С этими словами он, к великому удивлению собеседницы, вылил водку в тарелку с остатками второго:
- Обед подошел к концу, - Илья одарил Алену своей замечательной улыбкой.
- Значит, ты не пил в тот вечер, когда убили Лину Лисицыну? - она внимательно посмотрела на него.
- Точно, - он кивнул и поднялся из-за стола, - но это еще не повод для того, чтобы меня подозревать, правда?
- Хитрец! Зачем же ты заставил меня выпить эту гадость? И еще притворился, что сам выпил.
- Мне показалось, что вы со своим следователем скоро сойдете с ума. Вам необходимо было расслабиться. Ну а когда я увидел вас в кругу последователей Гиви, то просто испугался.
- Ты ведь не знаешь, что в водку был подмешан димедрол? - она взглянула на него снизу вверх.
- Правда? - усмехнулся он. - Выходит, я единственный, кого не удалось отравить?
- И ты должен был видеть то, чего не видели остальные, - заключила она, - потому что димедрол в водку подмешали не просто так, а со смыслом. Убийце нужно было вырубить всех, чтобы покончить с Линой в спокойной обстановке.
- Но я действительно ничего похожего не видел. Лина исчезла еще до того, как мы начали танцевать польку. Кроме того, за ней потащился один из охранников наших уважаемых спонсоров, поэтому я был абсолютно спокоен за ее безопасность.
- А что она шепнула тебе на ухо, еще до того, как все напились?
- Вы следили за мной, мадам? - Илья взял ее за руку и помог встать со стула.
- Так что? Ты переменился в лице.
- Алена, ты напоминаешь мне повадками твоего Терещенко. А это уже серьезно. Ты случайно не собралась за него замуж?
- Какая тебе разница? - усмехнулась она.
- Вы составите ужасную пару: следователь и журналистка - страшнее невозможно придумать.
- Так ты не ответил.
- Ну, хорошо. Лина шепнула, что, несмотря на гибель Журавлева, она все-таки намерена сыграть Офелию.
- То есть она попросила, чтобы ты не мешал?
- Наверное, она думала, что теперь, когда путы с рук главного сняты и роль возвращена мне, я стану ей мстить, пытаясь вытолкнуть из постановки. Только я не собирался этого делать.
Они вышли на холодный воздух.
- Господи, когда же будет тепло! - воскликнула Алена, поднимая воротник пальто. - Ненавижу холод!
- Мне ждать, как минимум, до апреля, а тебе - не более минуты, - усмехнулся Илья, махнув рукой по направлению к театру, откуда к ним направлялся Вадим Терещенко. - Думаю, тебя согреет любовь.
- Не уверена, - недовольно буркнула Алена. - Но сцена ревности мне обеспечена.
16
Полутьма, в которой проходила репетиция, действовала на Алену успокаивающе. Она только что пережила довольно бурное выяснение отношений с Вадимом, и поэтому душа требовала передышки. В этом случае задний ряд зрительного зала - лучшее место.
- Просто не знаю, как с ним себя вести, - шепотом пожаловалась она Насте. - Что бы я ни сказала, все его не устраивает. И… кажется, он серьезно думает, будто я увлечена Ганиным.
- А ты посмотри на Илью, - та лениво указала пальцем на сцену, где Ганин страстно произносил монолог:
О небо! О земля! Кого в придачу?
Быть может, ад? Стой, сердце! Сердце, стой!
Не подгибайтесь подо мною, ноги!
- А теперь вспомни своего неказистого следователя, - жестоко продолжала она. - По-моему, ему есть, о чем беспокоиться.
- Почему это неказистого? - оскорбилась за Вадима Алена. - Он весьма недурен собой!
- И еще занудлив в придачу, - ухмыльнулась Настена.
- Ничего такого за ним не замечала! - окончательно надулась Алена.
- Конечно! Сама же говоришь, что он к тебе придирается.
- Это точно, - вздох был исторгнут из самого сердца. - Я вся измучилась. Пытаюсь быть с ним ласковой, он обижается: считает, что издеваюсь. Перечу - опять не так. В общем, не находим мы пока общий язык.
- И не найдете, - констатировала подруга. - Вы слишком разные. Он - сплошные правила и законы, ты - полная анархия.
- И на кой черт ты решила накапать ему, что мы с Ильей пошли обедать?
- Если бы я начала врать и выкручиваться, он бы заподозрил что-нибудь худшее, - уверенно ответила Настя. - Я такой тип знаю. Чего ты хочешь, я пять лет общаюсь с Коржиком.
- Намекаешь, что он такой же?
- Алена, нам с тобой жутко не повезло с мужиками.
На сцене Ганин закончил монолог. Далее следовал выход Горацио, которого исполнял Людомиров, и Марцела. Главный уставился на правую кулису.
- Ну?! - взревел он после минутного ожидания. - Что вы там, спите?
- Принц! - дуэтом взвыли те. - Принц! Черт тебя подери! Тьфу!
- Какого дьявола, Людомиров! - Алена знала, что у главного лысина мгновенно становится пунцовой от злости. - Этого нет в тексте!
Из-за кулисы выглянул бледный Людомиров:
- Сам знаю, что нет. Но этот гуру шляется, перепугал нас до усрачки!
- Отец Гиви! Что вы там делаете?! - сдерживаясь, видимо, из последних сил, прорычал главный.
- Мертвец, мертвец в театре, - донеслось, словно из преисподней.
- Мне нужно в туалет, - жалобно скривился Людомиров.
- Отец Гиви, что вы там бормочете? - поинтересовался режиссер, сжав кулаки.
- Призрак страшный, лежит, не шевелится… - на сцене величественно появился гуру.
- Может, он имеет в виду отца Гамлета? - вполне серьезно предположил Людомиров, которому совсем не хотелось шутить.
- Ну что вы тут шатаетесь, страху на всех нагоняете! - Главный вскочил из-за стола, как пушинка, взлетел на сцену, схватил отца Гиви за рукав белой куртки и поволок к проходу.
- Ой! - вскрикнула Алена. - Я, кажется, вспомнила что-то ужасное!
- Еще одна! - проворчал главный, выводя из зала гуру. - Все вон отсюда! Дайте нам репетировать, в конце концов! Милиция давит, спонсоры давят, актеры, как дети, любого шороха пугаются, и еще эти ненормальные! Вон, сказал! Настя! Какого дьявола ты не выполняешь свои обязанности?! Почему на репетиции посторонние?
- Это не посторонние, - вступился Ганин, - Алена из "Оберега", пишет статью о нашем "Гамлете".
- Нам только журналистов не хватает! - главный выволок несопротивляющегося гуру за дверь.
- Мне все равно нужно срочно найти Терещенко, - Алена быстро поднялась и выскочила следом.
* * *
- Мне кажется, я что-то видела! - передразнил ее Вадим.
Она тащила его за руку по длинному служебному коридору в обход зрительного зала.
- Ну вспомни, кажется, именно тут мы встретили пьяных осветителей, да? - умоляюще спросила она.
- Все равно мы не могли забрести под сцену. Что мы там делали, по-твоему?
- Я очень хорошо помню, что когда открыла глаза, то увидела качающиеся надо мной железные балки.
- Железные балки не качаются.
- Да?! А вот так?
Она обвила его шею руками и, повиснув на нем, приказала:
- Давай тащи.
Он послушно повиновался, впрочем, бормоча под нос про некоторую несуразность женских капризов.
- Вот смотри, - она задрала голову вверх, - теперь потолок качается, потому что ты качаешься вместе со мной.
- Еще бы, - прокряхтел он, - долго еще тащить?
- Что это вы тут делаете?! - ошалело спросил Ганин, выглянув из боковой двери зрительного зала. Оттуда неслась бравая музыка, которую перекрывал бас главного: "Влево, мать твою, Людомиров! Левее бери!"
Алена соскочила с Вадима на пол и пояснила:
- Ставим следственный эксперимент.
- А… - протянул Илья и снова скрылся за дверью.
- Он что, следит за нами? - удивился Вадим, переведя дыхание.
Алена пожала плечами.
- Говорю тебе, что-то с твоим Ильюшей нечисто! Он волнуется! - похоже, Вадим решил развить эту мысль.
- А ты бы не волновался, если бы из всего коллектива тебя одного подозревали в убийстве?
- Опять?! - взревел Терещенко. - Опять ты проговорилась?!
- А кто делал из этого секрет? Об этом все в театре только и говорят. Я ему ничего нового не сообщила! - горячо опротестовала она упрек.
- Покажи мне хотя бы одного человека, кто еще болтал бы про убийства! Все здесь сгорают от страха! Даже Людомиров - и тот прикусил язык. Только ты шатаешься тут и всем мешаешь.
- Знаешь что! - вспылила Алена, стиснув кулаки, чтобы не разрыдаться от обиды. - Я сейчас вообще уйду, и ты сам ищи пропавший труп.
- Да нет здесь никакого трупа! - нагло усмехнулся следователь. - Это утаскивали пьяного в дым осветителя. Под сцену каждый день приходят рабочие. Ты хочешь сказать, что за всю неделю ни один из них не заметил бы валяющееся в проходе тело?!
- Я же говорю тебе, что краем глаза видела ноги человека, которого утаскивали с прохода.
- Может, тебе приснилось?
- Ай, иди ты! - она в сердцах махнула на него рукой и стремительно направилась к лестнице, ведущей под сцену.
- Алена! Подожди меня! - он кинулся следом. - Не могу же я отпустить тебя одну.
- Сочинители! - зло проворчала она, спускаясь по ступенькам. - Знали бы эти писаки, как должна вести себя настоящая женщина, когда следователь - полный профан!
- Ты это о чем? - пропыхтел он за ее спиной.
- О чем, о чем… - она прошла метров десять, завернула за бетонный выступ и - резко открыв маленькую дверцу, обитую потрепанным дерматином, повернулась к Вадиму. - Вот о чем! - и указала рукой в темноту.
Свет можно было и не включать. То, что внутри небольшой комнатки, раньше служившей последним пристанищем всяческого хлама, а теперь и вовсе забытой, находится труп, понятно стало сразу, как только наружу вырвался неприятный сладковатый запах гниения.
Торжество момента тут же сошло на нет. Алена закрыла нос руками и, борясь с тошнотой, попятилась к противоположной стене.
- Уйди отсюда! - хрипло взмолился Терещенко.
Она предпочла не спорить. Как могла, быстро метнулась к лестнице и на дрожащих ногах принялась подниматься, цепляясь руками за перила.
- Вызови Горыныча и опергруппу, - голос его звучал слабо.
- Обязательно, - пообещала она, подумав: "Только быстренько сбегаю домой и приму душ!"
* * *
- Ну и дела! - тетка Тая закрыла лицо ладонями. - Сколько себя помню, ничего подобного в нашем театре не случалось.
- В нашем театре! - фыркнула Настена. - Такое вообще случается только в американских триллерах. И как ты только отважилась пуститься на поиски этого разложившегося мертвеца! - повернулась она к Алене.
Та пожала плечами: мол, "есть женщины в русских селеньях…".
- Теперь, наверное, спектакль закроют, - с тоской в голосе протянула Рита Тушина, которую заметно лихорадило.
Все воззрились на нее.
- Ну почему закроют, - тетка попыталась успокоить актрису. - Деньги вложены, да спонсоры, знаешь, как уцепились за эти убийства. Для них же это дополнительная реклама. Я вчера читала в "Московском комсомольце" о нашем "Роковом "Гамлете". Он еще долго будет популярным, наверное, даже окупится.
- Ага, если всех актеров не перебьют до этого, - заметил Людомиров.
- Во-первых, убили только двух актеров, - ответила ему Алена, - третий труп - Кирилл Маслов - охранник спонсоров, который волочился за Линой в тот вечер, а во-вторых…
- С меня достаточно и во-первых! - истерично вскрикнула Маша Клязьмина. Илья тут же кинулся ее успокаивать.
- В самом деле, Алена, - упрекнул ее он, - для нас и два погибших актера - уже чересчур.
- Неужели вы и правда думаете, что спектакль закроют? - снова подняла вопрос Настя.
- Сейчас решается, - сдержанно оповестила всех тетка Тая.
- Поверить не могу, - всплеснула тонкими ручками Рита, - нашли труп какого-то верзилы под сценой и тут же решили закрыть спектакль. До этого пришили двух актеров - и ничего. Где справедливость?!
- А чего ты кипятишься? - прохныкала Маша. - Тебе-то что с того, закроют "Гамлета" или не закроют? Ты как играла своих Мальвин в детских утренниках, так и будешь играть.
Рита поджала губы и отвернулась к окну.
- Ну и зачем ты так? - ожесточился Людомиров и, подсев к Рите, что-то зашептал ей на ухо.
- Нет, я не выдержу этого давления! - громко заявила Клязьмина и разрыдалась, не воспринимая попытки Ганина урезонить ее нервы.
В своем углу тихо всхлипнула Рита и утерла со щеки слезу.
- Просто не могу поверить, что Саша Журавлев… - Настя не договорила и, уронив голову на колени, тоже заревела.
- А Лина… На ней так замечательно сидел костюм Офелии… - всхлипнула тетка.
- Что вы хотите сказать, - сквозь рыдания выкрикнула Маша, - что на мне он сидит безобразно?! - последнее слово потонуло в потоке слез.
- О-о-о! - разом протянули Ганин с Людомировым, оставшиеся вдвоем среди всех женщин.
- А ты чего? - Илья удивленно уставился на Алену.
- Ты предлагаешь мне тоже пустить слезу?
- Хотя бы из чувства женской солидарности, - усмехнулся Людомиров.
- Прочитав брошюру под названием "Как стать настоящей женщиной", я окончательно убедилась в том, что никогда ею не стану. Поэтому не стоит и пытаться. Так что женская солидарность мне теперь незнакома.
В этот момент дверь костюмерной открылась, и на пороге появились деловитый Горыныч, измотанный Терещенко и грустный главный.
Они с недоумением оглядели ревущих женщин.
- Минуточку внимания! - сипло пробасил режиссер.
Когда все воззрились на него, он продолжил:
- Ввиду сложившегося в театре чрезвычайного положения мы вынуждены на время прервать репетиции "Гамлета".
- Вот вам, пожалуйста! - вскрикнула Маша и уткнулась лицом в плечо Ильи. Тот только развел руками.
- Машенька, я же сказал - на время, - извиняющимся тоном проронил главный и бросил неуверенный взгляд на Горыныча.
- Ничто не бывает таким постоянным, как временное! - глубокомысленно изрек Людомиров и встал. - Прощай, мой друг Гораций!
- Да что вы в самом деле?! - возмутился главный.
- Ай! - Людомиров махнул рукой и, уничижающе взглянув на Терещенко, вышел вон.
17
- У меня сейчас промелькнуло такое странное чувство… - Алена еще раз бросила тоскливый взгляд на бутерброды с затвердевшей красной икрой. - Знаешь, такое очень французское чувство де жа вю… Что-то мне все это напоминает…
- Мне тоже, - усмехнулся Вадим, с трудом ограждая ее от напирающего сзади господина, который стремился во что бы то ни стало успеть заполучить положенную по случаю пластиковую рюмку с коньяком, - я даже скажу, что именно - мне это напоминает театральный буфет.
- Шутник, это и есть театральный буфет.
- Ну и какое, по-твоему, могут иметь отношение подсохшие бутерброды к Франции?
- Да дело не во Франции… - протянула она и, извернувшись, легонько отпихнула господина от стойки.
- Что вы себе позволяете?! - гневно взревела его крупная спутница, от мощного горла до мясистых колен затянутая в бордовое бархатное платье. - Вот заведешь своего, и пихайся!
Господин тут же спрятался за широкую спину своей защитницы.
- Дамы, дамы, - пропыхтел Терещенко, теперь сдерживая мощную атаку агрессорши в бордовом бархате, - мы же в театре.
- Не знаю, - неожиданно возразила та, - пока что я в буфете. А вы, молодой человек, лучше приглядывайте за вашей девицей. А то она руки по чужим мужьям запускает.
- Такой крик подняла, словно я залезла ему в штаны! - фыркнула Алена.
- Молчи лучше, - Вадим развернул ее лицом к стойке.
- Ах вот оно что! - взвизгнула за спиной дама. - Я-то хотела его просветить! Я-то думала, он как приличный человек пойдет перед спектаклем в буфет выпить водки, а он вон зачем сюда приперся. Ах ты, бабник позорный. Как был деревенщиной, так и остался!
- Да не хочу я этих бутербродов! - взмолилась Алена, изо всех сил упираясь руками в шаткую стойку.
- Я надеялся надраться шампанским, но, видно, не судьба, - посетовал Вадим и, взяв ее за руку, потащил из очереди. - И зачем люди ходят в театр? Склоку можно устроить и в магазине.
- Осень, - глубокомысленно изрекла Алена. - У шизофреников обострение.
- Так что ты там говорила про де жа вю?
- Это ты к обострениям?
- Мне просто интересно, что может напомнить тебе антикварный бутерброд.
- Дело не в бутерброде. У меня вдруг появилось чувство, что я увидела кого-то, кого уже видела раньше.
- Ничего удивительного, - усмехнулся он. - Тут, как минимум, человек двести, кого-то ты действительно могла встречать и раньше. К тому же все вы тут театралы - это я случайный посетитель…
Странно, но в этот момент Алена вспомнила первую встречу с Буниным. Они столкнулись именно в театральном буфете, и тогда она почувствовала какой-то импульс, который кольнул в сердце, а потом быстро распространился до самых кончиков пальцев. Она, как завороженная, не могла оторвать от него взгляда и в тот момент уже точно знала, что до того, как кончится первый акт, она уже окажется в объятиях этого незнакомого смуглого красавца. Ни до этой встречи, ни, к сожалению, после нее Алена больше никогда такого не испытывала. И в отношениях с Вадимом ее пугало именно то, что не было этого импульса. Они могли говорить часами, они пили чай у нее на кухне, они даже целовались, но все это походило на некий фон расследования, которое они совместно вели. Их отношения слишком напоминали альянс, основанный на деловой выгоде, а вовсе не на чувствах. Ей слишком часто приходило в голову: "А что между нами останется, когда дело "Гамлета" завершится?"
- …В сущности, это и есть основная ценность свиданий, - Алена посмотрела на Вадима, пытаясь уловить утерянную нить его рассуждений. - Когда люди женятся, они перешагивают некую интеллектуальную черту, желание познать окружающий мир вместе со всеми его выставками, музеями и театрами как-то само собой спадает на ноль, они садятся перед телевизором и начинают перемывать косточки соседям, постепенно забывая о существовании иных развлечений.
- Ты просто зануда.
- Я реалист, - он пожал плечами. - Успокаивает только одно - пока существуют театральные маньяки, которые убивают актеров, я не перестану посещать это благородное заведение.
- Скажи спасибо, что я вытащила тебя на этот спектакль, - Алена легонько толкнула его в бок, - иначе так и расследовал бы преступления, совершенные из-за трагедии, о которой знаешь только понаслышке. Правда, заранее прошу прощения за эту идею, от оригинала "Гамлета" в постановке "Сатирикона" остался только текст. Впрочем, в твоей ситуации и это не так уж плохо.