- На тебя! - не выдержала Ксения. - На тебя они должны были быть похожи! Их же всех звали Шуриками!
- Какая чушь. Второй, между прочим, был ее двоюродным братом. Я этого не мог понять, и мне иногда было противно. Но я уже не мог от нее оторваться. В это время я наконец начал свое дело. Оказалось, что рациональность - это очень хорошо. Спокойный расчет и разумный подход к проблеме. Таланта бизнесмена, у меня, между прочим, тоже нет. Огромных денег я никогда не заработаю. Но нормальной женщине хватило бы. Причем с лихвой. Вся проблема была в том, что у нее были деньги. И папины, и свои. Ее невозможно было купить. Потому что она сама за все платила. Главное, что она хотела сама за все платить.
30: 15
- По-моему это глупо, Саша, - мягко сказала Ксения.
- Глупо? А ты не глупо поступила, когда отдала ей собственного мужа? Помнишь, что я тебе недавно сказал: когда я его увидел, то подумал: "Пора!" Он был слишком на меня похож, и я подумал, что теперь она захочет придерживаться штампа. До этого я показывался Жене на глаза несколько раз. Но она почему-то не реагировала. А рыжий мне очень нравился. Жаль. Потому что после него в ее жизни появилась ты, Черри. Почему вы в тот день поссорились?
- В какой день?
- Накануне ее последнего матча. Ты же ушла из дома.
Ксения покраснела:
- Не буду я ничего говорить.
- Сначала она оставила тебя без мужа. Очень он был ей нужен! Вас надо было поссорить, потому что это ты была ей нужна.
- Откуда ты знаешь?
- Догадываюсь. Когда мы расставались, она сказала: "Вас, "шуриков", в моей жизни может быть сколько угодно, а Черри только одна".
- Да, так она мне и сказала, - призналась Ксения. - И я сбежала.
Звягин усмехнулся:
- Пожалуй, тебя она любила больше, чем нас всех. А, Черри?
- Перестань!
- Кстати, я не ожидал, что все произойдет в тот вечер. Просто пришел в бар. Я всегда показывался ей на глаза после разрыва с очередным любовником. Так, на всякий случай. И надо же: прорезало. Меня избрали. Это был второй черный день в моей жизни: меня снова не узнали. Но я и это пережил. И удачно подыграл, да?
- Но зачем, Саша?
- Как ты не понимаешь! К тому времени я понял про нее все. Ее слабости, ее привычки. Распущенность и эгоизм. Но чем больше понимаешь человека, тем больше его любишь. И я решил рискнуть. Сыграть по ее правилам, постепенно навязывая свои. Перевоспитать, - усмехнулся он. - Глупо, да? Увлекся. А ведь у нас все было неплохо. Я даже показал ей свою квартиру. Надеялся, что понравится. Приходилось, конечно, крутиться. Слава богу, что ее не интересовали мои дела. Генеральным директором я сделал старшего брата. А сам ушел в тень. Не то чтобы я прятался, просто понимал, что ей не нужна рядом личность. Человек, который сам может за все платить. Она признавала только игрушки.
- Значит, эти исчезновения, эти звонки…
- Работа, Черри, работа. Надо было держать все под контролем. Хотя я мог бы все бросить. В сущности, деньги - это всего лишь деньги.
- Если честно, я так и не поняла, почему вы расстались.
- И я не понял. Все было неплохо, я же сказал. Как у нормальных людей. Мне даже казалось, что мы женаты. И я предложил оформить отношения официально. Она отказалась.
- У Жени тоже был свой черный день: она тебя не узнала.
- Я считал только свои. Сначала я был в недоумении, когда она предложила расстаться. Почему? Не было никаких причин. "Видимо, время пришло", - сказала она. Какое время? Но я не решился спорить. Убедил себя в том, что она передумает. Поживет без меня месяц, другой - и передумает. Ведь со мной же было лучше! Должно было быть лучше! И я снова стал за ней следить. Просто ждал. И появился этот Герман. Совершенно неожиданно для меня. Я подумал: что ж, пусть узнает, что с ним хуже, чем со мной. Они должны были расстаться. Они и расстались.
- Что вы знаете про Германа Варда, Звягин? - неожиданно вмешался молчавший до сих пор следователь. - Ведь вы за ним следили.
- За ней. Это большая разница. Меня не интересовали его дела, понятно?
- И вы за нее не переживали?
- Я переживал только за то, что все это затянулось. Они должны были расстаться еще раньше. Но я дождался. И позвонил. Спросил: "Как насчет вернуться ко мне?" Потом предложил свои деньги и свои услуги. Это был третий черный день в моей жизни: Женю все это не интересовало. Смешно получилось, да? "Герой, я не люблю тебя". Но я не был героем - неприметная серость. Не знаю, что на меня нашло. Я понял, что еще одного мужчину в ее жизни просто не переживу. Я себя спасал, понимаете вы? Себя!
- Вы признаете, Звягин, что убили Евгению Князеву? - напряженно спросил следователь.
- Черт с вами - признаю.
40: 15
- Признаю.
И Ксении показалось, что все вздохнули с облегчением. И она, и следователь, и сам Александр Звягин. Все-таки это он. Другого и быть не могло. То ли огромная любовь, то ли не менее огромная ненависть.
- А зачем вы, Звягин, украли у Попова телефон?
- Не украл, а взял. А что, сразу в петлю лезть? Я думал, что убью ее - и мне станет легче. Не проще ли вообщеостаться вовсе без тени, чем гоняться за ней всю жизнь? Понимаете вы: я все время чувствовал себя каким-то ущербным. Да, я хотел семью, хотел жену, хотел детей. Но прежде мне надо было избавиться от этой проклятой тени. Я просто не мог жить с мыслью, что эта женщина где-то ходит и кому-то принадлежит. Ну не мог, и все тут. И не ожидал, что все так обернется.
- Как именно?
- Ну, этот матч, неожиданная толпа журналистов и поклонников. Не знаю, зачем я туда поехал и зачем взял с собой нож. Я не думал, что убью ее. Я позвонил ей по мобильнику Попова уже со стадиона. Спросил, не передумала ли она. Не начать ли нам снова жить вместе. В последний раз спросил. Она категорически сказала - нет. А потом я смотрел этот матч. Он же у нее был, талант! Я, заурядность, бездарь, захотел, чтобы она и умерла такой. Победительницей. И тут эта толпа, которая ее окружила. Репортеры, желающие взять автограф. А руку носовым платком я обернул совершенно машинально. И ударил. Я почему-то знал, что там должно быть сердце. Анатомию, что ли, школьную, вспомнил? Но задержался на стадионе до тех пор, пока не прошел слух, что ее зарезали насмерть. И все. Что вы еще хотите?
- Подпишите, - следователь пододвинул к нему протокол, - ваши показания.
- Думаете, откажусь? - усмехнулся Звягин.
- Кто вас знает.
- В том-то и дело, что вы меня не знаете.
Он размашисто написал: "С моих слов записано верно. Александр Звягин".
- Что еще?
- А всех остальных вы зачем убили? Из ревности?
- Остальных?..
- Да. Согласно порядковым номерам. Один, два, три, четыре. Это что, акт возмездия?
- Это загадка. Мне и в этом расписаться? Но я не хочу. И, вообще, устал.
- Если вдруг вздумаете покончить с собой… - внимательно посмотрел на него следователь.
- Нет, этого не будет. У меня в жизни еще много незаконченных дел. Я отсижу свое и выйду совсем свободным.
- А как насчет вышки?
Он усмехнулся:
- А за что? За любовь? Женщины, которые, возможно, будут меня судить, отнесутся ко мне снисходительно. К тому же не забывайте, что я богатый человек. Я найму хорошего адвоката. Самого лучшего.
- Вы еще четверых убили. Причем, в определенной последовательности. На законченного маньяка тянет. А общество сурово к маньякам.
- Вот и ловите их.
- Я не понимаю вас, Звягин.
- Поймете.
- Ладно, в другой раз продолжим. Можете пока отправляться обратно в камеру. Кстати, как к вам там относятся? Жалобы есть?
- Жалоб нет. От маньяков все стараются держаться подальше.
- Я попрошу направить вас на обследование к психиатрам.
- Сомневаетесь по поводу моей нормальности? Тогда давайте все психбольноечеловечество разделим на категории: кто от какой мании страдает. Одни помешаны оттого, что влюблены, другие оттого, что любить не могут, не говоря уже о самой большой категории больных деньгами. Из всех современник ков я самый нормальный.
- Идите, Звягин.
Он обернулся в дверях:
- А тебе всего хорошего, Черри. Тебе повезло больше: чужими руками.
Она чуть не расплакалась. Обернулась к следователю:
- Что он хотел этим сказать?
6: 6
- Нет, что он этим хотел сказать, Борис Витальевич? - Тот сидел подавленный над папкой, в которую вложил только что подписанные Александром Звягиным показания. - Борис Витальевич?
- Черри, а он прав… Он очень неглупый человек. Одним махом решил свою проблему… У него, кажется, получилось. Хотя от дурных мыслей все равно не избавиться. Нельзя запереть в себе на замок плохого человека и оставить только хорошего. Эта дрянь будет лезть в голову.
- Из темной стороны души. То, что невозможно сказать вслух.
- Что? О чем это ты?
- На сколько его посадят? - не стала ничего объяснять Ксения.
- Боюсь, что и здесь он прав. Легко отделается.
- Как же так? Убить нескольких человек…
- Каких это нескольких?
- Ну, как же? Сначала Женя, потом Попов, Толя, Генка и…
Она запнулась. Следователь посмотрел на Ксению очень печально:
- С самого начала в деле была одна неувязочка. Когда я увидел труп Владимира Попова, то подумал: случайность. Потом Воробьев. Уже насторожило. А после того как убили Рюмина и Муромского, я понял, что это система. Помнишь те ножички? Ножички-ножи…
- Что с ними? - вздрогнула Ксения.
- А ничего. С ножичками все в порядке. Били-то как, а? По-умному били. В спину твоей подружки ножичек-то почти вертикально вошел. И снова прав этот Звягин: случайность. Воткнул с силой, но бестолково. Плашмя надо было бить. Чтоб точнехонько под ребро. Как у Попова. Как у Воробьева. Как у рыжего твоего дружка. Как у… Воды налей себе.
- Спасибо, не надо.
- Чтобы так бить, долго тренироваться надо. И бить в живое не в первый раз.
- Но Звягин…
- Звягин про себя все знает. Ты иди сейчас, Черри.
- Куда?
- А что такое случилось с квартирой твоей подруги?
- Туда кто-то без меня вошел, - выдавила из себя Ксения.
- Пропало что-то?
- Я думала, что это Звягин. У него ключи.
- Какие ключи?
- С брелком. С серебряным, в виде теннисной ракетки. Он взял у Толи, когда… Словом…
- Из квартиры что-то пропало?
- Мне могло показаться. Из сейфа. Вроде бы в шкатулке стало меньше драгоценностей. Но ведь Элеонора Станиславовна сама могла их оттуда взять!
- Могла. Давно это было?
- Несколько дней назад.
- Почему же ты… Ах да! Муромский был еще жив, и ты подумала…
- Подумала. Я сегодня не ночевала дома.
- А где?
- У бывшего мужа. В его квартире. Я печать с двери сняла, извините.
- А сегодня там же собираешься ночевать?
- Нет. К себе пойду. Звягин же в тюрьме. Он больше не придет, не развалится на кровати…
- Значит, к себе.
- Так я пошла?.. Подпишите пропуск.
Правой рукой он выдвинул ящик стола и что-то долго искал там. Лицо его Ксении не понравилось. И сам он дерганый какой-то. Жена, что ли, ушла? Впрочем, это его проблемы. Своих хватает. Думала закончить сегодня же, а вместо этого все опять свелось вничью. Нет никакой победы. Есть другое…
Тай-брейк
1: 0
Вот уж с кем Ксения ожидала встретиться меньше всего, так это с Валентиной. Покинув кабинет следователя, решила зайти на ближайший рынок, потому что в доме со вчерашнего дня не было никакой еды. И возле прилавка с овощами столкнулась нос к носу с приятельницей.
- Валентина!
- Ксюша!
Они оглядели друг друга. Приятельница критически, а Ксения с откровенным недоумением:
- Ой, Валя, как ты можешь ходить на рынок на таких высоких каблуках!
- Всегда надо быть готовой к встрече с мечтой. Вдруг он тоже здесь что-нибудь покупает?
- Кто "он"?
- Мужчина. Любой. Тот, который мне понравится.
- С утра?!
- Во-первых, сейчас уже четыре часа дня. Во-вторых, те, которые замучены работой, мне не нужны. А вот ты как можешь ходить по улицам в таком виде? Зеленая вся! Глаза накрашены просто безобразно, тушь смазана, волосы отросли. Ты когда в последний раз была у парикмахера?
- Я? Не помню. Но как ты здесь оказалась?
- Здрасьте! Я живу поблизости! Ты совсем, что ли, ничего не помнишь?
- Ах да! Конечно. Но почему ты не в Париже? Ты ведь собиралась уехать.
- Уехала, как же! Все из-за тебя.
- Из-за меня?
- Ты же привела ко мне этого зеленоглазого! Я отменила поездку, поссорилась со своим богатым мужиком и все ждала, что он вернется. Не мужик, конечно, Герман. А он, сволочь, мало того что исчез, еще и камушки мои прихватил!
- Какие камушки?
- Так, мелочь. Сережечки, пару колечек. На память, наверное, - усмехнулась приятельница.
- Почему же ты в милицию не заявила?
- Стоит таскаться к следователю из-за ерунды! Как пришло, так и ушло. Пока я еще в форме, я все верну! Но зеленоглазый-то каков? Хоть и сволочь! Но как же он мне нравился!
- А может, ты куда-нибудь засунула свои колечки с сережечками?
- Знаешь, я легкомысленная, но не дура. Когда мужик исчезает, не оставив обратного адреса, то хоть пиши ему, хоть свищи. Так вернется он или не вернется, как думаешь?
- Герман? Но ты же сама говоришь, что он сволочь!
- А у меня других и не было. Даже тот, который эти колечки с сережечками и подарил - все равно сволочь. Только с ним ко всему прочему было скучно. Так где он?
- Не знаю. Я у него ни разу не была.
- Ага. Значит, снял квартиру на те денежки, что выручил от продажи моих камешков. Что ж, пусть считает, что я ему заплатила. Зайдешь?
- Что, сейчас?
- Поболтаем. А вечером гости придут. Сволочей назвала - полно!
- Нет уж, - вздохнула Ксения. - Мне сейчас не до этого.
- Ну ты все равно позвони. И Герману привет передай. Скажи, что я не в обиде.
- Легкий ты человек, Валентина!
- А как же? Тяжелого-то на руки не подхватишь!
Она рассмеялась, махнула Ксении рукой: "Пока, пока!" Ее яркие платиновые волосы мелькнули в толпе. Ксения увидела, как несколько мужчин обернулись на ее призывную улыбку. Унылую, серо одетую толпу на мгновенье рассекли запах искристых духов и брызги смеха. Потом волны уныния вновь сомкнулись, и толстые тетки, нагруженные сумками, с удвоенной энергией хлынули к прилавкам. Может быть, они тоже считали, что все мужики сволочи, но каждый день терпеливо таскали тяжким трудом добытый мед в пустые соты семейного уюта.
2: 3
"Вот оно как, значит", - думала Ксения под впечатлением разговора с Валентиной. Неужели Герман и у Женьки прихватил что-то "на память"? Не из-за этого ли они поругались? И эта шкатулка в сейфе, в которой драгоценностей явно не хватало! Кто же он такой, этот Герман?
Телефонный звонок застал ее врасплох. Ксения не хотела брать трубку, но потом решилась. И неожиданно услышала женский голос:
- Слава богу! Черри, вы дома! Вчера звонила весь вечер, но не застала.
- Я ночевала в другом месте.
- Но кто же тогда брал трубку?
- Брал трубку?!
- Да. Но ничего не говорил. Я несколько раз спросила: "Черри, это вы?" Извините меня за вчерашнее. Я так внезапно уехала. Кажется, забрызгала вас грязью. Но тот молодой человек…
- Герман?
- Да, Герман. Я просто не могла не позвонить, потому что Женя… Короче, милиции я об этом не рассказала. Несколько лет назад я отдыхала в Сочи. Ну, вы должны понимать, какие там нравы. Тем более когда в семье такие отношения, как у меня, и женщина одна едет отдыхать. Совершенно ясно, что она рассчитывает на любовное приключение. А этот молодой человек удивительно красив. Кажется, он специализируется на таких женщинах, как я, - обеспеченных, замужних. Не могу ничего сказать: я прекрасно провела время. Но у меня пропали драгоценности.
- Что? Серьги, кольцо?
- Несколько довольно дорогих вещиц, - уклончиво сказала дама.
- И вы не заявили в милицию.
- Во-первых, я не была уверена до конца. Я могла их и потерять. И кто-то другой вполне мог их украсть. Во-вторых, из-за мужа. Он может сколько угодно дарить бриллианты своим любовницам, но чтобы я оставила их какому-то мужчине… Я сказала, что просто потеряла их. Вы меня слушаете?
- Да, слушаю.
- И вдруг прихожу на стадион, на матч Евгении, и вижу на трибуне этого молодого человека. Я, разумеется, хотела уйти, но потом поняла, что они вместе. И не могла не рассказать Жене о том летнем приключении.
- И что?
- Она не поверила. А потом на фотографии в журнале его случайно узнала еще одна женщина. И подошла к Жене. Тогда Женя позвонила мне и выяснила все подробности.
- Но почему она в милицию не заявила? Не Женя, а та, другая женщина?
- По той же причине, что и я. Она замужем. Этот Герман имел дело только с замужними женщинами. Очень верный расчет. Вы меня поняли?
- И сейчас вы ничего не сказали следователю…
- Из-за пары колечек иметь такие неприятности в семье… Знаете, Черри, я просто не могу себе этого позволить.
- А у Жени тоже что-то пропало, не знаете, случайно?
- Похоже, что да. Она позвонила мне и сказала, что едет в Сочи. Выяснила, в какой именно гостинице я останавливалась.
- Все ясно, - упавшим голосом сказала Ксения.
- Не подпускайте к себе этого молодого человека.
- Вы вчера испугались, что он вас узнает?
- Боюсь, что таких, как я, у него было великое множество. Он просто не может всех помнить в лицо. Вчера… Это был какой-то импульс. Я испугалась. И мне не хотелось с ним разговаривать.
- Хорошо, я поняла. А что Женя хотела выяснить в Сочи?
- Наверное, обратиться в милицию. Не мог же он быть совсем чистым. Кто-то из нас, обманутых женщин, мог оказаться и посмелее. Женя как раз выясняла, насколько серьезные у Германа проблемы с законом. Но вскоре после того как Женя вернулась из Сочи, ее убили.
- Что ж, спасибо.
- Не за что. Я понимаю, что это он мог Женю убить…
- Нет, не он. Уже нашли.
- Да? Как странно. Мне всегда казалось, что этот юноша удивительно жесток. Он словно обращен к миру какой-то не той стороной.
- Обратной, наверное.
- Какой? Впрочем, не важно. Он говорит откровенно циничные вещи и ведет себя так цинично. И, знаете, Черри, в этом что-то есть. Какое-то жуткое обаяние. Я до сих пор не могу его забыть. Вчера мне словно иголку в сердце воткнули. И я сбежала.
- Еще раз спасибо. До свидания.
- Позвоните мне как-нибудь.
Ксения положила трубку. Ничего они не понимают. Сами же напрашивались. Герман никогда никому не навязывался. Валентина, по крайней мере, призналась, что не в обиде. А эта…