- А кто будет спрашивать этого жирного извращенца! - презрительно скривилась Нина. - Операция пройдет завтра - в женский праздник, все поупиваются да, вдобавок, обкурятся "планчиком", уж мы постараемся, чтобы в каждую часть его закачали в достаточном количестве. А вашему Аро мы такую "телку" подсунем, что его утром лишь подъемным краном можно будет поднять с постели!
- Надеюсь, ты не себя собираешься подставлять? - встревожился Олег. Это уже прозвучало как согласие, и Нина развеселилась.
- Не беспокойся! - она ласково погладила его там, где надо, и он вновь припал к соскам ее великолепных грудей. - У нас есть спецдевочки для… о-о-о, что ты делаешь со мной, Олег, Оле-е…
На прощание Нина сунула ему свернутый листочек.
- Это мой домашний адрес и телефон в Пензе. На всякий случай!..
Этот случай должен был наступить завтра ночью - либо пан, либо пропал!
Глава 5
Восьмое марта - женский день!
Назавтра Аро дал им со Светловым отгул. И сам смотался куда-то. Ну, у него-то дел было по горло - вечно в поисках своих должников, а вот чем заняться Грунскому со Светловым - надо было подумать. Вовчик все же исчез вскоре на полчаса, а вернулся нагруженный пакетами с едой и выпивкой - принес "привет" от Нины и Янки.
- Они нас в девять часов вечера на концерт приглашают! - торжественно сообщил он, - Ну, а мы им после свою "самодеятельность" покажем! - подмигнул Вовчик Олегу и пригласил его "отобедать", позвякивая стеклом бутылок.
Тот отказался, предупрежденный Ниной, потому что он знал уже, какой "концерт" будет дан ее группой в девять вечера. Вовчик нисколько не обиделся: он умел "посидеть" и сам - в обществе магнитофона и зеркала. По магнитофону он прокручивал кассеты с записью выступлений Петросяна, Арлазорова и Хазанова - вот вам и собеседники, а с зеркалом чокался во время очередного тоста! "Будь здоров, Владимир Светлов!". Поэтому с радостью и сейчас направил стопы в казарму, заглянув по пути в исписанные Олегом страницы.
- Письмо кому пишешь?
- Сказку сочиняю! - объяснил ему Олег. - О нынешнем положении дел в России!
- В стихах? - недоверчиво прищурился Вовчик.
- В стихах! - подтвердил Олег.
- Слушай, прочти, а?! - попросил Светлов, - Я в своей жизни только заборных поэтов встречал - тех, которые туалеты еще расписывают, а с толковым мужиком так и не пришлось пообщаться!
- Заходи через часик-полтора, должно быть готово, - пообещал ему Грунский.
- Это меня устраивает, пойду пока червячка заморю! - Вовчик удалился, оставив Олегу для "подкрепления" большой кусок копченой баранины, пару лавашей и четверть головки свежайшего сыра - королевский обед.
Видимо, эти продукты и вдохновили его на подвиг, ибо явившемуся через пару часов в некотором подпитии Светлову был предложен уже готовый шедевр под названием "Как мужик царя кормил" (старая сказка на новый лад):
В тридевятом где-то царстве занедужил вроде царь,
И, хлебнув сутра "лекарства", шваркнул о паркет стопарь:
- Надоело до икотки заседать да выпивать,
Да закусывать икоркой, да балык с пивком жевать!
А подать сюда министров, отпирай замки ворот,
Наливай вина канистру, мы пойдем гулять в народ!..
Вмиг из залов заседанья мудрецы - персон до ста:
- Что ты, батюшка, а званье - царь ведь люду не чета?!
Можа, гриб не той закваски сунул ты на завтрак в рот,
Голова должна быть ясной, у тебя ж - наоборот!
Ведь и дел с утра - палата: надо нам Указ издать,
А доклады, а дебаты - заседать да заседать!
- Цыц, едри вашу налево, хватит пудрить мне мозги!
Раз сказал, что надоело, значит, спорить не моги!
Заседаем год от года, на столах бумаг - горой…
Вот потретесь средь народа, растрясете геморрой!
Сладко слушать ваши сказки, но пора бы знать и честь -
Мало издавать Указы, надо их и в жизнь провесть.
Поглядим-ка, кто чем дышит, как живут и что жуют.
Может, новое что впишем в Конституцию свою…
Делать нечего. Собрали в "дипломаты" все дела,
Через час уже шагали вдоль околицы села…
Ноги шаркают - пылища, солнце темечко печет,
Притомился царь и ищет, где колодец промелькнет.
Вдруг - как в сказке: появилась магазея на бугру,
На царя окном скосилась, приглашая ко двору.
Крикнул он: - Вот то, что надо! Где ты есть там,
казначей?!
А подать нам лимонаду, да с изюмом калачей!
Видишь, очереди нету! Дак быстрей к прилавку шпарь!
Мож, колбаски нам к обеду расстарается шинкарь?
Вдруг раздался голос сиплый со скамейки у крыльца:
- Дулю с маком не хотите ль - персонально, для лица?
Пригляделся царь, и видит он скамью со старичком:
Вот ей-Богу не обидел, ежели б спутал со сморчком.
- Ты чего, пенек засохший, лезешь в царску нашу речь?
Кукиш твой - тебе ж дороже: враз кочан поедет с плеч!
- Что ж, срубить башку не трудно - много надо ли ума?
Ты подумай-ка покуда, где ты будешь брать корма?
В заведенье энтом сроду, ежли что и завезут,
Не доходит до народу: все с подсобки разгребут.
Тесть и теща, сестры, братья - вся приказчика родня -
Прут от спичек и до платья, - в общем - махвия одна!
А в воскресный день с народу по три шкуры обдерут.
Экономикой, навроде, только рыночной, зовут.
И кудый-то, вот зараза, подевалася махра.
(Не иначе, как с Указу, что от царского двора!)
Враз тут морды спекулянтской поналезло, словно мух,
Сам вот пачечку "Моршанской" оторвал за десять
"штук".
- Что ты, дед? В уме своем ли? Да махрой спокон веков
Охранял народ от моли приданое сундуков!
- Не скажу насчет там ваших, ты пойди заглянь-ка в мой,
Ну не пахнет, прямо скажем, в ем ни молью, ни махрой!
А ведь было ж там одежи: полушубок, платья, шаль…
Вроде плакаться негоже - и, однако ж, тряпок жаль:
В полушубке ентом сдуру погостить к сынку попер,
Мне откуда ж знать, что шкуры город любит с давних пор?
И, когда я на минутку забежал, прости, в сортир,
Там меня из полушубка вытряс дюжий рэкетир.
Дальше - шаль для внучки Зины, как за стимул под товар,
Обменяли в магазине нам на тульский самовар.
Платья дочки растащили: мода, вишь, на них пошла!
(Видно, раньше крепко шили - в ентом, знать, и все дела!)
И теперя, чтоб кому-то что-то мы достать смогли,
Надо сбагрить за валюту твои царские рубли.
- Цыц, старик, допек до почки! Все на старый коленкор!
Мне до фени твои дочки - об Рассее разговор.
Ведь в масштабе ежли мыслить, да статистику учесть,
Ты должон во всяком смысле мягко спать и сладко
есть…
Вот послушай, на примере объясню тебе наш спор,
Ежли ты башкой доселе так своей и не допер.
Я имею две машины: "кадиллак" и "мерседес",
Два дворца, сарай паршивый (что в мои владенья влез).
Ты ж всю жизнь в сарае прожил и не нажил ни шиша.
Приплюсуем, подытожим - и мы оба в барышах.
По статистике, смекаю, нам выходит: по дворцу.
По машине и сараю (в смысле - каждому лицу)!..
Дед гляделками захлопал и башкою завертел:
- Сколько в жизни каши слопал, ан не смыслю ентих дел!
Чтоб сарай - да с "кадиллаком", иль дворец - да с батраком,
Или чтобы сказка - с таком - без Иванов-дураков!
Что ж, давай прервем беседу, притомился вроде я,
Да и баснями к обеду, чай, не кормят соловья?
По-рассейски гость покеда приглашается за стол:
- Так пожалуйте отведать наш крестьянский разносол!
Тут почуял царь: желудок не на шутку подвело.
Ноги в руки, и за дедом пошагал через село.
На крестьянское подворье завалились всей гурьбой,
Крикнул дед: - Эгей, Прасковья?! Накорми народ честной!
Вмиг из дома и сарая, с сеновала и гумна
Ребятня, как птичья стая, заметалась по углам.
И на стол дубовой плашки, что под яблоней стоял
Заскакали ложки, чашки, словно черт их всех загнал.
У царя в глазах двоится, и в ушах - сплошной набат:
- Это что ж за молодица наплодила сей детсад?
Их же тут - как зайцев в клетке! - Дед ему и объяснил:
- Енто две моих невестки постарались в меру сил.
Счас же стало, как под вечер: нет бы книжку почитать,
Тут как тут - система "Веер" загоняет всех в кровать.
Сыновья придут с работы, телевизор клац - ан шиш!
Лягут спать - и все заботы: что ни год - опять малыш!
Царь спросил: - В таком пределе туговато, чай, с едой?
- Ну, у нас любой при деле: и старик, и молодой.
Есть хозяйство - есть и мясо, и в борще, и на столах…
- Да, а в огороде припасов - хрен да луковый салат!
- Знаешь, царь, давай не будем! Хочешь, дам тебе совет?
Ты, во-первых, сельским людям обеспечь эквивалент!
Ведь на складах и в подсобках загнивает ширпотреб:
От стиралок до кроссовок. Пусть сменяют нам на хлеб!
Холодильник - на картошку, телевизор - на курей,
Будут яйца не по тыще, а всего по сто рублей.
И еще совет не лишний: пусть бы каждый депутат
Посадил хотя б по вишне - вот бы вырос сад-гигант!
И еще… - Довольно, хватит! Стой, старик, притормози,
Кто куда чего потратит - без тебя сообразим!
Погоди чуток, невежа, ты и так наплел всего
На четыре добрых съезда и пять сессий сверх того.
Говоришь: "Картошка, яйца, сад вишневый, ширпотреб…"
Что ж, пошли обсудим, братцы, собирайтесь сей момент.
Нам ведь некогда с тобою тары-бары разводить -
Отправляемся в покои - думать, спорить и рядить.
А тебе, старик, заданье. Коль не выполнишь приказ,
С головой прощайсь заране… Ну, так слушай, вот наказ:
Посчитай моих придворных, да за каждого, смотри,
Посади один-два дуба. За меня посадишь три.
Чтоб легко дубы сажались, казначею скажем так:
- Выдай там ему записку: на вино и на табак.
Дед вскипел: - А где ж записку отоварить, е-мое
Сдвинул царь корону низко: - Энто дело - не мое!
…Ходят гуси, щиплют травку. Двор пустой, как в шторм причал.
Долго дед сидел на лавке. Долго думал. И молчал…
Из кармана выгреб крошки, плюнул зло - по мере сил,
И в записке "козью ножку" он с "Моршанской" закрутил…
- Не хило! - Вовчик задумчиво помахал в воздухе рукой. - Ну прям как на картинке - наша родимая Россия. Давай за это и тяпнем по сто грамм?!
- По сто грамм можно! - согласился Олег. "Уговорили" они бутылку. После чего улеглись спать: Светлов - поневоле, с "перегрузом", а Грунский - про запас, на будущую ночь. Но сначала наступил вечер. А с ним черти принесли Аро. Чем-то он был встревожен: лазил по складу, обнюхивал все углы и закоулки. Олег забеспокоился: летела коту под хвост задуманная операция. Наконец он не выдержал:
- Тебя что, в праздник такой дома никто не ждет? Или на стороне? Маячишь тут перед глазами, как… кобылий хвост перед телегой!
- Ну, ты! - окрысился враз кладовщик, - Не забывай, кто тебя кормит! Отпустили - иди, трахай свою Нинку. Тем более, я для тебя ее распечатал еще три года назад! - ухмыльнулся он похабно.
- Брешешь, гад! - рванулся к нему Олег, - Да какая девушка ляжет под тебя добровольно?
- Еще как легла! - захохотал Аро. - Ей одежда шикарная нужна была позарез, а вместо мани-мани - дыра в кармане… Вот и сменяла свою целку на купленные мной шмотки!
- Смотри, как бы не вышли тебе боком эти самые шмотки! - на полном серьезе предупредил его Олег. - Бабы - они мстительные, сто лет обиду помнят.
- А-а-а, брось! - небрежно отмахнулся кладовщик. - Она мне теперь по гроб благодарна должна быть: я ей вместо себя такую замену нашел! - оценивающе оглядел он Олега.
- Тьфу, кунем твою рожу! - плюнул тот и ушел в казарму - дочитывать книгу. Однако на душе было неспокойно.
Ровно в двадцать один час под воротами раздался требовательный сигнал автомобиля. Он, как ужаленный, подхватился с кровати и, выскочив на улицу, огляделся. Аро нигде не было видно.
- Ушел домой, зараза! - облегченно вздохнул Олег.
Забежал в дежурку и надавил кнопку. Огромный лист металла плавно поехал в сторону, и на территорию склада, ревя моторами, ворвались три армейских "Урала". Из кабины первого выскочила Нина.
- Закрывай ворота! - приказала она Олегу. Он задвинул лист на место.
Грузовики, с крытыми тентом бортами, уверенно двинулись к третьему, самому дальнему пакгаузу и стали в ряд перед его входом. Из-под брезента в кузове стали выгружаться молчаливые люди в пятнистом камуфляже.
И вдруг из огромных металлических дверей склада выскочил Аро, на ходу пытаясь задернуть молнию брюк. Из-за его спины испуганно выглядывало женское лицо.
- Кто такие? Почему без спросу в выходной день?! - кладовщик, брызжа пеной гнева, подскочил к машинам.
- По какому праву, говоришь? - Нина, подходя сбоку, спрашивала уверенно, жестко, - А по праву первой брачной ночи, мы ведь с тобой повязаны давно, не так ли? А в этом вот "дворце", - показала она на вход в склад, - ты мне не одну банку с тушенкой и сгущенным молоком скормил в обмен за "трах". Впрочем, не мне первой и, вижу - не последней! - подмигнула она испуганной молодой женщине.
- Высмотрела, шалава, где что лежит?! - прошипел с ненавистью Аро. - А теперь привела своих кобелей на готовенькое? Ах ты сволочь!
Выстрел прозвучал так буднично, что никто сориентироваться не успел - откуда у кладовщика появился в руке пистолет. Никто, кроме Нины. Она невольно схватилась рукой за левую грудь - место, в которое угодила пуля, а правой выхватила у рядом стоящего напарника в камуфляже маленький, словно игрушечный, автомат "Узи". То ли рука ее ослабела настолько, что не смогла поднять оружие до уровня груди, но скорее всего - специально вся очередь пришлась Аро в нижнюю часть живота - точно между ног. Его воплю мог бы позавидовать Кинг-Конг из одноименного американского фильма. Кладовщик повалился на асфальт двора, скрутившись в тугой комок, словно пытаясь защитить свои "драгоценности" от следующей очереди. Но Нина больше не стреляла - не могла стрелять. Автомат со стуком выпал из ее руки, а она мертвенно вдруг побледнела, шагнула к подбежавшему Олегу и упала в его объятия.
- Ну, вот и все, Айс! Прости, что так глупо… - пыталась она оправдаться, - никуда мы с тобой уже не уедем!
А от казармы бежал еще не протрезвевший толком и ничего не понимающий Светлов. Одновременно раздалось несколько металлических щелчков - его уже взяли на мушку…
- Стойте! - закричал Олег, чувствуя, что сейчас произойдет еще одно убийство. - Не стреляйте, это свой!
К Вовчику уже спешила Янка, метнувшаяся было к подруге, безжизненно обвисшей вдруг на руках Олега. Захлебываясь в рыданиях, она вкратце поведала ему происшедшее. Бывший бомж сориентировался быстрее всех.
- Ребята, грузите побыстрее, что вам нужно, и сваливайте отсюда! Хорошо, если в соседней части не обратили внимания на выстрелы. А мы, извините, вам помогать не будем.
- Это почему еще? - возмутился было Олег, бережно опустив Нину на кем-то брошенную прямо на асфальт пятнистую куртку.
- Потому что не хочу, чтобы меня завтра судил трибунал за ограбление вверенного мне объекта! - мрачно огрызнулся Вовчик, отдирая от себя руки Янки. - А кроме того, мы с тобой будем заняты более важным делом!
Янка склонилась над безжизненным телом Нины, поцеловала ее в лоб, затем потянула из ножен на поясе подруги сверкающий клинок десантного ножа.
- Эй, ты что делать собралась! - встревожился Вовчик, видя, что она подходит к корчившемуся кладовщику, - Брось, не надо!
Янка, будто не слыша, развернула Аро физиономией вверх и с минуту вглядываясь в его обезображенное гримасой боли лицо, сказала:
- Ну что, доволен теперь, козлиная харя? - она с ненавистью плюнула в это лицо, затем холодно, расчетливо всадила нож в ямку чуть повыше ключицы. Аро забулькал горлом, дернулся и затих. Женщина дернула молнию на его ширинке, одним взмахом располосовала трусы и, резанув пониже живота, бросила на грудь мертвого кладовщика окровавленное и истерзанное пулями мужское достоинство, вырезанное вместе с мошонкой.
- Получай, кобель жирный, то, что заслужил!
Рядом раздался истошный вопль ужаса, тут же оборвавшийся. Все, ошеломленные столь страшной и непредвиденной развязкой, оглянулись на молодую женщину, выскочившую из дверей склада вслед за Аро. Она с ужасом смотрела на труп "благодетеля", судорожно зажав рот рукой.
- Уходи! - сурово приказала ей Янка, - И передай всем, что этот вампир испустил дух! Где твоя тачка?
Та указала на одноосную тележку, приткнутую к бухте троса во дворе склада.
- Помогите ей загрузить ее продуктами! - обратилась Янка к людям в защитной форме, - И заодно в темпе начинаем погрузку! Мы и так уже вышли из графика.
Вмиг ворота склада были распахнуты, и три "Урала" исчезли в его чреве. Оттуда они выехали через час, загруженные по самые борта, обтянутые сверху зеленым прорезиненным брезентом.
Тем временем Светлов с Олегом тоже не дремали. Вовчик подсказывал ему, какие ящики таскать, безошибочно тыча в них пальцем. Складывали они их в дежурке, опуская в неизвестную ранее Грунскому яму, замаскированную под досками пола.
- Ты мне скажи, что мы хоть носим? - спросил его Олег, тяжело отдуваясь.
- Потом, потом! - торопил его Вовчик, надсадно сопя во время этой гонки. - Чем тяжелее придется нам сейчас, тем легче будет жить потом, вот увидишь!
Наконец груженые "Уралы" выстроились цепочкой у ворот.
- Шабаш! - скомандовал Вовчик: их яма тоже наполнилась ящиками и коробками.
К ним подошла Янка.
- Что ж, прощай, Светлов, и не поминай лихом! - крепко поцеловала она Вовчика, - Мне было хорошо с тобой - по крайней мере, ты проводил со мной время не на шкурный интерес! Или я не права?
- Ты мне нравишься! - откровенно признался Вовчик. - Так нравишься, что я бы охотно женился на тебе… Но в другое время и в другой обстановке!
- В другое время и в другой обстановке! - согласилась с ним Янка. - Что ж, может быть и будет оно когда-нибудь у нас! Адрес мой у тебя имеется - на всякий случай! Ну, а все остальное - забота Провидения, не так ли?
- Так! - подтвердил Светлов, - Тебе пора!
- По машинам! - скомандовала Янка водителям, успевшим за время прощания отмыть на бортах заляпанные до этого грязью номера. И "Уралы", взревев двигателями, вскоре исчезли из поля зрения, увозя вместе с грузом тело Нины.
- А с моей студенткой встречи больше не будет! - грустно выговорил Олег, глядя им вслед.
- С какой студенткой? - искренне удивился Вовчик.
- С Ниной, с кем же еще! - сумрачно обронил Грунский.
- Она тебе что - ничего не рассказывала? - продолжал удивляться Светлов. - Какие там студентки? Ну, может, и были ими раньше, но последние два года их профессия - убивать людей! В полном смысле этого слова! - заметив теперь уже удивление на лице Олега, подтвердил он. - Снайперши они обе. Слышал о спецбригаде "Белые колготки"? Так это о них пишут все газеты, о таких вот Нинах и Янах. Зарабатывают хорошо: до пятисот долларов за офицера и в три раза меньше за рядового, но, получив деньги, берут отпуск и за два дня все проматывают. А затем вновь возвращаются сюда. Или переходят в лагерь противника, если там заплатят больше. И везде быстро находят "спонсоров" вроде этого, - мотнул он головой в сторону трупа кладовщика. - Ненавидят этих "спонсоров" лютой ненавистью, однако деться некуда, жить-то привыкли по первому классу - вот и ложатся под них. Однако при первом же удобном случае избавляются от свидетелей позора, как сейчас. Так что любой, кто их трахает за соответствующую подачку - потенциальный покойник, рано или поздно.