13.02–13.33
Спустя два часа знакомая продуктовая сумка Дежкиной мелькнула у подъезда высотного, стоящего чуть в глубине двора дома.
Окажись при этом Всеволод Константинович Самохин, он остался бы крайне недоволен, - уж кому, если не ему, знать, что в этой скромной на вид многоэтажке обитали высокопоставленные чины.
Задрав голову вверх, Клавдия оглядела аккуратные балкончики, выкрашенные белой краской, успевшей чуть потускнеть от сырости и городских выхлопных газов. Ничем не примечательные балкончики, если не считать, что на каждом втором была выставлена круглая, направленная в небо тарелка спутниковой антенны.
У входа ее уже встречал человек с непроницаемым лицом.
- Я из горпрокуратуры. Следователь Дежкина, - не дожидаясь вопросов, представилась Клавдия и для пущей убедительности продемонстрировала удостоверение.
Человек недоверчиво заглянул в книжицу и вновь поднял на Клавдию прозрачные рыбьи глаза.
- Мне бы хотелось переговорить с… - она помедлила, выбирая фамилию из списка, - ну, скажем, с Ольгой Викторовной Бубновой. Из четырнадцатой квартиры.
- Договоренность имеется?
- Нет.
- Ольга Викторовна никого не принимает без предуведомительного звонка.
Клавдия поглядела на охранника с невольным уважением. Ишь, как вышивает: без предуведомительного звонка.
- Красиво излагаете, - вырвалось у нее.
- Не понял, - воздел бровь охранник.
"Никто меня сегодня не понимает", - сокрушенно подумала Клавдия, а вслух произнесла:
- Может быть, Павлихина из седьмой захочет со мной побеседовать?
- В данный момент нет дома, - был ответ.
Дежкина вздохнула.
- Хорошо. А Иванес из двадцатой квартиры дома? А Земченко Алла Емельяновна из семнадцатой? Или у них сегодня тоже неприемный день?..
- Извините, я пропустить вас не смогу. Служба. Договоритесь сначала, тогда - другое дело!.. Кстати, а вот и Олег Николаевич, с ним и разговаривайте, - буркнул охранник, а на вопросительный взгляд Клавдии прибавил: - Олег Николаевич - муж Натальи Иванес из двадцатой квартиры… сами же спрашивали!..
Дежкина увидела, как отворились двери лифта, из кабины вышел высокий молодцеватый мужчина, - совсем еще молодой мужчина, не старше тридцати пяти. Его темные густые волосы были аккуратно зачесаны назад, открывая высокий лоб. Он двигался походкой человека, хорошо знающего себе цену, как и то, что цена эта весьма высока.
Охранник поспешно отворил перед ним стеклянную дверь подъезда.
- Здравствуй, Сергей, - приветливо произнес Олег Николаевич, и на губах его возникла широкая улыбка, впрочем тут же слетевшая, как только он отвернулся.
Широким, решительным шагом он прошел мимо Клавдии.
- Олег Николаевич… минуточку! - окликнула Дежкина.
Он дернулся, словно от испуга, но тут же оправился, и улыбка вновь выскочила на губах.
Ни дать ни взять, классический высокопоставленный чиновник, смертельно боящийся непредвиденных ситуаций, даже если вся непредвиденность - в оклике случайного прохожего.
- Я из прокуратуры, следователь Дежкина, - поспешно представилась Клавдия.
- О! - сказал Олег Николаевич, округлив губы. - Мною заинтересовались органы?..
- Не вами, - но ваша помощь мне все-таки нужна…
Он посмотрел на часы, а потом поднял на собеседницу взгляд, исполненный искреннего сожаления:
- Извините, тороплюсь. Давайте условимся так: среда и пятница, с пятнадцати до восемнадцати, в мои приемные часы, - милости прошу. Но не теперь.
- Олег Николаевич, а у меня нет к вам вопросов…
- Вот как?..
- Но есть вопросы к вашей супруге.
- Что-что? - удивился он. - В каком смысле?
- Я знаю, что Наталью Иосифовну обслуживает сотрудница салона красоты "Шик" Журавлева…
- Ну? Разве в этом есть криминал?
- Разумеется, нет, - улыбнулась Клавдия, краем глаза увидев, как из-за угла дома вырулил и стал приближаться черно-лаковый "мерседес". - Однако дело в том, что Журавлева пропала… просто-таки бесследно растворилась, и я пытаюсь ее найти. Возможно, я смогу получить у вашей супруги нужную информацию…
Машина, едва слышно прошелестев, остановилась перед ними. Олег Николаевич взялся за дверную ручку.
- Не понимаю, - произнес он, и Клавдия усмехнулась: уже третий мужчина за сегодняшний день говорит, что не понимает ее. - Неужели вы думаете, что у моей жены могут быть какие-то отношения с парикмахершей. Да они едва знакомы!..
- И все-таки женщины иногда способны поделиться друг с дружкой кое-какими секретами…
- Невозможно, - отрезал Олег Николаевич. - Наталья сейчас отдыхает. Да и вообще… Я не вижу никакого смысла в этом допросе…
- Это не допрос! - возразила Клавдия.
- Послушайте, да я сам больше общался с вашей Журавлевой, чем Наталья. Я даже успокаивал ее однажды, когда Наталья была… ну, немножко не в духе… знаете, маленькие женские слабости, и накричала на парикмахершу ни за что ни про что…
- В таком случае, может быть, вы согласитесь поговорить со мной? - предложила Дежкина.
- Я же сказал: тороплюсь по делам. О Боже! - воскликнул Олег Николаевич, вновь поглядев на часы. - Я уже опоздал из-за вас!.. Давайте в пятницу.
- Мне нужно срочно…
- Ладно, черт с вами. Садитесь в машину. По пути поговорим.
Он был не слишком-то вежлив. Но Клавдия сделала вид, что пропустила все мимо ушей. Она прижала к груди свою продуктовую сумку и плюхнулась на заднее сиденье "мерседеса".
- Тяжела ты, шапка супрефекта!.. - пожаловался Олег Николаевич, покуда машина, набирая ход, выруливала со двора. - Ни днем, ни ночью покоя нет. И ведь, заметьте, никто спасибо не говорит, а все норовят укусить побольнее…
- Я не кусаюсь, - сообщила Клавдия.
- Рассказывайте, - усмехнулся Олег Николаевич. - Сами-то уже небось осуждаете: езжу на "мерседесе", у жены - приходящая парикмахерша…
- С чего вы взяли? Я бы тоже хотела "мерседес" иметь. И от дорогой парикмахерши бы не отказалась. Были бы деньги.
- Да, - вздохнул супрефект, - презренный металл, но без него - ни шагу.
Машина уже мчалась по оживленной городской магистрали как птица, и Клавдия, глянув в окно, подумала, что надо поторопиться с вопросами, не то путешествие подойдет к концу, а она так ничего и не узнает.
- Насчет Журавлевой, - напомнила она, подавшись вперед, - вы обещали рассказать…
- А что вас интересует? - рассеянно откликнулся собеседник.
- Все. Если вы, как говорите, с ней общались, она могла сообщить вам что-то интересное…
- Хм, - усмехнулся Олег Николаевич, - скажите, а вы когда-нибудь встречались с парикмахершами? Вы разговаривали с ними?.. - Он обернулся и одарил Клавдию лукавым взглядом. - Этих фифочек ничего, кроме французской парфюмерии и дорогих шмоток, не интересует.
- Плохо вы знаете парикмахерш, - заступилась Дежкина.
- Может быть. Но эта… как ее? Журавлева, да? - она как раз и есть чистопородная дура с зычным голосом и манерами полуинтеллигентки в первом колене. Все, чему ее жизнь научила, - держать кофейную чашечку, отставив пальчик, и не стряхивать сигаретный пепел на ковер.
- А вы злой!..
- Я? Что вы! Просто я смотрю на людей без розовых очков. Вот про вас бы я подобное никогда в жизни не сказал.
- Неужели?..
- Зря смеетесь. Хотите, назову ваш возраст, семейное положение, количество домочадцев… Хотите?
- Нет, - сказала Клавдия. В этот момент она вдруг подумала, что он не шутит. Он все это знает.
У него пронизывающий взгляд.
В газетах чиновников выставляют дураками, а он умен. По-настоящему, по-мужски. И в нем есть такая сила - натуральная, непритворная, и упрямство, и уверенность молодости, и здоровый цинизм. Новая генерация.
На мгновение Клавдия почувствовала нечто, вроде завистливого укола и сама удивилась этому. Она завидовала неведомой Иванес, у которой такой надежный и сильный муж, и завидовала всем молодым, у которых такие азартные и умные спутники.
Олег Николаевич улыбнулся и широким движением руки поправил ниспадающую прядь волос.
Машина затормозила на светофоре, и внимание Клавдии внезапно привлекла одна деталь, маятником закачавшаяся у зеркала заднего обзора.
Это была зеленая ароматическая елочка, - точно такая, как десятки других, найденных в квартире Журавлевой.
Клавдия следила глазами за раскачивавшейся елочкой и никак не могла ухватить мысль, стучавшуюся в мозг, игравшую с нею в прятки.
- Что? - спросил супрефект, увидав наморщенный лоб собеседницы, и она поспешила покачать головой: мол, нет-нет, все в порядке.
- Приятно было познакомиться, - сказал Олег Николаевич. - Я приехал, а вы… вас довезут, куда прикажете!
Он кивнул водителю, парню в клетчатой кепке и с тяжелым взглядом маленьких глаз, и захлопнул дверь "мерседеса".
14.15–16.04
- Сумку на досмотр… Что у вас в папке?
- Документы.
- Откройте, будьте добры… Спасибо. Табельное оружие при себе имеете?
- Нет.
Дежурный долго и внимательно изучал пропуск и наконец протянул его владелице.
- Ну, привет, Клавдия. Как жизнь?
- Живу помаленьку. - Клава спрятала удостоверение и улыбнулась.
- Все жуликов ловишь?
- Ловлю, Симыч, ловлю. А ты все сторожишь?
- Как видишь. Ладно, проходи. На этот раз пропускаю. Зато в следующий точно не пропущу.
- Ох, ты все обещаешь, обещаешь… - Она схватила сумку и пошла по длинному гулкому коридору тюрьмы.
Адвокат уже была на месте. Довольно молодая дама, простоватая на вид, даже как-то подчеркнуто простоватая. И от этого сразу располагающая к себе.
Они представились друг другу. У адвоката был такой неизъяснимый победный тон и в то же время - настороженный. Клавдия все хорошо понимала; как же Алукина - а так звали простоватую женщину - сумела убедить суд в несостоятельности обвинительного заключения. Это победа. Это большая победа. И Клавдии она теперь не спустит. Ни малейшего промаха.
Ну что ж, Клавдия будет предельно корректна.
В кабинете, пока не привели Гаспаряна, Дежкина быстренько разложила на столе документы, открыла маленькую форточку, чтобы проветрить помещение, и еще успела накрасить губы. Перед бандитами нужно быть во всеоружии. Хотя этот Гаспарян в общем-то и не бандит никакой. Так, мелкий, паскудный человечишко.
Пожалуй, не так уж мало на земле мужчин, которые не хотели бы уложить свою тещу в гроб. Но кому-то мешает страх, кому-то не хватает решимости, а кто-то просто знает такое слово - грех. А этот вот решился. И решился-то как-то по-трусливому, как крыса. Интересно, как он выглядит, что он за человек. Клава всегда испытывала какую-то робость перед каждым новым знакомством такого рода. Нет, это не страх, а довольно странная смесь интереса и гадливости, как в зоологическом музее, когда идешь в серпентарий смотреть на пресмыкающихся. Вроде и интересно, а в руки взять побоишься.
Наконец открылась дверь и Гаспаряна ввели в кабинет.
Он действительно оказался похож на крысу. Клава даже удивилась. Фамилия обязывала его выглядеть совсем по-другому, а он оказался низеньким плешивым человечком с длинным острым носом и маленькими бегающими глазками.
- Ну, здравствуйте, Гаспарян. Проходите, садитесь, - сказала она, когда вошедший обменялся рукопожатием со своим адвокатом.
Он часто закивал и сел на стул.
Клава, делая вид, что изучает бумаги, пристально поглядывала на подследственного из-за папки. А Гаспарян отсутствующим взглядом рассматривал собственные руки. Такое впечатление, что пришел не к следователю на допрос, а на прием к врачу.
- Давайте знакомиться. Я ваш новый следователь. Звать меня Клавдия Васильевна Дежкина.
- Ну не убивал я ее, товарищ следователь! - заныл вдруг он. - Простите, гражданин… гражданка. Нет, гражданин. Не знаю, как лучше. - Он махнул рукой и замолчал.
- Давайте лучше - госпожа. Теперь у нас все господа. Я госпожа следовательница, а вы господин заключенный. Как вас зовут? Полное имя, пожалуйста.
- Артур. Артур Кивович Гаспарян, - механически ответил он.
- Ну вот что, Артур Кивович. - Она захлопнула папку. - Я тут пыталась ваше дело изучить, но так и не смогла. Тут все так напутано, сам черт ногу сломает. - Клавдия мельком улыбнулась обезоруживающе Алукиной. - Так что давайте, вы мне все просто расскажете, хорошо? Медленно, подробно, по порядку, ничего не пропуская.
- Хорошо. - Он вздохнул. - Только, если по порядку, много времени займет.
- А я не спешу. - Она достала из сумочки диктофон и поставила на стол. - Если вы не против, я буду производить запись нашего разговора на магнитофон?
Адвокат кивнула. Гаспарян, поглядев на нее, безразлично пожал плечами.
- Сегодня у меня времени мало, всего час, но я и завтра приду, если потребуется, и послезавтра. Так что вы не спешите. Можете начинать. - И нажала на кнопку записи.
Он откашлялся, как будто собирался декламировать стихи, и зачем-то пригладил остатки волосяного покрова на голове.
- Ну не убивал я, честное слово, не убивал.
- Хорошо, хорошо, не убивали. - Клава опять улыбнулась Алукиной. - Но это не единственное, что я хотела бы от вас слышать. Вы лучше мне все попроще объясните, что тут у вас в деле написано, а там мы все вместе разберемся, убивали вы или нет.
- Ну это, у нас с ней отношения были очень плохие, - начал он.
- В смысле?
- Ну плохие, и все. Проще говоря, ненавидела она меня. Ну и я ее, конечно. - Он вздохнул. - Это с самой нашей свадьбы началось. Вы представляете, она от нас еду прятала.
- Как это?
- Да очень просто. - Он пожал плечами. - Мы тогда мало зарабатывали. Я только на работу устроился, а жена еще в институте училась. Ну нам, конечно, не хватало. А она в ВЦСПС секретаршей была. Зарплата, премиальные, прогрессивка, паек в распределителе. И все сама лопала. Маленькая, худая, и куда в нее столько влезало? Нет, мы, конечно, ее еду не трогали. Но я раз масла попросил, у нас кончилось, так она такое закатила… С тех пор и не трогали. А однажды она скандал устроила, что мы ее курицу украли. А мы уже с неделю одними картофельными котлетами питались. Помните, раньше продавали?
- Помню, помню. - Клавдия кивнула. - По рубль пятнадцать. Хорошие были котлеты. Их, знаете, с тушеными бараньими ребрышками хорошо, только ребрышки нужно сначала… - Она запнулась. - Вы продолжайте.
Гаспарян улыбнулся.
- Ну с тех пор я ее и возненавидел.
- И за это решили убить? - спросила Дежкина.
- Нет, не за это.
- А за что?
- За квартиру, там же все написано.
- Я знаю, что написано. Но вы мне все равно расскажите. Мы же договорились - по порядку.
- Артур Кивович, вам скрывать нечего, - тихо сказала Алукина. - Говорите спокойно.
- Да-да, конечно. - Гаспарян грустно улыбнулся. - Просто вспоминать противно.
- Я понимаю. Мне эти ваши признания слушать тоже не больно приятно. Так что давайте друг другу поможем.
- Хорошо… Она меня прописывать не хотела. Я же не москвич, родом из Подольска. Сначала меня это не очень волновало. Хотя и были проблемы. А потом, как стали лиц кавказской национальности гонять, тут у меня и началось. Это ведь не моя фамилия, Гаспарян, я фамилию жены после свадьбы взял.
- Зачем? - удивилась Клава.
- Да у меня смешная фамилия была. Весь Подольск смеялся.
- Ну и какая же фамилия?
Артур покраснел.
- Зайчишко. Представляете, Артур Кивович Зайчишко. Разве можно жить с такой фамилией? Да еще грузин по паспорту. Грузин Артур Зайчишко. У меня мать была наполовину грузинка, вот и решила меня грузином сделать. Тогда в Подольске мода на грузинов была.
- Это к делу не относится, - вставила адвокат.
- Ладно, дальше, - Клава старалась придать лицу серьезное выражение.
- А что дальше, - он махнул рукой, - ловят менты чуть ли не каждый день и штрафы дерут. У меня, дескать, временной прописки нет. Я им паспорт показываю, что у меня тут жена, а они только смеются. "Ты себе фиктивный брак сварганил. Если бы настоящая жена была, давно бы прописала". Я им про тещу, а они еще больше смеются. "У всех теща!" Три раза в обезьяннике ночевал.
- Это что, в зоопарке? - удивилась Клава.
- Нет, в отделении. Так у них камера для задержанных называется. Мы уже с женой хотели самовольно меня прописать, это можно. Но эта зараза… Простите, моя теща, она как-то без нашего ведома квартиру ухитрилась приватизировать. И как ей это только удалось? И вообще заявила, что завещание на своего племянника составит, который в Сыктывкаре живет, мы его в глаза не видели, и мы вообще без квартиры останемся. Вот тогда я и решил ее укокошить, пока она этого сделать не успела.
- Да-а, дела… - Клавдия Васильевна улыбнулась и покачала головой. - А жена знала?
- Ну что вы?! - испуганно воскликнул он. - Нет, конечно! Она бы меня отговаривать начала, испугалась бы.
- А вы, значит, не испугались?.. Ну и как же вы это сделать собирались?
- Как?.. Известно, как - телевизором.
- Чем-чем? - Клава даже открыла рот от удивления.
Алукина гордо поджала губы.
- Телевизором, - спокойно повторил он.
- А как это?
- Да очень просто. Я же инженер-технолог.
- Ну и что?
- Ну как это вам попроще объяснить? - Глазки у него вдруг заблестели, он заерзал на стуле. - Я гениальную конструкцию придумал. Очень сложную и гениальную. Если бы получилось, то никто бы не докопался.
- Ну и в чем же она состояла, эта ваша конструкция?
- Понимаете, - Гаспарян даже руки потирал от удовольствия, - я высчитал у телевизора в динамике определенную громкость, при которой начинает резонировать стена напротив. Там у нас книжная полка висит, как раз у нее над головой. И стоило ей сесть смотреть свою долбаную "Санта-Барбару", через полчаса от этого резонанса дюбеля бы не выдержали и полка бы громыхнулась ей на голову.
- Да, вы правы, - Клава вздохнула. - Нудный сериал. И тянут, и тянут, уже четвертый год.
- Вот-вот. Я целый месяц, как идиот, звук настраивал, частоту определенную подбирал, и все в лабораторных условиях. Чтобы и резонанс был, и эту мымру громкость бы устроила. Потом угол подбирал, куда этот динамик направить, полку расшатывал до определенного состояния, при котором эти дюбеля выскочат, и все насмарку.
- Почему? - удивилась Клава. - Ошиблись в расчетах?