– Расслабьтесь, - негромко сказала она мне, - всего несколько минут думайте о чем-нибудь… отвлеченном. И не пугайтесь, если почувствуете вдруг легкое головокружение…
"Забавно, - подумала я вдруг, - какая-то заштатная гадалка пытается разобраться, что же все-таки творится в моих мозгах, когда даже я, экстрасенс, обладающий исключительными паранормальными способностями, не понимаю, в чем дело. Ну что же… последую совету - расслаблюсь и позволю ей ввести себя в транс".
Я закрыла глаза, ровно задышала и вскоре в самом деле почувствовала легкое головокружение.
– Та-ак… - долетел до меня как бы издалека голос Степаниды. - Сейчас я ввела вас в транс. Теперь вам больше ничего не нужно делать… Представьте, что вы плывете по широкой и чистой реке. Вам хорошо и спокойно. Ни о чем не думайте, только повторяйте за мной…
"Ничего интересного, - с легким разочарованием подумала я, - эта особа только освоила азы гипноза и… и, несмотря на то, что обладает несомненными экстрасенсорными способностями, уж очень эти способности незначительные. Их даже не хватило на то, чтобы ввести меня в транс, хотя я совсем не сопротивлялась. Все понятно - "колдовство" этой самой Степаниды рассчитано на людей внушаемых, с ослабленной психикой - именно такие люди приходят обычно к гадалкам и медиумам, чтобы поговорить за жизнь со своими умершими родственниками и спросить у покойных родителей разрешения на свадьбу или покупку новой квартиры".
– А теперь просто слушайте и повторяйте за мной, - снова услышала я плывущий голос Степаниды:
– Я спокойна, - монотонно забубнила она, - я совершенно спокойна… Мне больше не снятся кошмарные сны… Мне снится только хорошее… Даю тебе установку - только хорошие сны… Только хорошие…
Я едва удержалась от того, чтобы не рассмеяться. Она мне установку дает! Если бы все так было просто, я бы дала сама себе тридцать три установки…
– Все хорошо, - продолжала заунывно завывать колдунья Степанида, - все просто прекрасно… Все великолепно… все замечательно… Сейчас вы откроете глаза и забудете то, о чем мы с вами говорили. Но ваше подсознание ни за что не забудет мои слова и будет действовать точно по моим установкам…
Да, как же!.. До моего подсознания колдунья Степанида не добралась и не доберется никогда, потому что для этого ее скудных способностей явно будет недостаточно.
– Сейчас я досчитаю до трех и вы выйдете из транса.
Слушайте внимательно. Раз.
Я чуть-чуть приоткрыла глаза. Прямо передо мной сиял огонек свечи. Никакого головокружения я уже не чувствовала, разве что только - легкое, потому что мне страшно хотелось спать: было, наверное, уже часа четыре утра.
– Два, - звучно проговорила Степанида. Снова прикрыв глаза, я едва удержалась от того, чтобы не зевнуть. Нет, эту Степаниду нужно определить не в гадальный салон, а в детский сад нянечкой. У нее очень хорошо получается навевать своими заунывными завываниями сон - дети быстро засыпать будут… Да и вообще…
Да и вообще, не знаю как дети, но я сейчас точно засну. Как только эта мысль пришла мне в голову, я тотчас открыла глаза, потому что дремота настолько овладела моим телом, что еще немного - и я бы точно заснула.
– Три.
Свеча уплыла куда-то вправо. Я хотела подняться на ноги, чтобы поблагодарить госпожу Степаниду за изумительный сеанс, но с удивлением вдруг осознала, что не владею своим телом.
– Как такое могло получиться? - хотела воскликнуть я, но поняла, что и язык меня тоже не слушается.
Встревоженный крик Степаниды метнулся к потолку, а меня будто стопудовым грузом пригвоздило к жесткому сиденью стула.
Свеча вновь появилась у меня перед глазами.
Глава 4
Стул подо мной зашатался; сразу после этого огонек свечи вспыхнул ярче и, треща, стал разгораться все сильнее, в конце концов превратившись в огромный сияющий круг, больно режущий глаза - ничего, кроме этого круга, я не видела и не могла отвести от него глаз. Кажется, я даже сомкнула веки, но передо мной продолжал ослепительно гореть огненный круг.
Вибрация подо мной стала просто невыносимой, наконец стул потащило назад, а когда я оглянулась, то увидела мерзко мерцающие в темноте белесые нити паутины.
– Откуда здесь паутина? - успела подумать я, прежде чем очередной рывок, оказавшийся сильнее предыдущих, опрокинул стул и я рухнула навзничь.
– Витя! - барахтаясь на полу, закричала я. - Помоги мне! Паутина! Паутина! Паутина!
Когда звуки моего голоса смолкли, я не услышала ничего, кроме шуршания тянущихся ко мне нитей-щупалец, и поняла, что осталась в полной пустоте и кромешном мраке, в котором не было ничего - только я один на один с липким комком постоянно извивающихся паутинных нитей.
Вскочив на ноги, я подхватила с пола опрокинутый стул, решив использовать его как оружие, потому что ничего более подходящего здесь не видела. Я вообще не видела ничего, кроме мерзко чавкающих щупалец паутины, с которых тянулись на пол длинные струйки белесой слизи.
Не выпуская из рук стул, я бросилась бежать.
Если рассуждать логически, то через пару шагов я должна была наткнуться на стол, за которым сидела госпожа Степанида, а еще через несколько - на стену комнаты, где находилась до того, как появилась эта дьявольская паутина. Но, задыхаясь и спотыкаясь в кромешной пустой темноте, я пробежала уже достаточно большое расстояние и никакой преграды на своем пути не встретила.
Я бежала изо всех сил. Стул, оказавшийся вдруг неожиданно тяжелым, оттягивал руки, а черный воздух, словно густые чернила, заливал мне легкие, не давая никакой возможности глотнуть хотя бы капельку кислорода.
Когда мои ноги подкосились сами собой, я без сил опустилась на колени.
Ничего и никого вокруг. Только пустота, до отказа наполненная кромешной чернотой.
Некоторое время я ощущала лишь стук своего бешено бьющегося сердца и гул крови в висках.
"Так, - лихорадочно собирая мысли в более или менее стройный порядок, рассуждала я. - Как я могла оказаться в этом странном месте? Куда подевалась комната, где стоял стол, стулья, а за ним - Степанида эта проклятая и мой Витя? И откуда появилось это бесконечное пространство, залитое чернильным мраком? И снова, снова - отвратительные нити-щупальца этой чудовищной паутины, от которой, кажется, я на время смогла убежать…"
Задержав на мгновение рвущееся из груди дыхание, я прислушалась. Ничего!
Где я, черт возьми, где?!
И тут, словно молния в меня ударила, пронзила неожиданная мысль.
– Конечно! - воскликнула я, и звуки моего голоса тотчас потухли в ватной пустоте. - Я расслабилась и дала этой недоучке Степаниде усыпить себя. И пришел сон, а вместе с ним - мой еженощный кошмар… паутина и черная яма. А та пустота, в которой я сейчас нахожусь, это пространство сна…
Я умолкла и опять кошмарная тишина сдавила мои барабанные перепонки.
"Где я - это более или менее мне понятно, - подумала я, осторожно прислушиваясь, - но вот как отсюда выбраться?.."
Не успела последняя мысль всплыть на поверхность моего сознания, как я снова услышала уже хорошо знакомое мне шуршание, а еще спустя несколько секунд - чавканье извивающихся, истекающих слизью щупалец.
Я вскочила на ноги, схватила стул и с силой швырнула его туда, откуда, как оказалось, доносились эти звуки. Мелькнувший перед моими глазами стул немедленно поглотила тьма, и до меня долетел глухой стук падения.
Снова сорвавшись с места, я бросилась бежать. Но на этот раз мне было очень трудно - что-то мешало, путаясь в ногах. Я упала, потом вскочила, но, сделав всего три шага, снова рухнула навзничь.
Ноги мои тут же оплели скользкие, тонкие, но невероятно сильные щупальца.
Нет!
Отчаянно забившись, я вырвалась, но на ноги встать не успела. Мерзко воняющая петля затянулась у меня на шее и потащила мое тело куда-то, в никому не известном направлении, буравя безмолвную темноту.
Впрочем, почему это - никому не известном? Я прекрасно знала, что меня ожидает в конце этого пути - черная яма, дна которой я не могу достигнуть и поэтому могу только с ужасом предполагать, что ждет меня там.
Теперь я не могла даже кричать. Петля накрепко сдавила мне горло. Ногами я пыталась сопротивляться неумолимой силе, влекущей меня: цеплялась каблуками и носками ботинок за малейшие выбоины в невидимом полу, а руками раздирала себе на груди плащ, в отчаянной надежде освободить проход для воздуха, которого так жаждали пылающие от кислородного голодания легкие.
И вдруг я перестала ощущать твердую поверхность под собой - я оказалась в полной пустоте, ничего не было ни справа, ни слева, ни сверху, ни снизу… И я догадалась, что снова проваливаюсь в черную яму - хотя вокруг была только тьма и никакого движения воздуха я не чувствовала.
Безоглядный ужас охватил мое сознание. Уже не отдавая себе отчета в своих действиях, я рванула петлю на своей шее изо, всех сил и, немного ослабив ее, смогла закричать…
* * *
…Очнулась я под яркой электрической лампой на каком-то ужасно жестком диване.
Ощутив эту перемену, я снова закричала, теперь - чтобы убедиться, что все-таки еще жива.
– Тихо-тихо… - я увидела перед собой лицо склонившегося надо мной Виктора. - Тихо-тихо-тихо… - шептал он побелевшими губами.
И откуда-то сбоку долетел до меня женский голос:
– Она открыла глаза!..
Я рывком села и огляделась. Одежда на моей груди была разорвана - словно ее терзали сразу десятки острейших ножей, а кожа на шее исцарапана. Меня била крупная дрожь. Я посмотрела на свои трясущиеся руки и увидела, что они в крови. В это мгновение кто-то крепко обнял меня за плечи.
– Оленька… - шептал Витя, не выпуская меня из своих объятий. - Господи, да что с тобой?.. Это все ты сделала, стерва! Ты!
Последняя фраза относилась явно не ко мне, а к беззвучно стоящей возле стены Степаниде. Теперь ее лицо было бледно смертельной бледностью, да к тому же искажено гримасой сильного страха.
Теперь, немного придя в себя, я осмотрелась и увидела, что ни на каком жестком диване я не лежу, а лежу на столе в той самой комнате, где и начался так ужасно закончившийся сеанс снятия сглаза. Ярко горел электрический свет, вокруг валялись разбросанные стулья, черная ткань на одной стене висела криво, разодранная пополам, и обнажала старые обои в веселенький голубой цветочек.
– Это все ты! - оборачиваясь, снова закричал в лицо дрожащей Степаниде Витя. - Это ты довела ее своим дурацким колдовством до того, что она едва не умерла…
– Я ни в чем не виновата! - в голос зарыдала несчастная Степанида, заламывая руки. - Я хотела ей помочь! Ты же сам слышал, как я ввела ее в транс и дала ей самые благоприятные установки! Понятия не имею, что произошло, знаю только, что я здесь точно ни при чем… - На этой фразе голос у нее осекся и, уронив бледное лицо в ладони, Степанида разрыдалась уже по-настоящему.
Голова моя еще немного кружилась, но я чувствовала, что стала уже приходить в себя. При помощи Вити я соскользнула со стола и запахнула на груди истерзанный плащ.
– Как ты? - тихо спросил меня Витя. - До машины сможешь дойти? Я кивнула.
– А с тобой.. - Витя обернулся к своей бывшей жене, и его лицо потемнело, - с тобой, Степка, я в другом месте поговорю. И, будь уверена, что лавочку твою в скором времени прикроют! И еще неизвестно, останешься ли ты после судебного разбирательства на свободе или загремишь… лет этак на пять за попытку убийства.
– Да не виновата я ни в чем! - снова закричала Степанида.
Я посмотрела ей в глаза, и Степанида ответила мне умоляющим взглядом: будто больше всего на свете хотела попросить у меня прощения, но не решалась произнести слова вслух.
Она и в самом деле ни при чем, зря Витя так бесится. Боже мой, эта комната выглядит так, будто здесь произошло побоище. Только пятен крови для полноты картины не хватает…
При этой мысли я вздрогнула и опять посмотрела на свои окровавленные руки. Но Витя уже вел меня к выходу, бережно поддерживая за талию.
– Ничего, ничего… - бормотал он, - сейчас доберемся до машины, я отвезу тебя домой, а там… Там отдохнешь, а утром мы вызовем настоящего врача. Хорошо?
Я кивнула.
– Осторожнее, осторожнее, - продолжал Витя, - теперь ничего не бойся… А эту тварь Степаниду я и вправду посажу. Поверь, для этого у меня хватит связей.
– Погоди-ка, - остановившись, проговорила я, - она и в самом деле ни в чем не виновата. С чего ты взял, что это она насылала на меня кошмарные сны?
Степанида притихла у своей стеночки.
– Как это? - озадаченно произнес Витя. - Я же сам видел, как она тебя того… заколдовывала, а ты… Она тебя едва в гроб не вогнала, а ты ее защищаешь…
– Защищаю, потому что она ни в чем не виновата, - объяснила я.
– А кто же тогда виноват? - растерянно спросил Витя.
– Я сама, - ответила я. Витя вытаращил глаза, явно не понимая вообще ничего.
– Я сама виновата, - повторила я. - Уснула под монотонное пение Степаниды, а этого мне делать было как раз не нужно. Просто я очень устала, всю ночь не спала, а тут мягкий стул, заунывные причитания… Кого хочешь в сон вгонит. А когда я уснула, ко мне пришел мой обычный ночной кошмар. Понимаешь?
Витя с сомнением повел плечами.
– Вся вина Степаниды заключается в том, - добавила я, - что она не смогла излечить меня от кошмарных сновидений. Только в этом ее можно упрекнуть. В непрофессионализме. Но если тот, кто насылает на меня эти сновидения, сильнее нее, то в чем ее можно упрекнуть?
– Ни в чем, наверное, - промямлил Витя.
Я снова посмотрела на Степаниду. Не нужно было быть экстрасенсом, чтобы увидеть благодарность в ее глазах. Нет, не она причина моих еженощных кошмаров. Я все-таки необычный человек, а экстрасенс с исключительными паранормальными способностями, и чувство интуиции у меня развито гораздо сильнее, чем у остальных людей. И сейчас интуиция подсказывает мне, что Степанида ни в чем не виновата.
А за свой непрофессионализм и шулерские фокусы она уже наказана - стоит у стены, заломив руки, словно перед расстрелом, и смотрит так… умоляюще…
Витя оглянулся на Степаниду, но на сей раз ничего не сказал и молча повел меня к выходу.
Откуда-то снова появилась тихая, словно белая мышка, девочка-гимназистка.
– Лиза, - умирающим голосом позвала Степанида, - выйди к ожидающим господам и скажи, что в связи с моей болезнью приема сегодня не будет…
– Господа все разбежались, - прошептала девочка Лиза. - Когда… девушка начала кричать, их как ветром сдуло - одного за другим…
Мы с Витей прошли через прихожую, где одиноко стояли по углам пустые кресла, миновали подъезд, учтиво поклонившегося одетого во фрачную пару детину и остановились у Витиной машины.
– Погоди, - сказала я, - я немного постою на свежем воздухе.
– Конечно-конечно… - Витя осторожно прислонил меня к машине.
– Дай сигарету, - попросила я. Он поспешно достал сигарету и поднес к ней зажигалку. Когда я несколько раз глубоко затянулась, то почувствовала себя почти в норме. Витя просительно заглянул мне в глаза и проговорил очень тихо:
– Оль… Прости меня, пожалуйста.
– За что? - удивилась я.
– За то, что я притащил тебя в этот дурацкий салон, - вздохнул Витя. - Понимаешь, я же не знал, что все так выйдет. Я… честно говоря, считал, что все твои кошмарные сны - это что-то совсем такое… не заслуживающее пристального внимания. Вот мне несколько раз в жизни снились кошмары, так я наутро не помнил, в чем там было дело… Только неприятное ощущение оставалось и все. Но это быстро проходило. Я думал - у тебя что-то в том же роде, а оказалось…
– Что оказалось?
Витя зябко передернул плечами и, прежде чем ответить, достал сигарету и закурил.
– Ты бы видела себя, когда… когда… - негромко вспомнил он. - Я думал, что я сам с ума сойду. Было так тихо, спокойно, полумрак, Степка что-то напевала идиотское свое… На самом деле в сон клонило, и вдруг ты рухнула со стула и начала извиваться на полу, будто у тебя какой припадок. Я старался тебя успокоить, а ты ничего вокруг себя не видела, хотя глаза были широко открыты, - и не понимала ничего. Потом вдруг вскочила на ноги и стала метаться из стороны в сторону. И кричать…
Витя судорожно - с хлюпаньем - затянулся и продолжал:
– И кричала… Страшно кричала, словно что-то видела перед собой, такое страшное, что невозможно перенести. Потом и Степка завизжала… Когда ты со стула рухнула, она будто в ступор вошла - сидела с открытым ртом и на тебя смотрела. А как только ты метаться и кричать начала - завизжала. Потом - самое страшное началось. Ты стала на себе рвать одежду, царапать шею ногтями, словно тебя кто-то душил… Закатывала глаза и хрипела. А когда я все-таки схватил тебя в охапку, ты обмякла. Я положил тебя на стол, вытащил было телефон, чтобы в "Скорую" звонить, но тут ты очнулась. Честно слово, - добавил вдруг Витя, - если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы эту Степку проклятую удавил! Точно говорю!
– Ладно, - проговорила я, затянулась последний раз и бросила окурок в кусты. - Поехали домой. Смотри, небо уже розовеет, скоро рассвет. А я после всех этих передряг, наверное, приму лошадиную дозу снотворного и часиков на десять отрублюсь.
– Правильное решение! - кивнул Витя и слабо улыбнулся. - Поехали.