- Если не считать еще четырех дел, - снова вставил Игорь.
- У всех дела, и побольше нашего, - утихомирила парня Клавдия. Может, зря она Игоря взяла?
- Это точно, прокуратура трудится не покладая рук…
Договорить он не успел, нежно запел селектор на столе.
- Всеволод Константинович, - проворковала Люся-секретарша, - Филиппов вас спрашивает.
- А! Ага-га. Соединяй, соединяй! - Самохин схватил трубку. - Здравствуйте, Николай Григорьич. Как раз давеча о вас говорили. Мне тут поют, что вы в отставку собрались, а я говорю - чушь. Правильно?.. Конечно… конечно… А то пришлют какого-нибудь хозяйственника - и снова все праветь начнут… Ну леветь, я уж тут не пойму сейчас, кто правый, кто левый… Ха-ха-ха… Нет-нет, будьте спокойны: курс на правовое государство. Всего доброго, Николай Григорьич.
Он положил трубку и снова уставился в окно.
Вдруг он оторвался от своих мыслей и вдавил кнопку селектора:
- Люсенька, соедини меня с социологами.
Игорь протяжно вздохнул.
- Так как, справляетесь? - поднял Самохин глаза на Клавдию.
- Справляемся, Всеволод Константинович, а как же! - бодро заявила Дежкина. - Мы же - профессионалы.
- Поспокойнее работки не хочется? - улыбнулся Самохин.
У Клавдии сердце упало. Все.
Самохин пристально поглядел на нее. Сейчас скажет.
- Значит, так, Клавдия Васильевна, дело тебе тут хочу подкинуть. Простенькое, но раскрутить его надо быстренько…
- Это мы скоренько, это мы шустренько, - в тон Самохину вставил Игорь. Все-таки зря она его взяла с собой. Думала, поможет отстреляться по задержке с "мерседесом", а он…
- Порогин? - словно только сейчас заметил Игоря Самохин. - Ну, как дела? Как впечатления свежего человека? Ты у нас сколько тут трудишься?
- Год уже, - не разделил энтузиазма начальника Игорь.
- Ого! - тут же подхватил Самохин. - Год! А может, переведешься к нам, у нас людей не хватает.
- Да-да, я и сама ему все время… - с жалкой улыбкой вступила Клавдия.
- Давай так, переведем тебя к "экономистам". У них дела серьезные, им хорошие сыщики нужны, да там и рост, перспективы, понимаешь ли…
- Ой, как здорово, - пролепетала Клавдия, уже просчитывая в уме, успеет ли она за две недели до увольнения найти себе место.
- Так, - сказал Игорь. - А у Клавдии Васильевны, выходит, дела плевые?
- Ну почему так? У всех наших работников…
- Всеволод Константинович, ВЦИОМ на проводе, - сказал селектор.
- А! Ага-га! Семен Борисыч? Самохин, Мосгорпрокуратура. Я чего звоню, Семен Борисыч. Какие там у вас рейтинги по Филиппову и по Лукарину? Хорошо, я подожду… - Обернулся к Игорю: - Так как?
Игорь молча покачал головой.
- А! Ага-га! Слушаю. Понятно… Понятно. Странно. Ну, спасибо, спасибо… А… Ошибки нет? Ну, ясно, ясно… Всего.
Самохин снова уставился в окно.
Клавдия, хотя мысли ее были заняты совсем другим, подумала, что работка у начальника - не приведи Господи.
"А ведь тоже увольнения боится", - посочувствовала.
- Ну ладно, - махнул рукой Самохин своим тяжким мыслям. - Значит, Игорь, к нам не хочешь, остаешься в уголовном розыске?
Игорь кивнул.
- Тогда за работу, товарищи. - Самохин вынул из стола папку и пустил ее по длинному полированному столу к Клавдии Васильевне. Папка катилась ладно, как саночки, но перед самыми Клавдиными руками соскользнула, уже готова была плюхнуться на пол.
У Клавдии опять екнуло сердце - это очень плохая примета, если получаешь дело, а оно падает на пол. Очень плохая примета! Перед-перед-перед-прежний генпрокурор (двадцать лет руководил) только из рук в руки передавал, сам чтил примету. А эти!..
Но дело на пол не успело свалиться, Игорь исхитрился переклониться через Клавдию и поймать папочку на лету.
- Вы там поглядите на досуге, - даже не обратил внимания на секундную панику у подчиненных Самохин. - Но в общих чертах так - надо срочно найти собачку.
Клавдия и Игорь одновременно улыбнулись. Оказывается, начальник у них и пошутить умел.
Клавдия машинально распахнула папку и увидела там - фотографию собачки. Именно собачки. Не собаки даже, а какого-то совершенно непотребного дворового существа без роду-племени.
Игорь тоже заглянул через плечо следователя и тоже уставился на фото.
Но даже если бы там, на этой цветной фотографии, была самая наипородистая, самая расчудеснейшая, самая дорогая в мире собака, Клавдия и Игорь удивились бы ничуть не меньше. Искать пропавших собак? Прокуратуре?! Да прокуратура даже не за все громкие преступления берется, только за особо общественно значимые.
"Садист, - обреченно подумала Клавдия. - Нет, чтоб просто - ищите себе другую работу. Еще издевается…"
- Найти собаку? - заговорил первым Игорь, задав обычный в таких случаях и совершенно бессмысленный вопрос. - Собаку?
- Собаку, - пожал плечами Самохин.
- Найти собаку должна следователь прокуратуры? - еще более бессмысленно спросил Игорь.
- Да, Клавдия Васильевна Дежкина, - как ребенку разъяснил Игорю Самохин.
Игорь приподнялся, чтобы задать самый последний, убийственный, по его мнению, вопрос: а вы, мол, не ошиблись адресом? - но Клавдия удержала его.
- Всеволод Константинович сейчас все нам объяснит. Тут, очевидно, все не так уж просто, да? - с надеждой поглядела она на Самохина.
- Да нет, Клавдия Васильевна, - обманул ее надежды начальник. - Ничего сложного. Ты справишься.
Игорь опять рванулся вскочить, но Клавдия снова его удержала.
- Тогда я сама не понимаю, что вы имеете в виду. - Она уже мысленно попрощалась с работой, поэтому немного осмелела.
- Я имею в виду, что у гражданина России пропала собака. Наш долг, как стоящей на страже закона организации, восстановить справедливость. То есть собаку найти. - Самохин говорил членораздельно, внятно, как бы отметал излишние вопросы.
- Простите, Всеволод Константинович, а что, преступников у нас уже не осталось? - все-таки вставил свое язвительное словцо Игорь. - Их уже ловить не нужно?
- Ну, Дежкина, честно говоря, особых преступников никогда и не ловила, - весело махнул рукой Самохин. - А здесь дело простое, женское… Все, обсуждать нечего. - В голосе Самохина прорезались нотки, которых Клавдия никогда не слышала. - Выполняйте.
- Вы что, т о в а р и щ Самохин, с ума сошли? - рубанул вдруг Игорь.
Клавдия от испуга даже зажмурилась.
Но Самохин не разозлился, не стал кричать. Он вдруг вновь обрел вальяжность и снисходительность:
- Завидую - молодость, романтика, максимализм, - улыбнулся он. - Его ни разу не лупили по заднице, - искал он сообщника в Клавдии. - Да, г о с п о д и н Порогин, если мне прикажут, я и с ума сойду…
Телефоны на его столе вдруг залились сразу все. Он хватанул самый голосистый из них и замахал на Клавдию рукой.
- Идите-идите, работайте! А! Ага-га, Самохин слушает… Юрий Михайлович! Привет мэру столицы!..
Как Клавдия вышла из кабинета, она помнила смутно. Главной спасающей ее от обморока мыслью было - не уволили. Пока не уволили…
Чубаристов хохотал так, что из коридора заглядывали.
- Ну, Клавдия, ты даешь! Он тебе скоро коров поручит искать. Ты зачем же позволяешь себе на голову садиться?!
Клавдия и сама сейчас понимала всю абсурдность своего положения. Искать собаку! Животики надорвешь!
Писатель Лозинский, который попивал чаек, закусывал Клавдиными пирожками и беседовал с Чубаристовым, не сразу понял причину смеха, но, когда до него дошло, он не стал ржать, как Чубаристов, а сказал грустно:
- Еще раз убеждаюсь: в России бывает все.
Игорь еще какое-то время метал громы и молнии, а Клавдия уже вроде бы участвовала в общем веселье:
- Ну что делать, буду искать собаку! Никогда этим не занималась…
- А ты дай объявление! - никак не мог успокоиться Чубаристов.
- И хоть бы породистая была! - вставил Игорь. - Вы поглядите - дворняга дворнягой!
- Зато хозяин, поди, голубых кровей, - сказал Лозинский.
- Это точно, - согласился Чубаристов.
- Виктор Сергеевич, только ты - никому, - попросила Клавдия. - Это же стыда не оберешься.
- Могила! Только вот товарищ писатель…
- Нет, я тоже… Только грустно все это.
Последние слова Лозинского были услышаны влетавшим в кабинет Левинсоном.
- А-ага-га! Кому здесь грустно? Сейчас развеселим!
Левинсон был старшим помощником прокурора по работе со средствами массовой информации, или - как он сам любил рекомендоваться - пресс-секретарь. То есть частенько давал интервью журналистам, сам пописывал статейки, но, разумеется, в строго отведенных рамках. Зато уж в кабинетах самой прокуратуры отводил душу.
- История такая - Владимир Ильич Ульянов гоняется за своей голой женой с топором. Она, бедная, визжит, зовет на помощь…
- Анекдот? - спросил Лозинский.
- Нет, правда! - обрадовался Левинсон. - Она зовет на помощь, а никто не идет. С Ульяновым связываться все боятся. Он, как подопьет, буйный и дурной.
- Подождите, - опешил писатель. - Ленин не пил…
- А-ага-га! Ленин не пил, а вот его полный тезка Владимир Ильич Ульянов пил как сапожник. И жену свою зарубил насмерть, - радовался произведенному эффекту Левинсон. - Не верите? Вот дело!
Пока Лозинский листает с некоторым недоверием дело об убийстве Веры Леонидовны Ульяновой ее мужем Владимиром Ильичом, Клавдия перелистывает несколько бумажек из сегодняшнего поручения. Ну, конечно, это ее так проверить хотят. Справится или нет? Она справится. Она обязательно справится. Не может она работу терять - на ней вся семья.
Так, хозяин собаки живет в Переделкине. Номера телефона нет. Придется ехать.
- А! Вот возьмите и напишите! - смеется Левинсон.
- Да, это хоть и не анекдот, но и на правду мало похоже, - виновато улыбается Лозинский. - Нет, не буду. Никто не поверит.
- Ох ты! - хлопает себя по лбу Чубаристов. - Там же свидетель мой из Сибири все так и сидит! Клавдия, ты сейчас уходишь? Не в службу, а в дружбу - передай там на проходной пропуск.
- Передам.
- Поехали? - уже вскочил Игорек, не успев дожевать пирожок.
- Поехали.
- А вы куда? - сунул свой востренький носик Левинсон.
- Да по Гавендову, - отвечает за Клавдию Игорь. - Судья просила приехать. Лично благодарность вынесет.
- Я с вами, - встает и писатель. Он жмет руку Чубаристову, прощается с Левинсоном.
И они втроем выходят в коридор.
- Дежкина! Уплатить! - опять кричит Патищева.
Какая основная задача следователя, выезжающего на задание? Догадались: добраться до проходной.
Дежкина стремительно летит по коридору, оставляя позади Патищеву и все еще жалующегося Семенова. Командированного из Саратова посылает в кабинет. Успевает отдать дежурному пропуск на сибиряка и наконец оказывается на улице.
Да, сон был в руку. Чтоб ему пусто!..
12.03–15.20
Электричка ползла со скоростью хромой улитки, но вскоре за окном показались первые признаки сельской местности - ухоженные квадратики частных участков, россыпь дачных домиков, одинокие козы, привязанные к колышкам, и босоногие мальчишки, беззаботно раскатывающие на великах.
Игорь углубился в чтение сборника анекдотов, купленного им на вокзале, но почему-то ни разу даже не улыбнулся. То ли анекдоты были не смешные, то ли настроение неподходящее. Скорей, второе. Порогин знал, что у Клавдии Васильевны сейчас муторно на душе, а нужных слов утешения не находил.
- Маленький мальчик пришел в тир, попал во все мишени, и за это ему подарили черепаху, - решил он наконец хоть как-то развеселить начальницу. - На следующий день он опять пришел в тир, опять попал во все мишени, но ему дали плюшевого медведя.
- Молодец, - пробормотала Дежкина. - А ты это к чему?
- Ни к чему… Анекдот такой.
- А… Ну, и что дальше?
- Дальше мальчик говорит: "Не нужен мне плюшевый медведь. Дайте лучше, как вчера, пирожок с мясом и хрустящей корочкой".
- Все?
- Все. - По выражению лица Клавдии Васильевны Игорь понял, что она совсем его не слушала, что все его слова благополучно пролетели мимо ее ушей.
Печально вздохнув, Дежкина отвернулась к окну. Сказать, что она была просто расстроена, значит ничего не сказать. Клавдия с трудом сдерживала себя, чтобы не расплакаться. К сожалению (или к счастью), она не могла себе этого позволить при Игоре. Вот если бы на минутку остаться наедине с самой собой, дать волю эмоциям… И она опять пожалела о том, что Игорь был рядом.
"Оставила бы его в прокуратуре, пусть бы "мерседес" раскручивал, - мысленно сокрушалась Дежкина. - Тогда не надо было бы притворяться, что все идет хорошо, что я всем довольна, что жизнь удалась… Спасибо вам большое, товарищ Самохин. Удружили. До конца дней своих буду помнить это задание… Господи, ну чем я провинилась перед тобой? Почему меня постоянно преследуют серость и рутина? В конце концов, чем я хуже Чубаристова? Тот вон в гору и в гору, а я каждой тени шарахаюсь - как бы на улицу не выбросили…"
Клавдия не стеснялась себе в этом признаваться - она завидовала Чубаристову. Виктор всегда был в полном порядке, работал легко и уверенно, но самое главное - его уважали. Даже для горпрокурора Самохина мнение Чубаристова было чуть ли не истиной в последней инстанции. И никто не удивился, когда Виктору поручили расследовать убийство Резо Долишвили.
О, это было громкое дело. Долишвили руководил благотворительным фондом "Олимпиец". Беднягу застрелили на улице, в самом центре города, из винтовки с оптическим прицелом. Пуля прошла прямехонько между глаз. Словом, типичная "заказуха", без улик и следов. Долишвили был (об этом в любой газетенке) чуть ли не крестный отец всей московской мафии. Если уж его смогли убить - значит тщательно готовились.
Начальство посчитало, что с этим делом лучше Чубаристова никто не справится, а некоторые коллеги злорадствовали в душе, что этот безнадежный "висяк" достался именно ему. Пусть, мол, ищет зацепочки, которых в природе нет и никогда не будет. Убийцу наверняка уже убрали, концы в воду, следы замели. Расследование длилось уже третий месяц и постепенно начинало заходить в тупик, ни одна из десятка версий так и не подтвердилась.
"Другой бы уже давно рукой махнул, начал бы филонить, - думала Клавдия, рассеянно рассматривая кем-то старательно выведенное на оконном стекле неприличное слово. - А Виктор, наоборот, копает с еще большим тщанием и ожесточенностью, хоть и осознает, что шансы отыскать убийцу тают с каждым днем. Нет, настоящий сыщик! Бросить все, что ли?.. - вдруг с отчаянием подумала она. - Перейти в уголовный розыск, вон как Игорь, забот поменьше. Хотя…"
- Приехали, станция Переделкино. - Голос Игоря вывел Дежкину из тягостных раздумий.
- А… - Клавдия поднялась со скамейки и перекинула сумку через плечо. - Волк, думая залезть в овчарню, попал на псарню. Там его и убили, бедолагу.
Порогин не совсем понял ход ее мыслей, но переспрашивать не осмелился.
Вроде и поселок был маленький, и адрес был указан точный, но отыскать нужный особняк было совсем не просто. Вдоль главной улицы, по обе ее стороны, тянулся нескончаемый ряд домов. Почему-то хозяева, словно, сговорившись, не дали, своим владениям никаких опознавательных знаков. Ко всем неприятностям добавилась еще одна - полуденное солнце стало палить совсем уж нещадно.
- Дом тринадцать, - промокнув потный лоб носовым платком, проговорил Игорь. - Ч-черт его знает…
- Вот именно, - подхватила Клавдия. - Чертова дюжина… Чертовщина какая-то…
- Да уж… - усмехнулся Порогин. - Невольно поверишь во всякую мистику.
- До сегодняшнего дня я тоже не верила… - Дежкина вдруг резко переменила тему: - Ох, Игорек, какие милые старушки!
Ее внимание привлекла стайка бабулек, сидевших на лавочке у дощатого забора. Раскидистая крона дерева заботливо скрывала их в своей тени. Старушки лузгали семечки и вели громкий бестолковый спор, смысл которого заключался в вечном и неразрешимом вопросе: когда жилось лучше - раньше или сейчас? При этом голоса спорщиц разделились примерно поровну.
- Добрый денечек! - обратилась Клавдия к старушкам.
Те, будто по команде, замолкли на полуслове и посмотрели на незнакомцев с нескрываемым любопытством, смешанным с подозрением. После продолжительной паузы одна из них, самая толстая и краснощекая, ответила за всех:
- Здрасте-мордасте…
- Как у вас тут здорово! Погодка-то разгулялась! - Дежкина посмотрела на безоблачное небо. - Как в Сочи!
- В Сочах не бывали… - буркнула краснощекая.
- Я тоже, - призналась Клавдия. - Но так иногда хочется… Все в Москве да в Москве…
- Да, в Москве нынче совсем худо стало, - вздохнула вторая бабулька. - Вот раньше…
- А что раньше? - встрепенулась третья. - Мало в очередях настоялись?
- Зато по улицам могли спокойно ходить! - вклинилась в дискуссию четвертая. - И не боялись, что какая-нибудь шваль палкой по башке стукнет. И милиция нас охраняла!
- Милиция и сейчас… - без особой уверенности в голосе начал Игорь.
- Да уж прям! - махнула на него рукой краснощекая. - Два дня назад племянника моей невестки так в подворотне отколошматили, да еще часы украли с бумажником! А в милиции говорят: "Это чепуха. У нас серьезных дел навалом…"
- Ну и как? - осведомилась вторая старушка. - Ты-то небось к начальнику пошла…
- Да что толку? Все равно не найдут, - поморщилась краснощекая. - А если и найдут, так эти сволочи все равно откупятся.
- Беспредел, - подвела итог третья бабулька.
Из всего этого Клавдия Васильевна заключила, что представляться работниками прокуратуры им с Игорем крайне неразумно. Впрочем, в этом не было необходимости.
- Мы ищем Черепца Алексея Георгиевича, - сказала она, сверяясь с записями. - Случайно не знаете такого?
- Еще одна… - переглянулись старушки.
- Простите?.. - не поняла Клавдия.
- А вы по какому делу? - полюбопытствовала краснощекая.
- По личному.
- Мы так и подумали, - удовлетворенно крякнула вторая бабка. - К Лешке по общественным делам дамы не приходят, только по личным…
- Кобель, - смачно вставила третья.
- Глаза б мои его не видели, - нахохлилась четвертая.
- А что ж он натворил? - с искренним удивлением спросила Дежкина.
- А вы кем, собственно, ему приходитесь? - вопросом на вопрос хором ответили бабульки.
- Никем.
- Так уж и никем… - на их сморщенных физиономиях появилось выражение недоверия.
- Мы по объявлению, - нашелся Игорь. - Собачку хотим приобрести.
- Ладно врать-то! - лукаво улыбнулась краснощекая. - Нет у него никакой собачки.
Клавдия и Игорь переглянулись. Видно, старушки что-то перепутали.
- Вы о ком говорите? - спросила Дежкина.
- Как - о ком? - настал черед удивляться бабулькам. - О Лешке Черепце!
- А может, их двое у вас в поселке, Черепцов-то? - предположил Порогин.
- Нам и одного вот так! - краснощекая провела ребром ладони по горлу. - Вон он, напротив живет! Вишь, домину себе отгрохал! А забор-то, забор! Танком не прошибить!
- Надули вас с собачкой-то! - хихикнула вторая. - Зря из самой Москвы перлись.