- Неужели вам до сих пор не ясно? В нашем театре начались пересуды по вашему поводу, причем практически сразу же, стоило вам только объявиться… Понятно, за кого вас приняли?
- Да, но мне вовсе не хочется, чтобы меня считали вашей дочерью!
- Тогда представьте, как этого не хочется мне! Поэтому отвечайте мне прямо и без утайки - какая была у вашей матери фамилия до замужества? В глаза смотреть! - внезапно крикнул Пул.
- Ее звали Пола Пул Пассингтон…
Адам пристукнул ладонью по ручке кресла.
- Так какого же черта вы не сказали этого сразу?!
Мартина уткнула взгляд в пол.
- Так-так… Значит, Пола Пассингтон… - повторил Адам Пул, хмыкая. - Помню-помню. Старшая кузина моего отца. Пола Пул, вышла замуж за некоего Пассингтона, после чего вскорости перестала писать, и след ее затерялся. Теперь мне ясно, что затерялся он именно в Новой Зеландии. Странно, почему она не пришла посмотреть мою игру, когда мы были там на гастролях…
- Она не была, мягко сказать, заядлой театралкой, - заметила Мартина.
- Ну хорошо, могли же вы сказать мне об этом?
- Мне не хотелось.
- Гордыня замучила?
- Если хотите, да! - с вызовом ответила девушка.
- Хорошо, а зачем вы приехали в Англию?
- На жизнь заработать.
- Работая костюмершей? Ха! - хмыкнул Адам. - Ну! Так как же?
- Неважно. Хотя бы и костюмершей…
- Ладно, все ясно. Конечно, вы мечтали стать актрисой, звездой сцены и экрана… Давайте скорее закончим с неясностями, уже поздно и спать хочется. К вашему сведению, я говорил насчет вас с Джейко. Но зачем-то вы решили сделать из вашего происхождения какие-то тайны мадридского двора, а получился секрет полишинеля…
Мартина наконец посмотрела ему в глаза.
- Извините меня, - сказала она, стараясь говорить спокойно. - Я сглупила, конечно, но все получилось, в общем-то, случайно. Мне просто не хотелось привлекать к себе внимания. Я стала работать в одной английской труппе год назад, и они взяли меня с собой в Австралию. Так я начинала.
- Что за труппа? Какие роли у вас были?
Мартина вкратце рассказала.
- Я слышал об их гастролях, - кивнул Адам Пул. - Довольно успешные. И труппа неплохая.
- Они мне достаточно заплатили, и, кроме того, я еще подзаработала на радио. Я сумела сэкономить столько, чтобы мне хватило на полгодика жизни в Англии, пока освоюсь. На пароход я устроилась бесплатно, в качестве няньки к детям одной богатой пары… Тут надо добавить, что мой отец потерял почти все во время кризиса и со средствами у нас в семье очень напряженно. Деньги были у меня на аккредитиве, и в день высадки на берег их у меня выкрали из сумочки… То есть, я имею в виду, аккредитив… Я сразу же заявила в доверенный банк, который, наверное, сможет спасти мои деньги, но пока они разбираются, я осталась без гроша. А вместе с деньгами у меня свистнули и рекомендательные письма… Вот и вся история.
- И давно вы здесь?
- Недели две.
- И где вы пытались найти работу?
- По агентствам. Я, наверное, все лондонские театры обошла.
- Ага, и под конец пришли сюда?
- Да. Какая разница, куда сначала, а куда потом….
- Но ведь вы знали о нашей родственной связи?
- Да. Мне мама рассказывала.
- И о нашем с вами сходстве?
- Ну, как сказать… Я видела вас в кино, да и люди мне часто говорили об этом.
- И следовательно, вы просто стеснялись сунуться к нам в "Вулкан" только из-за меня? Потому что я здесь играю?
- Да.
- А вы знали об этой роли? Я хочу сказать - о роли Гаи Гейнсфорд?
Мартина была измучена этой беседой. Казалось, еще минута, и она ударится в слезы. Она нервно провела рукой по своим коротко стриженным волосам… Это был именно тот самый жест, которого все безуспешно добивались от мисс Гейнсфорд.
- Нет, я это сделала не нарочно, поверьте! - торопливо проговорила Мартина.
Пул усмехнулся:
- Ну хорошо… Так вы знали про роль?
- Ну, понимаете, в театральных агентствах толчется столько народу, слухи, новости… Одна девица сказала мне, что в театре "Вулкан" нужна девушка, похожая на Адама Пула.
- И вы решили попытать счастья?
- Да. Я дошла до ручки и решила: будь что будет…
- То есть попробовать, как человек с улицы, не раскрывая своего родства со мной - так?
- Да.
- А уже тут, увидев, что вакансия занята, вы быстренько прикинулись костюмершей?
- Да.
Адам Пул откинулся в кресле.
- М-да, звучит неправдоподобно, но всё же не так фантастично, как если бы это действительно было чистое совпадение, - задумчиво сказал он. - Ну что ж, вы вполне заслуживаете уважения… Однако вопрос в другом - что же теперь нам делать? А?
Мартина суетливо перебирала платья, развешенные в шкафу, словно пыталась сделать напоследок еще какую-то работу Только зачем? Все кончено…
- Я понимаю, что мне надо уйти, - вымолвила она наконец дрожащим голосом. - Ведь мисс Гамильтон, наверное…
- Так, значит, вы готовы уйти? Наверное, вы правы. Мы попали в прескверную ситуацию.
- Извините меня…
- Но, понимаете, я хотел бы вам предложить… Как бы это сказать…
- Не надо, мистер Пул… Все в порядке, - прервала его Мартина.
- Нет, постойте… Кстати, почему вы до сих пор в театре? Уже ведь далеко за полночь!
- Я собиралась тут ночевать, - ответила Мартина, преодолевая душившие ее слезы. - Я уже спала в "оранжерее" прошлую ночь. Сторож в курсе.
- Вам заплатят деньги в пятницу.
- Вместе с актерами?
- Естественно. А сколько у вас завалялось в бумажнике? Вам ведь надо дотянуть до пятницы, а?
Мартина молчала, и Адам Пул добавил другим тоном, помягче:
- Ну-ну, не надо так кукситься! Мои манеры, возможно, и не идеальны, но ведь я ничего обидного не сказал, правда?
- У меня два шиллинга четыре пенса.
Пул открыл дверь и крикнул в коридор:
- Джейко! Джейко!
Эхо повторило его крик из темной бездны далекого зала. Вдалеке скрипнула дверь, и через минуту появился Джейко. Под мышкой он держал мольберт с приколотым булавками эскизом.
- Посмотри, Адам! Отпад, правда? - воскликнул он, показывая Пулу эскиз. - Это бальное платье Элен. Ночь не сплю, делаю… И портным, боюсь, тоже не дам спать, если только поймаю их… Ну ладно, ты чего звал? Тебе, как всегда, нужен мой совет? Я готов его предоставить.
- Знаешь, вопреки собственному здравому смыслу я намерен последовать твоему совету и на сей раз, - улыбнулся Пул устало. - Ты всегда твердишь, что лучше тебя никто не ведет прослушивания. Так что добавь там на сцене света, садись в зале и послушай…
- Адам, уже первый час ночи, детка устала и хочет спать…
- Это займет десять минут, - возмутился Пул. - Вы готовы, Мартина?
- Я ничего не понимаю, но я готова ко всему…
- Ну тогда вперед. Джейко, я жду твоего мнения…
Джейко взял Мартину за плечи и мягко сказал:
- Знаешь что, крошка, я предлагаю тебе совершенно честное дело… Я живу тут неподалеку, снимаю флигелек у одной порядочной буржуазной семьи, они французы и, следовательно, хорошие люди… Так вот, в мансарде есть свободная комната. Дом очень, очень приличный. Квартплата у них ерундовая, и если я дам рекомендации, то нашу маленькую героиню поселят там вообще бесплатно! Или нет, точнее, квартплату наша героиня будет вносить мне - поскольку мансарда на моей территории, во флигеле… Итак, взамен она нам окажет маленькую услугу - покажет, на что способна… А во флигеле ее ждет маленькая чистенькая кровать.
- Боже мой! - устало вздохнула Мартина. - Ни о чем другом я и не мечтаю, только бы выспаться!
- Отлично, я пошел налаживать свет, - откликнулся Джейко и вышел.
- Перед тем как мы начнем прослушивание, вам надо чуть-чуть прийти в себя, - с сухой улыбкой заметил Пул, - Расслабьтесь, милая, и постарайтесь ни о чем не думать минутку-другую… Вы курите?
- Иногда.
- Тогда угощайтесь.
Пул протянул ей портсигар, Мартина достала сигарету, прикурила и с наслаждением затянулась ароматным дымком.
Она посидела, ощущая легкий шум в голове. Пул поднялся:
- Пойдемте.
На темной сцене мутноватые от пыли лучи юпитеров высветили ярко-желтый круг, в котором были сдвинуты стол и два стула. Словно песчаный остров посреди фиолетовой бездны моря. Мартину усадили за стол. Пул сел напротив нее. Мартина, подражая его жесту, положила ладонь на стол.
- Теперь слушайте и не шевелитесь, - приказал Пул. - Представьте себе, что вы сидите в холле большого красивого дома, который, однако, рассыпается от старости. Вы - девушка с… как бы выразиться помягче… с дурной наследственностью. Вы ходите по кругу в этом доме, как попугай в клетке, туда-сюда и снова обратно. Напротив вас сидит человек, в которого вы влюблены, но при этом вы - всего лишь его плохая копия, улавливаете? Вы поднимаете на него глаза, он делает жест, и вы, как бы непроизвольно, повторяете его. А потом вы говорите: "Неужели вам не нравится ваше отражение?". Это должно прозвучать убедительно и немножко страшновато, поняли? Теперь посидите смирно… А сейчас поднимите голову и говорите!
Мартина устала до такой степени, что не будь перед ней стола, она свалилась бы на пол и заснула. Голос Пула проникал в ее сознание уже почти как команды гипнотизера… Она была и собой и той девушкой из пьесы одновременно. Наконец, борясь со сном, она подняла голову, автоматически повторила жест Пула и как зачарованная произнесла свою реплику: "Неужели вам не нравится ваше отражение?"
Повисла пауза. Мартина слышала, как гулко стучит у нее в груди сердце.
- Сумеете повторить? - спросил Пул.
- Не знаю, - произнесла Мартина. - Не могу сказать наверняка…
И тут она уже не выдержала всего напряжения этого дня и, уронив лицо в ладони, зарыдала.
- Ну что ж, отлично! - воскликнул Пул, как бы не для того, чтобы подбодрить ее, а словно утверждая свой собственный триумф. И тут из темноты зрительного зала донеслись одинокие, но довольно громкие аплодисменты Джейко.
Пул встал и похлопал Мартину по плечу.
- Ничего-ничего. Все это пройдет. Зато теперь мы вас возьмем в студию. Договор заключим завтра. И если уж вам так приспичило, можем забыть про ваши родственные отношения. Спокойной ночи.
Пул удалился быстро и неслышно. На сцену поднялся Джейко с чемоданчиком Мартины в руке.
- А теперь, малышка, пошли домой. Спать! - ласково сказал он.
Глава 4
Вторая репетиция
Когда Мартина открыла, глаза на второе утро после начала своего удивительного приключения, ей показалось, что ее наконец выбросило на мирный берег после нападения пиратов, кораблекрушения и шторма. Вокруг было тихо, комната чисто прибрана. Стояло ясное утро, и косые лучи восходящего солнца высвечивали на стене четкие ярко-оранжевые квадраты. Она вспомнила, что это комнатка Джейко, и заметила на стене выполненные в цвете эскизы декораций к "Двенадцатой ночи" Шекспира. А прямо над кроватью висела смешная карикатурная маска, очень похожая на самого Джейко. А все-таки комнатка тесновата, слишком уж тесновата, подумала Мартина, уже деловито прикидывая про себя, как разместить здесь свое нехитрое имущество, лежащее пока что в камере храпения.
Ванная комната находилась на первом этаже флигелька, и, спускаясь туда, Мартина еще на лестнице ощутила приятный аромат кофе. Дверь на кухню приоткрылась, и высунулась шарообразная голова Джейко. Ее надвое делила широкая улыбка.
- Завтрак будет подан через десять минут! - объявил Джейко.
Из всех прелестей ее нового жилища больше всего Мартине понравился горячий душ, поскольку она успела наскоро вымыть свои уже далеко не свежие волосы… Слава Богу, хоть стрижка короткая…
Не прошло и десяти минут, как девушка уже входила на кухню.
- Шик! - сказал Джейко, одобрительно ее осмотрев. - Вот что делает из завалящих замухрышек горячий душ и свежий халатик. Киска, ты свежа и красива, как школьница перед первым экзаменом.
Он провел Мартину в большую комнату, которая служила одновременно и столовой, и гостиной, и холлом, и мастерской. Девушка про себя удивилась, что Джейко, такой аккуратный в своей работе, у себя дома ходит как последний оборванец. На нем были мятые серые штаны, заляпанная краской фуфайка и продранная на локтях домашняя куртка. Он был небрит, глаза налиты кровью, словно Джейко здорово поддал вчера ночью. Впрочем, он был все так же обходителен, как и накануне.
- Я хочу предложить, чтобы мы каждый день завтракали вместе, - сказал он. - Скажем так, в твой полупансион, крошка, входит легкий завтрак и ужин, а уж обедать ты можешь где тебе заблагорассудится. Однако поскольку я несомненно лучше тебя готовлю, то ужин буду стряпать только я лично… Идет?
Мартина осторожно ответила:
- Спасибо, Джейко, вы так фантастически добры ко мне, что я прямо не знаю, как и благодарить… Но, понимаете ли, дело в том, что я еще не знаю, сколько я буду зарабатывать, и следовательно…
- Могу сразу сказать - поскольку у тебя будут, так сказать, удвоенные функции - костюмерши и актрисы, я думаю, тебе будут платить что-нибудь около восьми фунтов стерлингов в неделю. А твой полупансион здесь будет стоить… ну, скажем, два фунта.
- Но ведь это же очень мало! - робко заметила Мартина. - Я хочу сказать - за полупансион… Почему так, Джейко?
Француз постучал ложечкой о блюдце:
- Минутку! Если ты боишься меня, то совершенно напрасно! Не подумай, тебе не придется дружить со мной… Конечно, тебе могли наболтать, что я распутник. Правда, я и сам не отрицаю своей слабости к женскому полу, но… Видишь ли, киска, ты совсем не в моем вкусе. Мне нравятся более зрелые женщины, более раскованные, более… - он осекся и ухмыльнулся. - И еще запомни, что тебе не угрожают никакие скандалы, пока ты тут. Считай, что я святее римского Папы, вот так! А пока что ешь. Поскольку у меня нашлись яйца, оливки и паштет, я сделал омлет и мясное суфле.
Они весело и быстро позавтракали, потом Мартина вымыла посуду и Джейко с важностью обрисовал ей распорядок дня на сегодня. С утра ей предстояло выполнять работу костюмерши, в три часа дня у нее пройдет официальная репетиция в качестве актрисы-дублерши, а на вечерней репетиции она снова будет выполнять обязанности костюмерши мисс Гамильтон.
- Вот такой чудовищный рабочий день! - заключил Джейко и вытащил из кармана смятые бумажки с отпечатанной на машинке ролью. - Изучи как следует тринадцатую страницу. Такой у тебя будет крошечный пробный кусочек. Надеюсь, за утро, пока будешь крутиться в своей гримерной, ты его зазубришь наизусть… Ну, что скажешь? Я не слышу криков восторга!
- Я в восторге! - крикнула Мартина, улыбаясь. - Просто не то слово! Я так счастлива и благодарна, что просто не могу поверить во все это. Мне кажется, я сплю и вижу дивный сон… Меня только тревожит, что я как бы готовлюсь занять чужое место и что люди вокруг решат, будто это неспроста… Вы же знаете, что могут подумать…
- Пустяки! - воскликнул Джейко, небрежно махнув рукой. - Пока что предполагается, что эту роль будет играть Гая Гейнсфорд. Она, конечно, не вытянет ее, но ведь она племянница супруга нашей примы и, следовательно, находится в очень выгодной позиции.
- Да, но ведь ее дядя…
Джейко оборвал Мартину:
- Кларк Беннингтон был в свое время прекрасным актером. Сейчас он - пустое место. Он слишком много пьет, а когда выпьет, кидается на людей. Самое лучшее - забудь о нем.
Джейко медленно встал из-за своего рабочего стола и пошел в ванную. Оттуда Мартина услышала его неразборчивый голос:
- Я советую тебе не обращать на него внимания, хоть это и непросто. Во всяком случае, не позволяй Бену загнать тебя в угол. Это будет большая ошибка. Я сам в свое время… - тут слова заглушил шум воды.
Чуть позже Джейко крикнул:
- Беги в театр одна! Я занят. Полно работы…
Мартина вышла, унося в груди чувство тревога. Но стоило ей открыть свою роль и вчитаться в нее, как все жизненные сложности превратились в маленькое облачко на фоне сияющей перспективы. Она целиком погрузилась в заучивание, и ничто уже не могло отвлечь её. Ведь она становилась лондонской актрисой!
* * *
В три часа Мартина вместе с двумя другими молодыми студийцами под руководством помощника режиссера отработала свою первую репетицию в "Вулкане". Пока только одну сценку. Джейко сновал туда-сюда вокруг сцены, судя по его виду, занимаясь крайне важными, но совершенно непонятными делами. Если не считать студийцев и Джейко, театр был пуст.
Мартине удалось заучить свою роль, но, когда требовалось соединять реплику с одновременным движением по сцене или жестом, слова, как назло, куда-то пропадал и из головы… На сцене надо было делать все слаженно и непринужденно, постоянно учитывая зрителей, и Мартине все это вдруг показалось вовсе не таким простым, как прошлой ночью, когда она попала в волшебную сказку…
К полному удивлению Мартины и ее партнеров, к концу репетиции они все же смогли довести сцену до полной слитности реплик и движений. Но, увы, теперь это была всего лишь рутинная работа. Мартина с большим унынием подумала, что она мало чем отличается от других студийцев - такая же серость… Клем Смит, помощник режиссера, только давал им краткие указания, что делать, и посматривал в лежащий у него на коленях текст. Глядел он хмуро и сонно, словно ел невкусную засохшую кашу. Это показалось Мартине ужасным, обидным до слез. Это даже не было провалом, нет, она просто превратилась в одну из многих, в часть невзрачной массовки, и применить на практике все заветные задумки просто не было возможности. Да и оставались ли у нее какие-нибудь задумки, ведь голова Мартины была уже практически неспособна совершать какие-либо действия, кроме поворотов влево и вправо…
Наконец Клем Смит захлопнул папку с текстом и скучным голосом объявил:
- Спасибо, ребята. Следующая встреча - завтра в одиннадцать.
Он с удовольствием закурил, вышел из зрительного зала, не торопясь прошел через фойе и выскользнул в парадную дверь.
Оставшись на сцене одна, Мартина с трудом удержалась от слез… "В прежние времена девушка в моем положении поплакала бы в подушку, а потом пошла в церковь на исповедь, - подумала она. - А мне и этого не дано. Беда в том, что я снова поверила в свои грёзы, поддалась… Вообразила себе слащавую сказочку о бедной и талантливой девушке, которая купается в теплом свете юпитеров и уже почти стала звездой, а ведь она всего-то сыграла вчера малюсенькую минутную реплику, сделала один точный жест, да и то из-за вчерашнего нервного перенапряжения. Нет, хватит пустых грез!"
Ну ладно, это еще не все, сказала себе Мартина. Ведь ей даже не пообещали ничего определенного. И Адам Пул всего лишь намекнул ей, что ему очень жаль, но при нынешнем положении вещей у нее нет шансов… Но она, прислушиваясь к одним его словам, будто нарочно пропускала мимо ушей другие. Да, теперь она вспоминает. Мартина намеренно хотела себя обмануть, пожить еще немного в сладкой сказке. А теперь перед нею реальность. И ничего сказочного. Просто она оказалась серой. Годной лишь для реплик типа "кушать подано"…
В бессильном детском отчаянии Мартина расшвыряла листки со своей ролью по сцене…
- Пропади всё пропадом, чтоб я сдохла! - крикнула она сквозь злые слезы.
- Совсем неплохо! - раздался голос Адама Пула.