего ледникового периода, примерно десять тысяч лет назад. Различаются низинные и верховые болота. Низинные болота связаны с грунтовыми водами, содержание питательных веществ в них очень высокое, и органические вещества в них быстро разлагаются. Верховые болота часто расположены на водоразделах рек, они питаются за счет избытка выпадающих осадков. Верховые болота, как правило, не соединяются с грунтовыми водами, и в них очень мало питательных веществ. Щелочной показатель рН такой воды составляет от 3,6 до 4, что соответствует кислой среде". Понимаете, в чем тут особенность, док?! В кислой среде! Так, это неважно. А, вот: "К верховым относятся, в основном, торфяные болота, поросшие мхом сфагнумом. Это растение содержит дубильное вещество танин, так что в верховых торфяных болотах имеются идеальные естественные предпосылки для консервации органических материалов.
Для того, чтобы труп в торфяном болоте хорошо сохранился, необходимо сочетание трех основных условий. Во-первых, тело должно быстро погрузиться в болото, чтобы исключить воздействие на него кислорода из воздуха. Во-вторых, так называемые гуминовые кислоты в болоте препятствуют воздействию на ткани трупа гноеродных бактерий. Но главную роль в процессе мумификации тела играет танин, дубильная кислота. Молекулы танина замещают водородные "мостики" между отдельными коллагеновыми волокнами соединительных тканей - происходит дубление кожи и ее консервация. Внутренние органы и волосы в верховых болотах сохраняются, мышечная и жировая ткани постепенно разлагаются, кости под действием кислой среды размягчаются и частично растворяются". Как все просто, а я мучился! Теперь ты знаешь, что со мной делать, когда я умру.
- Костик…
- Повезешь меня в болото, только смотри, чтобы я сразу же погрузился, иначе плохо сохранюсь для потомков.
Почему всем своим пациентам хочется задать один и тот же вопрос: ты спятил?! Я тоскливо взглянул на Константина. Он заволновался:
- А сейчас я расскажу тебе про толлундского человека…
- Не надо!
- А про засаливание трупов?!
- Тоже не надо!
- Зря, это очень интересно!
Он ушел обиженный, а через пару недель тело Костика нашли на дальней станции, где трава по пояс и поезда ходят раз в сутки. Три ножевых ранения в области шеи, руки связаны. Вот и не верь после этого в мистику. Родственники его кремировали. Так что последнюю волю покойного мне выполнить не удалось, о чем до сих пор жалею.
Но речь, собственно, не о нем, а болоте, в которое я попал.
****
Было холодно, склизко и очень противно. Как ни старался не двигаться, трясина медленно тянула вниз. Черт, и до дерева не дотянуться. Вот уж нырнул, так нырнул - выплыл прямо на середину. Как говорится, и ни туды, и ни сюды.
На мшистом пригорке, прямо на моем рюкзаке, невозмутимо грелась упитанная гадюка. Я всегда недолюбливал змей, но данный экземпляр vipera berus мне был особенно противен. Другая бы давно снялась с места, испуганная странными звуками, но этой было совершенно все равно. Видимо, со змеиной точки зрения, я давно уже труп. Не утону, так сама укусит. Не смертельно, но болезненно. Впрочем, того, кому суждено быть утопленным, не покусают.
- Вечер добрый.
Услышав человеческий голос, змея, гадина такая, даже не шевельнулась. Будто и дела ей не было до полуголого старика с седой бородой.
- И вам не болеть, - ответил я, отплевываясь от ряски. - Корягу не протянете?
- Зачем?
Хороший вопрос! Но, судя по всему, старик Зарецкий действительно не понял, зачем.
- Я буду за нее держаться, а вы меня вытащите.
- Зачем?
- Чтобы я остался жив.
- Тогда не дам! - разозлился он. - Что ж это получается? Ты, значит, живи, а Полинку мою в болото?! Умирать?
Опять двадцать пять! Сейчас про права и личные свободы понесет… цицеронствовать начнет. Начхать! Особенно на права. У меня одно право - выжить. Что-то противное и юркое заползло мне под футболку. Интересно, в этом болоте есть пиявки? И ведь даже не пошевелиться, увязнешь еще больше.
- Ты политический? - спросил Зарецкий.
- Жертва уголовных репрессий! Урка! Какой из меня политический, дед?! Всеми частями тела за президента и его правительство!
Тут в нем проснулся интерес:
- Иностранец, значит. Шпион.
Час от часу не легче. Ну, какой из меня шпион, дед? Все шпионы в буфете Государственной думы сидят - чистенькие, гладенькие, хорошо одетые.
- Француз, - определил Зарецкий. - И политический. Я вас, собак, хорошо знаю. Из-за такого, как ты, сам в свое время сел. Тот тоже уголовником прикинулся. Духи заграничные Полинке привез, а мне - литературы. Я историю и философию очень люблю.
- Палку подай, философ хренов!
Он досадливо отмахнулся.
- Вот ты говоришь, что не политический, потому что знаешь, как к вам там относились и до сих пор относятся. В средние века тебе просто отрубили бы голову и выставили ее на всеобщее поругание. Смотрел бы на народ и сокрушался о своей незавидной участи, пока вороны глаза не выклюют. Но это только в том случае, если ты против короля в самом Париже выступил. В провинцию поехал бы - рук лишился. Ох, любили там пальцы рубить - тук, тук топориком, и ни одного. Это сейчас отпечатки снимают, а раньше увезли бы твои пальчики в другой город, и табличку бы прицепили: от кого руки, почему отрубили, кто виноват, и что теперь делать. Но могли и на виселицу - и такое случалось.
- Ты зачем все это рассказываешь?
Он на минуту задумался.
- К слову пришлось, раз политический, должен знать. Ты Полинку мою не видел? Ищу, зову… Не отзывается. Увидишь - скажи, что волнуюсь. Пускай домой идет. Заждался.
- Стой! А я?