Очень скоро он оказался на довольно широкой проложенной между больших каменных прямоугольников линии. Внезапно он вспомнил, что эта линия называется – улица.
По обеим огороженным сторонам улицы ходили существа, подобные тем двум, что разговаривали с ним. В середине улицы ездили непонятные приспособления с металлическим корпусом и четырьмя совершенно круглыми конечностями.
Как он не старался, он никак не мог вспомнить, как называются эти приспособления.
Поначалу он пугался того шума, который они издавали и той, скорости, с которой передвигались, но потом немного привык. Просто старался не выходить на ту часть улицы, где они передвигались.
Существа, окружающие его на улице, внешне были очень на него похожи, но, исходя из тех странных взглядов, что они бросали на него и из непонятных восклицаний, которые они испускали, едва завидев его, он мог предположить, что был совершенно чужим среди этих существ.
Через какое-то время, после того, как он ощутил себя лежащим под забором, его стало беспокоить странное чувство. Как будто он забыл что-то очень важное и ему во что бы то не стало нужно это вспомнить.
В памяти его вдруг всплыло лицо какого существа. Растительности на голове практически нет… на лице, закрывая смотровые щели, которые, кажется, называются глазами, лежит удивительный прибор, который, кажется, назывался – очки.
Всплыло в его памяти и слово, которое очень ладно вязалось с этим лицом.
Слово было – Гуревич.
Что такое "Гуревич" и почему это слово выступало в связке с вооруженным очками лицом, он пока не знал, но осознавал, что вспомнить это – очень для него важно.
И еще одна мысль не давала ему покоя – кажется, когда-то где-то случилось что-то, что сильно потрясло его. Что вырвало его из привычного мира и швырнуло сюда – в это темное и непонятное пространство, густо населенное странными существами, так явно узнававшими в нем чужака.
Он остановился посреди улицы. Несколько существ, похожих на него, тоже остановились, но потом, осторожно его обойдя, двинулись дальше.
"Давайте присядем у камина и обсудим основные положения нашего договора…"
Эта появившаяся в его сознании фраза очень его взволновала. Ему вдруг пришло в голову, что очень и очень нужно вспомнить все, что происходило тогда, когда была эта фраза произнесена…
Какое-то существо остановилось напротив него.
– Антон? – проговорило это существо.
Он молчал, потому что не знал, что означает слово "Антон". Что-то смутное появилось в его голове, когда существо проговорило "Антон", но…
– Антон, ты в своем уме? – проговорило существо, – ты что – пьяный?
Он вспомнил – слово "пьяный" употребляли те два существа относительно к нему же, те существа, что первые заговорили с ним в этом странном мире, куда он непонятно каким образом попал.
В каком мире он жил до сих пор, он тоже почему-то не знал.
– Ты пьяный? – повторило существо.
– Пьяный, – сказал он.
– Оно и видно, – сказало существо, внимательно разглядывая его, – почему ты так странно одет? Что за лохмотья на тебе?.. Господи, да ты, по-моему, не просто пьяный. Что с тобой? Елена знает, где ты?
Слово "Елена" вызвало в его мозгу какие-то неопределенные ассоциации.
– Елена, – повторил он.
– Вот именно – Елена! – продолжало существо, – да что с тобой?! Ты болен, что ли?
Он не знал, что такое "болен". Вообще, его стала удивлять та непонятная избирательность, при помощи которой, значение каких-то слов он вспоминал, а каких-то нет.
– Ты что, меня, не узнаешь? – спросило существо, – я – Мила, – подруга твоей жены Елены… Антон… Антон Владимирович 0, да что с тобой такое?
Он молчал.
"Как трудно все-таки понимать, что имеют в виду эти существа", – подумалось ему.
– Господи, Антон, я начинаю пугаться! – существо говорило все быстрее и быстрее, – может пойдем, я тебя домой отведу?
– Домой… – повторил он.
– Да пойдем же! – сказало существо, с опаской приближаясь к нему, – Антон! Антон!
– Я – люди, – сказал он, – браток… нажрался… на футбол опоздаем…
Эти слова он слышал от двух первых существ, встреченных им в этом мире. Он подумал, что, если произнести их с той же интонацией, с какой говорили существа, это существо, услышав знакомую для себя речь, успокоится.
Но оно взволновалось еще больше.
– Какой футбол?! – очень громко сказало оно – закричало, – по-моему, ты не в своем уме! Пойдем домой! Ну, что ты стоишь, как… Антон! Чернобуров Антон Владимирович!! Антон! Господи…
Существо схватило его за рукав, видимо с намерением тотчас сожрать. Чтобы не допустить этого, он оттолкну существо, только что с ним разговаривавшее, и бросился бежать вперед.
Последнее, что он успел заметить – как из глаз этого существа почему-то полилась какая-то жидкость.
И даже вспомнил ее название – слезы.
Чернобуров Антон Владимирович 0 бежал по улице с той скоростью, на какую только был способен. Почти с такой же, с какой двигались в середине улицы приспособления на четырех круглых штуках, выполнявших, судя по всему те же функции, что и его нижние конечности.
Существа, встречающиеся ему по дороге, шарахались от него по сторонам – иногда с криками.
Один раз ему наперерез двинулось приспособление на четырех круглых конечностях, отличающиеся от остальных подобных приспособлений знаками на своем корпусе.
Приспособление остановилось, и из него вдруг высыпало несколько удивительно похожих друг на друга существ.
Это его так напугало, что он тут же свернул с широкой улицы на узкую и побежал еще быстрее.
Вслед ему неслись странные крики, в которых рефреном была следующая фраза:
– Стоять!! Милиция!
Еще Чернобуров 0 отметил про себя два слова, довольно часто повторяемые существами, которые его преследовали.
Первое было:
– Блядь!!
Второе:
– Сука!!
Оба этих слова произносились существами с большей экспрессией, чем все остальные, используемые ими.
Кажется, существа хотели, чтобы он остановился и подождал их, но Чернобурову 0 нужно было – во что бы то не стало – нужно было добраться куда-то… где была произнесена фраза "Давайте присядем у камине и обсудим основные положения нашего договора…" Ему даже казалось, что он точно знает место, куда ему нужно, и это место совсем недалеко отсюда…
Он хотел объяснить преследовавшим его существам, что очень спешит, но для этого надо было останавливаться и, тщательно подбирая и вспоминая слова, говорить – а на это у него совершенно не было времени.
К тому же, что-то Чернобурову 0 подсказывало, что лучше для него было бы убежать от этих существ, а не останавливаться и толковать с ними.
Поэтому он свернул на другую улицу, еще более узкую, чем та, по которой он бежал до этого и, перемахнув через несколько строений из вертикальных и горизонтальных планок (забор! забор!), убежал так далеко, что теперь уже не слышно было криков бегущих следом за ним существ.
Он уже перешел на шаг, задыхаясь, когда очень похожие друг на друга существа внезапно появились откуда-то сбоку и, набросившись на него, сковали его верхние конечности каким-то странным лязгающим предметом.
Через полчаса он уже трясся в чреве приспособления со знаками на борту, и в голове его вертелись непонятные фразы, всплывшие на поверхность сознания, очевидно, от сильной и ни на секунду не прекращающейся тряски:
"Чтобы деньги были переведены на наш счет, подпишите вот здесь… Возьмите мою ручку… Ага, спасибо… С вами приятно иметь дело, Антон Владимирович… Посмотрите, как причудливо играют языки пламени в камине…"
Глава 5
Когда на темный пустырь позади мясокомбината подъехала потертая синяя "шестерка", Славик тут же выскочил из своего джипа "Ленд-ровер" и, нетерпеливо прищелкивая пальцами, направился к вылезающему из "шестерки" ему навстречу мужчине.
– Ну? – не поздоровавшись, проговорил Славик. – Узнал, что я тебя просил.
Мужчина кивнул и произнес хриплым, словно зверски простуженным голосом:
– Славик, ты меня знаешь… Я фуфло гнать не буду, никогда не гнал и работал честно. Но брать бабки за информацию вперед – это мой принцип. Я могу узнать все, что угодно, но часто случается и такое, что информация, которую я приношу – достоверная информация – приходится заказчику не по вкусу. Вот тогда и начинается – за плохие новости отказываются платить… Еще всякие отмазы придумывают… А это – плохо. Так что ты должен меня понять…
– Не грузи, Темный, – сквозь зубы проворчал Славик и вытащил из заднего кармана джинсов тонкую пачку денег, – давай, говори, что узнал.
Темный спрятал деньги во внутренний карман куртки, куртку наглухо застегнул до самой шеи и только тогда – заговорил-захрипел дальше:
– Заказ был на Чернобурова А. В., – уточнил Темный, – я пробил связи нашего покойного крысеныша и в числе людей, с которыми он встречался обнаружил такого… Чернобурова А. В. Антона Владимировича Чернобурова. Преуспевающий бизнесмен. Последнее время сильно поднялся, но репутации еще не заслужил, так что ты, Славик, можешь его не знать.
– И точно, – мотнул головой Славик, – не знаю такого. Надо познакомиться…
– Не спеши, – загадочно высказался Темный и продолжал, – значит так… Позавчера Антон Владимирович Чернобуров пропал. Уехал на какую-то деловую встречу и исчез с концами…
– Как это? – не понял Славик. – Почему исчез? А с кем была встреча?
– А вот этого никто не знает, – сказал Темный, – я пробивал по деловым партнерам Чернобурова, но узнал только, что Антон Владимирович был жадный до ужаса. И если бы нашел выгодное дельце, то делиться бы ни с кем не стал – сам бы греб. Он и жене не сказал, куда поехал, видно очень серьезное дело ему предложили и выгодное и – судя по всему – секретное. А как уехал, так и пропал… Как говорится, жадность фраера сгубила. Никогда нельзя зарываться, – наставительно проговорил Темный и глянул на Славика.
Тот уже почти не слушал Темного, а о чем-то напряженно размышлял. Поэтому Темный прервал свой рассказ и, вытащив из кармана сигареты, неторопливо закурил.
"Та-ак… – думал Славик, – значит, этот самый Чернобуров исчез. Поня-атно. Что-то мне подсказывает, что это дело рук Захара. А кто же еще? Крысеныш-покойник доставлял ему информацию… в записной книжке – одна из последних записей крысеныша – "Чернобуров А. В…." Вот так-то… Ну, тем лучше. Если Захар такую бурную деятельность развернул без позволения братвы, то бабок с него слупить можно много. А если не заплатит – скорее всего, что не заплатит – тогда в расход гада…"
– Что менты говорят об этом исчезновении? – оторвавшись от своих размышлений, поинтересовался Славик.
– Менты его уже нашли, – Темный выпустил из своего рта слова вместе с облачком табачного дыма.
– Нашли? – поразился Славик. – Так быстро? А похитителя нашли?
– Похитителя? Нет, – ответил Темный, – а самого Чернобурова задержал на улице патруль – когда тот в изорванной одежде бегал по улицам города – совершенно невменяемый.
– Пьяный, что ли? – не понял Славик.
– Нет.
– Обдолбанный?
– Этого я не знаю, – признался Темный, – но, кажется, что и не обдолбанный тоже. Его прямо из ментовки отправили в психушку.
Славик усмехнулся.
– Кино, – высказался он, – прямо цирк…
– Ага, – кивнул Темный, – там у меня корешок по зоне санитаром работает. Психов за химок таскает туда-сюда. Вот он мне и рассказал, что этот Чернобуров Антон Владимирович сидит целыми днями в углу палаты, всех боится, никого не узнает – ни жену, никого… А время от времени порывается куда-то бежать. Тогда его – в смирительную рубашку и в отделение для буйных.
– Да-а… – протянул Славик, неожиданно помрачнев, – дела… Получается, что и эта ниточка никуда не приведет… – поймав себя на том, что он мыслит вслух, Славик осекся, искоса глянув на Темного.
Тот равнодушно пожал плечами, демонстрируя полное свое безразличие к случайным словам Славика.
– Да! – вспомнил вдруг темный. – Вот еще что – корешок мой рассказывал, что Чернобуров по ночам вскакивает и орет что-то… что-то про огонь… про языки пламени… про искры… Ну вот, в общем, и все.
– Что говорят врачи? – спросил Славик.
– До врачей я добраться не смог, – сказал Темный, – а корешок мой – тот сказал, что вроде Чернобуров с катушек съехал потому, что кто-то его сильно напугал. Но мой корешок в медицине не очень-то шарит, так что…
"Н-да, – тут же подумал Славик, – понятно, кто его напугал, этого Чернобурова. Зачем его Захар похищал? Наверное, заставил подписать что-то… воздействовал на психику – он это умеет. А проверить, не опустошен ли банковский счет Чернобурова невозможно – насколько я понимаю, этот свихнувшийся даже жене не говорил номера счета и название банка, в котором тот счет находится. Запутанное дело, хотя…" – какая-то мысль блеснула сквозь нагромождение туманных предположений в голове Славика, но тут его рассуждения были прерваны.
– Слышь, Славик! – позвал Темный. – Ну, я поехал, если не нужен больше. Все, что я узнал, я тебе выложил. Если еще чего-то понадобится – звони…
– Давай! – махнул рукой Славик.
"О чем я думал-то? – размышлял Славик, усаживаясь в свою машину. – Что-то такое здравое на ум мне приходило… Ага! Этот Чернобуров куда-то собирается бежать… Куда? А если ему удастся бежать, не приведет ли он нас прямо к Захару, а? Хм, вероятность, конечно, небольшая, но попробовать стоит. Тем более, что ничего другого мне, кажется, не остается…"
Славик усмехнулся и повернул ключи в замке зажигания.
Лохматые, красно-оранжевые лоскуты пламени жадно пожирали аккуратно сложенные поленья, свежие спилы обугливались и черный дым прямо и гордо поднимался по каминной трубе и выходил в дымоход.
Человек сидел в глубоком кресле – очень близко к огню, но лицо его оставалось таким бледным, будто и не падали на него отблески пламени.
Странные мысли роились в мозгу человека.
"Проворонил я одного, – думал человек, – намечал поработать с тремя, нашел информацию… Один сейчас вполне в моих руках – еще несколько сеансов и из него можно будет лепить, как из воска. Его мозг будет полностью под властью моего мозга… Так было бы и с этим… Чернобуровым, если бы я не спутал слова заклинания… Вместо того, чтобы обездвижить, я свел его с ума. Ну, ничего… Он скорее всего не опасен теперь для меня. Пусть. Со счетов его сбрасывать не стоит, а стоит послать в психушку, куда его поместили, Ящера, чтобы тот нейтрализовал Чернобурова окончательно… А у меня есть еще один претендент на место…"
Человек в кресле протянул руки к огню, но языки пламени словно отшатнулись – в комнате стало много темнее – огонь съежился и притаился.
Человек усмехнулся. Мысли его теперь приняли несколько другое направление.
"Странные существа – люди, – размышлял он, – очень странные. Жажда денег определяется жаждой власти, но те, кто жаждут власти посредством денег, попадают в жестокую зависимость от последних… И уже теряют власть не только над окружающими, но и над самим собой. Смешно даже получается – стремление к власти делает из людей рабов… Нужно только выяснить – в ком из людей стремление к власти выражено больше, чем у других… А как выяснил – такого можно брать голыми руками. Пообещал – более или менее правдоподобно – сумасшедшие деньги – и все. Заполучил человека навсегда. Остается, правда, небольшая еще работа, которая по силам только мне – подчинить мозг человека своему мозгу. Полностью подчинить. А власть над людьми, ворочающими каждый день немалыми денежными средствами, дорогого стоит. Управляя жалкими мозгами своих рабов, я за несколько месяцев сколочу такое состояние, что тогда можно будет уже и начать заниматься более важными делами… Ну, у меня это получится. Так, на чем я остановился… Чернобурова я ликвидирую… а пока нужно добраться до последнего претендента на роль моего вечного раба… Как там называется его фирма – Спешл-авто?.."
Человек пошевелился в кресле, заставив зыбкое пламя дрогнуть.
"С этим товарищем другая история, – беззвучно проговорил он, – влюблен в девушку, ну что ж… Пусть получит то, что хочет… Будет ему девушка. Как бишь ее зовут? Светлана Михайловна Крокоткина… Светлана Михайловна. Света… Светочка…"
Человек снова усмехнулся. Он скрестил руки на груди и одним взглядом убил еще секунду назад ровно пылавшее пламя в очаге камине.
Комната погрузилась в кромешную мглу и уже никто из смертных ни за что не смог бы разглядеть глубокое старинное кресло и человека, сидящего в нем – Захара.
Удивительно, как мне не пришло в голову то, что пришло в голову, когда я заметила рядом с собой режущий кромку волн смертельно острый акулий плавник?
Я просто представила себе свою комнату – ту самую, откуда началось мое сумасшедшее путешествие, в которое утянула меня моя очередная галлюцинация.
Я просто представила себе свою комнату и моментально оказалась там.
Не без труда я поднялась на ноги.
"Вот так вот, – подумала я, – Оленька… Нет худа без добра, как говорится. Если бы не свалилась на меня эта галлюцинация, я бы не получила возможности убедиться в том, что контроль над галлюцинациями у меня все же есть. Не полный, конечно, но… я в любой момент, как оказалось, могу галлюцинацию прервать и вернуться туда, откуда вышибла меня сошедшая с ума экстрасенсорная сила моего подсознания".
Ноги мои подкашивались, тело все еще гудело от чудовищного напряжения. Я добрела до кухни и приготовила себе кофе. Через полчаса, усевшись за кухонный стол, я отхлебнула из чашечки ароматный напиток.
В гостиной все еще лопотал телевизор.
"Надо будет пойти его выключить, – подумала я, – только теперь на экран смотреть я не буду ни в коем случае. Нет. Теперь мне совершенно ясно, что появление галлюцинации обусловленно явлениями реальной действительности – причем только такими явлениями, которые могут взволновать мое сознание – передать таким образом импульс подсознанию, которое уже – в свою очередь – сработает по определенной схеме… появившейся в моем мозгу после сильного удара по затылку. Вот черт, кто бы подумал, что когда-нибудь наступит такое время, когда мои экстрасенсорные способности сыграют со мной злую шутку. Обычный человек после сотрясения мозга отделался бы двумя-тремя деньками головной боли, рвота, бледность лица и так далее… А я…"
Я допила кофе и поставила чашку в мойку.
– Итак, – вслух проговорила я, – подытожим. Что мы имеем – во-первых, из-за черепно-мозговой травмы, полученной во время аварии, я стала страдать галлюцинациями, которые – в силу особенностей моего мозга – имеют силу преображать окружающую меня действительность. Так, во-вторых – галлюцинации обусловленны явлениями реальной жизни – теми, которые способны взволновать меня – как, например, злобные кавказцы-бандиты или парашютисты, разбивающиеся вдребезги о землю. Ну и в-третьих, я в любое время могу прервать галлюцинацию и вернуться обратно – в милый моему сердцу реальный мир…
Кажется, все… Ну, что же – это не так уж и мало. У меня, как говорится, только один вопрос – когда все это закончится?
Я прошла в гостиную, стараясь не глядеть на экран, выключила телевизор и облегченно вздохнула в наступившей в комнате тишине.