Тогда не грех сейчас же это и проверить - по крайней мере уточнить, на каком свете он находится и на какую в принципе реакцию мог бы рассчитывать в дальнейшем.
Небрежно сунув руки в карманы и всем своим видом демонстрируя полнейшую независимость от любых поворотов судьбы, Невский прошелся по кабинету.
- Между прочим, - спокойно, словно бы не то советуясь, не то подсказывая, произнес он, - не мешало бы, мне кажется, выяснить, с кем именно играл Куплетов в эту ночь. И до которого часу. А также, с кем общался в предыдущие дни. Встречи, поступки, разговоры. И не грех проверить его вещи.
- Да? Вы что-нибудь имеете против него? - встрепенулся майор, хитро буравя Невского маленькими глазками. - Не вижу пока оснований.
- Но вы же сами только что объяснили, - ядовито поддел Невский. Сейчас их нет, а через пять минут, если вдруг очень понадобится. На самом деле они есть, и ничего выдумывать не надо. - Он покосился на директора и главврача. - Я по дороге расскажу.
- Нну, хорошо. Мы постараемся это все исполнить. Если следствие сочтет необходимым. Если сочтет! - повторил майор уже чуть громче, как бы намекая санаторскому начальству, что пока для беспокойства оснований нет.
- Лидия Степановна останется здесь? - угодливо спросил директор.
- А куда бы вы хотели ее отправить? - покосился на него Афонов. Понимаю: баба с воза. Нет уж, дорогой товарищ, ей с нами делать совершенно нечего. Мы с ней побеседовали, и покуда - хватит. Пусть лучше побудет в санатории. Что ей сидеть одной в пустом доме? А тут - люди. Ободрят, утешат. Пронаблюдают! - он выразительно взглянул на Дергуна. - Ведь плохо одной, очень плохо. Потому, небось, сюда и прибежала - с самого утра.
- Да, истинная правда, - горячо поддержал директор. - Все условия создадим!..
- Наш санаторий для нее - что дом родной, - напыщенно добавил главный врач. - Ее тут любят, уважают.
- Позвольте ключик от комнаты товарища Невского, - попросил неожиданно Дергун.
Похоже, бравый сержант с полуоборота вошел в предложенную ему роль и первым делом порешил, что самодеятельность в данной ситуации - верней всего.
Директор в смятении уставился на Невского.
Тот только пожал плечами, всем своим видом ясно говоря: отныне моя хата - с краю, я тут ни при чем.
Майор тактично - но, пожалуй, не без одобренья - промолчал и принялся глядеть в окно.
- Ну так я - дам? Прямо сейчас? - на всякий случай уточнил директор.
- Давай-давай, - глумливо-резко произнес Дергун, как будто и не замечая рядом ни Афонова, ни Невского.
Директор шумно выдохнул, развел руками и передал запасной ключ сержанту.
- Вот теперь можно и ехать, - подытожил майор.
Глава 12
Меж тем подоспело время обеда.
Из своих номеров к столовой потянулись довольные исцеляющиеся.
Все они с немалым любопытством разглядывали необычную процессию: два милиционера, директор, главный врач и Невский - в центре группы.
- Гляди-ка, гляди-ка, директора под конвоем повели, - порхнул по вестибюлю шепоток. - Доворовался!..
- Да не директора, а главврача! Он - самый жулик здесь. Лекарства дефицитные налево продает, а нам сует одни таблетки от запора... А как сердце заболит, даст соду - и глотай. Совсем зарвался, душегуб! Ну, ничего, посадят - и тогда уж будем поправлять здоровье.
О Невском, между прочим, даже и не поминали: идет себе человек - и ладно. Мало ли, как затесался в эту развеселую компанию! На самом деле он тут - свой.
Директор санатория и главный врач, конечно, слышали все эти разговоры, и им было очень неприятно. Но всю правду людям рассказать - не смели, потому что был приказ. К тому же препираться с санаторцами - пустое дело, все равно тебя не станут слушать. А душевно рявкнуть на совсем зарвавшихся - не слишком подходящий был момент.
Так вот они и шли гурьбой под понимающие взгляды любопытных.
Дергун же остался в директорском кабинете - дожидаться обещанного штатского платья.
В порыве умиления директор посулил ему импортный тренировочный костюм. Из заповедных закромов.
Замерев на лестничной площадке второго этажа и опершись о широкие перила, по обыкновению зорко таращилась вниз вездесущая Евфросинья Аристарховна.
Вот ведь недурственная будет тема для разговора нынче за обедом, вдруг подумал Невский, вышагивая по вестибюлю. Батюшки, а нашего-то долговязого соседа, бородатого этого, с патлами, еще в красной куртке ходит, из Москвы который - его милиционеры повели, да под конвоем!.. Что? Главврач, директор? Это мелюзга! Их и не тронут. Самый главный - наш сосед. Вот так! Вы знаете, кто он? Он-то и есть убийца! Страшный человек. Да-да-да! Весь день вчера от медсестры не отходил. Выпытывал. Да видела сама! Ей-богу!..
Невский ничуть не сомневался, что - трудами Евфросиньи Аристарховны так или примерно так теперь все будут говорить.
И пойдут гулять по свету пересуды, обрастая новыми невероятными подробностями, новыми секретнейшими фактами, от которых стынет в жилах кровь.
Он хотел было напоследок зайти к Лидочке попрощаться, но передумал.
На то было сразу несколько причин.
Во-первых, совершенно ни к чему ее лишний раз сейчас тревожить; во-вторых, не место и не время, главное, привлекать к их отношениям внимание санаторцев; и, в-третьих, не исключено, что скоро он уже вернется, так что все эти прощания приобретут оттенок дешевенького фарса, мелодрамы, а уж этого Невский не переваривал совсем.
Парадная дверь отворилась, пропуская в вестибюль мокрого от дождя Куплетова.
На нем были потрепанные джинсы, ярко-зеленая куртка и измазанные глиной галоши.
Старомодные, обычные галоши.
Вот - еще одна причуда, с внезапным раздражением отметил про себя Невский.
Завидев своего соседа в компании с милиционерами, Куплетов вздрогнул и сделался пунцовым.
Эта встреча его явно перепугала.
- Предобеденный моцион, - как бы оправдываясь, быстро произнес он, когда поравнялся с Невским. - Чертте что, проспал все утро!..
- Бывает, - понимающе кивнул тот. - Это - святое. Особенно здесь.
- А вы, простите, далеко? - спросил Куплетов, с явным беспокойством и тоской переводя взгляд с Невского на милиционеров и обратно. - Надолго? - И глаза у него невольно округлились.
- В город, - непринужденно улыбаясь, сообщил Невский. - Полагаю, ненадолго. Кое-что необходимо уточнить. В связи с убийством. Вы ведь уже в курсе?
- Да? - разинул рот Куплетов. - Что-то я такое. Ну, до скорого.
Он отрывисто отсалютовал рукой и, не оборачиваясь, торопливо зашагал прочь.
Невский машинально проводил его глазами и тут приметил одну, для кого-то, может быть, и вовсе несущественную, но для него - любопытнейшую деталь: на паркете вестибюля куплетовские галоши оставляли не совсем обычный мокрый след - из крупных ромбов и кружков.
Отчетливая, жирная сетка - и небольшие ровные кружки в местах пересечения линий.
Застав на заре своей юности угасание галошной моды и сам отщеголяв в резиновой обувке не один слякотный сезон, Невский такого рисунка еще сроду не встречал.
- Кто это? - осведомился майор, заметив то особое напряженное внимание, с каким Невский смотрел вслед нескладной фигуре массовика.
- А вот это и есть мой сосед по комнате - Куплетов! Колоритный человек!
Дождь на улице почти совсем перестал, и небо заметно посветлело. Редкие капли словно нехотя гоняли по огромным лужам дрожащие слабенькие круги. Ветер стих. На ветвях деревьев снова взялись пересвистываться птицы. Похоже, погода опять начинала налаживаться...
Директор и главврач остались у дверей, сердечно кивая на прощанье, а Невский и милиционеры чинно спустились по лестнице.
Со стороны это скорей всего напоминало заботливые проводы особо уважаемых гостей, которые сподобились и наконец-то нанесли визит.
- Мы - на автобусе? - машинально спросил Невский.
- Ну, зачем же? - удивился майор. - У нас все по-людски - машина... Садитесь пожалуйста. Да вы не бойтесь!
- Я и не боюсь, - пренебрежительно пожал плечами Невский. - С чего вы это взяли?
Сипло рыкнул мотор, и старенький "газик", лихо расплескивая лужи, покатил по главной аллее к распахнутым настежь воротам.
Вот тебе и отдохнул, с тоской и раздражением подумал Невский. И неизвестно еще, что случится дальше.
- Так чем же вам не нравится Куплетов? - после минутного молчания спросил майор.
И Невский подробно выложил ему все свои наблюдения минувшего дня.
- Значит, говорите - интересный галстук?.. Ярко-синий, с золотым драконом? - не без иронии проговорил майор. Было очевидно, что столь откровенного легкомыслия в гардеробе Невского он никак не ожидал. Конечно, там, в Италии - или куда вы еще ездили, - умеют делать вещи. Кто же спорит! Только это как-то. Хотя да, у вас еще был нож. - Он задумчиво посмотрел в запотевшее окно. - Отличная, кстати, штука. Когда вы заметили пропажу? Днем, вечером?
- Сегодня утром, сразу после завтрака. Вечером я спрятал нож в тумбочку.
- В котором часу?
- Примерно в десять.
- А зачем доставали?
- Нну, - чуть замялся Невский, - была необходимость. Скажем так.
- Необходимость? - майор с подозрением уставился на него.
- Нужно было нарезать колбасу. Понимаете? Не пырнуть кого-то, а нарезать колбасу.
- Зачем? - строго спросил Афонов. - И не советую вам потешаться надо мной. Я шутки иногда люблю, но - до известных пределов.
- Ну вот, и обиделись сразу, - сокрушенно вздохнул Невский. - Резал колбасу, чтоб после ею заедать. Мы водку с Куплетовым пили. За его здоровье. Неужто забыли? У него вчера был день рождения!
- Значит, крепко напились и ничего теперь не помните, - почему-то решил Афонов.
- Отчего же? Все прекрасно помню. Да у нас и былото - одна бутылка на двоих!
- Скуповат ваш Куплетов, скуповат, - неодобрительно заметил майор. - В день своего рождения и больше мог бы выставить. Не только водку, но и коньячок, к примеру. Не люблю таких прижимистых людей! А еще строят из себя.
- Он, кстати, и не набивает себе цену. Нервный малость, это верно. Ну, и не без странностей. Непредсказуемый - в какой-то мере. Артистическая жилка в нем.
- Видали мы таких артистов! - хмыкнул, глядючи в окно, майор. - Как правило, кончают плохо. Ну, а дальше? Сразу спать легли?
- Так рано? Я и в детстве-то. Нет, пошел провожать медсестру до остановки. Лидия Степановна уехала с самым последним автобусом. Поздно, знаете. Вот и пошел немного проводить. Жест вежливости, что ли.
- Подружились, стало быть? - язвительно сказал майор.
- Ну, в некотором роде.
- В некотором роде, в некотором роде, - пробурчал Афонов. - Тут каждая деталь важна! Не верю я в простые совпадения.
- И зря. Такое иногда случается!..
- В кино!.. - сердито возразил майор. - Там все, что хочешь, могут показать. А если убивают человека - даже иногда смешно. Ну ладно. Вы вернулись скоро?
- Да. Как Лидия Степановна уехала, так сразу и вернулся. Мерзкая погода.
- Ножик был на месте?
- Поверите, я даже и не посмотрел!..
- Понятно. - Афонов рассеянно покивал, точно думая о чем-то своем. Ну, а без вашего ведома Куплетов мог из тумбочки вынуть нож, как вы считаете?
Это был вопрос по существу, определявший многое, и потому Невский несколько помедлил с ответом.
- Думаю, что да, - сказал он наконец. - Тем более что в первый раз, когда он увидал его в моих руках, нож ему очень приглянулся. Это точно.
- А утром он вернулся в номер, как вы изволили заметить, до крайности. усталый - и ничего не помнил?
- Да. Или, во всяком случае, делал вид. И был ужасно огорчен - от того, что подчистую проигрался. И - ко всему - мокрый от дождя. Хотя зачем-то спрашивал, какая на улице погода.
Глава 13
И все-таки Невский чувствовал, что он - на подозрении, и никакие удостоверения, никакие запросы в Москву, никакое уважение лично к его персоне этого подозрения до конца рассеять не могли.
Не было доказательств, однозначно подтверждавших его невиновность. Как ни печально, было все наоборот. Пока - наоборот.
И вот тогда-то - наступила все же эта гадкая секунда! - Невский ощутил внезапно, что боится. Искренне - как и положено любому честному простому человеку, на которого всегда управа есть, чтоб, в случае чего, не очень-то со своей честностью мешал. Поскольку честность хитрости не прибавляет.
Даже не возможной незаслуженной расправы испугался Невский, нет. Уж тут-то он сумел бы побороться и, наверное, в итоге взял бы верх.
Его вдруг ужаснуло, уязвив, другое: что вот он - значительный и сильный - может вообще бояться, в сущности, неведомо чего, бояться в принципе, бояться просто так. Как это делают десятки миллионов дорогих его сограждан.
А уж какие возникали иногда бедовые конфликты и с какою силой приходилось сталкиваться!..
В том-то и беда, что прежде он, завидев силу - осязаемоконкретную, обычно знал, чем ей противиться, на что рассчитывать. А здесь был некий. как бы неодушевленный, словно бы бесформенный, но постоянный, мощный пресс, какое-то болото, обступившее, куда ни посмотри, безликая тупая масса, подминающая под себя всех без разбору.
Все и всех. И это было страшно.
Впрочем, выбирать не приходилось. Докопаться до конца необходимо. А теперь - тем более! Поскольку, разгадав загадку, он одновременно оправдает и себя, сумеет отмести все подозрения, поставит эту публику на место. Он еще покажет им, кто чего стоит!..
Невский очень не любил, когда кто-либо унижал его, особенно нарочно.Тут уж он и в самой малости нисколько не прощал, боролся жестко. Это он умел.
Директор давеча сморозил глупость, с огорчением подумал Невский. Да, ненастная погода на руку преступнику. И дождь смывает все следы. Но он же их - и оставляет!
Невский припомнил Куплетова и только вздохнул. Тупиковый вариант? Или - и вправду?..
Ладно, поглядим. Кого-то они все равно попытаются сожрать, а уж сломать - так точно.
Его временно (любимое словцо начальников, когда они не знают, что им делать дальше!) разместили в городской гостинице, в двухместном тесноватом номере, скудно обставленном и без особенных удобств: лишь умывальник с холодной водой, а туалет - один на весь этаж.
Дешевле номеров здесь, вероятно, просто не было. Ну, если не считать таких, где спят вповалку.
Но такие мелочи не имели значения. Есть крыша над головой - и ладно. Даже люкс "Интуриста" сейчас, пожалуй, был бы в тягость. Хорошо, хоть не в участок свезли.
А могли бы, между прочим, и оставить в санатории! Куда бы он сбежал?
Вид из окна был подходящий: загаженный и неасфальтированный двор с глубокими и, вероятно, никогда не просыхающими лужами, а тотчас за ним высоченный, бетонный, сверху опутанный колючей проволокой заводской забор.
Не на этом ли как раз заводе и директорствовал еще вчера Мостов?..
А может, это был вовсе и не завод - просто какой-нибудь добропорядочный склад.
У нас ведь любят вечно обносить все заборами, да еще обматывать колючей ржавой проволокой - для солидности и чтоб никто не догадался. Чтобы уважали!..
Да, несуразный получился отпуск, все вверх тормашками, а уж он-то так настраивался, так с нетерпеньем ждал - вот будет лето.
То еще лето!
Вместе с Невским в гостиничный номер вселился еще один жилец маленький, хмурый на вид, чернявый милиционер, лейтенант по фамилии Птучка. Тот самый, что тоже приезжал в санаторий.
Птучка вел себя вполне миролюбиво, но, по распоряжению майора, зорко наблюдал.
Первые три часа прошли в томительном безделии и праздных разговорах: о погоде, о природе, о бабах, о нравах, о спорте, о пятнах на Солнце, о родственниках, об автомобилях, о сельском хозяйстве, о поганом дефиците, о политике и фильмах, о начальниках и казнокрадах, о различных чудесах на белом свете и еще о многом другом, столь же злободневном, без чего никак не может обойтись долгая вынужденная беседа двух людей, абсолютно прежде не знакомых.
Удивительно, но в эти часы Невский практически не думал о Лидочке. Вернее, думал, да только как-то вяло, вскользь, моментально переключая мысль на что-нибудь другое. И он даже вряд ли мог сейчас толково и наверняка сказать, отчего это так.
Может, потому, что были заботы и впрямь поважнее, повесомей, что ни говори, а может быть, и оттого, что цепкая обида, угнездившись в глубине души, все не хотела отпускать. Да просто не могла - так скоро!..
Раздражение, негодование, досада, глупо-мстительная ревность.
Минувший день будто прожил кто другой - и радость досталась тоже этому другому. Чувство прежней доброй близости, похоже, без труда перечеркнула смерть. И осталась лишь жалость, не нужная теперь никому. Да и близость-то была скорей всего надуманной - ведь если б все любовные утехи, окрыляя, навсегда соединяли души, то насколько б больше сделалось на свете подлинно счастливых, искренних людей!..
Разговор давно зашел в тупик.
Тема убийства хоть и витала в воздухе, но оставалась девственно-необговоренной.
Птучка, видно, следуя инструкциям, старался ее как угодно обходить.
Наконец, когда очередная пауза сделалась особенно невыносимой, Невский решился:
- Ну, а как это было?
- Что - это? - утомленно ответил Птучка.
Смысл вопроса до него сразу не дошел.
- Уж вам-то, надеюсь, должны быть известны все подробности убийства.
- Ах, вон вы о чем.
Птучка сразу заважничал, наморщил лоб, соображая, можно ли все-таки обсуждать такие дела с Невским, и пришел, похоже, к выводу, что после эдаких долгих содержательных бесед, наверное, - можно.
К тому же, судя по всему, и его самого это необычное убийство изрядно занимало, а в подобных случаях ужасно хочется иметь рядом чуткого и понятливого слушателя, по достоинству способного все оценить.
- Вот-вот, вы точно угадали, - подтвердил Невский. - Именно об этом.
- Я ведь там бывал. - доверительно сообщил лейтенант. - Ну, что вам рассказать?.. Усадьба хорошая, сразу видно - с достатком жили люди, богато. Двухэтажный кирпичный дом, гараж, во дворе - баня, каменный сарай, летний флигель - в две комнатки с верандой. Ну и, само собой, участок, огород, приличный сад. Скота и живность не держали. А зачем? Он - директор завода, депутат, член бюро. Все, что надо, - и так при нем. Еще собака была здоровенный барбос такой, злющий, как черт. Бегал на цепи через весь двор, за версту постороннего чуял. На ночь его с цепи спускали. Так что ни в калитку, ни через забор - мигом загрызет. Да. Вот кто-то пса и отравил. С вечера начал мучиться, а к ночи издох.
- Откуда это известно? - перебил Невский.