- Прадед Джеймса - тот, чье пальто вы видели, - даровал рыбакам право свободно перевозить лодки и улов к берегу и от берега в целях поощрения ловли омаров на побережье у Шенстеда. Как ни странно, он столкнулся с той же проблемой, которая вновь проявилась с особой остротой и ныне - вымирание поселка и быстрое сокращение рабочей силы. То было время промышленной революции, и молодежь уезжала из поселка в города в поисках более высокооплачиваемой работы. Ему хотелось не отстать от успешно развивавшегося промысла по ловле омаров в Веймуте и Лайм-Реджисе.
- И сработало?
Марк кивнул:
- Примерно в течение пятидесяти лет его начинание имело успех. Весь поселок переключился на ловлю омаров. Здесь работали грузчики продукции, варщики, сортировщики, упаковщики и многие, многие другие. Сюда привозили лед тоннами и хранили в ледниках по всему поселку.
- А ледники все еще существуют?
- Насколько мне известно, нет. Они стали излишними, как только изобрели холодильники и провели сюда электричество. - Марк указал в сторону японского сада. - Ледник, который когда-то был здесь, превратили в пруд. Мы им только что любовались. У Джеймса в одном из подсобных строений сохранилась коллекция медных котлов для варки - вот, пожалуй, и все, что дожило до наших дней.
- Но что случилось? Почему промысел пришел в упадок?
- Из-за Первой мировой. Отцы и сыновья ушли на фронт и больше не вернулись. Конечно, последствия были примерно одинаковы для всей страны, но для такого небольшого поселения, как Шенстед, они оказались просто опустошительными, ведь промысел зависел от наличия достаточной мужской силы. - Он вывел Нэнси на середину лужайки. - Отсюда хорошо видна береговая линия. Якорная стоянка там не очень надежная, поэтому приходилось вытаскивать лодки на сушу. В одной из спален развешаны фотографии этого процесса.
Прикрыв глаза ладонью от солнца, Нэнси посмотрела в ту сторону, в которую указывал Марк.
- Если промысел настолько трудоемок, то он был обречен с самого начала, - проговорила она. - Цены все равно рано или поздно отстали бы от производственных затрат. Отец постоянно твердит, что главным разрушителем сельских поселений стала механизация сельскохозяйственного труда. Один работник на комбайне может выполнить работу, которую раньше выполняли пятьдесят человек, и сделает ее быстрее, качественнее и с меньшими потерями. - Она кивком указала на расстилавшиеся перед ними поля. - Вероятно, эти две фермы нанимают рабочих со стороны для вспахивания и уборки полей?
Марк был потрясен.
- Как вы догадались, бросив на поля один-единственный взгляд?
- Да я вовсе не догадалась, - ответила Нэнси, рассмеявшись, - но вы ведь ни словом не упомянули о том, что в поселке живут рабочие. А тот фермер, который владеет землей дальше к западу, он тоже нанимает работников по контракту?
- Дик Уэлдон? Нет. У него был неплохой бизнес по ту сторону от Дорчестера, потом он за гроши купил Шенстедскую ферму, когда предыдущий владелец обанкротился. Он совсем не дурак. Дик поставил сына во главе своего основного бизнеса на западе, а сам занялся развитием здешней фермы.
Нэнси с любопытством взглянула на него.
- Он вам явно не нравится, - заявила она.
- Почему вы так думаете?
- Заключила по вашему тону.
"А она проницательнее, чем я", - подумал Марк. Несмотря на все улыбки и смех, он все еще не способен ничего определить ни по выражению ее лица, ни по интонациям. Манеры Нэнси были далеки от сухости, присущей Джеймсу, но она, несомненно, не менее сдержанна. В другом месте, в другой ситуации и с другой женщиной он был бы рад заняться настоящим флиртом, но в нынешних обстоятельствах боялся оказаться в неловком положении.
- В чем причина вашей перемены? - спросил он, резко переводя разговор на другую тему.
Она повернулась к дому.
- Вы имеете в виду, почему я все-таки решила приехать?
- Да.
Нэнси пожала плечами:
- Он говорил вам, что писал мне?
- Сказал только вчера.
- И вы читали письма?
- Да.
- В таком случае вы можете сами ответить на свой вопрос… Но одну подсказку я вам все-таки дам. - Нэнси бросила на него взгляд, в котором сверкнула улыбка. - Его деньги меня не интересуют.
Глава 9
Охота превратилась в настоящий сумасшедший дом, как и предсказывал Джулиан Бартлетт. Поначалу саботажники проявляли видимую сдержанность, но как только в Блантайрском лесу вспугнули лисицу, автомобили устремились вперед, чтобы создать "безопасные проходы", и повсюду загудели охотничьи рожки, отвлекавшие собак на ложный след. Собаки, потерявшие навык за время запрета на охоту, очень быстро запутались, а охотники утратили контроль над ситуацией. В конце концов какое-то подобие порядка удалось восстановить, но попытка вернуться в Блантайрский лес и "поднять" вторую лису ни к чему не привела.
Наблюдатели в автомобилях попытались блокировать саботажников и криком сообщали охотникам направление, в котором бежала лиса, но запись на пленку лая целой стаи, усиленная мощным громкоговорителем, разогнала собак. Возмущение охотников, уже и без того довольно сильное, достигло угрожающей степени, когда саботажники вышли на поле и стали размахивать руками перед лошадьми, пытаясь заставить их сбросить своих седоков. Джулиан ударил хлыстом наглого парня, пытавшегося схватить Хвастуна за поводья, и грязно выругался, заметив, что какая-то дамочка снимает его на фотокамеру.
Джулиан повернул и подъехал к ней, с трудом удерживая Хвастуна.
- Если вы это обнародуете, я подам на вас в суд, - процедил он сквозь зубы. - Тот парень намеренно пугал мою лошадь, и я имел полное право защищать себя и свое животное.
- Можно мне будет вас процитировать? - спросила дамочка, нацеливая на него объектив камеры и делая один за другим несколько снимков. - Как вас зовут?
- Не ваше чертово дело!
Репортерша опустила камеру, висевшую на нагрудном ремне, и, широко улыбнувшись, похлопала по ней, затем из кармана куртки вытащила журналистский блокнот.
- С такими фотографиями мне не составит труда узнать ваше имя. Разрешите представиться, Дебби Фаулер из "Уэссекс таймс", - произнесла она, отходя на безопасное расстояние. - Я придерживаюсь абсолютного нейтралитета… просто мелкий наемный рабочий, зарабатывающий себе на жизнь. Итак… - еще одна широкая улыбка, - вы мне скажете, что вы имеете против лис… или мне самой все придумать?
Джулиан злобно нахмурился.
- Ничуть не сомневаюсь, вы на такое вполне способны.
- Ну, в таком случае поговорите со мной, - предложила репортерша. - Я здесь, рядом с вами, и я вас слушаю. Изложите мне аргументы сторонников охоты.
- А какой смысл? Меня вы все равно распишете как жестокого агрессора, а вот того идиота… - он кивком указал на тощего саботажника, который медленно отступал, потирая задетую хлыстом руку, - как героя, несмотря на то что он напал на меня с сознательным намерением добиться, чтобы я сломал себе шею.
- Вы преувеличиваете, конечно? Судя по вам, вы далеко не начинающий наездник и, видимо, бывали в подобных переделках и раньше. - Журналистка оглядела поле. - Вы ведь прекрасно понимаете, что рано или поздно столкнетесь с кем-то из саботажников, поэтому, как мне кажется, противостояние с ними - составная часть вашего развлечения.
- Ерунда! - воскликнул Джулиан, наклонившись поправить левое стремя. - Это скорее можно сказать о проклятых хулиганах с рожками и дудками.
- И я, конечно же, скажу, - радостно подтвердила она. - Нынешнее действо напоминает столкновение между двумя бандитскими группировками. "Акулы" против "Ястребов". "Джентльмены" против "Пролетариев". С моей точки зрения, лисы в данном случае не играют никакой роли. Они не более чем предлог для драки.
Не в правилах Джулиана было пасовать перед подобным напором.
- Если вы такое опубликуете, вас засмеют со всех сторон, - процедил он, выпрямляясь в седле и натягивая поводья. - Что бы вы там ни думали по поводу лис, в пользу как охотников, так и саботажников можно сказать по крайней мере одно: что бы мы ни делали, мы делаем это из любви к природе. А написать вам стоило бы о тех, кто ей по-настоящему вредит.
- Несомненно, - ответила она с лицемерной ухмылкой, - скажите мне, кто они такие, и я напишу о них.
- Бродяги… бомжи… странники… называйте их, как вам будет угодно, - пробурчал он. - Прошлой ночью несколько автобусов, набитых ими, прибыло в поселок Шенстед. Они гадят повсюду, воруют у местных жителей, а вы о них почему-то ничего не пишете, мисс Фаулер. Вот кто настоящие вредители. Сосредоточьте свой журналистский талант на них, и все вам будут весьма благодарны.
- А вы бы на них собак спустили?
- Не задумываясь, - ответил Джулиан, поворачивая Хвастуна и возвращаясь к другим охотникам.
*
Вулфи сидел на корточках среди деревьев и наблюдал за людьми на лужайке. Вначале ему казалось, что перед ним двое мужчин, затем, когда один из них засмеялся, он по голосу понял, что это женщина. Он не слышал, о чем говорят, потому что прохаживались они далеко от него, но были совсем не похожи на убийц. По крайней мере ни один из них не напоминал старого убийцу, о котором говорил Лис. Лучше ему было видно мужчину в куртке; его спутницу в шапке, натянутой до бровей, Вулфи никак не мог толком разглядеть. Из увиденного мальчик заключил, что лицо у мужчины доброе. Он часто улыбался и раз или два обнимал свою спутницу за плечо и направлял в другую сторону.
В сердце Вулфи вдруг зародилось сильное желание выбежать из укрытия, броситься навстречу прогуливающейся паре и попросить этого человека о помощи. Всякий раз, когда он просил денег у незнакомых людей, они отворачивались… но деньги ведь такая мелочь по сравнению с тем, о чем он хотел просить сейчас. Что скажет незнакомец, если он попросит его о помощи? Отведет его в полицию, решил Вулфи, или вернет Лису.
Он повернул замерзшее лицо к дому и в который раз восхитился его величиной. Все бродяги мира могут поместиться здесь, подумал Вулфи, почему же старому убийце разрешают жить тут одному?
Острое зрение Вулфи уловило какое-то движение в угловой комнате на первом этаже дома, он несколько секунд внимательно всматривался и вскоре различил за стеклом человеческую фигуру. По телу мальчика пробежал холодок ужаса, когда мертвенно-бледное лицо повернулось в его сторону и лучи солнечного света сверкнули на серебристых волосах. Старик! И он смотрит прямо на Вулфи! С бешено бьющимся сердцем ребенок выбежал из своего укрытия и бросился к казавшемуся ему теперь безопасным автобусу.
*
Марк засунул руки в карманы, чтобы согреть их.
- Как мне кажется, именно решение Джеймса не вовлекать вас в это дело и заставило вас приехать, - сказал он Нэнси, - хотя я и не совсем понимаю почему.
- Скорее поспешность, с которой он принял свое решение, - ответила она, немного задумавшись. - По первому письму можно было заключить, что он так отчаянно стремился установить хоть какой-то контакт со мной, что готов заплатить громадную сумму в судебных издержках, только бы получить от меня ответ. А второе письмо производило прямо противоположное впечатление. Оставайтесь в стороне, не вмешивайтесь… и никто никогда не узнает, кто вы такая. Первое, что мне пришло в голову: я сделала ошибку, ответив. Возможно, план состоял в том, чтобы вынудить меня подать в суд и тем самым не позволить хоть этой части семейных денег оказаться в руках его сына… - Она резко прервала фразу на подъеме, от чего предложение сразу прозвучало вопросительным.
Марк отрицательно покачал головой:
- У Джеймса не могло быть такого намерения. Он не так коварен.
"Или никогда не был так коварен до сих пор", - добавил Марк про себя.
- Думаю, вы правы, - согласилась девушка. - В противном случае он охарактеризовал бы себя и своего сына совершенно иначе. - Она снова немного помолчала, вспоминая свои впечатления от писем Джеймса. - Та маленькая басня, которую он мне прислал, была очень странной. Ее подтекст совершенно ясен: Лео убил свою мать, разозлившись на нее за то, что она отказалась давать ему деньги. Это правда?
- Правда ли, что Лео убил Алису?
- Да.
Марк покачал головой:
- Он не мог ее убить. В ту ночь Лео был в Лондоне. Его алиби вполне надежно. Полиция самым тщательным образом все проверила.
- Но ведь получается, что Джеймс не согласен с их выводами.
- Во время расследования он был вполне согласен с их выводами, - ответил Марк, и в его голосе слышалась некоторая неловкость, - или по крайней мере мне казалось, что он согласен. - Он помолчал. - Не кажется ли вам, капитан Смит, что вы слишком многое вычитываете из простенькой басни? Насколько я помню, во втором письме Джеймс извинялся за слишком эмоциональный язык в первом. Вне всякого сомнения, письмо следует воспринимать скорее символически, нежели буквально. Ну, предположим, он написал бы "зарычал на…" вместо "сожрал"? Басня получилась бы значительно менее яркой… но гораздо ближе к истине. Лео частенько кричал на мать, устраивал ей истерики, но он совершенно очевидно не убивал ее. Ее вообще никто не убивал. Она умерла от остановки сердца.
Нэнси рассеянно кивнула, как будто слушала своего спутника только вполуха.
- А Алиса отказалась давать ему деньги?
- Да, в том смысле, что она переписала завещание в начале года и исключила из него обоих своих детей. - Марк покачал головой. - По сути дела, я всегда считал это главным доказательством того, что Лео не убивал ее. И он, и его сестра были хорошо информированы обо всех изменениях в завещании и прекрасно знали, что в случае смерти матери ничего не получат… ну, по крайней мере не получат того полумиллиона, на который рассчитывали. У них оставался хоть какой-то шанс получить большую долю наследства, только если бы Алиса была жива.
Нэнси, задумчиво нахмурившись, посмотрела в сторону моря.
- И если бы они "образумились", как писал в своей басне Джеймс?
- Безусловно. - Марк вытащил руки из карманов и подул на них. - Он уже говорил вам, что дети стали для него сильнейшим разочарованием в жизни, поэтому не открою вам большой тайны, если еще раз подтвержу его слова. Алиса постоянно искала какие-то рычаги, с помощью которых можно было бы воздействовать на их поведение. И изменение завещания казалось ей одним из таких рычагов.
- Отсюда, наверное, возникла и потребность отыскать меня, - произнесла Нэнси без всякой враждебности. - Я должна была стать еще одним рычагом.
- В этом не было никакой циничной рассудочности, - извиняющимся тоном ответил Марк. - Они просто пытались найти "следующее поколение". И Лео, и Элизабет бездетны… и вы остаетесь единственным генетическим звеном, которое связывает их с будущим.
Нэнси повернулась и взглянула на него.
- Признаться, до вашего появления никогда не задумывалась о своих генах. - Она едва заметно улыбнулась. - А теперь начала их бояться. А вообще-то Локайер-Фоксы думают о ком-нибудь еще, кроме самих себя? Неужели эгоизм и алчность - единственное наследие, полученное мной от их семейства?
Марк вспомнил о пленках, лежащих в библиотеке. Что бы она подумала, если бы услышала их?
- Вам следует побеседовать с Джеймсом, - посоветовал он. - Я всего лишь жалкий поверенный, следующий определенным инструкциям, хотя со своей стороны никогда бы не охарактеризовал ваших деда с бабушкой как эгоистов. Я полагаю, Джеймс совершил большую ошибку, написав вам. И я высказал ему свое мнение. Но, отправляя вам свои письма, полковник пребывал в глубочайшей депрессии. Конечно, подобное объяснение вовсе не извиняет его, зато может пролить некоторый свет на причину путаницы в его мыслях.
Какое-то мгновение Нэнси выдерживала его взгляд.
- Кроме того, в басне содержался намек на то, что Лео убьет и его, если он отдаст кому-нибудь хотя бы часть их денег. А это правда?
- Не знаю, - честно признался Марк. - Я прочел чертово письмо в первый раз вчера и не имею ни малейшего представления относительно того, что он хотел им сказать. В данный моменте Джеймсом очень тяжело разговаривать, как вы, наверное, сами понимаете, так что я не могу ручаться относительно того, какие выводы и на каком основании он делает.
Нэнси ответила не сразу, некоторое время она пыталась тщательно обдумать свои слова и, возможно, была не совсем уверена в том, что подобные мысли стоит высказывать вслух.
- Ну, предположим чисто гипотетически, - наконец пробормотала она, - что Джеймс написал в точности, что думал: Лео убил свою мать за то, что она лишила его наследства, и угрожал отцу такой же участью, если тот осмелится отдать деньги на сторону. Почему Джеймс в таком случае в промежуток между отсылкой первого и второго писем все-таки решил не ввязывать меня в запутанные семейные дела? Что изменилось в период между октябрем и ноябрем?
- Вы очень ясно объяснили в ответном письме, что вам не нужны его деньги и что вы не собираетесь конфликтовать с Лео из-за них. Вполне вероятно, что Джеймс очень серьезно отнесся к вашим словам.
- Но не в этом же суть…
Марк удивленно взглянул на нее:
- А в чем?
Нэнси пожала плечами:
- Если его сын так опасен, как становится ясно из басни Джеймса, почему полковник с самого начала не беспокоился за меня, ведь он вовлекал меня в крайне рискованное дело? Он отправил вас ко мне через несколько месяцев после смерти Алисы. Когда полковник писал мне первое письмо, он считал, что Лео имеет какое-то отношение к ее смерти, но ведь подобные соображения не остановили его.
Марк упорно старался шаг за шагом следить за ее логикой.
- Ваше умозаключение еще раз подтверждает мой вывод: вы вычитали из письма слишком много того, чего в нем нет. Если бы Джеймс считал, что подвергает вас опасности, он не отправил бы меня искать вас… И если бы у меня были хоть какие-то сомнения, я бы сам не стал заниматься вашими поисками.
Нэнси снова пожала плечами: