* * *
– Гадость какая, – поморщилась я, – и что же – этот Артурчик – так-таки и рассказал все Антону?
– Ага, – вздохнула Даша, – так-таки и рассказал. Что с пьяного возьмешь.
– А Антон?
– А что Антон... – Даша посмотрела мне прямо в глаза и продолжала говорить, зачем-то понизив голос до шепота, – он, когда ко мне пришел, я даже узнала его не сразу. Притом, что я его до этого неделю назад встречала. Такой, знаешь, измученный весь. Лицом потемнел, почернел даже. Осунулся. И голос у него стал такой... Глухой, замогильный...
– Глаза сидят глубоко под бровями, – в тон своей подруге продолжала я, – и горят дьявольским огнем. А на лбу – отпечаток когтя Сатаны – в знак того, что твой друг продал душу Властителю Ада.
– Перестань! – нахмурилась Даша. – Вовсе не смешно. Я Антона хорошо знаю. Он из тех людей, которые не остановятся ни перед чем, чтобы желаемое заполучить. К тому же – он всегда был склонен к мистицизму... Трудное детство, понимаешь, хулиганы во дворе, одиночество, непонимание и глубокое неприятие окружающей действительности.
– Так что же ты от меня все-таки хочешь? – поинтересовалась я.
– Просто поговорить, – ответила Даша, – поговорить всего-навсего. Чтобы он успокоился и не лез туда, куда лезть не нужно. Объясни, что потусторонняя сфера действительности не комикс-страшилка, а серьезная реальная опасность не только для него самого, но и для других людей. Как атомное оружие в руках горящего решимостью дилетанта. Ты же у нас экстрасенс и все эти... паранормальные штучки ты знаешь. А то как я вспомню, что Антон мне плел два часа подряд... О черной мессе какой-то, о куклах вуду... О власти тьмы... У меня такое впечатление сложилось, что он всерьез считает, будто, продав душу дьяволу, можно заполучить все на свете.
Я пожала плечами. Расхожий словесный оборот "продать душу дьяволу" с первого взгляда не имел по собой никакой реальной подоплеки, но, если серьезно разобраться, то был выражением действительного и очень нехорошего смысла. Если заменить символ и образ вселенского зла – "дьявола" – на, допустим, черную сторону паранормальной сферы потусторонней действительности, которая, конечно, существует – в чем я неоднократно убеждалась на своей, так сказать, шкуре, то очень неприятная штука получается.
Обычно – человек, способный на глубокие переживания, обладает достаточно большим энергетическим потенциалом, а для злого колдуна, то есть – современным языком говоря – для объекта, использующего свои паранормальные способности во вред людям, такой человек – просто находка. Своего рода генератор. К тому же – тот, кто стремится продать самого себя во имя какого-то дела, называется, как правило, фанатиком. А история показывает, как страшен может быть фанатизм, да еще под вдумчивым и внимательным руководством обладающего паранормальными способностями. Так что – в этом рассказе о влюбленном Антоне ничего смешного нет.
Хотя...
Хотя, что это я так разволновалась? Всего-навсего влюбленный молодой человек, у которого, судя по всему, не все в порядке с головой. Чего он там сможет такого уж страшного натворить? Поговорить с ним – пожалуй, поговорю. Чтобы самой убедиться в том, что ничего плохого случиться не может.
– Ладно, – сказала я Даше, – приводи ко мне своего Антона, я с ним поговорю. И представь меня ему как-нибудь... поэффектнее...
– Конечно! – просияла Даша. – Спаси человека! Проведи с ним какой-нибудь сеанс психотерапии. А то он и на самом деле что-нибудь натворит. Я ведь его знаю – он никогда от своих замыслов не отступался – какими бы они – замыслы – сумасшедшими не казались. Помню, как он вбил себе в голову – на первом курсе института – что, если постоянно испытывать физическую боль – с каждым разом все сильнее и сильнее, то в конце концов ты сможешь перешагнуть болевой порог и вовсе этой боли не чувствовать – всю оставшуюся жизнь.
– И что же? – заинтересовалась я.
– Антон каждый день себя иголками колол, а чтобы язвочки не заживали, натирал их солью, керосином и другой гадостью, – поведала мне Даша, – через несколько дней его прямо из общежития в реанимацию отвезли. Он от болевого шока потерял сознания. А потом еще долго с ним возились в больнице – боялись, что он заражение крови получит...
– Да... – задумчиво протянула я, – твой Антон прямо чудо-человек какой-то. Богатырь. Исполин духа. Он в психоневралогическом диспансере не наблюдался?
– Наблюдался, – подтвердила Даша, – как раз после этого случая. Когда он врачам рассказал, зачем себя истязал, они тут же психиатра вызвали. Его понаблюдали немного, да и оставили в покое. Больше, кажется, с врачами он дела не имел. Ну, если только в военкомате...
– Ты же говорила, что он вместе с тобой в институте... А там военная кафедра.
– Наплевал наш Антон на военную кафедру, – усмехнулась Даша, – и на справку их психоневрологического – тоже наплевал. Взял и в армию пошел – по собственной инициативе. Да еще – воевал, говорят... Вроде бы – сам вызвался на войну поехать...
– Очень интересный человек, – оценила я, – горю желаньем с ним познакомиться.
– Вот и отлично, – подытожила Даша, – я его к тебе приведу, ты с ним поговоришь, воздействуешь на него соответствующим образом, он и успокоится. А то прямо жалко смотреть на него... Пропадет ведь парень. Только и разговоров у него о том, чтобы душу продать с целью заполучения руки и сердца той самой шлюхи... как ее? Светланы...
– Н-да... Весело... Послушай! – вспомнила я. – А ты ведь ко мне приезжала не только из-за своего сумасшедшего однокурсника – ты ведь меня еще о чем-то попросить хотела. О чем?
– Ах, да! – спохватилась Даша. – У меня к тебе еще одна маленькая просьба... Понимаешь, наш Васик наконец-то решился жениться на своей Нине.
– Правда? – обрадовалась я. – Ну, наконец-то! На человека хоть станет похож. Конечно, Васик в последнее время стал более рассудителен и благонадежен, но я боялась, что его кипучая натура все равно возьмет вверх и он такое отчебучит, что небесам тошно станет.
– Именно по этому поводу я к тебе обратиться и хотела! – воскликнула Даша. – Мне звонила Нина, сообщила, что Васик намеревается устроить холостяцкую вечеринку со своими друзьями. Капустник перед свадьбой – мальчишник, то есть. Отдать последнюю дань холостой жизни. Такой... шумный залп перед последней капитуляцией. А ты ведь друзей Васика знаешь – все сплошь алкоголики и придурки. Вот Нина и боится – вдруг эта вечеринка закончится какой-нибудь крупной неприятностью...
– Зная Васика, – вставила я, – могу предположить, что все точно так и будет.
– Ага, – кивнула Даша, – так вот Нина просила меня, чтобы я на правах лучшей твоей подруги попросила тебя присмотреть за Васиком и компанией – как бы они чего не натворили. Присмотреть так, чтобы они ничего не заметили... И ничего чтобы плохого не случилось. Это только ты сможешь – со своими способностями-то... Хорошо, Ольга?
– Вот новости, – вздохнула я, – детский сад какой-то. С одним душевнобольным поговорить, чтобы он – не дай бог – не продал свою душу... больную... Сатане... посредством какого-нибудь первого встречного колдуна. За другим умалишенным присмотреть, чтобы он – чего доброго – спьяну не набаламутил – не кидался консервированным кормом для собак (причем, прямо в консервных банках) в народных депутатов, как два года назад; или не пытался надругаться в извращенной форме над милицейской собакой Стрелкой... Как в позапрошлом октябре, помнишь?
– Да, – сказала Даша и потупилась, – я вот только не понимаю, как можно надругаться над собакой в неизвращенной форме.
– Не знаю, – честно призналась я.
Даша помолчала немного – видно, ей самой было неловко обременять меня такими пустяковыми и довольно глупыми просьбами.
Потом вздохнула и спросила:
– Присмотришь?
– Присмотрю, – согласилась я тогда. Куда же я от вас денусь?
– Здорово! – обрадовалась Даша.
* * *
За окном моей спальни уже который час подряд синели сумерки. Даже странно думать об этом – вот уже несколько лет подряд я вижу те же самые сумерки – в них тонет тот самый дом, все девять этажей – напротив моего дома, та самая аптека на углу с фонарем над дверью, свет которой привычно режет мой маленький двор на две равные части – а в длинном конусе ярко-желтого электрического луча танцуют миллионы снежинок, и кажется, что не найти ни одной снежинки, хоть сколько-нибудь от другой отличающейся.
Сколько зим я видела в этом городе – пять, шесть? Кажется, шесть. Или семь – очень трудно считать шаги, оглядываясь на пройденный путь.
Да, да... Как раз завтра состоится этот дурацкий мальчишник. Я уже узнала и место и время грядущего безобразия – по агентурным данным Даши, провожать веселую холостую жизнь Васик будет в кафе с романтическим названием "У Михалыча". В десять часов вечера в это заведение набъется столько разношерстного отребья – друзей и приятелей Васика – что администрация кафе очень пожалеет о своем согласии на проведение этого банкета.
Погодите-ка, погодите... "У Михалыча"... Знакомое какое-то название. Кажется, я его сегодня слышала. Или нет? Или что-то подобное слышала. Наверное, ошиблась. Сейчас такая мода пошла – каждый третий бар или кафе называется – "У Семеныча", "У Степаныча", "У Кузьмича"...
Наверняка, завтра очень весело будет. С Васиком никогда скучно не бывает. А если еще учесть то, что отъявленный пьяница, дебошир и безобразник Васик уже почти год под влиянием своей невесты Нины практически не употребляет спиртного и не шляется по богопротивным заведениям, то завтра – получив небольшую порцию свободы и громадную порцию алкоголя – Васик оторвется, что называется, от души...
Что ж... Посмотрим.
Глава 2
– Ты чего себе позволяешь?! – Семен даже пристукнул ребром ладони по полированной плоскости стойки бара, – Ты вообще, здорова? Я сейчас твоему Феликсу позвоню, он тебя мигом на улицу вышвырнет! Он мне специально не этого клиента указал – велел передать тебе, чтобы ты им занялась... А ты что? Позвонить Феликсу? А? Позвонить?
– Не надо, – подняла голову Света, – Не надо Феликсу звонить.
– Тогда иди и работай!
– Ты посмотри, Семен, – Света оглянулась и быстро зашептала, – Он же пьяный вусмерть. Да к тому же грязный, как черт знает что. И старый. У него и денег, наверное, нет совсем...
– Он на прошлой неделе здесь был, – заметил Семен, – такой же грязный. А погулял знаешь на сколько? Наш бар не каждую неделю такую выручку получает. И не каждый месяц даже... А ведь "У Михалыча" – не второсортное какое-нибудь заведение, а нормальное кафе.
Света вздохнула.
– Ну что? – поинтересовался Семен, – звонить Феликсу или пойдешь с этим старым коз... с клиентом, то есть?..
– Пойду, – сказала Света, – наверху комната свободная есть?
– Есть, наверное, – сказал Семен, – а зачем? Я же тебе говорю – бабок у него куры не клюют, даром, что выглядит, как свинья. Напросишься к нему домой, так он тебе еще накинет... Утром. Или у тебя встреча тут с кем-то назначена?
– Да нет...
Света снова обернулась, внимательно посмотрела на невероятно толстого коротышку, похожего на навозного жука, которому оторвали все усики, рожки и тому подобные конечности, оставив все-таки зачем-то четыре маленьких лапки – и покачала головой.
Коротышка сидел в самом центре бара в за столиком окружении нескольких чудовищно пьяных парней в спортивных костюмах. Заметив, что Света обернулась к нему, он помахал ей рукой и осклабился так широко, что ей показалось, будто его лоснящаяся физиономия сейчас треснет пополам.
– Во, – оценил Семен, – ты ему нравишься. Давай, иди. А то он сейчас нажрется, и ему не до тебя будет. А! Слушай, – вдруг вспомнил он, – А правда, что ваш Феликс своих девчонок в Китай возил? Какому-то целителю народному показывать, а?
– В Таиланд, – рассеянно поправила Света и резко вдруг вскинула глаза на Семена, – А тебе-то какое дело до всего этого?
– Да так, – ухмыльнулся Семен, – Никакого. Просто люди про вашего Феликса какие-то слухи непонятные распространяют...
– Какие люди? – настороженно переспросила Света.
– Да так... Всякие, – уклончиво ответил Семен и зевнул, – ладно, иди. Работай.
Света снова посмотрела на своего потенциального клиента.
"Ничего, – подумала она, – пойдет. Он, кажется, бандит какой-то... Судя по внешнему виду и по ближайшему окружению – точно бандит. Ничего – бандит, так бандит. Пойду с ним. По крайней мере, не обычный полупьяный идиот, сбежавший от жены предаться греховным утехам. Бандит – это нечто более значительное. Феликс будет доволен"...
* * *
Антон поместился на самом краю длинного стола в глубине полутемного зала студенческой столовой. Поставив перед собой чашечку кофе, положил ладони на колени, заметив, что окружающие обращают внимание на его безобразно трясущиеся пальцы.
Хотя курить в столовой не разрешалось, он достал из кармана пачку сигарет и поставил ее рядом со своей чашечкой. По правую руку от себя он положил расческу, карандаш и записную книжку.
Закончив сосредоточенно создавать вокруг себя собственное пространство, Антон, обхватив едва теплую чашечку, стал прихлебывать кофе; и когда напитка осталось уже на донышке, на плечо ему опустилась тяжелая рука.
– А-а... Артурчик... – обернулся Антон.
– Так и знал, что тебя здесь найду, – ухмыльнулся Артурчик и, громыхнув металлическим замком на своей толстой кожаной куртке, похожей больше на средневековый доспех, уселся рядом с Антоном.
– Не пойму я до сих пор, – продолжал Артурчик, – чего тебя сюда тянет? Ты сколько лет назад институт-то свой закончил?
– Пять... Шесть лет назад, – подумав, ответил Антон, – два года армия... Значит, шесть лет назад закончил... Да нравится мне здесь просто. И от места работы недалеко.
– От места – чего? – юмористически наморщился Артурчик, – И этот гадюшник... – он указал рукой за окно столовой, где высилось выполненное с претензией на готический стиль здание областной библиотеки, – ты называешь работой?
– Работа как работа, – пожал плечами Антон, – Заведующий архивами. Интересно, между прочим...
– Интересно... А платят сколько?
– Да мне много и не надо, – качнул головой Антон, – Хватает.
– Вот поэтому и сидишь тут в студенческой столовке, – резюмировал Артурчик, – Кофе дуешь... Здорово мы вчера оторвались, а?
– Неплохо, – страдальчески улыбнулся Антон.
– Ладно, – скомандовал Артурчик и, снова громыхнув своей курткой, поднялся, – Пойдем-ка похмеляться. Я с утра одного клиента на двести баксов крутанул – так что повод есть. Вот, учись жить.
– Ну, – усмехнулся Антон, – Не всем же в автосервисе работать. Сам говорил, что у вас нет свободных мест.
– У нас нет пока, – пожал плечами Артурчик, – Но мало ли куда устроиться можно... удобно. У тебя вот – высшее образование, к тому же в армии был, в Чечне пришлось повоевать. Вроде человек умный, и повидал немало, а устроиться в жизни не можешь. Сидишь в своем архиве, как... не знаю...
Антон откинулся на спинку стула.
– Пойдем, – снова сказал Артурчик, – А то кофе, правда, не очень-то... того... А насчет баксов в голову не бери. Не в деньгах счастье, как говорится. Они для того и нужны, чтобы о них не думать. Тебе хватает, ты говоришь – ну, это главное.
Антон молчал. Он давно потерял нить разговора и с трудом воспринимал теперь тот факт, что рядом с ним сидит Артурчик и что-то говорит. Куда-то, кажется, приглашает...
– С другой стороны, конечно, – продолжал разглагольствовать Артурчик, – твоей зарплаты – нам пиво попить не хватит, – высказался он, – пошли, пошли... А то у меня в голове, как будто инструментальный оркестр играет. Туш...
"А что меня еще ждет в этой жизни? – подумал вдруг Антон. – Ну, выпью я сейчас пива с Артурчиком... Выпью две или три бутылки, съем две или три пачки картофельных чипсов... За всю свою жизнь – выпью две или три сотни ящиков пива и съем две или три упаковок картофельных чипсов... Плащ вот изношу, другой куплю и тоже изношу... Брюки, ботинки, кроссовки... А дальше что? Ни семьи, ни родных... ничего. И вот появляется в моей жизни она – девушка, подобных которой я не видел никогда. И она ни малейшего внимания на меня не обращает. Феликс... Оказывается, она на него работает. Девушка по вызову или – проще говоря – проститутка. Господи, она отдается другим мужчинам за деньги, а на меня смотрела, как на пустое место... Да еще та дрянь, что рассказал мне Артурчик... Какого черта он подслушивал и подглядывал? Вуайерист хренов"...
– А помнишь ту лярву, на которую ты запал на моем дне рождении, – говорил Артурчик, – так она проститутка – я точно выяснил. Как она Феликса-то нашего ублажала! Во! Высшего пошиба шлюха – он пыхтел так, что соседям, наверное, слышно было! На нее сколько бабок надо – немеряно! А ты со своей зарплатой ничего такого ей предложить не сможешь... Вот ты говоришь – тебе тех грошей хватает, что государство тебе выделяет... Это, конечно, твое дело, только... На эти гроши ты можешь иметь только синюху с вокзала или самого себя под одеялом. Ну, или жену найдешь... С такой же работой, как у тебя – чтобы запросы у нее были... скромные. Да и то – вряд ли. Сейчас каждая кикимора о лучшей жизни мечтает. Насмотрится по телевизору бразильских сериалов и готово дело – никто ее не устраивает, кроме принца на белом "Мерседесе"... Да, мать вашу, задурили народу мозги... Слышь, Антоха, ты идешь пиво пить или нет?
"Интересно, – думал Антон, совсем не слушая то, что плетет ему похмельный Артурчик, – моей зарплаты хватит на то, чтобы снять ее хотя бы на час? Должно хватить. А если нет – займу у кого-нибудь. У того же Артурчика. Или с Феликсом поговорю – может, мне скидка выйдет... Тьфу ты, черт, о чем я думаю? О чем, черт побери, я думаю?!! Снять!!! Да на нее молиться надо, а не... Бледное лицо, волосы длинные черные, как ночное небо... Пряди такие... Глаза горят. Наверняка, у нее в роду были дворяне. Если она не королевского рода какого-нибудь. Ведь не может же быть, чтобы у такой потрясающе красивой девушки мать и бабушка работали кухаркой или там... скотницей... Господи, какая она!!! В самом деле – душу бы продал дьяволу, лишь бы Света была моя... моя, моя и только моя"...
Антон даже зажмурил глаза. Его мысли потекли в привычном для него русле несбыточных мечтаний, которые во что бы то ни стало нужно было осуществить. Но нет – давно он не хотел ничего так, как хотел сейчас эту черноволосую красавицу, казавшуюся ему богиней, несмотря на более чем незавидный социальный статус... Да что там – он никогда не желал ничего и никого так же, как ее сейчас...
"Я точно знаю, в этом мире есть нечто высшее, – мелькали в его разгоряченном мозгу полубезумные мысли, – высшие силы, которые способны осуществить то, что человек хочет больше всего на свете. Не то, что душу... Я отдам все на свете, только чтобы заполучить ее".
Артурчик что-то бормотал еще, трепыхая не реагировавшего ни на что Антона за плечо, но тот словно спал. И вдруг – будто кто-то давно и пристально следивший за Антоном – нажал единственно нужную кнопку.