- Да ну тебя, любую мысль извратишь! Я вот про что: если в мире столько свидетельств о потусторонних явлениях, значит, они действительно имеют место быть. Как ты объяснишь, что группа совершенно здоровых людей, имеющих разное образование и принадлежащих к разным социальным группам, вдруг начинают видеть одно и то же?!
- А чего тут объяснять? Массовый психоз. И не говори, что с ума по одиночке сходят, это мультяшная утопия.
- Дэн, они нормальны, - прошептал Гоша. - И симптомы одни и те же описывают.
- Ты уж определись, пожалуйста: симптомы или видения. Это суть разные вещи.
- И симптомы, и видения… - он подлил мне в стакан. - Может, причина в болотных испарениях? Пятый год живем на болотах…
- А в чем дело? Что они такого видят?
- Началось-то как раз с Полины, - после некоторого раздумья сказал Гоша. - Однажды на площадке она увидела странного человека. Точнее, даже не человека, а расплывчатую фигуру. Вроде как это был мужчина, так ей показалось. Она попробовала с ним заговорить, но он молчал, а потом поднял голову. И Поля завизжала. Сбежалась вся съемочная бригада. Долго ее отпаивали валерьянкой. Потом она призналась, что увидела свое лицо, только мертвое, раздувшееся. После этого случая работать с ней стало невозможно: постоянно срывала съемки, жаловалась на мигрень, несколько раз упала в обморок. Я честным делом думал, что залетела девушка: токсикоз, дело такое… Если бы! Как залетела, так бы и вылетела…
Он помолчал, собираясь с мыслями.
- Две недели назад меня вызвала гримерша. Поля сидела в кресле перед зеркалом и спала. Мочка левого уха в клочья разорвана, кровь также была внутри уха… На висках - глубокие царапины. Под ногтями Полины я нашел следы запекшейся крови. Получается, что она сама пыталась разодрать на себе кожу! Я пытался ее разбудить, но без толку: проспала до вечернего эфира, а когда проснулась, не помнила ничего. Было еще кое-что: гримерша показала маленький кусочек мха, который достала из левого уха Полины.
- Ничего история, - одобрил я. - Сказки народов мира отдыхают.
- Не веришь?! А если я тебе скажу, что ту фигуру видели еще пятеро?! И у всех мочки левого уха практически отсутствуют? Парням еще ничего, а для девчонок трагедия.
- И все они столкнулись со своим полуразложившимся отражением?!
- Нет, - признал Гоша. - Некоторые видели не себя, а других… Инга - Алису. Боб - Дашу. Стася - Олега, Тигран - Стасю. Трое уже мертвы. Тебе не кажется это, как минимум, странным?!
Хм, а вот это уже серьезно. Если бы "очевидцем" оказалась Даша или Стася, я бы не поверил. Но прагматичный Боб? Или Инга, которую можно убедить в каком угодно комплексе, но только не в отсутствии здравого смысла. Вряд ли им мог кто-нибудь померещиться от большого воображения. Я попытался припомнить, отсутствовала ли у них у всех мочка на левом ухе, и не смог. У всех девушек - длинные волосы, парни носили банданы или панамы с логотипом проекта.
Гоша выжидательно смотрел на меня.
- А ты кого-нибудь видел? - стараясь показаться равнодушным спросил я.
Режиссер никого не видел, да и мочка левого уха у него была в полном порядке.
- Помянем?
После полуночи наступает час самых откровенных признаний. Почему, и сам не знаю. Видимо, в воздухе такая концентрация отчаяния и безнадежности, что хочется либо вывернуть наизнанку душу первому встречному, либо покончить счеты со всем, что тебя держит в суетном мире. Только одна ночь в году бывает исключением - с 31 декабря на 1 января. В такую ночь никто не думает о смерти, и смерть этим пользуется. Почему с Новым годом связаны надежды на лучшее? Почему люди так радуются, встречая неизбежное? Уходящий год уже известен, он завершен, и именно его нужно благодарить за то, что ничего плохого не произошло. Вместо этого мы взываем к неизвестности и заранее говорим ей спасибо. Но кто сказал, что она будет лучше?
Я чувствовал, что Гоша готов рассказать мне что-то очень важное. Он балансировал на стыке откровенности и лжи. Секунда, и желание говорить правду перевесило.
- У тебя никогда не бывает чувства, будто ты попал в ловушку. Что бы ты ни делал, как бы ни пытался вырваться, как бы ни подстраивался под обстоятельства - заранее знаешь, что обречен. Одним днем больше, одним днем меньше, но выхода уже нет. Впереди смерть.
- Ты о деньгах?
- И о них тоже, - после паузы сказал он. - Ты ведь думаешь, что я их, как последний мудак, потратил. Съездил с девушкой на Бали или на Бора-Бора и спустил на ветер. И будешь почти прав. Так и собирался сделать, но не успел. Деньги лежали здесь, в сейфе. А когда открыл - упс-с! Испарились дензнаки. Были, и нет. И, что самое интересное, никаких следов.
- Кто знал об этой сумме?
- Многие знали. Тайны из нового шоу я не делал. Про то, что нашлись спонсоры, тоже говорил. Вот про Полю молчал, это верно. Не хватало, чтобы Луша узнала. Ты не представляешь, на что способна эта гламурная девица, когда ее оставляют в стороне. Порох в глянце! Так что про возможное участие Полины в новом проекте рыбой молчал.
- Участие Луши в новом шоу изначально не предполагалось?
- Да кому она нужна?! - скривился Гоша. - Если бы не контракт, давно бы с ней распрощались.
- Но сама она относится к своей телевизионной карьере более чем серьезно.
- Ее право. Любой человек должен относится серьезно к тому, что делает.
- А как же "Улыбайтесь, господа…"?
- Барон Мюнхгаузен - последний романтик из тех, кому все-таки удалось вытащить себя из болота. Остальные так и не смогли выбраться из трясины.
- А ты бы смог?
- Я не романтик. Я из тех, кто говорит: "Лучшего друга, чем я, у тебя нет. Если твой дом сгорит, фирма обанкротится, жена уйдет к другому, а тебя не возьмут даже на биржу труда - приходи ко мне, посмеемся вместе".
- И приходят?
- Пока ни одного случая, что тоже хорошо - терпеть не могу чужие проблемы.
- Где деньги возьмешь? - я перевел беседу в меркантильное русло. - Может быть, стоит обыскать территорию и корпус? Большие деньги не так уж легко спрятать.
- Да какая разница, где они сейчас, - слукавил он. - Все равно пропадать! Глупо в свои последние дни думать о деньгах. Это пСшло!
Скажите, пожалуйста, какая цаца: о деньгах ему пСшло думать! Небось, когда брал их, то о пошлости не думал. Если на горизонте показался Бора-Бора, то остальные мысли уже не имеют значения. Я ни минуты не сомневался, что в данный момент Гоша отчаянно рисовался, но черт знает, почему, решил ему подиграть: хочет поговорить о смерти, отчего ж не поговорить?!
- С чего ты взял, что умрешь?! Язва желудка, конечно, малоприятно, но не смертельно. Да и от неврозов сейчас мало, кто отправляется на тот свет. У всех неврозы. Что ж теперь, от жизни отказываться?
- Меня предупреждали, что так и будет, - загадочно протянул он. - Нельзя было строить на этом месте, оно проклято. Тут по ночам болотные огоньки видны…
- Ты мне уже рассказал одну сказку на ночь, - перебил я. - Сейчас заведешь песню про маленьких танцующих человечков. Заснять не удалось, как они корчатся от твоих участников, у которых что ни слово, то полный ненорматив?! Интересно, бывает у привидений пляска святого Витта?
- Забавляешься? - беззлобно уточнил Гоша. - Ну-ну, посмотрим, что ты после скажешь… Между прочим, когда вскрывали гробницу Тутанхамона, тоже никто не верил в проклятие усыпальницы.
- И почему же это место проклято? - ехидничал я. - Здесь кого-то казнили?
- Можно сказать и так. Говорят, здесь в советские времена, особенно в войну, убивали душевнобольных. Вывозили, и…
- Еще скажи, что их расстреливали!
- А зачем пули тратить? Всего-то и надо, что привезти сюда и оставить в лесу. Место глухое, выбраться невозможно. Зимой просто замерзали, летом топли в болотах.
…Есть в этом месте что-то гнилое… Я ведь не в Бога, ни в черта не верил, а тут вдруг осознал, что душа у меня есть, и душа эта до последнего пристанища хочет добраться, ан нет - не дают болота!
- Гоша, что за бред ты несешь? Какие болота?
- Я пять лет здесь, - зашептал он вдруг жарко, нагнувшись ко мне. - Когда строили, кости находили. Человеческие. Сравнительно свеженькие. И на многих - следы насильственной смерти. Мы, когда одно болото осушали, сразу десять скелетов нашли - четыре женских, шесть мужских. Хотели даже сюжет сделать, но меня отговорили - черт знает, как аудитория отреагирует. Да и лишний шум тогда был ни к чему. Представляешь, крутить любовь на костях?! Вон Полинка сейчас в бунгало лежит, тлеет, а душа ее здесь бродит, отмщения просит. Ты сам посмотри - тут по ночам многое можно увидеть. Думаешь, с чего у ребят крыша едет?! Поживи с наше…
Он подтолкнул меня к окну, задернутому плотной занавеской. Гоша резко сорвал шторку, словно хотел показать фильм в пустом кинозале.
….В темном влажном мороке едва шевелились верхушки елей. С жутким скрипом покачивался фонарь, расплескивая тусклый свет по призрачной территории - но редкие блики тут же поглощала тьма. Вдруг со стороны "бунгало страсти", где мы оставили тело Полины, показалась темная фигура. Напрягая глаза, я так и не смог разобрать, мужчина это был или женщина. Порывистые, немного рваные движения: он двигался, танцуя, словно боялся наступить на еловый ковер. Шажок… еще шажок…
Я почувствовал, как тонкие острые иглы впиваются мне в ступни. Неужели заноза? Посмотрел вниз: из-под ремешков сандалий струилась кровь. Что за чертовщина? Но тут голову обхватил стальной обруч и заставил снова посмотреть в окно.
Он - или я? - шел, ведомый целью, стучавшей тамтамами в висках. Мне уже не хватало дыхания. Бум-бум-бум! Рефлекторно я вытер нос - ладонь была в крови. Я весь был в крови! Хотелось закричать, но теперь я не мог даже пошевелиться!
- Смотри! - кричал кто-то рядом. - Смотри же!
Чем ближе он подходил к дому, тем сильнее меня тянуло туда. Сквозь толстое стекло ноздри уловили болотный запах - флер тлена и ужаса. Чужого ужаса, не моего.
- Иди!
Тело, словно высвободилось из стальной оболочки. С облегчением и какой-то суеверной радостью я прижался к стеклу, ощущая, как сзади шумно и натужно дышит Гоша. Если он приблизится ко мне, то я его убью, - мелькнула в голове странная мысль. И тут же погасла. Это было мое, и только мое окно. Тянуло вниз, словно гигантский магнит приклеился к внутренностям и теперь не желал отпускать. В висках снова загудело и завизжало. Зубы ныли, словно по ним прошлась бормашина…
- Иди!
Длинные желтые ногти (откуда они появились?) отчаянно царапали стекло, оно трещало, поддаваясь натиску. Но что-то по-прежнему не давало вырваться, удерживая меня в комнате из последних сил. Я сопротивлялся, потому, что должен был быть внизу, вместе с тем, кто сейчас стоял под дождем. Он поднял голову, и я увидел его лицо…
- Убей или умри! Убей или умри!
- Стой! - Гоша вцепился в меня, силясь оттащить от разбитого окна. Мы оба теперь танцевали на осколках. - Куда ты, дурак?! Разобьешься!
Он наотмашь ударил меня по лицу. И сразу стало тихо, только на улице шелестел наивный летний дождь. Теплый и соленый, как кровь.
Я упал на пол. Во рту тоже стоял соленый вкус крови - сам себе прокусил язык. Дыхание выровнялось не сразу: в какой-то момент сердце остановилось. Всего на полсекунды. И снова застучало, отсчитывая спасительные удары.
- Ты видел? - жадно спросил Гоша и отхлебнул виски прямо из бутылки. - Ты, правда, его видел?
- Правда. Я его видел. Только не уверен, что это он.
- Неважно. Главное, и ты попался на удочку. А это, Дэн, всего лишь элемент моего нового шоу: "Маньяк под дождем". Как тебе название? По-моему будет хорошо продаваться. То-то же, - с мстительным удовлетворением произнес он. - Каким бы могло получиться шоу! Если бы не Полина и прочие… обстоятельства. Держи!
Он сунул мне бутылку и, высунувшись в окно, крикнул:
- Ребята, спасибо! Клиент готов! Можете идти спать.
В ответ раздалось веселое улюлюканье.
- С посвящением! Все-таки мы тебя сделали! Ты поверил! Если уж психиатр принял все за чистую монету, что говорить об остальных…
Гоша мог радоваться сколько угодно: в данный момент его плоские шутки меня совершенно не трогали. Я лежал на полу и смотрел в потолок, чувствуя, как в тело медленно и неохотно возвращается жизнь.
Пять минут назад я увидел смерть, у которой была походка больного человека, страдающего остеохондрозом, физическое истощение и раздвоение личности. У смерти было лицо. Лицо мужчины, который сидел сейчас рядом со мной и торопливо глотал желтое пойло, словно хотел навсегда забыться и забыть. Он натужно шутил, не зная, что у смерти было его лицо. Смерть пришла за ним. Одним днем раньше, одним днем позже - какая разница?!
Теперь я знал, что дело отнюдь не в массовом психозе, вот только пока не мог понять природу того, что со мной приключилось.
Неожиданная мысль обожгла сознание: почему для проекта выбрали именно эту территорию? Неужели все дело в цене на землю? Насколько знаю, телеканал далеко не бедный, да и от спонсоров здесь никогда не было отбоя. Тогда почему такое странное место? Кто на этом настоял?
- Гоша!
Но он храпел, лежа прямо на полу. Я немного покрутился на жестких досках, пристраиваясь поудобнее. Закрыл глаза и снова слышал шепот:
- Убей или умри!
5 июля
- Да не кричи ты так! Что просила, то и принес! Я ж не знал, что дамские пальчики - это виноград!
Утром нас нашла Луша.
- Фу! От вас спички можно зажигать! - она ткнула ногой прямо мне в бок.
Спросонья я не понял, и рефлекторно дал сдачи. Тоже ногой. Но попал чуть ниже.
Она взвизгнула:
- С ума сошел?! Нажрались!
- И что, собственно, тебе мешает? - похмельно огрызнулся Гоша. - Валяй! Играла в детстве в "Гори, гори ясно"? Берешь спичку и поджигаешь человека! Очень смешно!
- Особенно для того, кто горит, - без тени улыбки кивнула Луша. - Дэн, будь добр, приведи себя в порядок: мне нужно кое-что тебе показать.
- Знаем мы эти уловки, - Гоша лениво перевернулся на другой бок. - Я бы на твоем месте, Дэн, еще бы поспал. Без одежды она так себе… не обольщайся.
- А в морду?
- А без зарплаты?
- А в суд?
- А пошла бы ты?
Поговорили.
Я с трудом поднялся и поплелся в ванную комнату. Там пахло зубной пастой, стиральным порошком и плохо смытой мочой.
- Зачем ты с ним пил? - Луша встала на пороге и явно не собиралась никуда уходить.
- Почему с Гошей нельзя выпить?
- Но это же вредно!
В ответ я рассмеялся, чем, надо полагать, весьма обидел гламурную штучку.
Помню, как-то подарил Ленке микроволновую печь. Повод не помню. Кажется, это был день сантехника или шопоголика, в общем, полное отсутствие законного праздника. Но почему-то хотелось сделать и себе, и ей что-нибудь хорошее. В общем, принес этот белый гробик домой и целый день развлекался тем, что готовил разные блюда. Когда жена пришла домой, то увидела три десятка тарелок с разной снедью. Местами еда была плохо приготовлена, но кто сказал, что ее нужно есть?! Я же просто экспериментировал!
- Зачем ты ее купил? - спросила Ленка. - Это же вредно!
Слишком много условностей: пить - вредно, курить - вредно, есть разогретые в электроволновке хот-доги - вредно. Даже сексом заниматься - и то вредно. От этого появляются СПИД и дети.
Был у меня период, когда я решил вести правильный, а главное - здоровый - образ жизни. По утрам обливался холодной водой, жрал несоленую спаржу и пил свежевыжатые соки. В обед, давясь, глотал суши, в файф-о-клок - умирал на тренажере. Вечером слушал классическую музыку и ровно в десять шел в кроватку - бай-бай. Через месяц никто из знакомых меня не узнавал: малыш Каспер по сравнению со мной выглядел Аполлоном Бельведерским.
- Что ж вы, батенька, так себя запустили? - спросил участковый терапевт, к которому я зачем-то записался на прием. - Так ведь и до могилы недалеко! Полноте! Живите так, как хотите! Не поддавайтесь моде, условностям и не сопротивляйтесь тому, что вредно. Иногда вредно - это даже полезно.
Но, видимо, Луша этого не знала. И твердо верила в то, что вредно - это вредно, и чтобы жить долго и счастливо, нужно стараться идти туда, куда указывает табличка "полезно". Но на этом пути возможны ловушки: в одном глянце утверждают, что суши - это наше все, в другом, что это сочетание абсолютно несовместимых продуктов. И кому, спрашивается, верить?
Верить можно только себе, да и то, если ничего другого не остается.
- Что ты на меня уставился? - Луша вернула меня к суровой реальности. Я стоял босиком на кафельном полу и ужасно хотел оставить свой след в искусстве - большой и малый. - Ты закончил?
- Пока не начинал. Ты не могла бы оставит меня на несколько минут?!
- Еще скажи, что стесняешься! - фыркнула она.
Самое смешное, это было действительно так.