Вся его шуба была в клочьях. Это красавица Груня во время борьбы располосовала ее своим страшным ножом.
Несмотря на ужасное утомление, Путилин сейчас же по прибытии приступил к ее допросу.
¾ Слушай, Аграфена, ты попалась. Запираться теперь поздно, глупо. Скажи, неужели это ты отрезала все одиннадцать голов?
¾ А тебе не все ли это равно? - дерзко ответила она, ни на йоту не смущаясь и хищно оскаливая свои ослепительно белые зубы. - Что вот тебя не прирезала - про это жалею!
¾ Скажи, ты догадалась, что это я приехал к тебе в гости? - полюбопытствовал Путилин.
¾ А ты полагал нас провести? - цинично расхохоталась Груня.
¾ Ты что же - атаманша?
¾ Атаманша.
¾ Кто же твои сообщники? Предупреждаю тебя: если ты откровенно сознаешься во всем и выдашь твоих молодцов-удальцов, ты можешь рассчитывать на снисхождение суда.
¾ А если и не выдам, так дальше Сибири не угоните! - расхохоталась она. - А оттуда - эх, как легко убежать!
Я не буду рассказывать вам всех подробностей длинного, запутанного следствия. Главное мое внимание было сосредоточено, конечно, на яркой, поразительной личности атаманши-"головорезки" Груни.
Ни до, ни после этого мне не случалось видеть женщины, подобной ей. Это был действительно дьявол в женском образе.
Чтобы вырвать у нее признание, ее подвергли пытке: ей давали есть исключительно селедку и... ни капли воды.
Семь суток - чувствуете ли вы огромность этого срока? - она превозмогала страшную, мучительную жажду.
О, если бы вы видели, какими глазами глядела эта страшная преступница на Путилина!
Наконец она сдалась.
¾ Пить... Я все расскажу!.. - взмолилась она. И рассказала, выдав главарей шайки.
¾ На своем веку зарезала я, - показывала она с поразительным хладнокровием, - двадцать восемь человек. Мне это все равно, лишь бы ножик был удобный, острый - по руке. Сначала ткнешь в зашею, потом - рраз! - кругом шейки, только хрящики захрустят. Эх, хорошо!
Никто не мог без содрогания слушать эту страшную исповедь.
Я, доктор, привычный ко всевозможным кровавым ужасам, бледнел.
Торжество Путилина, нашедшего этого изверга естества, было полное.
Ее судили и приговорили к бессрочной каторге.
ОТРАВЛЕНИЕ МИЛЛИОНЕРШИ-НАСЛЕДНИЦЫ
ГОЛОС СЕРДЦА
Около двух часов дня в служебной кабинет Путилина курьером была подана визитная карточка. "Сергей Николаевич Беловодов" - стояло на ней.
¾ Попроси! - отдал приказ великий русский сыщик.
В кабинет походкой, изобличающей волнение, неловкость, смущение, вошел высокого роста красивый, изящный молодой человек лет двадцатипяти-двадцатишести.
В его фигуре, в манерах видна была хорошая порода.
¾ Чем могу служить? - обратился Путилин к вошедшему. - Прошу вас, - и он указал на кресло, стоящее у письменного стола.
Молодой человек сел, но, по-видимому, от волнения не мог в течение нескольких секунд проговорить ни слова.
Наконец, сделав над собой огромное усилие, он начал:
¾ Простите великодушно, что я позволяю себе отрывать вас от занятий... вообще беспокоить вас...
¾ Но вы ведь, господин Беловодов, явились ко мне по делу?
¾ Ах, если бы я мог наверное знать, быть вполне уверенным, что по делу! - вырвалось у молодого человека.
Путилин несколько удивленно и очень пристально поглядел на странного визитера.
¾ Простите, я не вполне понимаю вас... Скажите, что привело вас ко мне?
¾ Ваша слава гениального сыщика и репутация гуманнейшего, добрейшего, сердечного человека.
Путилин мягко улыбнулся, наклонив свою характерную голову.
¾ Спасибо на добром слове, но... к кому же из "меня двоих": к умному сыщику или к сердечному человеку - привела вас судьба?
¾ К вам двоим, monsieur Путилин. Я в глубоком отчаянии, и верьте, что вся моя надежда только на вас.
¾ В таком случае давайте поговорим. Расскажите ясно, подробно, в чем дело.
И Путилин, приняв свою любимую позу, приготовился слушать.
¾ Рядом с нашим имением Н-ской губернии находилось и находится до сих пор богатейшее имение Приселовых. Владельцем его являлся отставной гвардии ротмистр Петр Илларионович Приселов, человек женатый, имевший всего одну дочь Наталию. Жили они открыто, роскошно, богато. Мы водили домами самую дружескую хлеб-соль. Я был старше Наталии Приселовой ровно на пять лет.
Оба - подростки, мы были настоящими друзьями детства, играли, возились летом в великолепном парке, иногда даже дрались... Частенько до нас долетали отрывистые фразы из бесед наших родителей: "Эх, славная парочка! Впоследствии хорошо бы окрутить их". Вскоре, однако, посыпались несчастья. Скончалась от тифа мать Наташи, госпожа Приселова. Не прошло и года, как Наташа сделалась полусиротой, как вдруг новое горе обрушилось на ее бедную головку: на охоте ее отец, Петр Илларионович Приселов, опасно ранил себя выстрелом из ружья и через четыре дня, в тяжелых мучениях, скончался. Перед смертью он успел сделать духовное завещание такого рода: все свое состояние, движимое и недвижимое, он оставляет своей единственной дочери Наталии. Опекуном ее, и позже - попечителем, он назначает своего родного брата Николая Илларионовича Приселова. Наталия по окончании института должна поселиться в доме дяди-опекуна. Все огромное состояние, свыше миллиона, она имеет право получить от опекуна-дяди не ранее или ее замужества, или достижения совершеннолетия.
В это время Наташа кончала Н-ский институт, я - Н-ское привилегированное учебное заведение. Сначала мы виделись довольно часто: на балах, в спектаклях-концертах. Детская дружба перешла мало-помалу в любовь. Мы полюбили друг друга со всей красотой и силой первой молодости.
Несколько времени тому назад Наталья Петровна, окончив институт, поселилась в доме опекуна-дяди. Я стал бывать там, но с каждым разом замечал, что опекун-дядя относится ко мне явно враждебно. Причина такой холодности для меня была совсем непонятна. Ведь ему отлично были известны те дружеские отношения, которые связывали наш дом с домом его погибшего брата. Дальше - больше, мне чрезвычайно тонко, но вместе с тем и чрезвычайно категорически дали понять, что мои дальнейшие посещения нежелательны. Для меня это было неожиданным ударом. За Наташей был учрежден удивительно бдительный надзор, так что нам очень часто не удавалось обменяться и двумя словами. Около нас неизменно кто-нибудь торчал. За последнее время я стал замечать, что Наташа выглядит совсем больной. Вялая, апатичная, она произвела на меня несколько раз впечатление человека, пораженного серьезным недугом... На мои вопросы, что с ней, она отвечала, что сама не знает, что с ней делается.
¾ Так, слабость... головокружение...
¾ Но отчего же, отчего же? - допытывался я, с мучительной тоской и тревогой вглядываясь в дорогие мне черты лица.
¾ Право, не знаю, милый... - тихо, чтобы никто не слыхал, отвечала она.
А вот недели две тому назад, когда я приехал, меня прямо уже не приняли.
¾ По случаю болезни барышни никого не принимают, - проговорил лакей, захлопывая перед моим носом массивную дубовую дверь.
И в течение десяти дней я получал все тот же ответ... А вот сегодня я решил приехать к вам.
¾ С какой целью, мой бедный юный друг? - тихо спросил Путилин, заметив крупные слезы, катившиеся из глаз молодого человека.
¾ Потому что... потому что вчера мне пришла в голову мысль, может быть, и сумасшедшая, что мою невесту - пока еще только перед Богом...
И, близко наклонившись к великому сыщику, Беловодов что-то тихо прошептал.
Путилин отшатнулся от него, слегка побледнев.
¾ Почему вы это думаете? На чем основываете вы ваши подозрения?..
¾ Сам не знаю... сам не знаю... - с отчаянием вырвалось у молодого человека. - Какой-то таинственный голос мне шепчет.
¾ Этого мало, голубчик.
¾ Я сам чувствую это, но, однако, этот таинственный голос во мне так силен, что я сегодня утром почти было решил обратиться к властям с формальным заявлением моих твердых подозрений.
¾ И сделали бы непростительно и непоправимо опрометчивый шаг, который мог бы исковеркать всю вашу карьеру. Вы по образованию сами юрист. Разве вы не знаете, чем пахнет выдвижение такого обвинения лицу, пользующемуся видным общественным положением?
Путилин потер лоб ладонью и нервно прошелся по кабинету.
¾ Я очень рад за вас, голубчик, что вы обратились прежде ко мне. Откровенно говоря, все это дело меня очень заинтересовало, и я постараюсь сделать все, от меня зависящее. Скажите, сколько лет mademoiselle Приселовой?
¾ Двадцать.
¾ Точнее, точнее! Двадцать лет и сколько месяцев? Вернее: через сколько времени она вступает в совершеннолетие?
¾ До совершеннолетия ей осталось около полутора месяцев.
¾ Так... так. Скажите, из кого состоит семья дяди-опекуна?
¾ Он, еще далеко не старый, любящий широко пожить и пожуировать, и его сестра, старая дева, ханжа, принимающая монашек со всех монастырей России.
¾ Последний вопрос: вы не знаете, кто лечит больную? Какой врач?
¾ Совершенно случайно я узнал его фамилию. Это доктор Z.
При этом имени Путилин вздрогнул и подался вперед.
¾ Кто? - спросил он в сильнейшем изумлении.
¾ Доктор Z. довольно известный.
Путилин овладел собою и совершенно спокойно сказал молодому человеку:
¾ Отлично. Я берусь расследовать неофициально ваше дело. Ждите от меня уведомлений и пока не предпринимайте ровно ничего. Понимаете? Ровно ничего.
Я В РОЛИ ПОСОБНИКА ПРЕСТУПЛЕНИЯ
Я только что приехал после посещения больных и успел переодеться, как ко мне вошел мой знаменитый друг.
¾ Держу пари, что-нибудь новое, загадочно-необыкновенное? - шумно приветствовал я его. Лицо Путилина было угрюмо-сосредоточенное.
¾ Ты не ошибся. Важно - новое. И новизна заключается в том, что сегодня я приехал к тебе не как ближний друг-приятель, а скорее, как следователь-допросчик.
Я громко расхохотался, почуяв в этом один из тех бесчисленных шутливых трюков, на какие был таким большим мастером Путилин.
¾ Ого! В качестве кого же ты желаешь меня допрашивать: в качестве обвиняемого или в качестве свидетеля?..
¾ Скорее, в качестве первого... - невозмутимо ответил Путилин. - Ты не смейся и не воображай, что я шучу. Я говорю вполне серьезно.
Было в интонации моего друга нечто такое, что я сразу понял, что он действительно не шутит, а говорит правду.
Глубоко заинтересованный, я выжидательно уставился на него.
¾ Скажи, пожалуйста, ты хорошо знаешь и помнишь всех своих больных, которых лечишь?
¾ Ну разумеется. Хотя их у меня порядочное количество, но я знаю и помню всех. Да, наконец, у меня есть мой помощник - записная книжка, в которую я заношу все, что касается их.
¾ Отлично. В таком случае ты должен знать и больную девицу Приселову?
¾ Ну конечно! - вырвалось у меня. - Вот уже две недели, что я лечу эту бедную прелестную молодую девушку.
¾ Положим, не бедную, а очень богатую, - бросил вскользь Путилин. - Скажи, пожалуйста, чем она больна? Что у нее за болезнь?
¾ В общих словах?
¾ Нет, пожалуйста, точный диагноз.
¾ Изволь. У нее припадки histeriae magnae, то есть большой истерии.
¾ На почве чего?
¾ Ну, голубчик, тут причин немало. Прежде всего и главное - наследственность. Как сообщил мне ее дядя, весьма почтенный человек, его брат, то есть ее отец, страдал острой формой алкоголизма и последствиями тяжелой благоприобретенной болезни.
¾ Мне очень бы хотелось видеть эту сиротку-миллионершу... - задумчиво произнес Путилин. - Болee того, мне это необходимо. Поэтому ты должен, доктор, устроить вот что: ты повезешь меня в дом господина Приселова и представишь меня в качестве профессора-невропатолога, которого пригласил для консультации.
Я не без удивления задал вопрос Путилину:
Признаюсь, ты меня удивляешь... Для чего тебе это надо, Иван Дмитриевич?
¾ Кто знает... - улыбнулся он. - Быть может, я окажусь более счастливым и мудрым врачом, чем ты, и скорее вылечу твою пациентку, если... если это только не поздно. - Последние слова он особенно подчеркнул. ¾ Итак, ты можешь это устроить?
¾ Конечно, конечно, - ответил я, сильно озадаченный.
¾ То-то, доктор. А то я ведь могу тебя и арестовать, так как над тобой тяготеет сильное подозрение.
¾ Ты шутишь? - вырвалось у меня.
¾ Нимало. Говорю тебе, повторяю, совершенно серьезно.
¾ Раз ты вмешиваешься в это дело, стало быть, налицо должно являться что-нибудь криминальное?
¾ Боюсь, что да. Мне вот и надо прозондировать почву.
Мой гениальный друг рассказал мне о странном посещении его молодым человеком Беловодовым, о той сцене, которую вы уже знаете, господа.
¾ Что?! Отравление? - произнес я в сильнейшем недоумении.
¾ Да. Он подозревает, что его "невесту", как он называет mademoiselle Приселову, медленно отравляют.
¾ Но это вымысел, чистейший абсурд и фантазия! Я лечу ее и могу поручиться, что ни о каком отравлении не может быть и речи.
¾ Не знаю, не знаю... - задумчиво произнес Путилин.
¾ А тебе не приходит мысль, что этот господин Беловодов сам отравлен... душевным недугом?
- Очень может быть. Вот ввиду всего этого мне и надо осторожно расследовать дело. Мои долг пролить свет на это заявление. Когда мы можем сегодня поехать туда?
¾ Да когда хочешь. Я навещаю больную почти ежедневно.
¾ В таком случае я заеду к тебе через час-полтора.
И действительно, через полтора часа он приехал.
Но даю вам честное слово, я не узнал его! Передо мной стоял совсем другой человек.
Сгорбленный, в длинном черном сюртуке, опирающийся на трость с круглым золотым набалдашником. Волосы, обрамляющие большую лысину, торчали характерными вихрами, как у немецких профессоров - кабинетных ученых.
Грим поистине был великолепный, и я не мог удержаться от восклицания восторженного удивления.
¾ Ну-с, доктор, едем! Вези известного профессора к твоему доброму дядюшке. Кстати, сегодняшнюю ночь я хочу провести под его гостеприимной кровлей.
¾ Но как это устроить? - спросил я Путилина.
¾ Очень просто. Ты заявишь, что я хочу понаблюдать за больной в течение ночи-другой, а может быть, и третьей. Надеюсь, что в доме господина Приселова найдется комната для ночлега?
ПУТИЛИН - ПРОФЕССОР-НЕВРОПАТОЛОГ
Через полчаса мы входили с Путилиным в роскошную квартиру Приселовых.
В передней элегантный господин Приселов во фраке собирался уже облачаться в пальто.
При виде Путилина сильное изумление отразилось на его лице.
¾ А-а, доктор, добро пожаловать, - радушно проговорил он, смотря с недоумением на моего знаменитого друга.
¾ Позвольте вам представить, господин Приселов, моего старшего и уважаемого коллегу, профессора-невропатолога... Вишневецкого... - начал я, называя Путилина первой, попавшей на ум фамилией. - Я пригласил его на консультацию, так как считаю болезнь вашей племянницы довольно сложным медицинским случаем.
Путилин и Приселов обменялись рукопожатием.
¾ Очень вам благодарен, доктор, за вашу любезность, но... разве действительно болезнь моей племянницы опасна?
¾ Не скрою, что случай довольно опасный. Силы больной тают с какой-то непонятной быстротой.
¾ Посмотрим, посмотрим... - потирая руки, проговорил Путилин, входя в залу. - А больная у себя? Она лежит, коллега?
¾ Сегодня она пробовала вставать, но вот недавно, почувствовав сильную слабость, легла, - поспешно ответил Приселов.
Мы втроем направились в комнату больной. В небольшой комнате, роскошно убранной, с массой мягкой мебели, ковров, на кровати лежала моя пациентка. Прелестная молодая девушка, нежная, была сегодня особенно бледна. Глаза горели особым блеском, синие круги окаймляли лентой эти широко раскрытые глаза.
¾ Ну, как мы чувствуем себя сегодня, милая барышня? - задал я мой обычный вопрос красавице-девушке.
¾ Очень плохо, доктор, - тихо слетело с бледных губ ее. - Все кружится голова, и сердце все замирает.
¾ Ничего, ничего, вот профессор, мой друг, поможет вам, барышня.
Путилин с видом заправского профессора подошел к больной.
Он взял ее за руку, вынул часы и стал следить за ударами пульса.
¾ Скажите, пожалуйста, mademoiselle, когда вы чувствуете себя особенно плохо?
¾ По утрам, профессор, - прошептала сиротка-миллионерша.
¾ Как спите вы ночь?
¾ С вечера я засыпаю спокойно, хорошо... Но среди ночи я просыпаюсь от какой-то свинцовой тяжести, которая душит мою грудь. Мне как бы не хватает воздуха. И воздух мне кажется особенно странным - густым... сладким...
¾ Он пахнет чем-нибудь, этот воздух?
¾ О да, да!.. Ах, этот ужасный запах! - стоном вырвалось у моей пациентки.
Она задрожала и в ужасе, закрыв лицо руками, забилась в истеричном плаче.
¾ Не надо, Наташа, не надо, - вкрадчиво-ласково обратился к племяннице дядюшка-опекун. Потом он тихо спросил "профессора" - Путилина:
¾ Что это, галлюцинация обоняния? Я в отчаянии, профессор... Доктор приписывает это истеричности моей бедной племянницы...
¾ Да, да... Кажется, мой коллега совершенно верно поставил диагноз, - так же тихо ответил Путилин.
Во все время этой сцены я не спускал глаз с его лица и лица Приселова.
Не знаю, почудилось мне или же это было на самом деле, но я видел, как злобная, ироническая усмешка скривила губы последнего. Видел я также, каким пристальным взглядом впивался Путилин в лицо дядюшки-опекуна.
"Тут, очевидно, кроется какая-то мрачная тайна", - проносилось у меня в голове.
¾ Ну, барышня, я вас скоро вылечу! - улыбнулся больной поощрительной улыбкой великий сыщик. - Скажите, вы испытываете чувство холода в конечностях рук и ног?
¾ О да, профессор... Под утро я покрываюсь вся холодным потом, руки и ноги немеют, мне кажется, что я умираю...
Через несколько минут мы были в зале. Лицо Путилина было важно-сосредоточенное.
¾ Вот что, господа, - обратился он ко мне и к хозяину дома Приселову, - у меня намечается мой диагноз болезни бедной девушки, но, для того чтобы поставить его окончательно, мне необходимо присутствовать при пароксизмах болезни. Поэтому я останусь сегодня всю ночь около больной.
¾ Но, профессор... будет ли с моей стороны удобным так злоупотреблять вашей бесконечной добротой и любезностью? - повернулся к "профессору" Приселов.
¾ Прошу вас не беспокоиться, - сухо ответил Путилин. - Ни о каком вознаграждении не может быть и речи. Я делаю это для моего коллеги, доктора Z., а также для торжества науки, которая нам, господин Приселов, дороже миллионов этой бедной девушки.
Смертельная бледность покрыла лицо дядюшки-опекуна.
¾ Я... я... тронут, профессор... Видит Бог, я так бы хотел, чтобы моя дорогая племянница скорей поправилась, - пробормотал он.
¾ У вас есть комната, смежная со спальней больной? Я с доктором должен провести там ночь, дабы несколько раз в течение ее следить за больной.