Я и сам не чувствовал достаточно сил, чтобы задавать ей те же вопросы. Я только включил зажигание, и, обогнув холм, мы въехали в Динадан.
* * *
Динадан представлял собой небольшую тесную деревеньку, где большинство домов было сложено из серовато-голубого камня, который в любую погоду выглядел по-зимнему холодно и неприветливо. Сами дома, достаточно узкие, чтобы казаться высокими, стояли бок о бок, чтобы сохранять как можно больше тепла. В тех местах, где главная улица делала изгибы, стояли кучки голых вязов, на фоне серого вечернего неба похожих на скелеты.
Складывалось впечатление, что с войны здесь почти ничего не изменилось - никто не думал подметать обочины и убирать оттуда штабеля бревен и пустые бочки из-под бензина, заделывать рытвины на дороге… Динадан занимали куда более важные проблемы: сначала - выжить, а потом разбогатеть. Чистота улиц считалась делом второстепенным, а кроме того, это могло привлечь внимание сборщиков налогов.
- М-да, никому и в голову не придет искать здесь известного бизнесмена, - покачал головой Харви.
У большой церкви я свернул налево, на боковую улочку, которая была едва ли многим шире нашего "ситроена", и, проехав ярдов пятьдесят, остановился у узкого трехэтажного дома с верандой и высоким крыльцом с потрескавшимися каменными ступенями. Под крыльцом копошилась стайка цыплят, а рядом из одной посудины с ними кормились две тощие серые кошки. Цыплята не обратили на меня внимания, зато кошки смерили такими взглядами, словно я намеревался отобрать у них ужин.
Я постоял у машины, закуривая сигарету и давая возможность обитателям дома как следует разглядеть меня. Минуту спустя дверь распахнулась, и на крыльце появилась толстуха в огромном фартуке.
- C'est Caneton! - завопила она, повернувшись к двери. - C'est Monsieur Caneton! - Вдруг она застыла, и улыбка исчезла с ее лица. - II n'y pas deja une autre guerre?
- Non, non, non. - Я помахал рукой и натянуто улыбнулся.
- Что она сказала? - спросила сзади мисс Джармен.
- Она спросила, не означает ли мое появление, что снова началась война. Боюсь, для этих людей мой приезд никогда не был хорошей новостью.
Мадам Мелье, переваливаясь, подошла ко мне и крепко обняла, чуть не сломав мне при этом кости:.несмотря на толщину, в ней не было и намека на рыхлость. Ее смуглое лицо было усеяно морщинами, а непокорные седые волосы стянуты в пучок на затылке. Отступив назад, она улыбнулась и внимательно оглядела меня своими бледно-серыми глазами.
Я тоже улыбнулся и начал объяснять: я больше не Канетон и уже не работаю на Ле Бейкер-стрит и Интеллидженс, я - это я, Льюис Кейн. С другой стороны, так получилось, что меня разыскивает полиция и мне нужно где-то переночевать.
Она восприняла все это абсолютно спокойно.
- Можете ей сказать, что я заплачу, - спокойно заявил Маганхард.
- Не говорите чепухи! - оборвал я его. - Либо она это сделает ради меня, либо нет. Если мы попытаемся все свести к сделке, то она заломит цену как в "Ритце", а утром сдаст нас полиции.
На верхней ступеньке показался сам Мелье: высокий, тощий и сутулый старик с вытянутой лысой головой, большими обвисшими усами и двухдневной щетиной. Его рубашка без воротника и бесформенные штаны, наверное, обошлись ему в пять франков, но вполне возможно, ему ничего не стоило в любой момент сунуть руку в карман и вытащить достаточно наличных, чтобы купить "ситроен".
Мадам ни о чем с ним не советовалась, как не делала этого и в те времена, когда мы использовали их дом в качестве укрытия. За дом отвечала она, а целые акры пастбищ и лесов на холме находились в ведении старого Мелье.
- Pour Caneton c'est normal, - наконец сказала она и повела нас в дом.
Я поморщился и последовал за ней. Судя по всему, тот факт, что я был в бегах, скрываясь от полиции, казался им обычным делом.
* * *
Войдя в гостиную, мы сразу сели за стол. Небольшая комната была теплой и светлой, а мебель, хоть и не соответствовала современным журнальным стандартам, была удобной. Если семейству Мелье хотелось на что-то потратить деньги, то на это они и тратили. Рядом с подцвеченной фотографией Жиля в толстой и богато украшенной серебряной рамке стоял радиоприемник, по количеству кнопок соперничавший с приборной панелью космического корабля. Это вновь заставило меня поморщиться, поскольку я считал Динадан деревней, где не читают газет, что скорее всего так и было. Сработал стереотип - во время войны здесь не было никаких радиоприемников. А с помощью этого суперсовременного транзистора они легко могли подслушать, о чем мы с Харви говорили на пляже в Кемпере.
Мадам подтвердила мои подозрения, кивнув в сторону Маганхарда.
- C'est Maganhard, n'est-ce pas?
Я кивнул, вовсе не чувствуя себя виноватым, что не сказал этого раньше, - в былые времена мы тоже никогда не обсуждали мои дела.
Критически оглядев его, она сказала:
- Il n'est pas un violeur - pas le type.
Я согласился, что Маганхард не похож на насильника, и добавил, что все дело дутое и состряпано его конкурентами. Она кивнула, поскольку знала, что бывает и такое, заметив при этом, что Маганхард выглядит неспособным не только на изнасилование, но и на что-либо другое в этой области.
Маганхард застыл как столб: он отлично понимал каждое слово.
Она захохотала и пошла к двери. Я крикнул ей вслед, что, если она не будет вести себя как следует, я пришлю его к ней после полуночи и тогда она сможет проверить это сама. От ее смеха чуть не задрожали стены.
- Мистер Кейн, я не выношу подобных разговоров, - чопорно заявил Маганхард.
- Что поделаешь, старина, уж в такой дом вы попали. - Я слишком устал, чтобы выслушивать еще и его претензии. - Впрочем, вы всегда можете отлично выспаться на улице под деревом.
На лице мисс Джармен застыло непроницаемое выражение, которому так хорошо учат в английских женских школах.
Харви мешком сидел на стуле, уныло разглядывая скатерть. Ему было совершенно все равно, о чем мы говорим - хоть об экономике на китайском.
Поскольку особых разговоров не предвиделось, я вышел следом за мадам Мелье и, выяснив, что местный гараж перешел от отца к сыну, отправился туда.
Молодой человек отлично меня помнил, чего нельзя было сказать обо мне: я с трудом вспомнил, что он тогда был слишком молод, чтобы воевать, и очень переживал по этому поводу. Теперь же он был просто счастлив, что и его помощь наконец пригодилась.
Я спросил, может ли он снабдить меня парой табличек с местными номерами, но не слишком профессионально сработанными - мне не хотелось, чтобы в случае нашей поимки на него вышла полиция. У него оказалась идея получше - почему бы мне не взять номера от его старого "ситроена-ID"? Они должны подойти.
Я сказал, что если нас сцапают, то уж тогда полиция заявится к нему наверняка. Он только усмехнулся: полиция его не волновала; в конце концов всегда можно сказать, что он оставил машину на улице и номера попросту украли. За всем этим явно проглядывала мысль, что великого Канетона поймать невозможно.
Конечно, это был приятный комплимент, но он был основан на представлениях обо мне, сложившихся у него в двенадцать лет, к тому же свидетельствовал о том, как мало он знает о Сюрте.
Его распирало от любопытства, но он не преминул показать, что знает старое правило Сопротивления - никогда не задавать лишних вопросов. Я ему так ничего и не сказал, а только с таинственным видом подмигнул и ушел.
Загнав "ситроен" Маганхарда за угол дома, где его не было видно с дороги, я поменял номера и поднялся в дом.
Мои попутчики уже наполовину прикончили толстое полено птичьего паштета, разрезанное пополам, чтобы подольше сохранить искусное украшение в виде птичьей головы на одной половине и хвоста - на другой. Голова чем-то напоминала дрозда, что меня вполне устраивало: я предпочитаю их есть, а не просыпаться от их воплей.
Отрезав себе приличный кусок, я сказал Харви:
- Я сменил номера на машине.
Он медленно поднял голову от тарелки.
- Вам не пересечь границу со старыми документами.
Я кивнул, продолжая жевать.
- Все равно нам ее не пересечь на этой машине. К этому времени пограничники уже будут знать номер.
- Что же тогда делать? - осведомился Маганхард.
- Вам бы следовало подумать об этом, когда вы на вашей проклятой яхте вошли в трехмильную зону, - огрызнулся я. - Что ж, если никто не разнюхает, что мы в Женеве, то, может быть, удастся взять там машину напрокат. К тому же всегда есть швейцарские железные дороги.
- Я предпочитаю на машине, - глухо сказал Харви.
Я кивнул. Для выполнения возложенной на него задачи поезда были и впрямь не самым подходящим местом - слишком много свидетелей.
Вошла мадам Мелье и, взяв со стола бутылку красного, налила мне. У Маганхарда и девушки стаканы были уже наполнены, а Харви пил воду. Кивнув в его сторону, она недоуменно пожала плечами.
- Americain, - коротко ответил я, словно это можно было принять за объяснение.
Она снова кивнула и повернула бутылку этикеткой ко мне.
- "Пинель", да?
Мадам понимающе усмехнулась и, покачивая бедрами, вышла из комнаты, унося остатки паштета.
- У этого вина есть какие-то особенности? - спросила мисс Джармен.
- В каком-то смысле - да, - согласился я. - Семья, которая его делает. Их замок считался еще одним "надежным местом" на этой же дороге. Это недалеко отсюда, на другом берегу Роны.
Я посмотрел на закрытую кухонную дверь. Я и не догадывался, что старухе известно про этот замок, но после войны такие вещи можно было рассказывать открыто. Тем не менее это не объясняло, почему она так хитро улыбалась. Должно быть, она слышала, что я оставался в том замке не только потому, что там было "надежно" - имелась и более приятная причина. Неужели и об этом тоже говорили?
- А вино-то хуже, чем его пытаются представить, - заметил Маганхард.
Я кивнул. Он был прав, но в Пинеле прекрасно знали, что делают. Нельзя повышать цены на вино, пока не найдется кто-нибудь, кому оно понравится.
Вскоре мадам вернулась с огромным глиняным подносом с касуле - рагу из гусятины, фасоли, баранины и еще Бог знает чего, которое она скорее всего начала готовить в сентябре и теперь будет продолжать с добавками до конца мая.
Харви съел пару вилок, достал из кармана две таблетки и, проглотив их, встал.
- Мне надо поспать. - Он посмотрел на Маганхарда. - Мне будет очень жаль, если вас за это время пристрелят.
Я-то знал, что ему требовался не столько сон, сколько хорошая выпивка, но пусть уж лучше он будет утром вялым от транквилизаторов, чем уставшим после бессонной ночи, проведенной в борьбе с безудержной жаждой.
Мадам в очередной раз пожала плечами и увела его наверх.
* * *
После обеда Маганхард решил, что пора связаться с Лихтенштейном, да и я вспомнил, что обещал позвонить Мерлену. Мадам заверила нас, что в доме мэра есть "совершенно надежный" телефон, причем сказала это так уверенно, что я пришел к выводу, что мэр должен Мелье, и немало.
Маганхард заявил, что не может раскрывать мне информацию, которую Мерлен должен передать в Лихтенштейн. Честно говоря, я не горел желанием звонить в Лихтенштейн по прямой линии, но поскольку целью всего путешествия было спасти бизнес Маганхарда, то спорить с этим было трудно. Звонить в дом мэра мы пошли вместе с мисс Джармен - разумеется, сам Маганхард не вел подобных переговоров.
Продиктовав телефонистке номер, она повернулась ко мне.
- Когда мы будем в Лихтенштейне? Мне надо сообщить время.
- Если повезет, то завтра вечером.
- Насколько повезет?
- Основательно. Если они перекрыли границу, то, возможно, нам придется дожидаться темноты.
Она озабоченно нахмурилась.
- Если к сегодняшнему вечеру нас не поймают, то не решат ли они, что упустили нас окончательно?
- У вас неправильное представление об образе мыслей полицейских, - покачал я головой. - Если они нас не поймают, то решат, что мы еще и не пытались перейти границу. К несчастью, они будут правы.
В этот момент нас соединили с Лихтенштейном, и я отошел, чтобы поболтать с мэром.
Глава 11
На следующее утро в половине восьмого мы сидели в гостиной с мадам Мелье и мисс Джармен и пили черный кофе. Нельзя сказать, что теперь жизнь казалась прекрасной, но у меня по крайней мере было чувство, что рано или поздно все будет в порядке. Поговорив по телефону с Мерленом, я еще час просидел с Мелье за бутылкой, вспоминая старые добрые времена и расспрашивая про общих знакомых. О Жиле мы не говорили.
Мелье вошел в дом откуда-то с улицы, хлопнул меня по плечу и сказал мадам несколько слов, смысл которых я не успел уловить. Она повернулась ко мне и поцеловала в щеку.
От этого я проснулся окончательно.
- Mais… pourquoi? - начал я.
- Мне кажется, это из-за цветов, - сказала девушка. - Помните те дикие нарциссы, которые вы вчера вечером положили на могилу их сына? Наверное, он их заметил.
- Я? А, так вот что вы делали, когда я потерял вас из виду.
Улыбнувшись мадам, я небрежно пожал плечами. Она обозвала меня англичанином и вышла, Мелье - следом за ней.
- Спасибо, - улыбнулся я мисс Джармен. - Наверное, мне самому стоило об этом подумать.
- Англичане никогда не думают о цветах. Впрочем, по-моему, этот жест вполне соответствовал бы вашему характеру. Сначала я даже удивилась почему вы рассчитываете, что они нас приютят? Ведь это вы втянули их сына в дело, в котором его убили. - Она отхлебнула кофе. - Но потом, когда вы сказали, что довезли оружие до Лиона, я поняла - никто ведь не мешал вам выбросить труп из машины… А вы везли его с собой до Лиона, а потом еще и обратно. Наверное, вы очень рисковали. Теперь я понимаю, почему они вас так любят.
Мадам принесла кофе, а Мелье, сходив в соседнюю комнату, вернулся с бутылкой и плеснул коньяка в мою чашку. Я попытался возразить, но тщетно, и, пока я пил, они стояли рядом, с улыбкой наблюдая за мной. Что ж, бывают способы начать день и похуже.
В гостиную спустились Харви и Маганхард. Вид у них был не слишком жизнерадостный, но, во всяком случае, оба твердо держались на ногах. Когда они узнали, что им придется ночевать в одной комнате, то поначалу запротестовали, но мадам совершенно недвусмысленно дала им понять, что они здесь только потому, что со мной. По той же причине мне досталась отдельная комната. Что ж, вполне логично.
- Вы дозвонились Мерлену? - спросил Харви, наливая себе кофе.
- Да. - Я внимательно посмотрел на него. Выглядел он подавленным и каким-то заторможенным, но его рука с чашкой не дрожала.
- И что он сказал?
- Что постарается сегодня вечером приехать в Женеву на поезде "Симплон - Ориент". Если мы окажемся у границы без машины, он постарается придумать, как переправить нас в Швейцарию. Его присутствие может нам пригодиться.
Харви нахмурился, глядя в чашку.
- Но он может представлять опасность - если за ним будет следить полиция.
- Верно, - кивнул я. - Но он может и увести их подальше от нас. Ведь нам вовсе не обязательно вступать с ним в контакт.
Маганхард резко вскинул голову.
- Месье Мерлен должен быть со мной в Лихтенштейне!
Я с сомнением покачал головой. Когда придет время, я сам решу, как действовать: в конце концов мы всегда сможем позвонить Мерлену, когда достаточно далеко отъедем от Женевы, а уж он сам вполне сможет добраться до Лихтенштейна - два часа самолетом до Цюриха, а оттуда на поезде или на взятой напрокат машине.
- Я готов, - сказал Маганхард. Это прозвучало как приказ.
* * *
Уехать от четы Мелье оказалось несложно. Они всегда знали меня как человека, который если говорит, что ему пора, то так оно и есть, поэтому не думали уговаривать нас задержаться подольше. В четверть девятого мы выехали из Динадана.
Сунув револьвер в кобуру на лодыжке, Харви принялся изучать карту.
- До Роны около семидесяти километров. Где будем переправляться?
- Скорее всего в Ле-Пузене.
- Большая река, - хмуро пробормотал он. - Они могут перекрыть все мосты.
- Надеюсь, они решат, что мы будем переправляться к северу от Лиона. Мерлен сказал, что послал телеграмму на яхту, так что полиция наверняка думает, что мы едем из Парижа. А между Ле-Пузеном и Лионом как минимум десять мостов.
В ответ Харви буркнул что-то неразборчивое.
- Мистер Кейн, как вы считаете, полиции многое известно? - подавшись вперед, спросил Маганхард.
- Ну… - я попытался сообразить. - Им известно, что мы во Франции. Они знают, что нас четверо: скорее всего команда яхты выложила все подчистую. Полиция может пригрозить, что завернет гайки покрепче и ни один из морячков не найдет работы во Франции. Значит, они знают о вас и мисс Джармен, но описать нас с Харви вряд ли смогут. Во всяком случае, на берегу они не могли разглядеть нас как следует. Вот, пожалуй, и все, не считая телеграммы.
- А как же тот человек, с которым вы схватились в Type? - вмешалась мисс Джармен. - Разве они о нем не узнают?
- Нет, - уверенно сказал Харви. - Его дружки должны были отвезти его к какому-нибудь врачу, который умеет держать язык за зубами. Как бы они объяснили фараонам, почему его ранили?
- Надеюсь, вы правы, - тоскливо сказал Маганхард.
- Господи, единственное, что от меня требуется, это все время быть правым, - отрезал я. - А полиции достаточно не ошибиться только один раз.
Харви криво усмехнулся.
- Приятель, вся ваша беда в том, что вы не получаете удовольствия от поездки.
Я сверкнул на него глазами, но, подумав, решил не обращать внимания на подобные замечания.
Несколько километров мы ехали через густой сосновый лес. Вдоль обочин громоздились недавно срубленные деревья, похожие на огромные ощипанные аспарагусы. Потом дорога, петляя, пошла в гору, поднимаясь к самому краю центрального плато, прежде чем нырнуть в долину Роны.
Местность становилась все более холмистой, и вскоре фермы перестали попадаться. Вершины холмов уже представляли собой голые серые скалы, склоны которых были усыпаны нагромождениями из обломков камней, порой удерживаемых на месте только несколькими кустами или пучками жесткой травы.