- Это быстро. - Фаготин поднялся и поспешил к аппарату, напоминающему рентгеновский. - Я тут отчаялся у начальства средства выбивать, сделал из подручных средств машинку. Слайд выдает через пятнадцать минут. Как в "кодаке"!
- Самоделкин! Кулибин! Мичурин! - сыпал комплиментами Турецкий.
- Сейчас она сама все сделает. - Фаготин подошел к столу, взял стакан. - За пулю. Потому что не всякая пуля - дура.
- И не любой штык - молодец, - весело продолжил следователь.
У него было прекрасное настроение. Он чувствовал, что взял след.
Скоро слайд был готов. Фаготин запихнул его еще сырым в рамочку для проекции.
- Значит, берем всю эту красоту и идем смотреть кино.
- Пошли. - Турецкий подхватил бутылки и стаканы, а Фаготин тарелки.
Они расположились в маленькой комнатке, где перед небольшим экраном стояли два автоматических слайдпроектора.
Фаготин вывел на экран изображение пули, которой был убит Варганов, зарядил стопку слайдов в другой проектор и, взяв с него пульт, уселся за маленький столик рядом с Турецким.
- Ну погнали наши городских? - сказал следователь.
- Он сказал "поехали", он взбрыкнул ногой, - пропел эксперт и нажал на кнопку.
Перед глазами Турецкого замелькали изображения совершенно одинаковых, на его взгляд, стреляных пуль. Фаготин смотрел на экран с азартом футбольного болельщика и нажимал на кнопку пульта с такой силой, что Александр всерьез опасался за его сохранность.
- Расслабься, Мишель! Выпей, закуси. - Турецкий протянул эксперту стакан.
- Судя по всему, оружие было короткоствольным, понимаешь? - Фаготин залпом выпил коньяк. - Видишь, ствол "нарезан" чаще, чем обычно. Пуля получает более сильное вращение. Улучшается точность попадания.
- Но все равно стреляли с близкого расстояния? - спросил Турецкий.
- Да, и раз никто не слышал выстрела, значит, был мощный глушитель. "Съесть" звук карабинного патрона не так просто. Убийца ведь был совсем рядом.
- Насколько? - уточнил следователь.
- Трудно сказать. Нужно точно установить тип оружия, - объяснил Фаготин.
- А это что такое? - удивился Турецкий.
На экране появилась фотография человеческой головы, развороченной пулей.
- Вот гаденыш! - воскликнул Фаготин и принялся яростно нажимать кнопку пульта.
Одна кровавая картинка сменяла другую. Все слайды были цветными, и на несколько секунд лица следователя и эксперта стали красными. Наконец рядом со статичной картинкой вновь возник слайд с пулей.
- Понимаешь, есть тут один патологический анатом. - Фаготин потер пальцами глаза и продолжил: - Он считает меня изнеженным интеллигентом и постоянно подсовывает всякие свои, расчлененки. Шутки у него такие. А я правда крови не терплю.
Фаготин виновато посмотрел на Турецкого.
- Ну ты же баллист. Не обязан в трупах ковыряться.
- Ты тоже думаешь, что я не знаю, что такое смерть? Что для меня люди похожи на того человечка в компьютере?
- Конечно нет. Просто у вас разные задачи.
Турецкий разлил остатки коньяка по стаканам.
Фаготин обиженно сопел и жевал шоколад.
- Смотри-ка, по-моему, очень похоже, - сказал Турецкий, указывая стаканом на экран.
- Да что ты понимаешь! - Фаготин залпом осушил стакан. - "Похоже"! "По-моему"! - передразнил он следователя и уставился на экран.
- Ладно, действительно похоже, - нехотя согласился эксперт. - Номер восемьсот двадцать шесть. Запомни. Давай дальше.
Они просмотрели еще полсотни слайдов, но ничего более схожего с пулей, которую принес Турецкий, обнаружить не удалось.
Фаготин выключил проекторы и вместе со следователем вернулся в свой кабинет. На экране монитора цветные пунктиры пробивали тело жертвы.
- Пусть работает, - сказал эксперт. - Я в старый архив, загляну.
Он открыл пыльный шкаф и вытащил оттуда толстый фолиант в обложке из серого картона и положил на стол.
- Вот нашел, - сказал он, пролистав несколько страниц. - Экспериментальная модель. Короткоствольная автоматическая винтовка для спецподразделений. Снабжена оптическим прицелом и штатным глушителем. Складной приклад. Длина в боевом состоянии восемьдесят сантиметров, со сложенным прикладом и свинченным глушителем - пятьдесят сантиметров. У нас только образец пули, - закончил Фаготин и посмотрел на Турецкого.
- Такую малютку куда хочешь пронести можно.
- Да, очередной подарок тульских левшей. Пока все ищут стрелка на расстоянии выстрела обычной снайперской винтовки, он спокойно орудует внутри зоны поисков, - пояснил эксперт.
- Ясно. Ты мне очень помог, спасибо, друг, - молвил Турецкий.
- Рад стараться, ваше прокурорское благородие! - Фаготин неумело вытянулся во фрунт.
- Вольно, твое экспертное преподобие. Где у тебя телефон?
Фаготин отрыл аппарат из-под горы бумаг, а сам углубился в изучение сведений об экспериментальной модели.
Турецкий позвонил знакомому из ФСБ. Он попросил его о встрече и консультации. Тот согласился и назначил встречу на завтрашнее утро.
- Сделаешь мне копию своих документов? - Следователь обратился к Фаготину, положив трубку.
- Само собой. Когда это нужно?
- Давай к завтрашнему утру, часам к одиннадцати. И изложи свои соображения по поводу блика на лице жертвы, - попросил Турецкий.
- А у меня нет пока никаких соображений, - признался Фаготин.
- Но до утра же могут появиться?
- Возможно. Инквизитор! - повысил голос эксперт.
- Ладно тебе. Ты же знаешь, за мной не заржавеет.
- Знаю, - махнул рукой Фаготин. - Иди уже. Мне надо подумать.
Повторную встречу майор ФСБ Торяник назначил Турецкому на вечер того же дня, в который получил материалы, составленные Фаготиным.
"Молодец все-таки Гордеев, - думал следователь, подходя к дверям ресторана "Шеш-беш" на Пятницкой. - Если бы не он, я бы и внимания не обратил на показания испуганного репортера. Солнечный зайчик на лице жертвы… Чушь романтическая! А оказалось, все не так-то просто".
Турецкий оглядел полутемный зал с низкими потолками и заметил Торяника, сидевшего за столиком в самом центре.
- Здравствуйте, Александр Борисович. - Майор протянул руку.
Следователь пожал ее и молча сел напротив.
- Я просмотрел ваши бумаги, - тихо произнес Торяник. - Там изложены очень интересные факты.
- Вы можете что-нибудь добавить? - с нетерпением спросил Турецкий.
- Могу, конечно. Закажите что-нибудь, а то на нас официанты уже косятся.
Турецкий заказал, как всегда, кофе по-турецки, купил втридорога пачку сигарет, и навязчивый персонал оставил их в покое.
- Значит, так, первое и самое важное. Для вас. Некоторые люди из нашей конторы живо интересуются ходом расследования и вашей персоной - в частности.
Турецкий отхлебнул обжигающего кофе и посмотрел в глаза собеседнику.
- Нет, это была не наша акция, - майор спокойно выдержал взгляд. - Но, видимо, человек, убравший Варганова, имеет, скажем так, знакомых среди больших чинов.
- А что это за человек? - осведомился Турецкий.
- Этого я вам сказать не могу. Не знаю. - На этот раз Торяник смотрел мимо лица следователя.
- Хорошо, я понял. Что еще?
- Теперь об оружии. Таких винтовок выпушено всего пятнадцать штук. Это было в начале девяностых.
Первые испытания прошли как раз в канун приснопамятной встречи в Беловежской пуще.
- Как интересно. Пятнадцать винтовок - пятнадцать лидеров союзных республик…
- Это простое совпадение, - перебил Турецкого майор. - В общем, Союз распался, начались всякие пертурбации. Сменилось руководство заводом, да и страной правили уже другие. Короче говоря, когда про винтовки вспомнили, оказалось, что вся экспериментальная партия исчезла. Вместе с технической документацией.
- Ловко. И что, искать не пытались? - удивился Турецкий.
- Нет. Дело замяли. И потом, на территории России это оружие не применялось. До вчерашнего дня, - сыпал информацией майор.
- На территории России? А за границей?
- Недавно в Берлине для устранения двух коммерсантов русского происхождения, возможно, применялось подобное оружие. Это последнее, что я имею вам сообщить, - подытожил майор.
- А по поводу светового блика на лице жертвы? - не унимался Турецкий.
Майор пожал плечами и допил остатки пива из высокого стакана.
- Возможно, ошибка в конструкции прицела. А может, просто случайное обстоятельство, которое вывело вас на нужный след. Провидение, так сказать.
- Бумаги вы мне вернете? - спросил следователь.
- Они на стуле рядом с вами. Постарайтесь забрать их незаметно, - попросил майор.
Турецкий поднялся из-за стола, протянул Торянику руку и неловко просыпал бумаги из своей папки.
Они разлетелись по столу и вокруг него. Следователь быстро собрал их, заодно прихватив и листы со стула.
Торяник с одобрением посмотрел на Турецкого. Они пожали друг другу руки, и следователь незаметно покинул зал ресторана.
Весь следующий день Александр Борисович потратил на то, чтобы через Интерпол снестись с полицией Германии и получить разрешение на встречу с берлинскими коллегами. К вечеру было дано добро. Турецкий понимал, что от быстроты его действий сейчас зависит сама возможность раскрытия заказного убийства. Расследование таких преступлений редко приводит к положительному результату. Но в данном случае имелись все предпосылки для того, чтобы завершить дело как минимум поимкой исполнителя.
Перед отъездом Турецкий позвонил Гордееву и попросил отвезти в аэропорт. Юрий заехал за ним в точно назначенное время.
Машина адвоката неслась по дороге в Шереметьево. Турецкий дремал на переднем сиденье. За последние два дня ему удалось поспать не больше шести часов, и сейчас он намеревался наверстать упущенное. Но сначала ему надо поговорить с Гордеевым. Александр Борисович с трудом разлепил смыкающиеся веки, потер пальцами глаза.
- Значит, так, господин адвокат, - сказал он. - Я, собственно, почему попросил тебя приехать? Чтобы предупредить о возможной опасности.
Гордеев мельком взглянул на следователя и вновь перевел взгляд на дорогу.
- Ну к этому нам не привыкать. Однако какие могут быть опасности, когда моего подзащитного уже убрали?
- Это даже не опасность еще. Просто мне стало известно, что убийцы Варганова следят за ходом расследования. Пока что мы их опережаем. Это хорошо. Но с другой стороны, они могут запаниковать и начать устранять свидетелей. Всех.
- Что-то мне в это не верится, - покачал головой Гордеев, спокойно ведя машину по Ленинградскому шоссе, - им бы сейчас притаиться, вместо того чтобы за свидетелями охотиться.
- У меня есть основания так считать. И ты, и Лиза Варганова не последние в списке свидетелей. Конечно, я думаю, что до такой бойни дело не дойдет…
- Спасибо, утешил! Особенно обнадеживает слово "бойня", - взорвался Гордеев.
- Ну извини, это у меня от недосыпа. Старею, наверное. Короче говоря, я советую тебе быть настороже, - предупредил Турецкий.
- Я понял. Ты когда вернешься?
- Надеюсь, что удастся все сделать за сутки. Или даже быстрее.
- Я не смогу тебя встретить. Завтра похороны Варганова… - напомнил Гордеев.
- Встретят кому надо, не переживай.
Машина подкатила к зданию аэровокзала. Турецкий забрал спортивную сумку с заднего сиденья.
- Дальше меня не провожай. Вылет через полчаса. И погода вроде вполне приличная.
- Счастливо! - Гордеев пожал руку Александра Борисовича, перегнувшись через сиденье.
Он проводил Турецкого взглядом до стеклянных дверей. Понаблюдал за движением людей внутри огромного "аквариума" аэровокзала и тронул машину с места. Следом за ним от стоянки рванула черная иномарка.
Берлин встретил Турецкого нудным зимним дождем и плюсовой температурой. В аэропорту следователя из России встречал представитель Интерпола - сорокалетний немец с говорящей фамилией Штазиманн. Он довольно прилично понимал по-русски, потому что был из восточных немцев.
Штазиманн и Турецкий расположились на заднем сиденье "фольксвагена".
- Герр Линдеманн примет меня? - спросил Александр Борисович, когда машина отъехала от аэропорта.
- Да. Он вас ждет, - кивнул интерполовец.
- Он знает, что меня интересует?
Штазиманн на этот раз лишь кивнул в ответ.
- Я получу всю необходимую информацию? - Турецкого начало злить высокомерное молчание немца.
- Я не могу знать. Это решает сам господин Линдеманн.
Турецкий отвернулся и уставился в окно. Скоро машина въехала в черту города.
- Далеко еще? - спросил Турецкий.
- Нет, не очень. Это в центре.
- Надо бы поскорее решить вопросы. У меня заказан билет на завтрашний самолет. Я должен либо снять заказ, либо выкупить билет.
- Вы снимете, - уверенно сказал немец.
- Почему? - удивился Турецкий.
- Вы гость германских властей. Все русские любят халву.
- Какую халву? - переспросил следователь и тут же до боли сжал кулаки, глядя на ехидно ухмыляющегося немца.
- Я хотел сказать - хальяву…
- Вы хотели сказать - халяву… - тихо произнес Турецкий.
- Именно так, - разулыбался Штазиманн.
Турецкий ничего не ответил. Да и не было никакого смысла спорить с этим фрицем…
Машина проезжала мимо Трептов-парка.
- Иногда мы предпочитаем платить дорогую цену. - Турецкий указал взглядом на огромную статую солдата. - А потом дарить оплаченное побежденным.
Штазиманн мельком взглянул в окно, что-то буркнул себе под нос и уставился в затылок водителя.
"Молодец, Турецкий! Срезал колбасника", - похвалил сам себя следователь и, пряча улыбку, отвернулся к окну.
Тиль Линдеманн, шеф криминальной полиции Берлина, принял гостя из России радушно. Его секретарша подала кофе на маленький столик у окна. Сюда же были доставлены две тонюсенькие оранжевые папки, уголовные дела по двум убийствам.
"Немного они наработали за два месяца!" - с неодобрением подумал Турецкий, разглядывая папки, лежащие на середине стола.
- Это все материалы? - спросил он у Штазиманна, который исполнял на переговорах роль посредника и переводчика.
Линдеманн, выслушав толмача, посмотрел на Турецкого и утвердительно кивнул. А потом произнес еще несколько фраз. Александр Борисович в ожидании перевода не спеша смаковал прекрасный кофе.
- Герр Линдеманн говорит, что такие дела очень сложно раскрыть. Говорит, что убитые были компаньонами и их смерть имеет связь с коммерцией.
- А чем они занимались?
- Импорт в Германию и Австрию русской водки, - перевел ответ полицейского Штазиманн.
Турецкий присвистнул. "Опять водка… Может быть, просто совпадение? Если я поделюсь с немцами своими мыслями, они наверняка скажут: там, где русские, - обязательно водка. Поэтому лучше промолчать".
- Герр Линдеманн говорит, что начала этих убийств нужно искать в России, - продолжал переводчик.
- Это понятно. Но что-нибудь конкретное выяснить удалось? Или расследование не проводилось вообще, в силу национальной принадлежности жертв?
Турецкому показалось, что в глубине белесых глаз шефа берлинской полиции промелькнул гнев, как-будто он понял вопрос без перевода. Но это длилось долю секунды. А затем Линдеманн, доброжелательно и выжидающе улыбаясь, вальяжно вытянулся в кресле и поглядел на Штазиманна.
- Я не буду переводить этот вопрос, - сказал тот. - В нем много эмоций и мало ума. Вы получите вред.
- Первый раз слышу, чтобы переводчик переводил вопросы по собственному выбору, - заметил Турецкий.
- Я не просто переводчик, - сухо возразил Штазиманн, - я есть участник процесса.
- Хорошо, - согласился Турецкий, которому меньше всего хотелось дискутировать с немцами. - Сформулируем иначе. Что удалось узнать берлинской полиции об убийстве?
- Герр Линдеманн говорит, что убийства совершены одним человеком, - переводил ответ Штазиманн. - Из одного и того же ружья. На это есть улики, пули. И еще одинаковые раны…
Штазиманн замялся, не зная, как перевести трудную фразу, и просто показал пальцем на свой глаз.
- Пули попали в глазницу? - Турецкий подался вперед.
- Да, абсолютно, - кивнул переводчик.
- Отлично! Это просто здорово! - Турецкий вскочил с кресла. - А контакты?! Спросите! Они не пытались отследить контакты этих коммерсантов, хотя бы незадолго до убийства.
Линдеманн наблюдал за гостем из России с улыбкой, на переводчика даже не смотрел. Услышав вопрос, взял одну из папок, пролистал ее и ткнул пальцем в один из отпечатанных на машинке абзацев.
- За три дня до смерти Ковальчук и Андросов встречались в Бонне с двумя близнецами, приехавшими из России, - читал и переводил интерполовец. - Встреча эта оказалась зафиксированной в полицейском протоколе, потому что в ресторане между ними произошла драка.
Турецкий слушал переводчика очень внимательно. Теперь параллели между событиями в России и Германии становились совершенно очевидными. Оставалось только выяснить, какие шаги предприняли коммерсанты незадолго до гибели и кого эти шаги могли прогневить настолько, что был отдан приказ об их уничтожении. Но эту задачу нужно решать не здесь и не сейчас. Сейчас главное - по горячим следам попытаться найти вездесущих близнецов, а через них выйти на убийцу, обладавшего, очевидно, целым арсеналом одинаковых винтовок.
- Вы мне очень помогли, - произнес Турецкий, обращаясь прямо к Линдеманну. - Могу ли я получить в ближайший час копии документов и снимков пуль?
Линдеманн кивнул, не дождавшись перевода, потом, спохватившись, посмотрел на Турецкого, но тот сделал вид, что не заметил ошибки полицейского.
- Позвоните, пожалуйста, в аэропорт и закажите билет на ближайший рейс до Москвы, - сказал Александр Борисович.
- Вы же хотели улететь завтра утром, - удивился Штазиманн. - Номер для вас уже заказан.
- К сожалению, мне надо спешить, - сказал Турецкий и добавил: - Я терпеть не могу халву.
Он подмигнул интерполовцу, а тот, побагровев, поспешил к телефонному аппарату, стоящему на столе Линдеманна.
Пока готовились копии документов, а Штазиманн договаривался о билете, Турецкий и Линдеманн молча пили кофе, сидя по разные стороны стола.
- Ваш самолет в четыре тридцать утра. - Штазиманн положил трубку и обернулся. - Раньше не получается.
- Ну что ж, - Турецкий поднялся с кресла, - везите в гостиницу. Отдохну немного. Хотя, конечно, после такого хорошего кофе вряд ли усну.
- У вас есть шесть часов. В три тридцать я заеду за вами, - сказал Щтазиманн.
- Не надо. Я закажу такси.
- Транспорт не оплачивается, - отрезал немец.
- Это черт знает что! - рассмеялся Турецкий. - Я в состоянии уплатить за такси! У меня есть деньги.
- Мы отвезем вас в гостиницу, - поспешно сказал интерполовец.
- Хорошо. Но вы не потребуете взамен мою душу? Или Кенигсберг со всеми прилегающими территориями?
Штазиманн посмотрел на Турецкого и, увидев улыбку на его лице, рассмеялся в ответ.
- А может быть, проведем время с пользой? - выходя, предложил Турецкий. - Я угощу вас пивом. Так и скоротаем часок-другой.
С этими словами следователь из Москвы и его сопровождающий покинули кабинет шефа криминальной полиции Берлина.