Наступила тишина. Все музыканты сидели на своих местах, приготовив партитуры. Когда она уже потеряла всякую надежду и примирилась с мыслью, что ей не повезло, дверь снова открылась и тут же закрылась, пропустив фигуру, которая торопливо двинулась к свободному месту, стараясь не привлекать внимания дирижера. С первого взгляда он показался ей похожим на грызуна, и она даже удивилась сходству. Дирижер зашипел на него. Тот нисколько не смутился.
- Я познакомился с такой потрясающей бабой, - шепнул он соседу.
- Я так и знал, - сухо отозвался тот.
Он еще не видел ее, так как был занят своими инструментами. Потом приготовился к игре и впервые оглядел зал.
Она была готова к этому и уставилась на него.
- Смотри, как сегодня много народу, - прошептал он соседу.
- Да, я знаю, - отозвался тот.
Она смотрела на него, и он задержал на ней свой взгляд. Ей показалось, что от него исходят какие-то волны.
Она сосредоточила все свое внимание на программке. Как будто в этом был какой-то мистический смысл. "Викторина… Дикси Ли". Затем она сосчитала точки. Их было двадцать семь.
Довольно много. Это заняло у нее какое-то время. Потом она медленно подняла глаза.
Они встретились взглядами. Они внимательно всматривались друг в друга. Первым отвел взгляд он. Казалось, его глаза говорили; "Вы интересуетесь мной? Хорошо, я не возражаю". То же самое говорил и ее взгляд.
Прозвенел последний звонок. Все готово… Дирижер постучал палочкой, привлекая внимание музыкантов, поднял руки. Началась увертюра. Их взгляды сошлись и тут же расстались. Она считала, что все идет хорошо.
Поднялся занавес. Свет, звуки, голоса и двигающиеся фигуры привлекли ее внимание, но она тут же отвела взгляд от сцены. Ведь она здесь не для того, чтобы смотреть представление. У нее есть дело, и она должна заниматься им. Ее дело связано с музыкантом.
В антракте он подошел к ней. Все разошлись покурить и проветриться. Он дождался, пока ее соседи разошлись, и подошел.
- Вам нравится?
- Здорово, - промурлыкала она.
- Что вы будете делать потом?
- Ничего, - ответила она, надув губки. - Но я бы не возражала чем-нибудь заняться.
- Хорошо, вы будете заняты.
Он отошел от нее и присоединился к своим товарищам. Она поправила юбку, оставшись одна в своем ряду. "Может быть, сегодня ночью, дорогой. Может быть, сегодня ночью", - прошептала она.
Снова погасли огни. Заиграл оркестр. Поднялся занавес. Представление продолжалось, но она по-прежнему не интересовалась тем, что происходит на сцене. Наконец все кончилось. Оркестр сыграл последний аккорд. Сейчас он будет свободен. Сейчас он освободится. Он повернулся к ней, чувствуя себя весьма уверенно.
- Подождите меня возле театра, - сказал он. - Я долго не задержусь.
Бесстыдство привлекало его, и тот факт, что его ждут, казался музыканту крайне важным и многообещающим. Ее это немного удивляло. Она медленно прохаживалась взад и вперед. И немного побаивалась. То, что другие оркестранты проходили мимо (он даже не подумал, что это может ее смутить) и с любопытством ее разглядывали, было очень неприятно.
Потом он неожиданно появился перед ней. Она даже не успела его заметить, а он уже по-хозяйски взял ее под руку и, не говоря ни слова, повел по улице. "Очевидно, это тоже характерно для него", - подумала она.
- Ну, как моя новая маленькая подружка? - весело спросил он.
- Прекрасно, а что?
- Мы пойдем туда, куда отправилась остальная часть нашего оркестра, - сказал он. - Без них я просто не могу. - Она поняла, что он просто хочет похвастаться ею, показать своим приятелям.
Было двенадцать часов.
К двум часам она решила, что он достаточно размягчен пивом и можно начать "работу" над ним. Они сидели рядом, а оркестранты помещались неподалеку. Какая-то странная разновидность этикета управляла ими. Он и она двигались, когда другие начинали двигаться. Они делали то, что делали другие. И еще: когда они переходили в какое-либо новое заведение, они сперва садились раздельно и только потом вновь соединялись за одним столом. Время от времени он вставал и присоединялся к другим, затем снова возвращался к ней, но другие никогда не приближались к их столику. Видимо, потому, что она была с ним, и они старались оставить их вдвоем.
За ней время от времени наблюдали, она это чувствовала. Она понимала, что ей лучше уйти, но не уходила.
Все его комплименты были убоги и пошлы, а он весь вечер заваливал ее ими. Очевидно, по-иному он не умел. Так сумасшедший кочегар все время подбрасывает в топку уголь, хотя в нем нет надобности.
- Ты сказал, что я самая красивая девушка из тех, что сидели здесь. Но ведь были времена, когда тут сидели и другие. Расскажи мне о них.
- Ну, разве они могут сравниться с тобой?
- Ради смеха, я не ревную. Расскажи мне. Если бы выбор зависел от тебя, какую из женщин, сидевших в этом же кресле, ты бы выбрал? Ведь была же еще хоть женщина, сидевшая на том же месте, что и я, с которой потом познакомился?
- Да, конечно, и это - ты.
- Я знала, что ты так скажешь. Но, кроме меня, кого ты выбрал? Я хочу посмотреть, как работает твоя память. Держу пари, что ты не запоминаешь лиц.
- Я? Ну, я докажу тебе. Однажды вечером я посмотрел и увидел даму. Она сидела почти на том же самом месте, что и ты…
Она напряглась.
- Это было в другом театре. Я не знаю, что именно привлекло меня…
Вокруг них скользили тени. Одна из них задержалась возле их столика;
- Мы идем заседать вниз. Хотим немного поиграть. Ты пойдешь?
Он сжал ее руку. Конечно, он не может отстать от них.
- Нет, давай останемся здесь, - сказала она. - Ты закончишь свой…
Он уже встал.
- Пойдем, этого нельзя упустить.
- Неужели тебе не надоела игра в театре?
- Да, но то за деньги. А сейчас - для себя. Пойдем, и ты услышишь.
Он был готов оставить ее, она видела это, поэтому неохотно встала и последовала за ним по узкой лестнице в подвал ресторана. Все собрались в большой комнате внизу, где уже находились инструменты. Даже пианино было здесь. В центре комнаты висела одна единственная лампа, но она едва освещала ее, и они зажгли свечи, вставленные в бутылки. В центре стоял огромный деревянный стол, за которым все сидели, и перед каждым мужчиной стояла бутылка джина. Один из них развернул пакет из коричневой бумаги и высыпал на стол кучу сигарет. Сверху до них не доносилось ни звука.
Когда она и Мильбурн вошли в комнату, один из оркестрантов тут же закрыл и запер за ними дверь. Она была единственной женщиной здесь. Валялось несколько пустых бутылок и даже два бочонка.
Следующие два часа она провела, как в "Аду" Данте. Она знала, что позже все это будет казаться ей нереальным. Это была не просто музыка, это была хорошая музыка. И, кроме музыки, какая-то фантасмагория из теней, отраженных на стенах… Их лица, позы, музыка казались чем-то демоническим. Джин и сигареты С марихуаной туманили головы. Она была свидетельницей метаморфоз, происходивших с ними. Некоторые из них время от времени бросали инструменты и подходили к ней, чтобы похлопать ее по спине и поболтать, потому что она была здесь единственной девушкой.
- Кончай сидеть в углу. Залезай на бочку и танцуй!
- Я не могу. Я не знаю - как.
- Неважно. Делай ногами что хочешь. Главное, сними с себя одежду. Не бойся, здесь только друзья.
"О, дорогой мой! - думала она. - Что же теперь будет?" Она металась в мрачном дымном подвале, как загнанный кролик.
Бей, барабан, бей! Бей, барабан! Пусть лопнут барабанные перепонки!
Она забилась в угол, отбиваясь от рук саксофониста.
- Клифф, ради Бога, уведи меня отсюда! - закричала она. - Я не могу больше здесь оставаться! Слышишь? Не могу!
Он был уже полностью под влиянием марихуаны. Это было видно по его глазам.
- Ты поедешь со мной?
Она сказала: "Да"; она могла сказать все, что угодно, лишь бы выбраться отсюда.
Он встал, взял ее под руку, - оттолкнув саксофониста, и подвел к двери. Едва он открыл дверь, как она бросилась бежать. Он двинулся следом.
Он ушел, ничего никому не объясняя и не попрощавшись. Остальные даже не заметили его дезертирства. Когда они закрыли за собой дверь, их охватила тишина.
"Ты не связана ничем и никем, так давай же поспим и выпьем…"
Наверху в ресторане было темно и пусто, горели лишь ночные лампы. Когда она вышла на улицу и прислонилась к стене, холодный и чистый воздух опьянил ее. Она подумала, что уже никогда не сумеет отдышаться, очиститься от грязи, которую видела. Она прижалась щекой к стене. Несколько мгновений спустя он подошел к ней.
Должно быть, было уже больше четырех часов утра, вокруг было темно. Город спал. На мгновение ей захотелось все бросить и убежать. Она сумела бы убежать, он не смог бы догнать ее.
Но она осталась. В ее комнате стояла фотография, Она знала, что встретит его взгляд, едва откроет дверь квартиры. Он всегда с ней. Упускать шанс нельзя.
Они сели в такси. Дом был старый-старый. На каждом этаже - по одной квартире. Он поднялся с нею на второй этаж, открыл дверь и включил свет… Здесь было мрачно, все старое и выцветшее от времени. Высокий потолок, высокие и узкие, похожие на гробы, амбразуры окон. Не то место, куда приятно зайти в пятом часу утра. И уж совсем неприятно зайти сюда с чужим.
Она вздрогнула и остановилась у открытой двери, пытаясь сообразить, будет ли ей грозить опасность, если она зайдет в квартиру. Нужно сохранить ум трезвым и ясным.
- Здесь нам будет удобно, - сказал он.
- Мне холодно. произнесла она.
- Ты так и будешь стоять у двери?
- Нет, - ответила она. - Нет, я не буду стоять здесь. Я вообще здесь не останусь. - Она неловко шагнула в комнату, как будто скользя по льду.
Она огляделась. С отчаянием огляделась вокруг. С чего начать? Цвет. Оранжевый. Что-нибудь оранжевое.
- Ну, что ты смотришь? - раздраженно спросил он. - Это всего-навсего комната. Ты никогда раньше не видела комнаты?
Наконец она нашла. Дешевый шелковый абажур на лампе в дальнем конце комнаты. Она подошла к лампе и включила ее. Небольшое желтое пятно высветилось на стене. Она протянула руку:
- Мне нравится этот цвет.
Он не обратил на ее слова внимания.
- Ты не слушаешь меня. Я сказала, что это мой любимый цвет.
- Хорошо, но что из этого?
- Я хочу иметь такую же шляпку.
- Я куплю ее тебе завтра. Завтра или послезавтра.
- Посмотри, мне пойдет этот цвет? - Она прижалась к стене таким образом, чтобы оранжевое пятно на стене оказалось над ее головой. - Посмотри на меня. Посмотри внимательно. Ты видел кого-нибудь в шляпке такого же цвета? Я не напоминаю тебе какую-нибудь женщину? Он дважды моргнул. Как сова,
- Ну, посмотри же, - умоляла она. - Ты только взгляни на меня. Ты можешь вспомнить, если захочешь. Ты ведь видел кого-то в театре, женщину, которая сидела примерно на моем сегодняшнем месте. Ведь она носила оранжевую шляпку, не так ли?
Он ответил, но непонятно:
- О, целых пятьсот баксов было у меня! - И внезапно закрыл лицо руками, как будто что-то ошеломило его. - Эй, я ничего не должен говорить об этом! - Потом он опустил руки и доверчиво посмотрел на нее. - Я уже сказал тебе?
- Да, конечно. - Это был единственный возможный ответ. Он может, конечно, отказаться от своих слов, заявить, что ничего не говорил, но он молчал, как будто его откровенность уже сыграла свою отрицательную роль. Видимо, сигареты повлияли на его разум.
Она отошла от стены, но приблизиться к нему не решилась.
- Расскажи мне об этом еще раз. Мне нравится слушать, как ты рассказываешь. Давай, Клифф, рассказывай! Тебе нечего бояться. Ты же знаешь, что я твоя новая подружка, ты сам это сказал. Что в этом
дурного?
Он снова моргнул.
- О чем ты говоришь? - беспомощно пробормотал он. - Я все забыл.
Она понимала, что наркотик действует на него, мешает думать. Как будто все время обрывается линия связи.
- Оранжевая шляпка. Смотри сюда. Пять сотен баксов. Помнишь? Она сидела на том же месте, что и я.
- Ах, да, - послушно отозвался он. - Чуть справа от меня. Я только смотрел на нее. - Он засмеялся каким-то маниакальным смехом и тут же замолчал. - Я получил пятьсот баксов только за то, что видел ее. Только за то, чтобы ничего не говорить…
Она увидела, как ее руки потянулись к его воротничку и стали рвать его. Она не пыталась остановить их, ей казалось, что ее руки действуют независимо от нее. Она прижала свое лицо к его и стала пристально смотреть ему в глаза..
- Расскажи мне об этом подробнее, Клифф. Расскажи же. Я люблю слушать, когда ты рассказываешь. Он отвел глаза.
- Я забыл. Я снова забыл. Опять все сначала.
- Ты получил пятьсот долларов, чтобы не говорить, что видел ее. Вспомни, это была женщина в оранжевой шляпке, да? Это ОНА дала тебе пятьсот долларов, Клифф? Кто дал тебе пятьсот долларов? Ну, скажи же мне.
- РУКА дала мне их в темноте. Рука, и голос, и носовой платок. О да, там была еще одна штука: пистолет.
Ее руки сжали его голову.
- Да, но чья рука?
- Я не знаю. Я тогда не знал этого. И так и не узнал. Иногда я даже не уверен, что это вообще было. Думал: все это мне почудилось. Потом я понял, что это все
же было.
- Ну, расскажи же мне!
- Случилось вот что. Я вернулся домой поздно ночью после представления, и когда я вошел в холл внизу, там было темно, хотя раньше всегда горел свет. Как будто перегорела лампа. Я только добрался до лестницы, как вдруг меня остановила рука. Тяжелая и холодная рука. Я отпрянул к стене. "Кто тут? Кто вы?" - спросил я. Это был мужчина, судя по голосу. Когда мои глаза немного привыкли к темноте, я разглядел что-то белое, что-то, похожее на носовой платок, закрывающий лицо. И от этого голос звучал приглушенно. Но я хорошо его слышал. Сперва он назвал мое имя, фамилию и место работы. Казалось, что он знает обо мне все. Потом он, спросил меня, помню ли я даму, которую видел предыдущим вечером, в оранжевой шляпке. Я ответил, что не вспомнил бы ее, если бы не его напоминание, но раз он напомнил, то вспомнил.
Тогда он сказал спокойно: "Вам не понравится быть убитым?"
Я не смог ответить. У меня пропал голос. Он взял мою руку и вложил в нее что-то холодное. Это был пистолет. Я вздрогнул, но он крепко держал меня. "Это для вас, если вы кому-нибудь расскажете". Он подождал немного, потом продолжал: "Может быть, вы предпочитаете получить пятьсот долларов?" Он снова помолчал. "У вас есть спички?" Я сказал, что нет. "Хорошо, я сам зажгу вам спичку". Он зажег спичку, и я увидел, что он действительно держит пятьсот долларов. Потом я быстро поднял голову, чтобы разглядеть лицо, но оно и в самом деле было закрыто носовым платком, а спичку он тут же погасил. "Итак, эту леди вы не видели, - сказал он. - Не было никакой леди. Кто бы вас ни спросил, повторяю: кто бы вас ни спросил, вы ответите, что не видели никакой леди. Ясно?" Он подождал немного и спросил: "Итак, что вы ответите, если вас спросят?" "Я не видел никакой леди. Там не было никакой леди", - пробормотал я. Это все, что я сумел выдавить из себя. "Теперь можете идти к себе, - сказал он. - Спокойной ночи". Из-под платка его голос звучал как из могилы. Я едва добрался до своей двери и долго не мог прийти в себя.
Он хрипло засмеялся и неожиданно замолчал.
- Все пятьсот баксов я потерял на следующий же день, - жалобно прибавил он.
Он отошел от нее и упал в кресло.
- Ты снова заставила меня это вспомнить! Ты заставила меня дрожать и бояться. Дай мне закурить.
- Я не ношу с собой марихуану.
- У тебя в сумке должно остаться что-нибудь. Ты же все время была со мной и должна была захватить немного для меня. - Он, очевидно, думал, что она тоже курит эти сигареты.
Он вскочил и схватил ее сумку прежде, чем она успела опомниться.
- Нет! - закричала она с неожиданной тревогой. - Там нет ничего! Не открывай!
Но он уже заглянул в сумку. Там лежала забытая бумажка Барчесса. В первый момент он простодушно удивился:
- Что такое? Мое имя и место работы,
- Нет! Нет.
- И точный адрес…
Она видела, как омрачилось его лицо. В глазах появилась злость. За всем этим крылось что-то опасное. Трудно сказать, что может возникнуть в мозгу, одурманенном наркотиком.
- Тебя подослали с какой-то целью, ты не случайно познакомилась со мной! За мной кто-то следит, и я не знаю - кто. Если бы я мог вспомнить… Кто-то грозил мне пистолетом. Кто-то сказал, что убьет меня! Если бы я только мог догадаться… Так это ты!
У нее не было никакого опыта в обращении с наркоманами. Она не знала, как могут выражаться их эмоции и как действует на них страх. Теперь она могла видеть собственными- глазами. Непредсказуемость его поведения опасна. Она никак не могла собраться с мыслями, он же был временно помешан.
Он грозно встал, наклонил голову и исподлобья посмотрел на нее.
- Я сказал тебе что-то. О, если бы я только мог вспомнить, что это было! - Он потер лоб.
- Да нет же, нет! - отчаянно закричала она. - Ты ничего мне не говорил! - Она понимала, что сейчас ей лучше всего убраться отсюда, и без промедления. Цель достигнута, большего ей не добиться. Она начала медленно отступать. Руки она держала за спиной, чтобы нащупать дверь и постараться побыстрее открыть замок. Надо было действовать быстро, пока он не понял ее намерения. И в то же время она не сводила с него глаз, пытаясь делать вид, что все идет по-прежнему, что ничего не изменилось. Она понимала, что ее маневр должен быть крайне медленным. Это походило на медленное раскачивание змеи, которая гипнотизирует застывшую от страха жертву. Она раскачивается медленно-медленно, чтобы затем сделать резкий и быстрый скачок…
- Да, да… Я тебе все рассказал. А ты собираешься уйти отсюда и рассказать еще кому-то. Кому-то, кто следит за мной. И они придут сюда и сделают со мной то, что обещали…
- Нет, честное слово, нет! Ты только подумай… - Но эти слова лишь ухудшили дело. Его лицо нахмурилось, глаза сощурились. Она поняла, что больше ей не выдержать. Сейчас она стояла, прижавшись спиной к стене, и лихорадочно шарила руками в поисках замка. Но она заняла неверную позицию. Не в том месте прижалась к стене. Дверь не здесь. Уголком глаза она увидела дверь в нескольких ярдах от себя. Если бы он оставался на месте, если бы он не двигался хотя бы секунду или две…
Она медленно двинулась вдоль стены. Шаг, еще шаг, полшага…
- Неужели ты не помнишь, как я сидела на ручке твоего кресла и перебирала твои волосы? Это все, что я делала. Ай! Не надо! - завопила она в отчаянной попытке остановить его.
Через несколько секунд начался ужасный танец. Это был какой-то кошмар. Ах, если бы она догадалась захватить для него одну из тех сигарет, возможно…
Она металась по комнате, опрокидывая легкие стулья.
Звук их падения казался ей громом, а он шел за ней с протянутыми руками.
Она кидалась к двери, пытаясь отпереть ее, но замок не поддавался, и она снова бежала по комнате. Она подбегала к окнам, но и их открыть было непросто.
У одной из стен стоял старый диван, и она вскочила на него. И тут он настиг ее.
- Нет! - закричала она. - Нет! Не трогай меня! Ты знаешь, что они с тобой сделают, если ты прикоснешься ко мне?