Они вошли в темноту смотрового зала Планетария. По темному куполу медленно плыли звезды. В центре помещения таинственно мерцал и едва заметно поворачивался Большой аппарат, похожий на какую-нибудь таинственную межпланетную станцию. Неприятный гнусавый голос что-то рассказывал о строении мирозданья.
Пришедшие осторожно, стараясь не шуметь, опустились в крайние кресла. Здесь было жарко и поэтому директор туристической фирмы расстегнул и распахнул свое пальто. И продолжал внимательно слушать. Идея его и в самом деле захватила.
- Вы смотрите, смотрите, - зашептал на ухо Евгению Алексеевичу Валентин, обращая внимание собеседника на густую россыпь точек, перечеркивающую купол. - Вот он, этот астероидный пояс… Вы только представьте себе вот этот зал, и прямо здесь проходит аукцион по продаже имен любому из астероидов. На выбор: по весу, по объему, по альбедо, то есть по отражающей способности… Рекламу сделать поярче, на радио, на телевидении, в газетах… "Купи себе звезду!".. Звучит?
Предложи Валентин такую авантюру тому же Ваське Ряднову или Барабасу - рассмеялись бы они и послали его по известному адресу. Однако Евгений Алексеевич - человек иного склада. Он был в восторге.
- И что для этого нужно сделать?
- Главное сейчас состояло только в том, чтобы вы увидели их, эти звезды, - непонятно ответил Валентин.
Евгений Алексеевич не успел отреагировать на то, что голос его искусителя резко изменился. Потому что Валентин вдруг резко и сильно, до упора, снизу вверх, в левое подреберье, вонзил в тело жертвы длинный, до остроты шила заточенный стальной пруток. Евгений Алексеевич, не успев сообразить, что произошло, захрипел, задергался, оползая с сиденья на задрапированный пол. Что же касается Валентина, то он после удара быстро поднялся и вышел из зала. В полукресле, где он сидел, остался белеть лишь кусочек бумаги, прикрепленный скотчем к подлокотнику.
Теперь, пока не начался переполох, нужно быстро уходить. Как говорится, "делать ноги". Благо, выход из Планетария с другой стороны, а не там, где находится вход.
Валентин быстро прошел по площадке, миновал дверь, сбежал по лестнице и оказался сбоку здания, вне видимости от стеклянного фасада, где должны были маячить телохранители. Он не пошел в сторону Садового кольца, мимо череды богов - символов планет Солнечной системы, стоящих вдоль дорожки. Валентин вместо этого повернул направо, обогнул постройки Планетария и вышел на относительно сухую тропинку, ведущую к пролому в заборе, которую проделали и потом оставили ремонтные рабочие. Пролез в дыру и оказался в одном из дальних уголков зоопарка. Здесь он уже дорожку знал хорошо. Даже если паника уже поднялась, даже если мордовороты уже мечутся повсюду, разыскивая его, теперь он вне их досягаемости.
Четвертое пророчество сбылось.
…Антон Валерьевич сам не знал, почему он обернулся. Просто что-то подтолкнуло.
От двери в его сторону направлялся Капелька. Значит, опять к телефону. Тоха почувствовал, как внутри у него что-то сжалось, как мгновенно вспотели ладони.
- Что случилось? - спросил он, выбравшись ему навстречу в проход.
- Вас к телефону, - подтвердил догадку своего шефа телохранитель.
- Кто?
- Мужчина какой-то, - четко и конкретно докладывал Капелька. - Не представился. Но сказал, что вышел на вас по поручению Жеки.
Что ж, Жека мужик серьезный, по пустякам выдергивать его с заседания не станет. Да и рекомендовать обращаться к нему кому не попадя не станет.
- Ясно. А чего ему надо?
- Не сказал.
Тоха решительно направился из зала.
- Да, - бросил он в трубку.
- Горе, горе, горе живущим! - послышался в трубке заунывный голос.
- Что?
- Да так, к слову… - теперь голос был уже вполне обыкновенный. - Ты ведь давно ищешь со мной контакт, Тоха. Правда же?
Антон Валерьевич не любил загадок. Да и кто, по большому счету, от них в восторге?
- А кто это? - недовольно поинтересовался он, со страхом ожидая ответ.
И услышал в ответ именно то, чего боялся и в то же время жаждал:
- Я Валентин.
Тоха почувствовал, что у него опять задергался левый глаз.
- Чего ты хочешь?
Собеседник не стал себя упрашивать, заговорил сразу и конкретно.
- Я хочу тебя известить о трех вещах. Первое: появилась "четверка", тебе вот-вот о ней сообщат, так что карточку я тебе в этот раз высылать не буду. Второе: это все опять моих рук дело. И третье: продолжение следует. Вот и все, что я хотел сообщить. Усвоил?
- Погоди! - забыв о том, что его могут услышать, что его могут подслушивать, воскликнул Тоха. - Кто ты? Чего ты вообще от меня хочешь?
- Об этом ты узнаешь, когда придет твое время.
В трубке загудели короткие гудки отбоя.
- Алло, алло! - не успев среагировав на них, крикнул Антон Валерьевич.
Потом опустил трубку в гнездо. Значит, предчувствие его не обмануло. Значит, и в самом деле охота идет если и не на него лично, то во всяком случае на его людей. Почему? Кто заказчик? Кому и в чем он и его команда перешли дорогу? Знать бы…
Телефон мягко прогудел. Еще не сняв трубку, депутат уже знал, что именно он услышит.
- Да, - потухшим голосом сказал он.
- Антон Валерьевич? - уточнил Самусь.
Предчувствия оправдывались.
- Да.
- У нас проблемы.
- Я уже знаю…
Выслушивать второй раз одну и ту же неприятность не хотелось.
- Вот как? - искренне удивился Самусь. - Откуда?
- Валентин позвонил и сообщил, - нехотя отозвался Антон Валерьевич.
- Кто? - думая, что ослышался или что-то недопонял, переспросил помощник.
- Валентин, - раздраженно повторил депутат. - Сам лично. Позвонил, вызвал меня из зала и сообщил.
Самусь присвистнул. Его трудно привести в изумление. Но тут…
- Это надо обдумать, - вполголоса проговорил он.
- Вот ты и обдумай! А я буду действовать по своим каналам!
- Правильно, - быстро согласился Самусь, опасаясь, что если он попытается возражать, Тоха попросту швырнет в раздражении трубку. - Действуй! Только горячку не пори, обдумай все хорошо.
- Ладно. Пока. До вечера… Погоди! - вдруг вспомнил Тоха, что не спросил самое важное. - А кто персонально, я не спросил, нас покинул.
- Я думал ты знаешь…
- Этого не знаю.
- Жека.
Антон Валерьевич грубо выматерился. Евгений Алексеевич ему нравился. Поэтому хотелось тут же начать действовать. Но депутат-мафиози умел удержать себя от необдуманных поступков. Сейчас больше всего хотелось позвонить Игорьку и обматерить его, за то, что он до сих пор так и не нашел этого чертового убийцу.
Однако он тут же одернул себя. В конце концов, судя по всему, этот таинственный Валентин только исполнитель, охотник со своими причудами. За ним кто-то стоит. Не может не стоять! Кто-то, кто хочет зачем-то лишить его, Тоху, равновесия. Сделать так, чтобы он, Тоха, совершил какую-то ошибку. Его, Тоху, хотят подставить. Зачем-то это кому-то надо. Не убить его - убить можно любого человека, как его ни охраняй - а подтолкнуть к каким-то конкретным действиям или же конкретным решениям. Каким? Кому это нужно? Кому это выгодно?..
Был бы жив Самойлов, Тоха не сомневался бы, откуда дует ветер. Но тот погиб - сгорел во время пожара в каком-то притоне вместе со своими любовницей и ближайшими помощниками, причем, все были застрелены из одного пистолета… Странная смерть, даже непонятно, кто ж это так подсуетился… Неужто и тот пожар - тоже дело рук все того же Валентина?..
Хотя нет, вряд ли, потому что тогда придется придумывать еще более сложную комбинацию, отыскивая того, кто был бы заинтересован в "наезде" и на Самойлова, и на него, Тоху… Во всяком случае, с гибелью Самойлова у Тохи вообще не осталось столь явных и столь могущественных врагов. Разве что Полковник… Но с тем-то им вообще делить нечего…
Нет, пусть Игорек форсированно занимается поисками Валентина. Это ему по зубам. И то, что он не нашел его до сих пор, говорит лишь об одном: что киллер очень умел и умен, что он умеет готовить акции и исполняет свое дело безукоризненно. Ну а ему лично, Антону Валерьевичу, вместе с Самусем, нужно подумать об ином: кто может стоять за этим Валентином, что нужно этому заказчику и можно ли с ним договориться. Потому что сама по себе поимка Валентина не устранит первопричину объявленной охоты.
Кстати, нужно еще обдумать, кто может стать следующей жертвой. Как он там сказал, этот ублюдок? "Горе живущим…" Где-то он уже слышал эти слова. Что-то из классики? "И живые позавидуют мертвым…" Это, кажется, из Вальтера Скотта… Хотя нет, это из Стивенсона… Может, и "горе живущим" оттуда же?.. Думай, Тоха, думай, пока не поздно!
Тоха - Крутицкий - Индикатор - Вадим
Машина остановилась перед светофором. Сквозь прозрачную перегородку, отделяющую собеседников от водителя, было видно, как перед самым бампером автомобиля туго струится поперечный автомобильный поток.
"Вот он, облик современного власть и деньги предержащего нувориша, - невольно подумал Крутицкий. У них, у богатеев, нынче не то что за шик - просто за норму считается выпереться на пешеходный переход, пересечь линию "Стоп" перед перекрестком или, скажем, перед железнодорожным переездом. И при этом они, эти так называемые "новые русские", убеждены в полнейшей своей безнаказанности, ибо ГИБДД их, "крутых", за подобные нарушения ПДД не наказывает, а дежурящие на желдор-переездах бабульки и дедульки с могучими "иномарками", которые огибают шлагбаум и тормозят в миллиметрах от несущегося экспресса или ползущего товарняка, связываться просто-напросто боятся. Времечко же у нас такое, что простого нищего легче оштрафовать, чем обожравшегося богатея, у которого, согласно известной шутке, деньги даже куры, подлые, не клюют.
Ну а ты-то сам, - справедливости ради прошелся по себе Крутицкий, ты-то сам разве не подыгрываешь им же? Ты-то сам разве не приложил руку к тому, чтобы такой образ жизни стал возможным?"
Подумал - и спросил совсем иное, то, ради чего и сидел в этой машине:
- Значит, "горе живущим"?
Тоха ответил тут же, он ждал подобных уточняющих вопросов.
- Не совсем так, - поправил он. - Он повторил, если не ошибаюсь, три раза: "Горе, горе, горе живущим".
- Что ж…
Игорь Дмитриевич задумчиво поскреб щетинистый подбородок. Он был в полной растерянности. Ситуация развивалась совершенно непонятно. И не укладывалась в объяснимые рамки.
В то же время Антон Валерьевич глядел на него с нескрываемой надеждой. Как будто ждал, что друг детства сейчас воскликнет "Эврика!", откроет дверь, пока автомобиль не дождался заветную стрелочку направо, и скажет: "А ну, подать сюда Ляпкина-Тяпкина!"…
- Даже не знаю, что тебе и сказать, Антон, - вместо этого серьезно проговорил Крутицкий. - Только одно утешает: каждый такой случай дает дополнительную информацию…
- Должен признаться, слабое утешение, - разочарованно проворчал депутат.
Машина наконец сорвалась с места и, вывернув с Садового кольца на Цветной бульвар, тотчас уперлась в хвост исполинской "пробки", которая, надо думать, голову имела аж на Трубной. А то и дальше, на Неглинной, если даже не на Кузнецком мосту… До чего же столица, и особенно центр, сейчас перегружена легковым, да и не только легковым, транспортом!..
- Понимаю… - между тем согласился с репликой собеседника Игорь Дмитриевич. И тут же перевел разговор на очень важную для него тему: - Ты мне лучше вот что скажи, Антон. Только откровенно… Я так понимаю, что все убитые - твои люди?
Антон Валерьевич сделал вид, что отвлекся на проезжающий мимо "джип", отвел глаза в сторону.
- Не совсем так, - промямлил он, упорно изучая застывшую рядом чужую машину.
- То есть? - Крутицкий был как никогда прямолинеен и настойчив.
"Пробка" чуть продвинулась вперед и "джип", рванув вперед и подрезая угол, оказался впереди. Тоха нехотя отвернулся от окна, однако и на приятеля старался не смотреть.
- То есть?.. - нехотя начал он раскрываться. - Как бы тебе все попроще объяснить, дружище… Понимаешь, Игорек, у меня есть несколько непосредственных официальных помощников, которые работают исключительно на меня. Я им, естественно, доверяю, и я за них, соответственно, отвечаю. А они уже при необходимости контактируют с кем-то еще, кого я чаще всего не знаю и которые обычно не знают о моем существовании, нанимают дополнительные силы для выполнения тех или иных задач.
Машина подалась еще немного вперед. Справа проплыл самый дорогой, безумно дорогой московский рынок - Центральный. Наверное, он создан специально для иностранцев и "новых русских" всех национальностей. Что ж, такой, наверное, тоже нужен столице…
- Понятно. Вассал моего вассала - не мой вассал, - задумчиво прокомментировал слова депутата от криминала Крутицкий.
- Что? - не понял тот.
- Да так, к слову пришлось, - пояснил Игорь Дмитриевич. - Закон взаимоотношений в феодальном обществе: вассал, то есть иерархический подчиненный, моего вассала - не мой вассал… То есть подчиненный моего подчиненного - не мой подчиненный… Только ты, Тоха, не уходи от ответа. Я у тебя четко спросил: знал ли ты лично убитых и являются ли они твоими людьми?
Возможности для маневра словами больше не было.
- Да я не ухожу, Игорек. Просто на твой вопрос нет однозначного ответа, - все же попытался еще немного подпустить туману Тоха, которому очень не хотелось даже в такой ситуации признаваться в своих контактах, пусть и через посредников, с Быком. - Ваську-Рядчика и Жеку… Ну, этого, Евгения Алексеевича из "Плутон-Евро-тура"… Я и в самом деле их знал, мы с ними имели некоторые общие дела. Васька накануне своей гибели даже советовался со мной, стоит ли принимать предложение этого Валентина, - признался на всякий случай Антон Валерьевич в эпизоде, который ему, скорее всего, ничем не грозил.
Сейчас было не до того, чтобы скрывать что-то второстепенное. Как выпутываться из ситуации, прикинул он, будем думать потом - сейчас главное уйти из-под острия, которое нацелил таинственный киллер на него.
- И что ты посоветовал?
- Да ничего, - совершенно искренне признался Тоха. - Сказал, что в серьезных делах каждый должен принимать решение только сам, чтобы потом других не винить в собственной неудаче… Сказал, что каждый умирает в одиночку… Надо ж, как в воду глядел…
- А в чем оно все-таки состояло, это предложение? - небрежно поинтересовался Крутицкий.
Теперь он смотрел в окно машины, любуясь медленно, рывками, продвигающимся слева рядом черных, по времени года, деревьев.
- Да так, - нехотя процедил сквозь зубы Тоха. - Сейчас-то ясно, что он лапшу вешал… Понимаешь, Игорек, все это херня, на которую наплевать и в пыли ее растереть. Главное в другом: он, этот самый Валентин, или как его еще, четко знает, кого на чем и как купить. Он, знаешь ли, все просчитывает, все предусматривает, все предугадывает… Это как Абдулов в фильме "Гений"… Ваське он посулил пятьсот процентов дохода за две недели - а тот, дурак, от жадности на подобный доход и клюнул. Как он Жеку заманил в Планетарий - ума не приложу. Но, знаешь, что интересно: меня туда он никак не заманил бы, Ваську или еще кого - тоже. А то, что Жека клюнулся именно на Планетарий и поперся на звезды смотреть - меня не удивляет… С наркоманом этим - ты понимаешь, надо ж было так все продумать, чтобы пакетики подменить, да еще и такую дезу через вторые-третьи руки подпустить, чтобы не один придурок гробанулся, а сразу много придурков… И киллера того на стройку как-то ведь заманил… Нет, он умный, бестия, очень умный!
- Ну, что умный, в том спору нет, - согласился Игорь Дмитриевич. - Только ведь, Тоха, и он, скорее всего, не киношный гений, вполне возможно, он в чем-то уже прокололся, только мы, да и ты тоже, пока не вычислили, в чем именно… Ну а ты не шерстил свою команду, может, это кто из ваших резвится? Сам же говорил, что он подозрительно хорошо обо всем осведомлен…
К его удивлению, Тоха не воспринял это предположение в штыки. В замешательстве пожал плечами. Чувствовалось, что об этом он уже думал, причем, думал неоднократно.
- Напрочь исключать такой вариант, конечно, не стоит, - проговорил бизнесмен. Однако счел нужным добавить: - Хотя я, признаться, сомневаюсь.
Крутицкий отреагировал мгновенно. Иной раз именно такие оговорки дают ключ в руки следствию.
- Почему? - спросил он.
В данном случае его расчет не оправдался.
- Посуди сам, - спокойно и раздумчиво начал излагать свои соображения Тоха. - Свой перевертыш такими выкрутасами заниматься не стал бы. Он бы наоборот сделал все, чтобы эти убийства были как можно более обезличены. Согласен? А тут явно какая-то цель преследуется. Вот только какая? Знать бы, черт его побери!
Куритицкий хмыкнул:
- Если бы знать, какая цель преследуется, и вычислить, кому это выгодно, было бы несложно.
Они помолчали.
Антон Валерьевич был явно напуган происходящим. Обозначился бы явный враг, было б куда проще: можно было бы или договориться с ним, или предпринять ответные адекватные меры. Было бы открытое явное нападение, можно было б защищаться, принимать какие-то контрмеры. А так, лупить по площадям вслепую…
У Игоря Дмитриевича настроение было иное. Если сначала он откровенно желал как-нибудь избавиться от этого дела, то теперь в нем проснулся настоящий охотничий азарт. То, что идет охота конкретно на команду Тохи, на него лично, перед собой не стоило лицемерить, мало волновало. А вот то, что все эти пронумерованные карточки - вызов лично ему, Игорю Дмитриевичу Крутицкому, его отделу, всей правоохранительной системе, сомнения не вызывало. Как Шарапов в свое время спрашивал: зачем, мол, банда везде свою метку в виде черной кошки оставляет?.. Так и здесь: его лично, профессионала, Игоря Дмитриевича Крутицкого, всерьез заинтересовало, что означают эти карточки, которые оставляет на месте преступления таинственный киллер.
А это уже само по себе немало значит - уязвленная гордость профессионала!