История об офортах - Станис Фаб 11 стр.


Спицын вздрогнул. Вот уж действительно жизнь играет с нами в прятки. В тот злополучный день в машине была родная сестра Веры, близняшка. Ну а те, кому было положено разбираться на месте гибели, сделали все на удивление быстро и плохо. По всем новостям сообщали, что погибла талантливая певица. Вера не делала опровержений, он тоже "обходил" прессу стороной, догадываясь, что Вера молчит по каким-то своим причинам. Он, единственный реальный свидетель, который знал все до мельчайших подробностей, но тогда по горячим следам, а теперь и подавно, спустя столько лет, никому не расскажет о тайне двух сестер. Да и кому нужна она, спустя столько лет. Разве станет легче?

В том ужасном происшествии прямой вины его не было, но все равно Спицын терзался, считая, что вольно или невольно все произошло при его участии. Мария спорила, горячилась, требовала, чтобы он исчез из Вериной жизни, не мешал ей родить ребенка, которого они воспитают сами.

Перепалка продолжалась всю дорогу. Он не уступал, умолял подумать, зачем Вере гробить карьеру, зачем ставить под удар его собственную жизнь. Ребенок будет расти без отца и это будет вечным проклятием над ним. А когда машина, которую вела Мария, вылетела с дороги и скатилась под откос, он от шока и неожиданности просто оцепенел, словно в анабиозе. Несколько дней Спицын "болтался" в полубессознательном состоянии. Только звонок Веры вернул его к реальности, заставил собраться. Вера просила об одном: забыть ее и никого не убеждать, что погибла сестра Мария. Зачем и почему нужно было сделать именно так, он даже не спросил. До того ли ему было в те дни, а Марию все равно не вернуть…

…Он сидел, склонив голову перед картиной. Время от времени смотрел на нее долгим взглядом. Хотел бы подольше, но не получалось, что-то мешало. Он ждал, что "портрет" с ним "заговорит", но, увы, он был "неразговорчив", несмотря на более чем двадцатилетнее одиночество.

"Ну вот и зря", – подумал Спицын. – Годы ничего не изменили, я знаю, ты по-прежнему считаешь, что я виноват во всем? Нееет!"

Спицын приблизился к картине совсем близко, словно бы упав к ногам Веры.

Удивительно, но ему стало легче. Кто скажет от чего? Может быть, ему показалось, что он вымолил прощение у женщины?

…Федор сканировал свои карикатуры на Майкова, приверстал короткую надпись "Поделитесь своими историями об этом человеке". Затем зашел в компьютерное кафе и отправил их гулять по соцсетям под ником "Кабы знать". Рисунки ушли в сети, и Федору стало легче. Он отомстил Майкову за свои обиды

Глава пятнадцатая. Лесовск – Дрезден. Полный вперед!

За 20 дней до судебного процесса

Майков давным-давно усвоил, что чем выше организация, тем легче строить для нее мистификацию. Отчего и почему люди, облеченные не только знаниями, но и властью, так легко покупаются на очевидный блеф, он не знал, но опыт позволял ему делать выводы: этот фокус работает. Вот и сейчас он находился в приемной директора Художественного музея Алевтины Павловны. К этому визиту он подготовился заранее: в изящной визитнице карточки, где золотом написано:

"Фаддей Майков. Продюсер. Полномочный представитель артгалереи "Шпенбах и сыновья"".

Купил флакон дорогих французских духов и великолепный альбом Дрезденского музея, предусмотрительно отпечатал и аккуратно вклеил второй титульный лист, надпись на котором гласила, что артгалерея "Шпенбах и сыновья" – выставочный партнер Дрезденского музея – рада сотрудничеству с музеями всего мира.

Майкова принимали по высшему разряду, точнее, так высоко, как мог позволить себе Лесовский музей. Накрыли стол с чаем и каким-то домашними печеньем, вареньем и медом, кедровыми пряниками и брусничкой. Такой ассортимент был проверен и действовал на ура: все делегации охали и ахали от сибирских даров природы.

Алевтина Павловна сияла от удовольствия, принимая подарки германских галеристов в лице Майкова.

– Рад, рад, рад безмерно такой редкой возможности застать вас, Алевтина Павловна, в Лесовске. Вы, вероятно, все время в разьездах. Такой музей, такое собрание! Любой город позавидует здешней коллекции.

– Что вы, господин Майков! Мы скромный музей, и вся наша работа просветительская. Все для родного Лесовска.

– Мне приходилось много читать про ваш город и музей, рассказывать удивительные истории господину Шпенбаху, прежде чем он остановился именно на Лесовске. Ваш местный писатель Вигдор Чижевский написал замечательную краеведческую книгу. А какие иллюстрации! Один художник Спицын чего стоит. Что вы скажите о Спицыне? Можем ли мы рассчитывать на его персональную выставку в Германии?

– Спицын, безусловно, хороший художник. Право, я не знаю, возможно для полноты лесовской графики следовало бы пригласить еще несколько мастеров.

– Конечно, но начать нужно непременно со Спицына. В книге Чижевского всего несколько офортов художника, но как же они хороши. Мои немецкие партнеры просто влюбились в его работы.

Мы хотели бы пригласить вас, дорогая Алевтина Павловна, в Дрезден, чтобы познакомиться с нашими собраниями. Это ведь так замечательно осуществлять культурный обмен между нашими музеями.

Алевтина Павловна, что называется, "поплыла"… Она уже представляла себе, как в Лесовске развернут выставку из собраний великолепного Дрезденского музея, как большие чиновники, увидев внимание со стороны иностранцев, помогут, наконец, с ремонтом собственного музея, выделят средства для реставрации картин… В общем, чудилось Алевтине Павловне, что лесовский музей и все вокруг заживет новой культурной жизнью.

– Вот, Алевтина Павловна, наше предложение, протокол о намерениях. Читайте. Изучайте. Вносите коррективы. Мы очень настроены провести вначале у вас, а затем у нас выставку современного искусства. Это поможет сближению народов и позволит глубже понять друг друга.

Особо обращаю ваше внимание на тот раздел, где речь идет о тематике выставки. Мы хотели бы во всей полноте представить архитектурную историю Лесовска, так сказать, его улицы, дома, промышленные и торговые здания. Это так модно и востребовано сегодня – городское пространство. Вот здесь, как мне думается, работы Спицына будут как нельзя кстати.

Алевтина Павловна слушала, кивала головой и думала, пусть будет Спицын, пусть будет кто угодно, лишь бы эти немцы не сорвались и выставка, сулящая новые горизонты, состоялась.

– Алевтина Павловна, вы так же высоко оцениваете творчество Спицына, как и наши эксперты?

– Конечно, конечно, это мастер офорта, краевед, так сказать. Он как никто другой запечатлел Лесовск уходящий.

– Отлично. Хорошо, что наши мнения совпадают. Я бы попросил вас для ускорения дела написать в адрес господина Шпенбаха письмо с оценкой работ Спицына. Я лично передам его владельцам артгалереи. Это значительно ускорит бюрократические процедуры.

Майков поднялся, поцеловал ручку Алевтине Павловне и, раскланявшись, покинул музей.

Через несколько дней он получит официальное письмо-отзыв о высочайшем значении творчества Спицына, о бесценности его работ по истории Лесовска. Этот документ будет крайне важен для предстоящего судебного процесса, ибо точка зрения директора Художественного музея станет весомым заключением при оценке стоимости картин.

Майков спешил домой. Визит к директору Художественного музея прошел более чем удачно. Он думал, что "вечная" Алевтина Павловна хотя бы попросит время подумать или схитрит, чтобы выиграть время и проверить подлинность "заграничных писем-приглашений", задаст какие-то специальные вопросы, на которых он бы мог "поплыть", и тогда, вполне возможно, нужно было бы спасаться бегством. Но нет, она сама всячески ограждала его от неудобных расспросов.

"Ожидание и спрос – великая сила, – подумал Майков, – Она так хотела заполучить выставку знаменитого музея, что, вероятно, поверила бы первому зашедшему с улицы прилично одетому человеку".

Дома он с удовольствием скинул взятый на прокат для такого визита стильный деловой костюм, снял бабочку и облачился в стеганый китайский халат, как будто за окном была минусовая температура, плеснул в стакан виски, добавил пару кубиков льда и замер у компьютера.

Он еще раз вспомнил свой визит в храм искусства и расхохотался. И в который раз похвалил себя за внимание к деталям. Мелочи, штришки, полунамеки, полутона решают все, любил повторять Майков. Вот и в этот раз правило сработало безотказно.

– Ну, конечно же, бабочка и запонки. Эта чудесная черная бабочка в мелкий белый горошек. Он вспомнил, как удивилась директриса, увидев его бабочку в утренние часы и янтарные в золотой оправе запонки, которые словно бы случайно появлялись при каждом его движении руками.

Да, слаб, слаб интеллигентный человек. Даже аксессуар может заставить его идти по ложному следу.

– Ай да Майков! Ай да молодец – похвалил он себя вслух, отбив какую-то мелодию пальцами на столе, как по клавиатуре фортепиано.

Пришло время прописать новый ход.

Он еще раз прочитал претензию в Лазовский районный суд Лесовска от имени истца Спицына. Все точно, почти ничего не упущено. Акценты на нарушение закона об авторском праве. Спицын предлагал урегулировать все мирным путем, но, увы, 100 тысяч евро нарушителям закона показались слишком большой ценой. Ну что ж, наступил черед искового заявления.

Майков любил сочинять иски, наслаждался игрой слов и цифр, ведь в итоге ради них и затевалась любая афера. Исковое заявление – это вступление к главному событию – судебному разбирательству, это документ устрашения для ответчика, проверка его стойкости и выдержки.

Работу над исковым Майков представлял сродни работе начальника генштаба, который разрабатывает очередную операцию и подробно рассчитывает роль каждой армии или соединения, их стратегию и тактику в сражении. И точно так же, как каждая оперативная разработка не похожа на другую, так и здесь Майков придумал, как ему казалось, особый ход.

Это исковое заявление будет коротким и по сути. Таким образом Майков продемонстрирует деловой подход, рациональность и отсутствие личных мотивов. Во главу угла он поставит стремление защитить автора, далекого от знания своих прав. Никто больше не посмеет обижать творца, никто и не подумает больше использовать без письменного согласия даже буковку, даже штришок, вышедший из-под руки художника.

ИСКОВОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ

"Как стало известно, ответчиком ООО "Светлые просторы" была издана и запущена в гражданский оборот книга В. Б. Чижевского "Лесовск", обьемом 700 страниц. В данной книге ответчиков были опубликованы репродукции произведений живописи. автором которых является истец.

Данные произведения живописи были размещены без заключения договора с истцом на передачу авторских прав. Таким образом ответчиком нарушены ст. ст. 138,1229,1233,1255,1266,1270 ГК РФ и ст. ст. 5,6,7,9,15,16,30,31,48 в редакции Федерального закона от 20. 7.2004 г. №72 Ф3 ФЗ "Об авторском праве".

В результате противоправных действий ответчика истцу был нанесен имущественный вред, обусловленный следующими обстоятельствами. Истцом с гражданином Икифоровым Н. Н. был заключен договор на передачу прав по тиражированию, распространению, репродуцированию или иному использованию 25 произведений живописи, автором которых является истец. Помимо других произведений живописи гр. Икифорову были переданы вышеуказанные авторские права на 10 произведений живописи, незаконно использованных ответчиком при издании книги "Лесовск".

Согласно п.83 договора любое тиражирование, распространение, репродуцирование или иное использование любого из указанных в договоре произведений с целью извлечения прибыли без согласования с обладателем права т. е. с гр. Икифоровым, является существенным нарушением договора, влекущим расторжение договора по желанию приобретателя права. Согласно пп. 4.1., 8.3. договора сторона, по чьей вине расторгнут договор, обязана компенсировать другой стороне убытки в двойном размере цены договора. Гр. Икифоров выставил в адрес истца претензию, в которой уведомил, что в связи с существенным нарушением условий договора договор расторгнут, и потребовал возмещения убытков согласно условий договора.

Кроме того, истцу был нанесен ущерб в виде недополученной прибыли от использования его работ ответчиком. Исходя из того, что минимальная стоимость одного произведения живописи истца составляет 15 000 (пятнадцать тысяч) рублей при продаже в частные руки без передачи каких-либо исключительных прав, то минимальный размер недополученной истцом прибыли в случае оформления отношений между истцом и ответчиком по передаче прав на репродуцирование произведений живописи в установленном законом порядке составляет 225 000 (двести двадцать пять) тысяч рублей. В соответствии со ст. 1301 ГК РФ, и п.2 ст.49 ФЗ №72 от 20.07.04 г. истец считает возможным требовать возмещения убытков с выплатой компенсации в двукратном размере стоимости права использования произведения, определяемой исходя из цены, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за правомерное использование произведения…

Учитывая вышеизложенное, руководствуясь ст. 11 ГК РФ и ст. 205 ГПК РФ,

прошу:

взыскать с ответчика "Светлые просторы" в пользу истца Спицына денежную сумму в размере 4 000 000 (четыре миллиона) рублей в качестве возмещения вреда, нанесенного истцу Спицыну, а также с автора книги В. Б. Чижевского денежную сумму в размере 4 000 000 (четыре миллиона) рублей.

Взыскать с ответчика в пользу истца, издержки по оплате услуг представителя истца в размере 20 000 (двадцати тысяч) рублей…"

Майков закончил писать. Несколько раз перечитал текст и, распечатав его, подписал в качестве заявителя, затем аккуратно согнул пополам и запечатал в большой конверт. Завтра эта бумага со всеми почтовыми отметками уйдет в районный суд.

"Что ж, Селина Ивановна. Вы не захотели договориться, теперь вам придется платить по счетам. Уж поверьте, никогда еще цепочки доказательств не были так прочны", – подумал Майков.

Он с удовольствием "нарисовал" очередной ход на доске: "Исковое заявление, положительный отзыв Художественного музея о работах Спицына"

…Примерно в это же время в кабинет Алевтины Павловны постучался Алексей, студент училища искусств, который подрабатывал в музее вахтером. В руках у него была мультифорка, так что сквозь прозрачный верх был виден какой-то рисунок.

Все, что произошло далее, следовало бы назвать роковым стечением обстоятельств. Не будь у Алексея дежурства в то утро, когда Майков пришел на прием к Алевтине Павловне, вряд ли бы он отправился в приемную. Алексей принес директору музея "карикатуры", которые стали набирать клики в интернете и которые очень смахивали на представителя артгалереи "Шпенбах и сыновья".

Алексей отлично запомнил человека в элегантном костюме с бабочкой. Такие утренние посетители столь редки, так что остаются в памяти именно как достопримечательности.

Как можно было догадаться, в мультифорке находились те самые рисунки, которые в порыве обиды сделал Федор и запустил в инет. Алексей, как и многие его сверстники, регулярно чатил в сетях и наткнулся на забавные карикатуры без названия и авторства. Приглядевшись, он вспомнил о "достопримечательности". Все остальное было делом техники. Он прикрепил к рисункам неизвестного автора вопрос "Кто бы это был?" и перепостил его. На его френдленту в фейсбуке пришло немало комментариев, некоторые показались Алексею заслуживающими внимания руководства. Да и сам факт появления "достопримечательности" в сети в карикатурном виде мог заинтересовать Алевтину Павловну.

И вот тут Майкову просто повезло. Как раз в этот момент Алевтина Павловна подписывала отзыв, в котором давалась высокая оценка творчества Спицына. Написала его Алевтина Павловна лично, ибо не хотела, чтобы кто-то из сотрудников задавал вопросы. К примеру, с чего бы это вдруг нужно писать такое письмо в адрес неизвестной артгалереи, или Спицын на самом деле лучший знаток и рисовальщик Лесовска?

Спицын, конечно, график отличный, но, не дай бог, кто-то из художников прознает про такую вот характеристику, начнется такое! Все таланты, и все самые лучшие!

Алексей понял, что попасть в кабинет сразу не получится. Он оставил мультифорку с рисунками секретарю Кате, попросив передать директору. А если понадобятся комментарии, пусть свяжутся с ним.

Секретарь Катя мультифорку приняла, но, поскольку Алексей стоял на последней ступеньке музейной иерархии и по определению ничего важного сообщить не мог, положила ее на край стола, на котором тут же выросла стопка бумаг и документов на подпись, свежая пресса, приглашения и тому подобный канцелярский скарб. Так что "открытие" Алексея оказалось надежно и моментально завалено "текучкой". Майкову везло явно!

Глава шестнадцатая. Музейные новости

За 19 дней до судебного процесса

…. Прошло всего несколько недель. А им казалось, что знакомы давным-давно. Сто звонков в день, ничего не значащие вопросы, ничего не значащие ответы, трогательные ремарки: "Как хорошо, что ты звонишь", "Мне кажется, твой голос стал грустным", разумеется, свидетельствовали, что Вигдор влюбился, а Марианна не против такого развития событий. Вот и сейчас после подобного короткого перезвона он предложил встретиться в кофейне напротив музея.

– Вигдор, ничего сегодня не получится и завтра, скорее всего, тоже. У нас тут полный "ахтунг". Всех подняли, как по тревоге, и все заняты подготовкой зарубежной выставки и приемом экспозиции из Дрезденской галереи.

– Это просто замечательно, очень рад за вас.

– Если все сложится, то через пару месяцев полечу в Германию на переговоры об обмене экспозициями. Все-таки я ведущий искусствовед!

– Вау, отличная идея. Мне тоже не помешало бы на недельку-другую покинуть отчий дом. Уже и не помню, когда отдыхал. Вы не откажетесь посидеть со мной в кафе где-нибудь в центре Дрездена?

– Неужели все сложится?

– А что может не сложиться, если сам Дрезденский музей вышел с инициативой. Немцы народ пунктуальный и прагматичный. Сибирская экзотика, здешний колорит – беспроигрышный вариант. Выставка обречена на успех!

– Так-то оно так, но переговоры, как сказала директриса, от имени музея ведет частная компания-посредник "Шпенбах и сыновья". Вдруг ей что-то не понравится и они отговорят музейщиков. К примеру, охрана произведений искусства? В наших собственных залах система сигнализации допотопная, приедут немцы, увидят – испугаются.

– Ты сказала, "Шпенбах и сыновья?"

– Ну да, Алевтина Павловна несколько раз повторила "Шпенбах и сыновья". Вот, еще вспомнила: немцы непременное условие выдвинули. Они хотят в преддверии большой сибирской выставки открыть персональный вернисаж Спицына. Ты не поверишь, они увидели его работы в твоей книге и им очень понравился старый Лесовск. Представляешь, Спицын обязан тебе своей будущей зарубежной выставкой и не где-нибудь, в старейшем европейском музее Дрездена!

– Действительно, забавно. Что ж поделать, мои книги несут людям добро и знания. – рассмеялся Вигдор. – Надеюсь, Спицын, не забудет всего, что мы для него сделали и, может быть, еще сделает писатель-краевед…

– А почему ты переспросил про посредников? Тебя что-то смутило?

Назад Дальше