* * *
Кристина стояла в гостиной у окна и наблюдала за супругом. Василий устроился под яблоней, прихватив с собой бутылку виски. Стакан наполнил, но пить не торопился. Она заметила, что он уже четверть часа сидит неподвижно, а напитка в стакане не убавилось. "При мне храбрится, а у самого на сердце кошки скребут", – с грустью подумала молодая женщина. В последние дни они оба не находили себе места. Сердце сжимало, как бочку обручем, то ли от страха угодить в тюрьму, то ли от чувства вины. Кристина еще на студенческой скамье штудировала "Преступление и наказание" великого анатома человеческих душ. Сколько требовалось пережить самому Федору Михайловичу, чтобы так тонко ощущать переживание человека, переступившего черту? Неужели он сам стоял возле старушки с топором за пазухой, борясь с желанием треснуть ее по голове и бежать с ворованной денежкой в ближайший игорный дом. Скорее всего, он с себя и моделировал поступки героев будущих романов, а потом сам же маялся раскаяньем. Все это Кристина осознала только теперь. Раньше ей все эти душевные муки персонажей классика казались скорее литературными изысками больного воображения гения, нежели чувствами реальных людей. И снова вспомнилась русская поговорка о суме и тюрьме…
Она еще раз взглянула в окно. Василий продолжал сидеть в той же позе, не прикасаясь к спиртному. Ей захотелось быть с ним рядом. Но в то же время она понимала его желание побыть в одиночестве. Все, что можно было сказать друг другу, они уже сказали. Слова кончились, как кончаются монеты в кошельке бедняка. Но сообразительная женщина всегда найдет способ тактично побыть рядом, не грузя мужа своим присутствием. Кристина вышла в сад, прошла к калитке и вытянула из почтового ящика местную газету. Уже несколько лет управа поселка печатала ее для своих жителей. Василий газету не читал, поскольку ее издавали на эстонском языке, а Кристина просматривала каждый номер. Поселковая пресса несла много полезной информации, подробно сообщая жителям о всем происходящем. В том числе и о ремонте водопровода или электричества. Властям куда проще предупредить владельцев коттеджей об отключении какой-нибудь системы через газету, чем развешивать объявления на столбах. Пресса попадала в каждый дом поселка трудами почтальона Илло, и это не требовало затрат – распространялась за счет бюджета управы.
Опустошив почтовый ящик, Кристина направилась к яблоне, уселась напротив Василия и, развернув газету, углубилась в чтение. На первой странице власти напоминали жителям Мустикат о большой ярмарке, намеченной на следующие выходные. Такие торговые дни раз или два за лето проводились в каждом поселке, где имелось достаточно жителей, чтобы продавцы не тратили впустую время и бензин. Мустикат с его населением в двести душ по праву попадал в этот список. Лотки и прилавки разворачивали в парке барона, прямо перед его дворцом и в окружавшей здание дубовой роще. Дальше в газете сообщалось об очередном подорожании воды, средствах для борьбы с садовыми вредителями и ремонтных работах на трассе, ведущей в столицу, и потому потребуется объезд, о чем водителям сообщалось заранее. В разделе происшествий назывались злоумышленники, оштрафованные за разведение костров. Костры в республике запрещались во избежание лесных пожаров. Василий, не меняя позы, спросил у жены:
– Что пишут твои чухонцы?
– Воду придется экономить. Дорожает на пять крон.
– Зато живем в Евросоюзе, – проворчал супруг и посмотрел на дорогу. У забора остановилась полицейская машина. Капитан Вельт подошел к калитке и жестами попытался привлечь внимание Муравиных к своей персоне.
Кристина сразу поскучнела и отложила газету:
– Встречай, раз приехал.
– Там не заперто. Сам войдет.
Вельт так и поступил. Кристина указала ему на свободное пластиковое кресло. Вельт уселся, снял форменную кепи и протер платком лоб. Кристина для порядка спросила:
– Что скажете?
– Еще два часа назад я делал намерения брать ордер на ваш арест и обыск в доме.
– Обыскивай, чего сидишь?
– Ордера не дали.
– И что ты хотел у нас искать? – спросил Василий, кривя губы в улыбке.
– Труп Фрау Литхен.
– И где же, если не секрет? Полицейский указал на розы возле крыльца:
– Я имел подозрение, вы делали могилу под теми цветов. Там есть свежий земля.
Василий тут же поднялся, проследовал в гараж, вышел с лопатой и направился к розам:
– Иди, копай, капитан. Я тебе позволяю рыть без ордера.
Кристина подбежала к мужу:
– Вася, ты сума сошел. Розы жалко!
Но Василий жену не слушал. Мощными движениями землекопа он выворотил несколько кустов и вместе с грунтом отбросил в сторону. Кристина нагнулась, стараясь прикрыть оголенные корни землей. Вельт поднялся с кресла и бегом устремился к супругам.
– Я не побуждал тебя делать так…
Муравин протянул ему лопату:
– Рой, капитан, вдруг я специально не там копаю.
– Без ордера это есть нарушение.
– Хрен с тобой, сам отрою тебе любую яму. Показывай – где?
Вельт ногой указал чуть правее. Василий стянул с себя рубашку, поплевал на руки и снес еще один розовый куст. Не замедляя темпа, начал углубляться в грунт. Скоро справа от клумбы выросла гора земли, а яма зияла все глубже. Неожиданно лопата ударилась о что-то железное.
– Смотри туда капитан. Слышишь, это кости Берты звенят.
Вельт заглянул внутрь и увидел трубу.
– Курат, это же есть водопровод.
Василий бросил лопату, вернулся к столу и залпом осушил стакан, что до сих пор оставался нетронутым. Вельт медленно последовал за ним. Василий снова нацедил в стакан виски и подвинул его полицейскому:
– Дерни с горя.
– Я, курат, на службе…
– Время семь вечера. Какая служба?
Капитан посмотрел на часы и… выпил. Покрутив головой, сорвал с дерева маленькое зеленое яблочко, надкусил, поморщился и аккуратно выложил огрызок на край стола. Василий ухмыльнулся:
– Еще налить?
– Сразу не могу. Зачем цветы губил?
– Не переживай, капитан. Я куплю жене новые.
Кристина вернулась к столу со слезами на глазах:
– Не надо мне ничего покупать. Я посажу эти обратно, но поливать придется два раза в день, а вода подорожала…
Василий налил в стакан еще порцию виски, выпил и снова налил капитану. Тот некоторое время смотрел на стакан, борясь с сомнениями. Поборол, влил виски в глотку, взял свой огрызок яблочного зародыша, надкусил и поморщился еще сильнее.
Кристина, глядя на него, и сама поморщилась:
– Мужчины, может быть, вам закуску организовать?
– Все и так тип-топ, – заверил полицейский. Однако его лицо все еще кривилось от горечи недозрелого плода, что утверждению "тип-топ" едва ли соответствовало.
Василий ехидно заметил:
– Не хочешь еще где-нибудь покопать? У нас участок в пятнадцать соток, есть место разгуляться.
Вельт обиженно засопел:
– Я делал расследование. И делал старательно. Я сразу понял – вы затевали убийство немецкой бабки.
Супруги не реагировали, и Вельт решил начать от "печки":
– Фрау Литхен погасила ваш долг в банке и совершила приобретение вам новой машины, потом вы ее убивали.
Кристина нервно рассмеялась:
– Вы прямо провидец, капитан.
– Это, курат, есть моя работа. Мне даже удалось выяснять, каким способом вы чертили план это делать. Вы, проуа, совершили визит в частную клинику с жалобой для врача на несонницу. Помните, я высказывал интерес о ваших болезнях? Вы сказали, что с нервами не имеете проблем. И это так. Своему домашнему доктору вы на несонницу никогда не делали жалоб, хотя не так давно имели к нему визит. И я даже знаю – зачем. Вы тоже, курат, знаете зачем…
– Естественно, капитан. Я жду ребенка.
– Поздравляю.
– Спасибо.
– Пожалуйста. Ваш лечащий врач, проуа Каллас, имеет обязанность фиксировать каждую жалобу своего пациента, а частные клиники это выполняют не всегда. Вот вы и совершили визит к платному невропатологу в надежде, что это не получит записи. Но оказалось не так. Доктор сохранил запись о приеме. Результат – я имел факт, что вы получили усыпительное лекарство.
После столь длинной фразы, да еще на иностранном языке, Вельт утомился. Василий посочувствовал эстонцу и указал на виски:
– Дерябни еще. Будет легче излагать…
Вельт с грустью посмотрел на стакан, но проявил характер:
– Моя голова перестает делать мысль… Итак, на чем я брал стоп? Помню, на усыпательном лекарстве. И вы, проуа Кристина, не просто имели просьбу к доктору выписать вам лекарство, а называли, курат, именно такой наружности, как шарики фрау Литхен. Ими вы и готовили способ убить пожилой женщину. Фрау Литхен берет десять шариков каждое утро. Делать замен гомеопатии пилюль на усыпательная можно за один минут. Десяти шариков вполне достаточно, чтобы пожилой женщина получала смерть.
Кристина не выдержала:
– Хотите правду, капитан?
– Я здесь за этим, – заверил полицейский.
Кристина посмотрела на него с вызовом:
– Да, мы эту бабку мечтали уморить.
Ни удивления, ни возмущения Вельт не проявил, лишь ограничился замечанием:
– Я так и думал.
Василий стукнул кулаком по столу:
– Да ты, капитан, на моем месте сам бы ее укокошил.
Вельт опешил:
– Я?
– Да, ты.
– Курат! Мне не получить мотив убивать иностранка!
– Если бы эта старуха угрожала твоему будущему малышу, нашелся бы и мотив.
Вельт оживился:
– После посещения четы Мерисалу, мне, курат, это сделалось понятно – немка ненавидел детей. Вот вы и собирались отравлять фрау Литхен усыпительной. Ваш план – усадить ее в машину к Альфреду Бенширу. Хейно и Каю вы стали пользовать в качестве свидетелей. Вы имели уверенность – старуха заснет в кресле рядом с водителем и пожилой турист не сразу имеет понять, что с ним мертвый бабка. А при дальнейшем расследовании, поскольку немка примет смерть на дороге, с вас, курат, подозрения нет, – и Вельт внимательно оглядел супругов: – Судить по вашей реакции, я пока не имел ошибку. Итак, супруги Мерисалу делают подтверждение – отъезд фрау Литхен с господином Альфредом Беншером есть факт. Но случилась автокатастрофа, и моя логика больше работать, курат, не хочет.
Василий неожиданно рассмеялся:
– Я знаю, что ты скажешь, капитан.
– И что же?
– Твои спецы сделали анализ останков Берты и не нашли там снотворного?
Теперь уже Кристина посмотрела на мужа с удивлением. Этот взгляд полицейский для себя отметил.
– Обгорелые остатки жертв автокатастрофа Эстонская Республика передала Германии. Экспертизу проводили там.
Кристина не сдержалась:
– И каковы результаты?
Вельт выдержал многозначительную паузу:
– Водителем, как мы предполагали думать, оказался Альфред Беншер, а вот определить пассажирку их эксперты, курат, не смогли. Согласно анализу ДНК в машине получила смерть не фрау Литхен.
Кристина от удивления приподнялась в кресле:
– Не Берта?!
Василий удивился не меньше:
– А кто же?
– Имя жертвы до сих пор нет. И как вы правильно заметили, господин Муравин, присутствия усыпительной в ее остатках не обнаружено. Но его, курат, и не могло там быть.
Кристина в полном недоумении смотрела то на мужа, то на полицейского.
– Почему?
Вельт понял – наконец и на его улице наступает праздник:
– Дело в том, проуа Кристина, что, обусматривая ваш дом, я случайно открывал холодильник и там получал пузырек. – Тут полицейский распахнул кейс и достал лекарство: – Вот он. Пузырек есть запечатан, и ни одной шарик, курат, из него не таскали.
Кристина побледнела:
– Вася, как это?
Муравин вскочил со стула:
– Ну, не смог я, Кристина! Веришь, не смог! Ну как своими руками сделать такое?!
Вельт радостно хмыкнул.
– Вот сейчас я кое-что буду понимать… Господин Муравин не нашел решимость подменять пилюль фрау Литхен усыпительной.
– И ничего мне не сказал, а видел, как я мучилась!
Василий поцеловал жене руку:
– Я хотел сказать, но пузырек исчез. Как бы я тебе доказал?
Кристина тут же вспомнила:
– Вот почему, Васька, ты отверг мою догадку о гибели Альфреда! Ты же знал, что Берта не могла в машине…
Тут она, осекшись, посмотрела на полицейского. Вельт продолжал веселиться:
– Договаривайте, проуа Кристина. Вы имели желания сказать мужу – "Ты же знал, сто она не могла в машине умирать". Ведь так?
– Неважно, что я хотела сказать… – огрызнулась Кристина. Но капитан не мог отказать себе в удовольствии продлить миг профессионального торжества:
– Хоть сейчас признайтесь, что я прав. Я же не пишу протокола.
– Очень благородно с вашей стороны, офицер… Но вы все равно не смогли бы этого доказать…
Вельт великодушно согласился:
– Курат, нет доказанности – нет преступления. Но запрос от немка есть. Что отвечать?
– Что хочешь, то и отвечай, капитан. Мы-то откуда знаем? – Муравин уже и сам ничего не понимал.
Но полицейского такой ответ не устраивал:
– Получив доказательства, что усыпительной вы фрау Литхен не морили, я делал расчет на ваш помощь. Так, курат, помогайте! Где есть эта бабка?
Кристина впервые за весь визит полицейского открыто взглянула ему в глаза:
– Мы были убеждены, что в сгоревшей машине находилась Берта и, поверьте, искренне жалели старушку.
– Жалеть к делу не приклеишь…
– Как тебя зовут, капитан?
– Арво, – ответил Вельт, хотя и не понял, что его имя может изменить в данной ситуации. Но для Василия этот момент являлся важным. Как откровенно разговаривать с мужиком, если знаешь только его фамилию…
– Заверяю тебя, Арво, мы с женой пережили много поганых минут. Но теперь сами ничего не понимаем…
Вельт с грустью посмотрел на опустевшую бутылку виски и философски заметил:
– На ваши переживания, как это говорят русские, мне делать плевок… Пока я не обнаружу ответа, где есть фрау Берта Литхен, закрыть дело не могу и вы оба, курат, остаетесь с подозрением.
– Кто тут упоминал мое имя? И что делает полиция в нашем доме?
Все трое вздрогнули и обернулись. Возле стола стояла Берта Литхен собственной персоной и возмущенно взирала то на капитана, то на молодых супругов.
Кристина обрела дар речи первой:
– Капитан Вельт расследует ваше исчезновение.
Берта поставила дорожную сумку на газон и опустилась в свободное кресло:
– Что за чушь, офицер! Никуда я не исчезала, а ездила хоронить Альфреда. Его прах так долго манежили в полиции Мюнхена, что мне пришлось мэсяц добиваться его обжаренных останков.
Капитан изобразил на лице улыбку, хотя его глаза продолжали взирать на старуху с изумлением:
– Фрау Литхен, как хорошо, что вы тут есть. Скажите, а кто погибал в машине с вашим другом?
Берта развела руками:
– Я могу только догадываться… офицер.
– Так делайте одолжение, поделитесь с нами вашими догадками.
– Старый маразматик забыл в отеле свою трость. Он не хромает, кажется, даже что-то видит, без очков. Но трость ему подавай. Поэтому, вместо того, чтобы катить к Пярну, он повез меня назад в Таллинн. Это уже испортило мне настроение, поскольку долго торчать в машине не люблю. Потом ему приспичило показать мне город с моря. И мы потеряли еще несколько часов, болтаясь в яхте по заливу. И уже вечером подкатили за его тростью. А возле отеля старый развратник пригласил меня в номер. Вы же понимаете, я приличная женщина и со старцами в номера не хожу. Я ему так прямо и сказала. И можете себе представить, что это древнее чучело мне ответило?
Присутствующие заверили немку, что понятия об этом не имеют, но горят желанием узнать.
– Этот нэгодяй, Беншер, заявил, что и я не девочка! Вы прэдставляете, до какой наглости дошел этот старый нахал! Естественно, я вышла из машины, хлопнув дверцей. Но до этого я ему посоветовала найти себе девочку. В Таллинне за пятьдесят евро это совсем не сложно. Я прэдполагаю, что он так и сделал.
Вельт поблагодарил фрау Литхен за рассказ, но для него оставалось еще немало вопросов:
– Как вы наказали ваш други, как вы с ним расстались, я теперь взял в голову. Но каким образом вы оказались в Германии?
Берта посмотрела на капитана, как на несмышленое дитя:
– Это же понятно. Не успела я сделать и пяти шагов, как в меня вцепилась ослица Лямке. Оказывается, это чудовище приперлось через три страны спасать меня от разбойников. В другое время я бы с ней не церемонилась. Но в тот момэнт ослица оказалась кстати. Старый дурень один на белом свете, и я посчитала своим долгом взять хлопоты по его погребению на себя. И тут же приказала Лямке катить в Мюнхен. Вот, собственно и все…
– Фрау Литхен, а как вы узнали о гибели вашего друга? – недоумевал полицейский.
– В автокемпере Лямке работало радио. Там и передали об автокатастрофе. Я-то знала, что за рулем мерседеса сидел сам Альфред…
Вельт крепко пожал Берте руку:
– Благодарю, фрау Литхен. Я получил разъяснение. Стало ясно, почему вас не было в базах данных парома и аэропорта. Теперь я с чистой совестью закрою дело. Не понимаю только одного, почему фрау Лямке не удосужилась делать сообщение о том, что вы нашлись?
Берта громко рассмеялась:
– Эта ослица ненавидит мужчин. Она была уверена, что полиция меня и не искала. Поэтому и не стала ничего сообщать.
Вельт тяжело вздохнул:
– Увы, наш труд мало кто из человек ценит, – и направился к выходу.
Василий крикнул ему вдогонку:
– Арво, будет время, заходи без формы. Выпьем вискарика.
– Это можно, – улыбнулся капитан.
– Я вижу, этот полицейский тебя волнует больше, чем наша встреча… – обиженно заметила виновница переполоха. Василий поспешил исправить оплошность:
– Что вы, Берта! Добро пожаловать домой. Мы снова вместе.
Старуха расплылась от удовольствия:
– До конца жизни, мой мальчик.
Кристина искала подходящие слова для выражения своих чувств к воскресшей постоялице, но возвращение полицейского молодую женщину от этого избавило.
Капитан остановился в нескольких шагах от стола, раскрыл кейс и протянул Кристине пузырек с шариками:
– Я забыл возвращать вам, госпожа Муравина, ваш усыпительная. Надеюсь, вы будете пользовать его строго по приказам врача.
Кристина залилась румянцем:
– Спасибо, Вельт. Поставьте на стол.
Полицейский поставил пузырек и поклонился:
– Больше я не сделаю вам беспокойства.
Берта удивленно посмотрела на пузырек, потом на удаляющуюся спину капитана:
– Какое усыпительное? О чем говорит этот офицер?
Василий поспешил ее успокоить:
– Не берите в голову, Берта. Капитан позаимствовал таблетки от бессонницы. Теперь его сон наладился, и он нам их любезно возвращает.
Берта покачала головой:
– Жаль мальчика, такой молодой, а уже страдает бессонницей. Кстати о лекарствах… – Берта ногой притянула к себе дорожную сумку, что бросила на газоне, довольно долго в ней рылась, извлекла плоскую коробочку и протянула молодой хозяйке: – Милочка, это тебе.
– Ой, а что это?
– Новое великолепное немецкое средство от бесплодия. Вложишь пару раз куда надо, и гарантирую результат.
Василий не поверил своим ушам:
– Берта, что я слышу? А как же наш с вами контракт?
Берта отмахнулась:
– Контракт всего лишь лист бумаги. Переписать его дело нескольких минут.
Кристина смотрела на нее широко открытыми глазами:
– Берта, я ничего не понимаю. Что смогло за месяц так изменить ваше отношение к детям?
– Похороны Альфреда, милочка. Когда тебя некому даже бросить в могилу, поневоле начинаешь задумываться. Своих детей я не имела, так понянчу ваших. Из нас троих образуется прэкрасная семейка – папа русский, мама эстонка, а бабушка немка. Я все делала по жизни обстоятельно, поэтому и нянька из меня выйдет вполне пристойная. Можете мне повэрить. Теперь ваша задача не подкачать….
Кристина и Василий переглянулись и ответили хором:
– Мы, Берта, не подкачаем. В этом уж будьте уверены!
Фрау Литхен внимательно оглядела супругов:
– Не сомневаюсь. Но у меня есть условие…
– Какое? – насторожилась Кристина.
Берта пояснила:
– Насчет пэрвенца. Если родите девочку, назовете Бэртой, а если мальчика, в честь моего погибшего друга – Альфредом.
– Не возражаем! – снова в один голос отозвались счастливые супруги и бросились обнимать старуху.
Кохила, Эстония 2009