Журналистке Алене Соколовой поручено написать статью о суперпопулярном актере Александре Журавлеве. Она отправляется в театр, но так и не успевает поговорить с ним - Журавлева убивают прямо за сценой. Но на этом дело не заканчивается… Череда страшных убийств потрясает театр. Подозреваются все. С журналистским задором Алена пускается в расследование весьма странных и на первый взгляд не связанных между собой преступлений…
Анна Михалева
Сама себе враг
1
- Бунин! Не смей приезжать! - ужасно, когда день начинается именно так. Мало того, что накрылся ее счет в банке, точнее, если выражаться романтическим языком финансистов, счет заморозили и цинично извинились: мол, не обессудьте, кризис в стране, понимать должны. Мало того, что на улице в начале ноября воцарился настоящий зимний мороз, что батареи в квартире, если еще и не приказали долго жить, то уж точно дышат на ладан. Так вот мало всего этого свалилось на ее несчастную голову, еще и Бунин объявился. Это после того, как она успокоилась и перевела дух, надеясь, что он уже никогда не возникнет на ее горизонте! Ведь два месяца жила себе спокойно без него, и вот на тебе, нарисовался! Алена набрала в легкие побольше воздуха и заорала в трубку так, что, по ее расчетам, у Кости непременно должна была бы лопнуть барабанная перепонка: - Убирайся из моей жизни!
- Ни за что! - спокойно возразил он.
- Послушай, у тебя сотни женщин, ну зачем тебе я? - она возненавидела себя за этот скулеж.
- Ревнуешь?! - в этом был весь он. Ожидать от него другой реакции - проявление неуважения, как минимум.
- Можешь считать и так. Можешь даже утешиться мыслью, что я сошла с ума от ревности и просто не соображаю, что делаю, и поэтому отказываюсь от такого счастья, как ты, дорогой! Или лучше, думай, что меня уже нет, что я покончила с собой от неразделенной любви.
- Я рад разделить ее, - с готовностью сообщил он.
- И не мечтай! Все, Бунин, ты меня отвлекаешь от важного дела.
- Что, готовишься ко встрече с любимым следователем?
- Нет, веревку мылю. Нужно же хотя бы повеситься с комфортом.
Она швырнула трубку на рычаг, потом быстро выдернула телефонный шнур из розетки. Бунину нельзя оставлять ни одного шанса. Похоже, придется еще и осаду его выдерживать. Алена задумалась, прикидывая, на сколько дней хватит продуктов в холодильнике - самые оптимистичные прогнозы не простирались далее двух дней. "Нужно, в конце концов, делать покупки с запасом, недели на три! - запоздало посетовала она. - Теперь придется звонить Терещенко и просить его навестить мою скромную обитель". При этой мысли настроение еще больше ухудшилось - Вадима она не видела месяца два, как минимум. В начале сентября его начальника - Горыныча, перевели на Петровку в качестве повышения. Вадима он перетащил за собой. Ну, и навесили там на него кучу застойных дел, которые нужно не то передать в прокуратуру, не то дорасследовать. С его любовью к копанию во всяких загадках и страстью к беседам в неформальной обстановке лучшего времяпрепровождения было невозможно придумать. Терещенко с воодушевлением зарылся в работу. Их дружба как-то само собой разладилась. Он звонил крайне редко - в лучшем случае раз в неделю, Алена пару раз пыталась заманить его в гости, но безрезультатно. В общем, о милашке-следователе можно было забыть. Она зябко поежилась - что случилось с отоплением?! Хотя вопрос был даже нериторическим. Она прекрасно знала, почему в квартире холоднее, чем на лестничной площадке. Всему виной ее новый сосед снизу - такой дрянью оказался! Мало того, что перепланировал свою квартиру, так еще и отопительную систему поменял, причем и то, и другое сделал так хитро, что теперь тепло оставалось исключительно в его жилище, а у нее было жутко холодно. Алена никогда не считала себя архитектором от бога, она даже сантехником от бога себя не считала, поэтому и не пыталась понять, почему комфортная жара в квартире соседа дала такой побочный эффект этажом выше, то есть у нее. Однако в том, что в ее страданиях виноват именно сосед, она не сомневалась: до его великого переселения у нее в доме было тепло и уютно. Алена обхватила плечи руками и потащилась в кухню, чтобы вскипятить чайник и таким образом хоть чуть-чуть согреться. Проходя мимо здоровенного зеркала в прихожей, она окинула себя придирчивым взглядом и усмехнулась - ну и видок! Зря она так настаивала на том, чтобы Бунин не приезжал, нужно было бы пригласить его. Этот визит поставил бы жирную точку в их непростых отношениях. Сразу как только он увидел бы ее. В синем вытянутом свитере размера на четыре больше ее собственного, в байковых вылинявших домашних штанах, в грубых шерстяных носках, обмотанная по самые уши изъеденным молью старым шарфом, она могла сойти за кого угодно, но только не за воплощение женского идеала. Это определенно! Да и вообще, женственной ее можно было бы назвать разве что из сострадания к ее ослабленному холодом организму. С тех пор как в конце лета она так неудачно поменяла имидж, мужчины смотрели на нее в основном с жалостью, но чаще вообще старались не смотреть, прятали глаза. Еще бы! В потрепанных джинсах, пестром свитере, грубых туфлях на толстой подошве на романтическую женщину она не тянула. Это если глаза не поднимать! А если все-таки отважиться и сделать это - о ужас! Одна прическа чего стоит! С такой прической она могла бы претендовать на гордое звание "Мисс возвратный тиф". Вообще-то, по мнению мастера элитного салона "JACQUES DESSANGE", который взялся ее преображать, видимо, не в самый удачный для вдохновения день, все обстояло не так уж плохо. Короткие волосенки, торчащие во все стороны, он гордо окрестил "рваным эффектом" и подбодрил ее тем, что такая прическа очень популярна сейчас среди западных топ-моделей. Из всего потока заверений мастера в ее грядущем успехе Алена соблазнилась на слово "топ-модель" - раз уж они носят на голове такое, почему бы и ей, простой смертной, не попробовать. Вот и попробовала - теперь "рваный эффект" ее волос стращает каждого встречного. Нужно ли говорить, что наступившая осень радовала ее как никогда прежде - появилась возможность натянуть шапку на самые уши и больше не наблюдать, как прохожие шарахаются от тебя во все стороны. "Н-да! Излишнее внимание мужиков не грозит мне теперь еще полгода. Это как минимум!" На столь жизнеутверждающей мысли Алена закашлялась и показательно хлюпнула красным, распухшим носом.
Сидеть дома ей совсем не хотелось. Впрочем, никто и не заставлял. Она могла осчастливить своим появлением несколько мест. Во-первых, податься в редакцию журнала "Оберег" - неплохо бы изредка появляться на постоянной работе, а то Борисыч уже начал злиться. Но это может подождать. В конце концов, там в морозы тоже не отогреешься. Во-вторых, она могла забежать к тетке Тае и даже пожить у нее. Но об этом лучше и не мечтать. Час, проведенный с любимой родственницей, Алена с детства считала за три, как на вредном производстве. Тетка - исключительно душевная женщина, но только первые пять минут, дольше общение у них не складывается, и эту ситуацию уже не исправишь - обе привыкли, и если не возникает скандала из-за вечных разногласий (какими должны быть идеальные отношения между мужчиной и женщиной; почему Алена до сих пор не замужем; и какого черта ее (Алену) критиковать, если тетка сама три раза выскакивала и все равно со своими понятиями осталась одна на старости лет), то они ругаются по пустякам. На худой конец, можно поехать к той же тетке, но в театр, где та работает главным костюмером. Эта идея показалась наиболее заманчивой. Тетка Тая на работе - сама доброта, в театре ее так и зовут "Жилеточка", потому что она готова выслушать любого обиженного, любого приголубить, поддержать, пожалеть, а иногда и посоветовать что-нибудь дельное. В огромной костюмерной, равно как и на прилегающих театральных территориях, Алена еще ни разу не поругалась с родственницей. К тому же там тепло. И еще она должна поговорить с актером, занятым в новой постановке "Гамлета", Александром Журавлевым. По заданию редакции ей следовало взять у него интервью для своего "звездного отдела". Алена тоскливо посмотрела в окно: хмуро, холодно. Она вздрогнула, представив себе, каково это - высунуть сейчас нос на улицу. Но, с другой стороны, можно принять горячий душ, надеть что-нибудь теплое и убраться наконец из этого ада, именующегося ее милым домом.
* * *
Александр Журавлев был не очень приятным типом, хотя сразу этого никто бы не сказал. Такое узнается только при более тесном общении. А поначалу он всегда производил одно и то же впечатление - умопомрачительное. Свести с ума собеседника (не говоря уже о собеседнице) было для него плевым делом. Скорее всего он и цели-то такой не ставил, просто по инерции вел себя подчеркнуто вежливо и очень сдержанно. Если прибавить к сказанному его утонченность, оригинальность мышления, изысканность жестов, приятный поставленный голос и жгучую красоту, то у девушки просто не оставалось шансов остаться к нему равнодушной. В первую их встречу он напомнил Алене прочитанные в юности романы об испанских графах, ушедших в пираты по причине разлада со знатными родителями. Совершенно непонятно, как парень, похожий на средневекового карибского корсара, мог уродиться в Рязанской губернии и иметь вполне русскую фамилию. Кроме всего прочего, Александр, несмотря на молодые годы (ему едва исполнилось тридцать), был по-настоящему талантливым и знаменитым актером. Может быть, поэтому режиссер театра пригласил его на роль датского принца, который по всем статьям должен быть белобрысым и отнюдь непривлекательным. Но режиссер (или, как поговаривали, скорее спонсор спектакля) исходил из соображения, что "Гамлет" с Журавлевым обречен на успех. Александр всегда собирал полные залы. Но это о достоинствах. Однако были и недостатки - жуткая мнительность, переходящая в манию преследования, и поистине детская обидчивость. Порой он вел себя как подросток, который обозлился на весь мир только потому, что пока еще не понял, как в нем существовать. Похвалу Журавлев воспринимал как скрытую критику, что уж говорить об откровенной критике - от нее он впадал в длительную депрессию. Общаться с ним было все равно, что балансировать на той самой рее, на которую пираты сплавляли особенно достойных противников. Алене пару раз пришлось брать у него коротенькие интервью - к праздничным выпускам "Оберега" (где родился, как учился, какой любимый торт и прочее), но это оставило в ее памяти глубокий эмоциональный след. След неприятный. А потому идея Борисыча посвятить Журавлеву все страницы "звездного раздела" в ноябрьском номере журнала не показалась ей такой уж заманчивой. Она уже предвкушала, что тщательный подбор вопросов превратится в настоящую пытку, что нужно будет контролировать каждый жест, мимику (не дай бог улыбнуться не вовремя - Журавлев тут же обидится и замкнется в себе). Но что взять с человека, для которого даже вопрос: "Где вы родились?" - является ярким проявлением неуважения спрашивающего.
Застать актера в театре Алене не удалось, Александра просто разрывали на части - он играл сразу на нескольких столичных сценах, да еще в кино успевал сниматься. Как раз в данный момент Журавлев находился на "Мосфильме".
- Если хочешь, - доброжелательно предложила Настя, служившая в театре не то администратором, не то помощником режиссера, - можешь отправляться туда.
При упоминании студии Алену перекосило - слишком живы еще были воспоминания о событиях, связанных со съемкой в рекламном ролике "Тендер".
- Нет уж! - вздохнула она. - Я подожду здесь.
Настя улыбнулась:
- Твоя тетка на собрании. Сегодня вообще ответственный день - возобновляются репетиции "Гамлета". Из-за кризиса все вроде бы заморозилось, но теперь опять появились спонсоры - и дело пошло. Так что ты угодила в самое пекло - тут все уже с утра на ушах стоят. За время вынужденного простоя наш главный переосмыслил постановку и теперь требует все начать с белого листа. В первую очередь, как ты знаешь, он поменял актерский состав. Теперь Гамлет у нас Журавлев, а Ганин - за бортом. Но похоже, что труднее всего придется Таисии Александровне, ведь раньше хотели делать спектакль в джинсово-ситцевом варианте, а теперь костюмы будут шить новые. Не то из кожи, не то из замши.
- Дела… - протянула Алена. - И это когда столько людей сидит на голодном пайке.
- А что поделаешь, - пожала плечами Настя. - Один из спонсоров - фирма "Кожаная страна". Так что каждый тянет одеяло на себя.
- Слава богу, что не приняли идею этого суперсовременного модельера с его красными балахонами и рваными колготками, - Алена скривилась, показывая свое отношение к "Гамлету" "от кутюр" такого сорта.
- Ну, может же у режиссера в башке хоть один таракан пробежать, - хихикнула Настя.
- У вашего режиссера в голове только тараканы и остались, - решительно заявила Алена. - Я недавно была на его новой постановке "Ужин с мертвецом". Так испоганить дивную пьесу может только гений.
- Ну… - дипломатично промычала помощница, вспомнив, где она работает и чьи интересы должна защищать. - У него раз на раз не приходится. Нельзя же ставить только гениальные спектакли. Иногда талант отдыхает.
- Хорошо бы его талант не отдыхал на этот раз. В октябре я уже посетила две премьеры "Гамлета": в "Сатириконе" и Питера Штайна - такое впечатление, что театральные ударники решили окончательно растоптать великого англичанина.
- У нас будет музыка, - похвасталась Настя с таким видом, словно включение музыкальных номеров и кордебалета в постановку шекспировской трагедии было ее личной заслугой.
По рассказам тетки, Алена примерно представляла, какого рода зрелище уготовано зрителям. Гамлет будет страдать и мучиться сомнениями в наше время, хотя и слегка видоизмененное. Понятно, что его переживания будут разворачиваться на фоне гула реактивных двигателей взлетающих по соседству с замком самолетов, под шуршание шин автомобилей и вообще под звуки вполне современной жизни. Однако совсем не ясно, в какой стране это происходит: то ли в Дании, то ли в России, то ли еще где-нибудь - местность, как таковая, не обозначена. Да это, по мнению создателей спектакля, и неважно. Главное - выдвинуть на первый план душевные переживания героев трагедии и показать, что они могут быть актуальны и в конце XX века. Кроме того, запланирована музыка и даже песни, которые должен сотворить известный композитор, до этого работавший исключительно в стиле, именуемом неблагозвучным словечком "попса".
- А ты уже слышала?
- Что? - похоже, Настя думала о чем-то, совершенно не касающемся спектакля.
- Музыку.
- Ах, это… - усмехнулась собеседница. - Наверное, пара песенок станет хитами.
- Журавлев будет петь?
- Может быть…
- Что это с тобой? - Алена окинула Настю удивленным взглядом и, усмотрев совершенно несвойственный ей блеск в глазах, потребовала на правах давней приятельницы: - Давай выкладывай!
Для пущего эффекта Алена прищурила правый глаз.
- Да ничего, - та с деланным равнодушием пожала плечами.
- Ну конечно!
- Ладно… Игорек все-таки сделал мне предложение.
- О-ох! - Алена рухнула на стол грудью. - Не прошло и пары десятков лет!
Роман Насти и Игоря Коржикова действительно затянулся. Ну, не так уж надолго, всего лет на пять, однако, по нынешним временам, за пять лет люди успевают нагуляться, жениться, родить ребенка, развестись и даже разделить имущество по суду. А тут - цветочки, романтические встречи и все такое, на чем сейчас особенно не заостряют внимание. Алена владела информацией о развитии этого романа - начался он на ее глазах. Игорь Коржиков (именуемый среди друзей просто Коржик, учился он с Аленой на одном курсе) как-то притащился вместе с нею в театр к тетке Тае, тут и познакомился с очаровательной Настей. Игорек с тех пор успел закончить университет, стать известным репортером "Новостей" на НТВ, однако Настю не забыл, а, как выяснилось, совсем наоборот. Но то ли времени у них недоставало для общения, то ли они оба не могли решиться, но факт оставался фактом - роман их развивался довольно вяло.
- И что? - Алена посмотрела на собеседницу с интересом.
- Не знаю… - задумчиво протянула Настя. - Нужно разобраться. Нужно время…
- Еще время?!
- Ну чего ты от меня хочешь! - Настя всплеснула руками. - Мимо меня каждый день Журавлев проходит! Да что там Журавлев! Ганин… Ильюша…
- Ох, боже милостивый! - на этот раз всплеснула руками Алена. - Тебе ли не знать, что за люди актеры!
- Да я все понимаю… Только странно как-то. Видишь ли, мне жаль…
- Жаль?!
- Представляешь, вот выйду я замуж, а на следующий день встречу мужчину своей мечты.
- Не хочу больше слушать перезрелую девицу с мозгами пятнадцатилетней идиотки, начитавшейся сказочек про алые паруса! - скороговоркой выпалила Алена и решительно поднялась. - Бери Коржика! Мировой экземпляр. Лучше не найдешь!
С этими словами она гордо удалилась.