– Поспешите же! – поторопил ее Патрик, протягивая руку. Хелен приняла ее, и он потащил женщину к стоящему у стены книжному шкафу. – Классика, – насмешливо произнес он и снял книгу с верхней полки.
В следующее мгновение шкаф отъехал в сторону, как электрическая раздвижная дверь, открывая прямоугольную нишу в стене, достаточно широкую и высокую, чтобы пройти в нее в полный рост. Патрик уже поставил туда ногу, когда она выпустила его руку и бросилась обратно к письменному столу.
– Что вы делаете? – испуганно воскликнул он.
Но она уже схватила старинную книгу. В соседней комнате снова раздался оглушительный грохот, а затем послышались взволнованные мужские голоса, из-за которых перед глазами у Хелен возникли яркие молнии. Голоса стали громче, как и топот тяжелых сапог. Она торопливо сорвала со стены несколько записок. Неизвестный за́мок с перечеркнутой башней, статья в газете… Стук в дверь заставил ее обернуться. Скомкав листки в руке, она прижала книгу к животу, и пять секунд спустя Патрик втащил ее в коридор через нишу. Последний взгляд Хелен упал на голую стену, на которой, кроме липкой ленты, остался один-единственный рисунок: изображение пчелы.
Негромко зажужжав, тяжелый шкаф за их спинами встал на место, и их окружили полнейшая темнота и тишина.
32. Флоренция, около 1500 г.
Сегодня произошло нечто ужасное. Проснувшись, мы обнаружили, что пропал Салаи. Его постель была еще теплой, но ни в доме, ни в саду его не оказалось. Lo straniero тоже поначалу нигде не было, и мы предположили, что они ушли вдвоем, что весьма удивило нас, поскольку до сих пор они избегали друг друга. Однако вскоре lo straniero вернулся с кувшином свежего козьего молока и сказал, что ничего не знает о Салаи. Мы уже было утешились, решив, что Салаи, который проявлял в последнее время все бо́льшую ревность по отношению к lo straniero, просто сбежал, когда с улицы донесся громкий крик.
Три крестьянина принесли к нам тело, и только по одежде я понял, что это Салаи. Они нашли его на пути к полям. Он был без сознания, но внешне совершенно невредим. За исключением лица. Оно совсем почернело, и сначала я подумал, что оно испачкано землей, однако потом я почуял запах гари и копоти. Все лицо его обгорело, и, присмотревшись внимательнее, я заметил обнажившееся мясо. Крестьяне предположили, что он шел в темноте с факелом и споткнулся.
Редко доводилось мне видеть Леонардо в таком ужасе. Он тут же уложил Салаи в постель, осторожно умыл его и принялся плакать и причитать:
– Только не мой красавец Салаи! Только не его лицо! Он был так красив! Так прекрасен!
Не знаю, что больше потрясло его: возможная потеря любимца или разрушение подобной красоты. Казалось, даже lo straniero был потрясен. Он молча сидел на своем стуле перед кувшином козьего молока, не в силах пошевелиться. Если Салаи очнется, я не уверен, оставит ли его Леонардо у себя. Без своей красоты он – всего лишь никчемный дьяволенок.
33. Варшава
Ему не пришлось долго ждать, прежде чем молодой Вейш и Хелен выбрались из поросшего мхом люка у северной стены имения. Солнце уже совсем зашло. Первой показалась женщина, за ней – мужчина. Настоящий кавалер. Вейш-младший, судя по всему, спокойно осматривал окрестности, а на ее лице явственно читалась паника. Для своего возраста она была довольно привлекательной. Суетливо оглядываясь по сторонам, она словно ждала, что в любой момент на нее кто-то или что-то нападет.
Внезапно он замер. Его любопытство пробудило то, что она крепко прижимала к себе вместе с какими-то бумажками. Он проклял ограниченность человеческого зрения. Однако, скорее всего, эта книга была ему знакома. Переплет истрепался, краски поблекли с тех пор, как он видел ее в последний раз. На него нахлынуло что-то вроде ностальгии. Он втянул носом запах масляной краски, представил себе, как дым поднимается из трубы небольшого дома, почувствовал на языке вкус козьего молока. Вспомнил нежную кожу юноши. Встряхнувшись, словно промокшая собака, он отогнал очередную муху. На миг он замер, когда Патрик Вейш и женщина скрылись из его поля зрения, однако затем услышал гул двигателя тяжелого автомобиля. Быстро шагнув за угол, он успел увидеть, как черный "бентли" исчезает за рядом молодых деревьев.
Зажав трость с серебряным набалдашником под мышкой, он медленно двинулся прочь. Он окажется на месте раньше, чем они, – куда бы они ни направились.
34. Техас
После того, что заявил ей без обиняков доктор Рейд, Мэйделин бросилась в женский туалет, где ее стошнило. А она уже почти забыла, как больно обжигает горло желудочный сок; забыла его привкус на языке, преследовавший ее на протяжении последних лет. Целую вечность она просидела рядом с открытым унитазом, глядя на крепеж для туалетной бумаги прямо перед собой и чувствуя себя такой же опустошенной, как насаженный на него картонный патрон. В какое-то мгновение, когда поверхностное дыхание помогло ей избавиться от покалывания в руках, одна мысль заставила ее подняться: Брайан.
Почему он не сказал ей, какой она стала непривлекательной и толстой? Он должен был согреть ее. Защитить.
В какой-то момент она почувствовала в себе достаточно сил, чтобы держаться на ногах. Умывшись, она отправилась на поиски Брайана. Мэйделин обнаружила его в саду клиники: он сидел на скамейке и читал.
Брайан поднял глаза от книги:
– Выглядишь ужасно!
Первый раз за последние несколько недель он сказал ей правду. Всхлипнув, она набросилась на него и принялась молотить кулачками, пока силы снова не оставили ее и она не рухнула в его объятия. Брайана, похоже, удивила ее вспышка, но он с любовью прижал ее к себе, и когда она, все еще плача, ощутила тепло его кожи, вдохнула его запах, ее ярость почти совсем улетучилась.
– Что случилось? – с тревогой спросил он.
– Доктор Рейд был впервые честен со мной, – снова всхлипнув, ответила она. – Я хочу выбраться отсюда!
Брайан еще крепче обнял ее и прошептал ей на ухо:
– Так давай убежим!
Она высвободилась из его объятий и с удивлением посмотрела на него:
– Ты серьезно?
– Клиника, все это лечение – оно не идет нам на пользу. Это просто тупик.
Девушка кивнула, соглашаясь с ним.
– Подожди здесь, а через пятнадцать минут подходи к павильону за полянкой для занятий гимнастикой, – произнес он, словно давно уже спланировал это. – Дай мне ключ от своей комнаты, я принесу кое-какие вещи.
– Я сама соберу вещи! – возразила она.
Но Брайан взволнованно покачал головой:
– Если мы оба с полными рюкзаками пройдем через клинику и сад, это обязательно бросится в глаза. Что, если нас увидит Гус из службы охраны? Нет, ты будешь просто гулять по парку, как будто ничего не происходит. А я присоединюсь к тебе. Я знаю одно местечко, где мы сможем перелезть через забор.
Его слова звучали логично. Клиника – закрытое заведение, строго охраняемое, хотя на первый взгляд это незаметно.
– Принеси мой телефон! – попросила она, подумав о матери. Рано или поздно та попытается ей дозвониться.
– Его нельзя брать с собой! По нему могут вычислить наше местонахождение. Купим новый, когда выберемся отсюда.
Это тоже звучало логично.
– На тумбочке рядом с кроватью лежит Библия, в ней спрятаны пятьсот долларов, – сказала она, и он принял ее слова к сведению, радостно улыбнувшись.
– На эти деньги мы доберемся до Мексики, – ответил он, а затем исчез.
Все прошло без сучка, без задоринки. Менее чем через пятнадцать минут Брайан появился возле забора с большим рюкзаком, похожим на те, какие носят военные. Он еще несколько дней назад обнаружил за кустами шиповника огромную дыру в колючей проволоке, которую, судя по всему, кто-то специально вырезал. На вопрос Мэйделин, не он ли это сделал, Брайан лишь многозначительно усмехнулся.
Покинув клинику, они около часа шли только по полям параллельно дороге. Когда приближалась машина, которую на этой плоской местности было видно издалека, они ложились на землю. Мэйделин чувствовала себя сбежавшим из тюрьмы заключенным. Брайан задал такой темп, что ее бросило в пот, и она радовалась, что он несет рюкзак. Не хватало только лая ищеек вдалеке.
Когда беглецы под руководством Брайана пересекли несколько полей и оставили за спиной лесок, они почувствовали себя в относительной безопасности и решили попытаться поймать машину. Похоже, Брайан отлично ориентировался на местности, но на вопрос, почему это так, он ответил одним словом: карты. Наконец они наткнулись на брошенную машину, оставленную метрах в десяти от дороги. Она была старой и очень грязной, красная краска поблекла от ветра и непогоды.
– Может быть, тут и ключ оставили? – весело предположил Брайан, и девушка ужасно испугалась, когда заглянула в окно и действительно разглядела рядом с рулем очертания брелока с ключами.
– Мы не можем так поступить! – возмутилась она, но Брайан уже распахнул дверь и для проверки запустил мотор. Тот какое-то время барахлил, но затем все же завелся.
– Не похоже, чтобы эта машина была кому-то особенно дорога, правда? – отозвался он. – Давай, садись уже!
– Это кража!
– Тут ключ в замке.
– И все равно это кража! – не уступала она, но звучало это уже далеко не так убедительно.
– Или сядем в автомобиль, или вернемся в клинику! – заявил Брайан, и лицо его стало серьезным. – Кроме того, мы просто берем его напрокат.
Вскоре она уже сидела рядом с ним на пассажирском сиденье, рюкзак лежал сзади.
Они двигались по дороге, пока не стемнело, спали в машине, чтобы на следующее утро продолжить путь.
Из динамика старого радио звучали песни Джонни Кэша "Ангел" и "Негодяй".
Они ехали уже не один час, и опасения Мэйделин, что их в любой момент может остановить специальный патрульный отряд, постепенно улеглись. Солнце висело высоко в небе. Взгляд ее упал на Брайана, который сосредоточенно, но спокойно вел автомобиль.
– Мы действительно едем в Мексику?
На его лице мелькнула едва заметная улыбка. Как же ей нравилось это озорное выражение!
– Там хотя бы тепло. И я знаю там человека, у которого можно будет пока что спрятаться.
– Не уверена… – протянула Мэйделин. – Это так далеко!
– Время у нас есть, – отозвался Брайан.
Они как раз проезжали мимо небольшого городка, название которого было ей незнакомо, а потому сразу же забылось, как и названия прочих.
– Нужно срочно купить мобильник. Я должна позвонить маме.
– Я понял. Как только подвернется магазин, я остановлюсь. Не переживай. Все равно твоя мама думает, что ты в клинике! Расслабься и поспи немного!
Его слова успокаивали, и девушка действительно почувствовала сильную усталость. Старое сиденье автомобиля поскрипывало под ней, пока она пыталась устроиться поудобнее. Мэйделин закрыла глаза и вдруг почувствовала, что на ее руку легла ладонь Брайана. Большой палец нежно поглаживал тыльную сторону ее ладони. Ее отвратительной жирной ладони.
35. Скерневице
После получаса езды тяжелый автомобиль остановился перед старым сельским домом. Серый облупленный фасад, поросшая мхом крыша и покрытые пылью гардины за грязными рамами – на Хелен дом произвел не слишком приятное впечатление. Каково же было ее удивление, когда оказалось, что это гостиница.
– В сельской местности выбор у нас невелик, – извиняющимся тоном произнес Патрик, пока они ждали, чтобы на их стук кто-нибудь отозвался.
Когда за ними закрылась спрятанная в стенной нише потайная дверь, ведущая в подвал имения, они долго бежали по длинному темному коридору, который после резкого поворота вправо привел их к узкому люку. Поднявшись по железной лестнице, они выбрались из катакомб на самом краю имения и, пройдя через покрытую ржавчиной железную дверь, оказались за широкой внешней стеной. Здесь их уже ждал "бентли", который встречал Хелен в аэропорту. Водитель был тот же. К огромному удивлению Хелен, ее вещи и большая рабочая сумка лежали на заднем сиденье.
– Ральф сам был полицейским, – представил ей Патрик водителя, подмигнул и добавил: – Скажем так: визит полиции оказался для нас не слишком большой неожиданностью.
– Наша цель – аэропорт в Лодзи, – пояснил Патрик во время поездки. – До него примерно час пути, но он охраняется гораздо хуже, чем Варшавский аэропорт. Вероятность того, что нас ждут там, очень низка. Впрочем, в Лодзи действует запрет на ночные вылеты, так что отправиться в Мадрид мы сможем только завтра утром. Поэтому до тех пор нам нужно где-то остановиться.
Так они и оказались в этой гостинице. Хелен уже понадеялась, что никто не откроет и они поищут более гостеприимное заведение, когда дверь с громким скрипом распахнулась.
На пороге стояла пожилая женщина. На ней был синий халат и пестрый платок, из-за которого ее лицо казалось еще более сморщенным, чем на самом деле. Она была похожа на человека, который всю свою жизнь много работал. Женщина перекинулась с Патриком парой фраз на польском, причем он, судя по всему, понимал ее плохо, затем она отошла в сторону и впустила их в дом.
Вскоре после этого Хелен уже стояла на втором этаже дома в скудно обставленном одноместном номере: тут имелась одна кровать, пустой шкаф и стол с двумя стульями. Кроме умывальника, на котором лежали небольшой обмылок и полотенце в клеточку, никаких гигиенических принадлежностей в комнате не было. Душ и туалет находились в коридоре, как пояснил ей Патрик, когда они поднимались по скрипучей лестнице.
Хелен сняла одежду, взяла полотенце, завернулась в него, затем выглянула в коридор, желая убедиться, что там никого нет, и пробежала на цыпочках по холодному полу к двери, за которой, как она предполагала, находился душ.
Там она обнаружила маленькую ванну с яркой пластиковой занавеской, но постоять под горячей водой, хлынувшей из ржавого душа, все равно было очень приятно. Хелен казалось, что она два дня провела на ногах, ни разу не присев, и с учетом бессонной ночи в самолете и смены часовых поясов, это вполне соответствовало истине. Намыливая голову, она впервые за долгое время почувствовала, что более-менее приходит в себя. И вдруг ее снова охватила паника. Пока она хоть что-то предпринимала, чтобы найти Мэйделин, она могла контролировать свои тревоги. Но стоило Хелен успокоиться, как ей начинало казаться, что страх догоняет ее. От дешевого мыла слезились глаза.
Звонок Патрика в парке, исчезновение Мэйделин, поспешный перелет в Варшаву, странные события в доме старого Вейша – все это казалось ей теперь бесконечным кошмаром. Дурным сном, от которого пора было наконец-то проснуться. Сейчас самое главное – это вернуть Мэйделин в целости и сохранности. Обо всем остальном, в том числе и о загадочном мире семейства Вейш, можно будет подумать позже.
И все же Хелен радовалась тому, что находится здесь не одна. Похоже, Патрик принял ее сторону, и она была благодарна ему за то, что он сейчас рядом с ней. Она совершенно не представляла себе, каким образом сумела бы пережить последние несколько часов без него. С тех пор как она узнала об исчезновении Мэйделин, она чувствовала себя еще более одинокой, чем раньше. Ей не удавалось вспомнить никого, кто мог бы помочь ей в этой ситуации. Как же хорошо иметь друга, с которым можно поговорить! Дело было не только в том, что Патрик понимал ее, как никто иной, поскольку у него самого пропал отец. Благодаря своему спокойствию и прозорливости, а также, не в последнюю очередь, своим финансовым возможностям, Патрик дарил ей хоть какое-то ощущение безопасности.
Глаза по-прежнему жгло слишком сильно, и она не могла открыть их. Хелен нащупала кран и повернула его. Холодная вода заставила ее вздрогнуть. Когда ей наконец удалось закрыть кран, она отодвинула занавеску и с зажмуренными глазами нащупала полотенце, которое прежде повесила на расстоянии вытянутой руки на батарею отопления.
– Oh, sorry!
Хелен заморгала и увидела Патрика, стоявшего у распахнутой двери. Поток холодного воздуха заставил все ее тело покрыться гусиной кожей. Она поспешно набросила на себя полотенце, которое было слишком узким. Дверь уже захлопнулась.
– Мне очень жаль, но тут было не заперто! – услышала она голос Патрика из коридора.
– Ключа нет! – крикнула она, поспешно вытираясь.
Завернувшись в полотенце, она посмотрела в запотевшее зеркало, чтобы проверить, все ли важные участки тела прикрыты.
– Я готова, можете входить!
Хелен осторожно открыла дверь и увидела, что Патрик приветливо улыбается ей. Во взгляде его читалось раскаяние. На нем тоже не было ничего, кроме полотенца на бедрах. Тело его было мускулистым и подтянутым. На широкой груди росли темные волосы.
Ей показалось, что он тоже пытается незаметно разглядывать ее.
– Вы собираетесь спать? – спросил он, когда они поменялись местами, слегка соприкоснувшись бедрами.
Хелен не торопилась с ответом.
– Я ничего такого не имел в виду! – поспешно произнес он и даже немного покраснел.
– Мне кажется, что я не спала уже несколько дней.
– Я разбужу вас завтра утром! – пообещал Патрик, забравшись в ванну, в то время как она уже начала мерзнуть в холодном коридоре.
Хелен подтянула полотенце чуть выше на груди.
– Спасибо! – сказала она, улыбнувшись ему.
– Не за что!
– Это и за то, что вы помогаете моей дочери.
– И снова не за что! – отозвался Патрик, по-прежнему тепло улыбаясь. – В конце концов, вы мне тоже помогаете.
Хелен кивнула.
– Поверьте, все будет хорошо! – Он протянул руку и осторожно коснулся ее плеча.
От плеча по всей груди растеклось приятное ощущение тепла, но, несмотря на это, она невольно отстранилась, и рука Патрика повисла в воздухе.
– Я попытаюсь мыслить позитивно. Доброй ночи, – сказала Хелен и направилась к себе в комнату.
По пути туда ей все казалось, что она чувствует взгляд Патрика на своей спине. Не оборачиваясь, она проскользнула в свой номер, рухнула на кровать и расплакалась. Сдерживать слезы уже было просто невозможно.
36. Вашингтон
– Что-то здесь не так!
Миллнер сидел с одной стороны конференц-стола, спиной к двери, Уэс Келлер, директор ФБР, и его заместитель Флоренс Вайола – с другой. После приземления в Национальном аэропорту Вашингтона имени Рональда Рейгана Миллнер сразу же из такси позвонил в штаб-квартиру и, несмотря на поздний час, попросил о встрече с Келлером в самом узком кругу. Он рассчитывал на то, что заместитель директора Вайола не будет при этом присутствовать, и надеялся, что Келлер поймет его намек. Каково же было его удивление, когда, войдя в конференц-зал, он увидел Флоренс, приветствующую его своей кисло-сладкой улыбкой. От него не укрылся агрессивный блеск в ее глазах.
– Конечно не так, если какие-то безумцы похищают американок и уродуют их! – вырвалось у Келлера.
Он был одним из самых старших чиновников в этой структуре. Его загорелое лицо избороздили глубокие морщины. Директор казался похожим на ковбоя и не славился особой чуткостью.
– Я имею в виду не это, я говорю о пчелах!
– О пчелах? – Вайола с удивлением взглянула на Миллнера.
– Он только что из Бразилии, летал туда разбираться с гибелью пчел во всем мире. Мы предполагаем, что это вирус.
– Вирус? – Вайола с отвращением поморщилась.