- Зайчишко никогда не ошибается! - вскипел Артур. - Просто у этой дуры кошечка на кресле уснула, она ее, видите ли, будить не хотела. Меня она, видите ли, в два часа ночи разбудить может, чтобы я ей воды кипяченой принес, снотворное запить, а кошечку будить не хотела. Принесла табуретку из кухни и совсем в другом месте пристроилась. Вот полка на эту кошечку и грохнулась.
- И что, убила? - испугалась Клавдия Васильевна.
- Как же, держи карман. Ее убьешь, пожалуй. Подлокотники помешали. Киска с перепугу только с ума сошла, вот и все.
- Как это, с ума сошла? - не поняла Клава. - Разве это возможно?
- Еще как! Глаза косые, ходит все время боком и гадит где ни попадя, вонь по всей квартире.
- Ну хорошо, а потом?
- А что потом, потом она скандал закатила, что я полку прибить нормально не могу, ее милую кисочку калекой сделал.
- Нет, я не про это. - Клава посмотрела на часы. Время еще есть. - Вы рассказывайте, что дальше было.
- А дальше я стал что-нибудь новое придумывать, - ответил Гаспарян.
- Ну и как, придумали?
- Конечно. Я же инженер-технолог, а не какой-нибудь там слесарь.
- И что же вы придумали? - Клава ухмыльнулась.
- Потрясающую конструкцию. - Гаспарян даже придвинулся поближе к столу. - Если бы она сработала как надо, я бы сейчас тут не сидел, а утешал бы жену, похоронившую свою любимую мамулечку. И намного раньше похоронившую, чем это произошло на самом деле. Вот так-то.
- И что же это была за конструкция?
- Пылесос, - сказал он почти шепотом.
- Пылесос?
- Ну да. Просто до невозможности, правда? - Он захихикал.
- Ну я пока не совсем понимаю… - Клава пожала плечами. - И как он действовал?
- Элементарно. Не сложнее детского конструктора. Под диван кладется клубок ниток, так, чтобы его не было видно. Когда эта... моя теща начнет пылесосить свою комнату, заметьте, только свою, а она это делает регулярно, она конечно же высосет клубок из-под дивана. Естественно, захочет его поднять. Потянет за ниточку, а ниточка эта привязана к швабре. Еле-еле привязана, как раз настолько, чтобы швабра эта упала, и упала как раз на дверцу шкафа, которая чуть-чуть, совсем незаметно, приоткрыта, буквально на пять миллиметров. Но от удара швабры она закрывается и сверху летит целая куча старых тяжеленных ваз, которые теща там хранит. Хоть одна, да обязательно долбанула бы по башке. А если бы долбанула, то точно насмерть. Я сам каждую взвесил. Самая легкая пять килограмм весила. Помните, они раньше модные были, из разноцветного стекла, с пузырьками внутри.
- Помню, конечно. - Клава кивнула. - У меня у самой такая есть. Сослуживцы на день рождения подарили.
- Вот-вот, я и говорю, все они такие, сослуживцы - никакой фантазии. Ей тоже каждый год по штуке дарили, у нее целая коллекция была на шкафу. Теперь уже нет, слава Богу. Штуки две уцелело.
- А почему же тогда не получилось? - спросила Клава.
- Опять кошка. - Гаспарян тяжело вздохнул. - Всю жизнь мне эта кошка испортила. Кого я больше всех ненавижу, так это тещу и кошку, пусть земля будет пухом им обеим.
- Что, тогда убило кошку? - опять испугалась Клавдия Васильевна.
- Это к делу не относится, - снова вставила Алукина.
- Нет, в тот раз не убило, - все-таки сказал Артур. - Она тогда выудила этот моток из-под стола и вздумала с ним поиграть. А теща как раз на кухне была. Ну, вся моя конструкция, конечно, сработала, вазы посыпались вниз, ногу этой твари сломали и кусок хвоста отсекли. Месяц в гипсе проковыляла, а от хвоста только половина осталась. Такие-то вот дела.
Гаспарян как-то вдруг загрустил, даже глаза увлажнились. Клавдия подумала, что в последние дни у нее что-то много домашних животных под ногами крутится. Фома, дохлый далматин, теперь вот еще кошка…
Она вдруг выключила диктофон и стала собирать вещи.
- Что, допрос закончен? - испугался Гаспарян.
- Да, мне, к сожалению, пора, меня свидетель ждет, - сказала Дежкина. - Но вы не волнуйтесь, я через пару деньков заскочу, еще поболтаем.
- А я вам еще про мой самый грандиозный проект не рассказал, - умоляющим голосом заныл он.
- Артур Кивович! - одернула подзащитного Алукина.
"Наверное, его не очень-то любят сокамерники, - подумала Клавдия. - Бьют, наверное…"
- Вот в следующий раз и расскажете.
Она вдруг поймала себя на том, что не испытывает никакой злобы к Артуру. Просто брезгливость. Как будто смотришь на этих самых пресмыкающихся. Они противные, скользкие, копошатся там, за стеклом, а тебе их жалко, что они такие гадкие.
Вот и он. Маленький, злой, закомплексованный человечишко. Хотел хоть один поступок в жизни совершить, да и то не получилось. Он из тех людей, которые, если захотят повеситься, то напишут завещание, а в самый последний момент у них веревка оборвется.
- Скажите, госпожа следователь, а может, мне все-таки разрешат свидание с женой? За примерное поведение, - спросил он как-то развязно. - За чистосердечное признание и помощь следствию.
- Вы же знаете, Гаспарян, во время следствия не положено. - Она развела руками и нажала на кнопку вызова караульного.
- Но почему? Я ведь чистосердечно во всем признаюсь. Чистосердечно. И не буду я с ней ни о чем сговариваться. Просто поговорить, утешить. - Он опустил голову. - Ей ведь трудно сейчас, она мать потеряла. А тут еще со мной такая катавасия.
- Я же говорю - не положено, - сухо ответила Клава. - Рада бы помочь, но не положено.
- Жаль. Очень жаль…
Дверь открылась.
- Уведите, - попросила Клавдия выводного.
Гаспарян встал и медленно побрел к двери.
- Он не виноват, - сказала Алукина. - Понимаете?
- Увидим, - ответила Клавдия.
- Сумку на досмотр… Что у вас в папке?
- Документы.
- Покажите.
Клава расстегнула папку.
- Табельное оружие сдавали?
- Нет.
Симыч долго изучал удостоверение и наконец протянул его Дежкиной.
- Ну что, Клавдия, выбила признание?
- Да пока нет.
- Ну, приходи еще. Хорошим людям всегда рады.
16.27–17.00
Даже озарившая Клавдию в СИЗО мысль не помогла ей сразу добраться до кабинета.
- Ой, Дежкина, видела в магазине напротив?
Это была Люся-секретарша.
- Нет, а что там?
- Пальто зимнее. Такая прелесть. - Люся даже хлопнула в ладоши. - Правда, не молодежное, но тебе просто как на заказ. Такое синее, кашемировое, с капюшоном. Прямо чудо.
- А цена?
- Не помню. - Люся пожала плечами.
- Ну, до зимы еще…
- Так потом таких не будет. - Люся развела руками.
Остатки решительности растаяли снежинкой на солнцепеке.
- Нужно будет посмотреть, - пробормотала Клавдия. - А то моя куртка совсем уже…
И Клавдия развернулась, чтобы тут же идти в магазин напротив. Да, пальто ей нужно. Денег, правда, нет, но посмотреть-то она может?
- Клавдия Васильевна! - Это был Порогин. - Там фотографии пришли, с обыска. Здравствуйте.
- Ну и как? - Клавдия ухватилась за Игоря как утопающий хватается за соломинку.
- Ничего, красивые.
- Вот-вот, опять…
- Точно.
Просмотрев фотографии, она швырнула всю стопку на стол.
- Ну сколько я его просила? Тоже мне, художник! Ответ по сосискам еще не пришел?
- Нет еще. - Игорь взял фотографии и стал рассматривать. - А по-моему, ничего… Вот эта, например. И вот эта.
- А что в ГАИ? - вспомнила Клавдия.
- Запрос оставил. Ищут.
Клава села за стол и начала перечитывать протокол осмотра и результаты "блатных" судебно-химических исследований крови.
Поразившая мысль куда-то исчезла.
Дохлая собака породы далматин, сука, отравлена. Смерть наступила… Большое количество противозачаточных таблеток, просроченные… Документов не обнаружено, оружия не обнаружено, наркотических веществ не обнаружено… не обнаружено, не обнаружено…
"Ага! Вот она!"
- Странно, откуда у нее столько елочек? - пробормотала Клавдия, боясь вспугнуть мысль.
- У кого? - не понял Игорь. - Каких елочек?
- Да у этой Ирины. Помнишь, в спальне?
- A-а, вы про эти ароматизаторы. - Порогин улыбнулся. - И на кой нам эта собака? У нас вон продмаг на шее, теперь еще Гаспарян этот. Как он вообще?
- Да никак. - Клава пожала плечами. - Смешной дядька.
- Он же убийца. - Игорь удивился. - Какой же он смешной?
- Ну, убийство еще не доказано…
- Но это же только дело времени.
- Я на секундочку! - влетел в кабинет Левинсон. - Новость слышали? Обхохочетесь!
Свалился на стул и захихикал.
- Какая новость? - улыбнулась Клава.
- А-ага-га! Интересно? Баба одна в суд пришла, иск на Горбачева подавать.
- Какой иск?
- Что он алименты не платит.
- Кто, Горбачев? - Игорь засмеялся.
- Ну да, он самый. - Левинсон многозначительно закивал. - Принесла ребенка и утверждает, что это его дочь. Даже в метрике написано - Галина Михайловна. Только фамилия матери. И знаете, что самое смешное в этой истории?
- Что?
- У девочки на голове родимое пятно. По форме абсолютно идентичное. Сначала думали, что она нарисовала, так нет. Оказалось, настоящее.
- Ну и что теперь? - спросил Игорь, смеясь.
- Что, что… Вынуждены были принять к рассмотрению.
- Что ты говоришь? - удивилась Клава. - А Горбачев что?
- Пока не знает.
- Извини, нам пора, - встала Клавдия.
- Куда собрались?
- Да вот на свалку старых автомашин, - вдруг сказала Клавдия.
- Куда? - спросил Левинсон.
- Куда? - как эхо повторил Порогин.
17.11-17.20
Дежурной машины, конечно, не было, пришлось на своих двоих.
- Помнишь, в нашем "мерседесе" тоже такая елочка висела? - поясняла Клавдия, прокладывая себе путь в толпе.
- Да, ну и что? - Игорь еле поспевал за ней.
- Они ведь для машин, правильно? Простите… Ну, чтоб бензином не воняло. Извините…
- Так. - Игорь ничего не понимал. - Ну а при чем тут свалка?
- Как это, при чем? - Клавдия озабоченно оглядывалась по сторонам. - Наш "мерседес" на свалке наверняка. И потом - хотя это уже лирическое отступление: эти самые елочки знаешь какие деньжищи стоят. Я такую только в "мерседесе" и у супрефекта видела. Позвольте… А у Ирины их штук сто было, не меньше. Если бы каждая из них была новая, эта Ира бы просто задохнулась. Они ведь у нее в спальне над кроватью висели. Значит, елочки были старые. А теперь скажи, где можно взять сразу такое количество старых елочек? Разрешите… Только на свалке. Правильно?
- Ну вроде да, - вынужден был согласиться Игорь.
- Прости, Игорек, я позвоню. Забыла… - Дежкина протиснулась к телефонным скворечникам и ухватила трубку, к которой уже тянулась рука какого-то юнца. - Алло, Федь, это я. Ну вы как там?
- Нормально. Ленка гуляет, а Макс опять тараканов травить пошел. Ты когда вернешься?
- Не знаю. Я чего и звоню. Вы без меня ешьте, а то мне еще на свалку машин поехать надо.
- Куда?! - закричал муж так громко, что Клава даже отдернула трубку. - И ты мне не сказала?
- А зачем тебе?
- Ну как, ну как?! - возмущенно запыхтел муж. - Мне трамблер нужен, потом стеклоподъемник на правой двери не фурычит, может, коврики поновее подыщу. Да и вообще.
- Федь, мы же по работе едем. - Клава улыбнулась.
- Ну и работайте себе на здоровье. А я пока так похожу. Ну ты даешь, Клавдия, это же надо. Сама ругаешься, что я столько денег на машину гроблю, а сама… Я ж своими руками все делаю… Ну ты даешь, вообще…
- Ладно, давай, Самоделкин, приезжай. Кстати, а где эта свалка-то?..
18.32–19.20
В стареньком добром "москвичике" стало вдруг до ужаса неуютно. Клава спиной и левым боком словно бы ощущала это колючее напряжение свары, готовой сейчас разразиться в салоне. Спиной, потому что сзади сидел Игорек, а боком - потому что машину вел муж Федя.
Свалка оказалась так далеко за городом, что без машины добирались бы до ночи. Федя подкатил очень быстро, но за эти несколько минут, пока они ждали "Москвич", с Игорем произошла разительная перемена. Он сначала набычился, тяжко замолчал, стал как-то саркастически похихикивать, от чего обаятельная молодость инспектора уголовного розыска как бы испарилась, а на свет Божий вылез злобный, циничный старикашка.
- Ну-ну, значит, муж? Хе-хе… - приговаривал он, делая многозначительное лицо. - Муж, значится, ну-ну…
Клава, конечно, догадывалась о не совсем профессиональном, не совсем дружеском отношении к себе Порогина, но даже предположить не могла, что тут все зашло так далеко.
- И кто же ваш муж, Клавдия Васильевна? - иронично спрашивал Игорь.
- Мой муж - просто очень хороший человек, - отвечала Клавдия и чувствовала, что она как будто оправдывается перед парнем.
Федя, не подозревавший о готовившемся ему испытании, широко улыбнулся Игорю и простодушно протянул руку:
- Федор!
- Федор? - язвительно скривил губы Игорь. - Нет, товарищ Дежкин, вы уже не так молоды, мне неловко будет вас звать только по имени. Вам ведь лет… сколько? Пятьдесят восемь, девять?
- Пятьдесят один, - не успел обидеться Федор.
- М-да… потрепала жизнь, - с иезуитским сочувствием отозвался Игорь.
До Федора наконец стало доходить.
- Этот в бригаде твоей? - спросил он громко, выруливая на оживленное шоссе.
- Да, Игорь Порогин, - кивнула Клавдия.
- Э-хе-хе… - протяжно вздохнул Федор. - Ну и времена пошли…
- А вам, простите, не нравятся наши времена? - провокационно спросил Игорь.
Ну а дальше уже ничего особенно делать не надо было. Спор перешел на политику, а там и на личности. Ситуация вышла у Клавдий из-под контроля, она только успевала вставить:
- Федя, красный!! - когда муж не замечал светофоров. Или: - Куда ты так гонишь?! - когда их старенький "Москвич", натужно гудя, обходил "феррари" и "форды".
Но если уж быть честным до конца, Клавдии в глубине души чуть-чуть нравилась эта электрическая ситуация.
Ах, не верьте в женщину-миротворицу. Вспомните, как загорались глаза школьных красоток, когда один недоросль говорил другому: "Пойдем выйдем, стыкнемся?" Или когда ваша студенческая подруга, вместо того чтобы звать милицию, кричала: "Дай ему! Вмажь!" Или когда ваша жена говорила уничижительно: "Ты не мужчина! Надо было двинуть ему разок!"
Впрочем, Клавдия, конечно, до драки бы не допустила. Но бестолковая перепалка мужа и Игоря ложилась на ее душу приятным елеем.
"Ну не все же дела, - думала Клавдия, - надо когда-нибудь и развлечься…"
…Они стояли угрюмой толпой у самого входа на свалку и смотрели на вышедших из машины Клавдию, Федю и Игоря с холодным, как стальной клинок, равнодушием.
Теперь неуютность "москвичика" показалась Клавдии милой домашней обстановкой, хотелось побыстрее вернуться, захлопнуть дверь и нажать пупочку замка, чтобы не открыли снаружи.
По мере приближения с толпой происходили странные метаморфозы. Она как бы становилась больше и одновременно компактнее, группируясь прямо на пути приезжих.
Клавдия почему-то была уверена, что на территорию свалки они просто не войдут. Почему их не пустят эти угрюмые люди, можно было только догадываться - запчасти! Эти жучки неплохо наживались здесь. Неужели они допустят конкурентов?
Был, конечно, другой выход - выдернуть из сумки "корочку", напустить серьезу и гаркнуть:
- Разойдись! Прокуратура Москвы!
Но Клавдия не была уверена, что тут же не прогремит из толпы бухающий звук стреляющего обреза. То есть, проще говоря, Клавдия растерялась и замедлила шаг.
К сожалению, она не учла не угаснувшего единоборства мужа и сослуживца. А они как раз сейчас были в том взведенном состоянии, которое заставляет мужика переть на танк, не говоря уж о кучке мрачных лиц с засунутыми глубоко в карманы руками.
Правда, она вовремя заметила, как Игорь сунулся за пазуху, чтобы вытащить удостоверение, успела уцепиться за его рукав и, с незнакомыми ей самой, визгливыми нотками в голосе прокричать:
- Федь, ты че-то перепутал, это не рынок, кажись! Мальчики, а тута рынок далеко?
Толпа снова подверглась странным метаморфозам: она рассыпалась и стала меньше.
Ответа, впрочем, не последовало.
- А че это такое тута? - продолжала изображать темную клушу Клавдия. - Мальчики, это че такое тута?
- Вали отсюда, тетка, - зычно сказал кто-то из толпы. - Рынок в другую сторону.
- Ой, Федь, я ж тебе говорила, а ты глаза вечно зальешь и токо знаешь ругаться.
Угрюмость толпы сменилась снисходительным посмеиванием.
- А ты тоже остолоп, - напустилась на Игоря Клавдия, - нет, чтоб унять отца, так сам с ним бухаешь.
Муж и Игорь, опешив от напора Клавдии, неумело кивали и страшно неорганично разводили руками.
- Давай-давай, коза, ввали им! - посмеивался крепкий мужчина в коже, как бы позволяя тем самым и другим потешаться над дурой теткой. Толпа позволению вняла. Хохот начался дикий.
"Маленько переиграла, - подумала Клавдия. - Ну, комедия - трудный жанр…"
- Может, хоть воды тут дадут, а то ведь закипит радиатор.
Почему Клавдия так легко вспоминала эти чисто мужские слова - загадка.
- Ребята, тут водичкой не разживемся? Нам токо полведерка, да, Федь?
- Иди, тетка, - снова позволил тот самый кожаный крепыш.
Толпа расступилась, и Клавдия с мужем и Игорем оказались у запертых ворот.
- Ой, а тута закрыто, - обернулась к кожаному Клавдия.
- Да ты что?! - расхохотался тот. - Закрыто?!
Клавдия уже окончательно выделила кожаного как главаря, интимно приобняла его за шею и что-то жарко шепнула в ухо.
И Федя, и Игорь онемели. А крепыш расхохотался пуще прежнего:
- Ну ты даешь, тетка!
И открыл хозяйским жестом железную дверь в воротах.
- А не проводишь, милок? - захихикала Клавдия.
Кожаный шагнул за ними, закрыл аккуратно за собой дверь и широким шагом тронулся к голубому вагончику. Да, это он был здесь главным.
Клавдия присела на секундочку к земле, подняла какую-то железяку, быстренько догнала крепыша и, ткнув железякой ему в спину, прошипела:
- Следователь прокуратуры Дежкина! Тихо, козел. Быстро: фамилия, имя, отчество, адрес. Игорь, обыщи.
Ни инспектор, ни муж, ни уж конечно сам крепыш не ожидали такого мгновенного поворота, главарь обернул еще улыбавшееся лицо и наткнулся взглядом прямо на удостоверение.
Игорь сообразил довольно быстро. Он мотанул опешившего крепыша к капоту проржавевшего "ЗИЛа" и обхлопал его карманы.
Оружия у крепыша не было. Но было водительское удостоверение с именем и фамилией.
Крепыш засопел угрожающе, стоило ему крикнуть, как ввалилась бы помощь, и тогда Клавдии со спутниками пришлось бы ой как туго.
- Игорь, омоновцы подъехали? - громко спросила Клавдия.
- Ждут, - сразу подхватил тот.
- Давай вызывай их.
Вот исполнить эту команду у Игоря фантазии не хватило. Он замялся, весь блеф сейчас мог бы раскрыться и рухнуть, но тут наконец пришел в себя Федор.