- Ладно, Тоха, будем думать, - решительно сказал Крутицкий. - Будем искать… А ты вот что. Во-первых, предупреди всех своих, что как только кто-то из них получит какое-то необычное предложение, пусть тут же сообщит тебе. Ну а ты, естественно, проинформируй меня… Второе: любое упоминание имени Валентин, хотя скорее всего это, так сказать, рабочий псевдоним, тем не менее, любое упоминание имени Валентин в присутствии любого из твоих подручных должно быть тут же известно тебе. Пусть в десяти случаях, в ста это будет лишней тревогой - но на сто восемьдесят первый раз, глядишь, что-то, да прорежется… И еще вот что. Пусть твои ребята подумают, прикинут, повспоминают, может, кто-то раньше пересекался с кем-то по имени Валентин… Понимаешь, этот человек так хорошо знает тебя и твоих людей, что это не может быть случайным…
- Понял, - уныло согласился Антон Валерьевич. - Держи меня в курсе.
- А ты меня.
Депутат нажал клавишу и произнес:
- Останови у ближайшего метро.
Такой вариант устраивал и Крутицкого. Лишний раз демонстрировать перед коллегами свои контакты с этим человеком, который явно замешан в темных делишках и вокруг которого происходят таинственные события, ему никак не хотелось.
Уже стоя в вагоне метро, он раз за разом прокручивал в голове всю полученную информацию. А она напоминала ссыпанную в коробку горстку разрозненных кусочков разноцветной детской мозаики, которые необходимо уложить в общую картинку, не имея перед собой чертежа. Невероятно сложная задача. А главное: никак не вырисуется, не обозначится некая зацепка, за которую можно было бы ухватиться и вытащить всю цепь. Все эти убийства выглядели невероятно разрозненными - их объединяло только наличие на месте преступлений карточек-близнецов, разнящихся лишь по номерам… Любопытно, кстати, сколько их всего планируется, этих номеров? Почему-то подумалось, что семь или двенадцать - коль уж прослеживается система, то она, как правило, опирается на некое священное число…
Впрочем, гадание - дело второ-, если не пятистепенное. Куда важнее факты.
Допрос свидетелей по делу об убийстве директора туристической фирмы практически ничего не дал. Телохранители рассказали только, что их не пропустили в вестибюль Планетария и что их, покойный уже, шеф велел им дожидаться его у входа. О чем таинственный собеседник разговаривал с их директором, они не слышали. Заметили только, что те, еще будучи на улице, несколько раз смотрели вверх, словно обсуждали перспективу покупки Планетария - хотя это, конечно, чушь и ерунда. Телохранители так и стояли у входа, пока не увидели, что внутри засуетились люди… Расстроенная и перепуганная бабулька на входе рассказала, что к ней подошел некий молодой человек, сказал, что является не то брокером, не то дистебьютером, не то менеджером (с нынешней терминологией у нее, как и у многих других жителей страны, были явные проблемы) некой фирмы и что их фирма желает разместить у них в фойе Планетария какой-то свой коммерческий (она так и сказала) заказ, однако официально они пока не хотят обращаться к начальству и потому этот приятный обходительный парень попросил у нее, у бабульки на входе, разрешения просто пройтись по вестибюлю и посмотреть, что и где здесь расположено. Билеты на двух человек он купил и отдал ей заранее. Поколебавшись, призналась она в ответ на суровый вопрос следователя, что получила и кое-что "сверху", чтобы пропустить людей, даже если они придут во время сеанса. Когда ей предъявили фоторобот Валентина, составленный с помощью Коляна Мохнача, она честно сказала, что не может дать однозначный ответ, тот ли человек изображен… Дежурная по залу показала, что была, конечно, не в восторге от того, что кто-то вошел в зал во время сеанса, однако особого внимания на опоздавших зрителей не обратила, такое тут бывает, как и на любых других зрелищных мероприятиях. Точно так же позднее она не сразу отреагировала на какой-то хрип, который раздался из зала, решив, что это в темноте, убаюканный монотонным рассказом о космических явлениях, заснул кто-то из посетителей - такие случаи тут тоже бывают. Лишь через некоторое время что-то привлекло ее внимание и она подошла к мужчине, который сидел на кресле, неестественно завалившись на подлокотник. Только поняв, что он мертв, дежурная и подняла тревогу… Секретарша туристической фирмы знала еще меньше. Она, по ее словам, просто передала директору, что с ним кто-то хочет поговорить, ссылаясь при этом на некого неведомого ей Семена Борисовича… Ну а Семенов Борисовичей в Москве слишком много, чтобы каждого из них опрашивать, знаком ли он с неким Жекой и кому мог дать рекомендации для контакта с ним.
Нет, судя по всему, этот путь тоже тупиковый. Круг замкнулся. Но за что же тогда тут уцепиться?
Придя в кабинет, Крутицкий тотчас вызвал к себе Ингибарова и Вострецова. Ответил Ингибаров. Он сказал, что Вадим на выезде, и как только он появится, они вместе придут к начальнику.
Они и предстали пред светлы очи руководителя вдвоем.
- Ну что у вас по нашему делу? - первым делом поинтересовался начальник.
Впрочем, доклады слушал не слишком внимательно, с ходу уловив главное: никаких новых зацепок ни у одного, ни у другого нет. Тогда начал сам.
- Значится, так, ребятки, - говорил он, прохаживаясь вдоль стены. - Мы с вами таким образом, без системы, будем тыкаться еще бесконечно долго, ничего не узнав и ни до чего не докапываясь. На мой взгляд, чтобы сдвинуться с мертвой точки, нужно определиться вот в каком вопросе. Насколько мы с вами знаем, этот самый Валентин практически каждого из тех, кто становится его жертвой, умеет подловить на чем-то личном, только ему присущем обстоятельстве. Вывод? Вывод очевиден: человек, которого мы знаем, как Валентина, очень хорошо знает каждого из своих клиентов, хорошо знает окружение… - Игорь Дмитриевич на мгновение запнулся, однако тут же нашелся, - окружение каждого человека, которого он заманивал в западню. Между тем подчеркивать эту свою осведомленность у него, по логике, нет нужды. Значит, данное предположение, скорее всего, не является правильным. Но как связать эти два фактора: доскональное знание жертвы и то, что он вряд ли входит в окружение… - снова секундная заминка, - в окружение этой жертвы?.. Вот я и подумал, братцы мои: если мы с вами докопаемся до этого секрета, мы выйдем и на преступника. Потому предлагаю с вами попытаться предпринять тактику мозгового штурма. Давайте высказывать идеи, самые нелепые, самые глупые, самые невероятные… У кого что придет в голову? Начали!
Первым начал Вадим. Он и дальше продолжал говорить, принимать возражения или пытался спорить с ними, в то время, как Ингибаров упорно молчал, внимательно слушая и формируя свою идею.
- Хотя вы говорите, что это нереально, Валентин все-таки может оказаться членом этой команды, - предположил Вострецов.
- Это исключено, - тут же возразил начальник без малейшей тени раздражения. - Прежде всего потому, что этот Валентин неоднократно показывался на глаза людям, работавшим на потенциальных жертв и всякий раз не боялся быть узнанным. Дальше.
- Он имеет осведомителя в числе тех костоломов, которые работают на большого босса, в подчинении которого работали все убитые, и этот неведомый кто-то регулярно обеспечивает его информацией.
- Не исключено, теплее. Но в таком случае нужно ответить на два дополнительных вопроса. Первый: зачем было совершать все эти убийства так сложно? И второй: зачем подчеркивать свою осведомленность?.. И, кстати, главный вопрос: кто заказчик?.. Вряд ли это перспективная идея. Но принимаем ее, только отодвигаем на второй план. Что еще?
Вадим и сам понимал, что именно этот ответ на данное его предположение будет наиболее вероятным. И априори признавал его правоту. Потому попытался повернуть ход рассуждений в другую сторону.
- Валентин поставил подслушивающие устройства людям, которых он наметил в жертвы и таким образом многое о них знает.
- Думал, - согласно кивнул Крутицкий. - Вряд ли. Прежде всего, сколько же ему потребовалось подслушивающих устройств? Как их установить? Значит, он должен быть вхож в кабинеты, а его, опять же не узнали. Что еще?
Вадим выдвинул следующую версию:
- Может, он еще как-то подслушивает тех, кого он наметил в жертву?
- Может, - не стал спорить Игорь Дмитриевич. - Очень может быть. Современные средства подслушивания такое позволяют… Но как, по-твоему, действовал Валентин?
Тут-то и проявился Ингибаров. Он произнес только одну фразу:
- Телефонная станция.
Вадим с недоумением уставился на непосредственного начальника. Хотел было что-то спросить или возразить, но только открыл рот и тут же захлопнул его. Крутицкий замер у окна, повернув голову в сторону подчиненного, быстро прокручивая в голове услышанное.
- Оригинально, - в раздумье проговорил он. - В самом деле, это многое объясняет…
Он был человеком действия. А потому тут же повернул голову к Вострецову.
- Так, Вадим, быстренько, в темпе вальса… Нужно выяснить, на какую телефонную станцию или телефонный узел замыкаются номера всех четырех убитых. Когда выяснишь, а это, я думаю, не так уж сложно, узнай, есть ли среди работников кто-то по имени Валентин. На всякий случай вообще обратись в городскую телефонную сеть, в их отдел кадров, и узнай, сколько Валентинов подходящего возраста работает в системе. Скорее всего, такого, я думаю, не будет, но тем не менее, чем черт не шутит… И тогда быстро туда с фотороботом и со словесным описанием. Сколько бы похожих ни нашел, крути всех… Ну уж с этим, думаю, справишься… Короче говоря, я надеюсь, ты с этим справишься. Вперед!
- Есть!
Вадим сорвался с места.
Максимчук - Ашот - Яна - Валентин
- Что ж ты мне раньше, сразу, всего этого мне не рассказал?
Максимчук и в самом деле выглядел по-настоящему расстроенным. Даже, вовсе уж небывалое для него дело, виноватым.
- А что ж тут было рассказывать? - чуточку неискренне пожал плечами Айвазян. И тут же поправился: - Вернее, не так: а когда было рассказать?
Сашка навскидку прикинул череду последних дней. И в самом деле, они общались не так много. Да и разговаривали больше про подробности налета на кафе Барабаса.
- Ну и что ж ты думаешь делать дальше?
Ашот часто и коротко покивал.
- Вот-вот, и я тоже про это много думаю… То есть не думаю, а просто жду. Жду, когда появится та красотка, с которой ты меня познакомил, чтобы с ней поговорить. Она же тогда ничего толком не сказала, что она хочет узнать… И только после этого буду делать выводы.
- Логично, конечно, - задумчиво согласился Сашка. - Но сколько времени прошло, как она приходила?
Ашот, призадумавшись, слегка пожал плечами.
- Да уж с неделю, пожалуй…
- Терпеливый ты человек, должен тебе сказать, Ашот-джан свет-батькович… - хмыкнул Максимчук. - Тебе чуть пятак не начистили, а то и бошку едва не своротили, ты еле ноги унес, и после этого спокойно ждешь, когда тебе принесут вожделенную тарелочку с голубой каемочкой… Кстати, о тарелочке! А как деньги, хоть их ты получил? - вспомнил он про ключевой момент, которым соблазнил приятеля.
- Только аванс, который она сразу оставила. А потом даже не появилась узнать, что же я раскопал.
Все это было слишком непонятно, чтобы делать хоть какие-то выводы.
- Н-да… - по-прежнему смущенно проговорил Максимчук. - Слышь, Ашот, поверь, мне неудобно, что так получилось, что я тебя так подставил…
- Да ладно уж…
Они замолчали. Сашка привычно потягивал пиво, Ашот - остывший кофе.
- Значится, давай-ка в общих чертах повторимся, - предложил Максимчук. - Ты просто проследил за этим Абрамовичем, засек подъезд, куда он вошел, а потом тебе попытались хвост прижать… Так?
Айвазян задумчиво пожал плечами:
- Если коротко, то так.
- Значит, mon chere, тут попахивает не каким-нибудь банальным любовным перепихнином. Тут, похоже, что-то покруче… - раздумчиво проговорил Сашка. И предложил: - Послушай, Ашот-джан, давай, как тот Магомет, сами сходим к горе?
- Не понял.
- Ну, сами съездим к этой красотке, - похоже, бывший оперативник и сам загорелся своей мыслью. - Прямо сейчас к ней и рванем. Возьмем за жабры и потрясем: зачем, мол, тебе понадобилось знать этот адрес? За которым, к тому же, она и не пришла… Так как?
Идея выглядела неплохо.
- Ну что ж, давай попробуем, - согласился Айвазян. - В конце концов, я хоть буду знать, из-за чего чуть в неприятности не вляпался.
Он открыл кляссер, лежавший на столе, быстро полистал его. Нужную карточку отыскал быстро.
- Улица Леснорядская, - прочитал Ашот. - Это у нас где?
- В районе метро "Красносельская", - легко сориентировался Максимчук. - Пройти под путепроводом, а там - направо.
Ашот посмотрел на него с искренним уважением.
- Здорово, - проговорил он, поднимаясь с места и натягивая теплую куртку. - Как это ты так легко ориентируешься в городе? Тут ведь столько улиц, переулков, проездов и всяких тупиков… Когда мне доведется услышать название какой-нибудь улицы, так я и начинаю вспоминать, где она находится… Какая-нибудь Лесная, Изумрудная, Владимирская, Живописная, Школьная… Или пронумерованные Магистральные или Парковые улицы или Хорошевские переулки… Никак не сообразишь.
Польщенный Максимчук счел нужным обозначить скромность и внести ясность.
- Да я и сам иной раз как начну что-то искать… Просто, Ашот, в том районе располагается Московское управление внутренних дел на железнодорожном транспорте. Там работала в свое время профи-ас Александра Михайловна Савина, с которой мне доводилось контактировать по работе, потому немного знаю тот район…
…На нужный этаж поднялись на лифте, прилепившемся к стене старенького дома. Отыскали квартиру с нужным номером на дерматине. Перед глядящим на площадку "глазком" становился Ашот.
- А если сам Абрамович откроет дверь? - вдруг предположил Максимчук.
- Маловероятно, - буркнул в ответ Ашот, которому такая перспектива тоже не понравилась. - Он в это время всегда на работе.
Однако Сашка не успокаивался:
- Ну а вдруг?
Айвазян ответил чуть раздраженно:
- Вдруг-вдруг… Скажем что-нибудь. Например, что номером ошиблись.
- Но он тебя мог видеть, когда ты за ним следил и тогда узнает, - продолжал выстраивать вариант нежелательного хода развития событий Максимчук. - Внешность-то у тебя довольно броская…
- Ну так что ж теперь…
Делать и в самом деле было уже нечего, коль уж приехали в такую даль. Айвазян вздохнул и решительно вдавил пуговку звонка.
Дверь открылась не сразу. Сначала затемнился глазок - очевидно, кто-то изучал друзей. Ашот, увидев это, лучезарно улыбнулся и слегка приветственно поклонился. Загремел засов и дверь приоткрылась, ровно настолько, насколько позволяла натянувшаяся цепочка.
- Вам кого? - открывшая дверь женщина глядела строго и откровенно неприветливо.
- Здравствуйте, сударыня, - вежливо еще раз поклонился ей Айвазян. - Мы бы хотели поговорить с женой господина Абрамовича.
- Я вас слушаю.
Изумленный Ашот растерянно оглянулся на Максимчука. Глядевшая поверх цепочки женщина ни в малейшей мере не походила на ту шикарную женщину, что не так давно сидела у них в фирме и заказывала слежку за мужем.
- Простите нас за вторжение и назойливость, - вмешался всегда неизменно галантный Сашка. - Мы, может быть, ошиблись адресом… Нам нужна супруга Семена Борисовича Абрамовича, который работает в фирме "Плутон".
- Вы не ошиблись, - женщина глядела все тревожнее. - Это я и есть… А что случилось?
Первым понял, что произошло, все тот же Максимчук. Слишком долго он проработал оперативником в уголовном розыске, так что и реакция у него сработала быстрее, чем у товарища.
- Простите, пожалуйста, - широко улыбнулся он. - А супруг дома?
- Нет, но он скоро будет.
По внешнему виду женщины нетрудно было догадаться, что ее муж в ближайшее время вряд ли появится, однако она на всякий случай решила припугнуть таинственных гостей.
- Ну тогда спасибо за информацию, - вежливо поблагодарил обескураженный происшедшим Максимчук. Было очевидно, что здесь им делать больше нечего. - Тогда мы зайдем в другой раз. Всего доброго!
Сашка настойчиво потянул приятеля за собой к лифту.
- Так что же все-таки случилось? - еще более встревоженно крикнула им вслед женщина.
Ну не объяснять же ей в самом деле, что она оказалась не той женой, которую разыскивали друзья!
- Нет-нет, ничего, успокойтесь.
Да только кто ж от таких слов успокоится?
Женщина уже сбросила цепочку и как была, в элегантном шелковом халате и домашних туфлях, вышла на лестницу. Уставилась на приятелей, которые терпеливо дожидались лифта, который отчаянно скрипел, поднимаясь, где-то внизу.
- Кто вы? - она была на грани истерики.
Это было что-то непонятное. Сам по себе визит незнакомых мужчин, пусть и нежданный, не мог до такой степени всполошить хозяйку.
Сашка решительно полез в карман, достал удостоверение. Протянул его, раскрытым, женщине.
- Вот наши документы, - умиротворяюще произнес он. - Так что не переживайте, ничего страшного…
- Так вы из милиции? - с облегчением спросила супруга Абрамовича.
Сейчас был не тот момент, чтобы уточнять, что они сыщики частной фирмы, а не государственной. Тем более, что у Максимчука в удостоверение была вклеена старая фотография, где он запечатлен еще в форме. Поэтому Сашка только улыбнулся пошире и спрятал документ в карман.
- Тогда зайдите ко мне, прошу вас.
Друзья переглянулись. Айвазян чуть заметно вопросительно приподнял брови: ты, мол, как считаешь? Максимчук постарался ответить столь же неприметно, кивнул: давай уж зайдем на пару минут, коли так настойчиво просят. А потом оба повернулись к хозяйке квартиры.
- Мы не надолго, - сразу предупредил Ашот. - Только на пару минут, на пару вопросов.
Квартира у четы Абрамовичей оказалась большая, с высокими потолками. Хозяйка провела гостей в центральную, проходную, комнату, обставленную массивной старинной мебелью. Над овальным обеденным столом висела могучая люстра с множеством хрустальных подвесок.
- Присаживайтесь, - хозяйка указала на кожаные кресла с круглыми подлокотниками и высоченными спинками. - Кофе?.. - предложила она, не то нервно, не то зябко запахивая на груди халат. - Или чего-нибудь покрепче?
Поведение женщины несколько не вписывалось в нормы поведения человека в подобной ситуации. Неожиданно пришедших сыщиков редко потчуют кофе или "чем-нибудь покрепче"… Выглядела она усталой, какой-то взвинченной, однако складывалось впечатление, что при этом старалась сдерживать рвущиеся из нее эмоции.
- Можно чего-нибудь и покрепче, это уж на ваше усмотрение, - не стал спорить Максимчук. - Но кофе - обязательно.
Ашот ничего не сказал, однако, опустившись в кресло, покосился на приятеля с нескрываемым недовольством. Сашка взгляд заметил и оценил, однако акцентировать на нем внимание не стал, а прошел к книжному шкафу, где за тяжелыми створками и толстым стеклом в сумрачном полумраке плотно стояли многотомники, на которые до недавнего времени можно было подписаться только по блату. Или с солидной переплатой.