- Знакомься, это Дмитрий, - представила Варвара своего спутника.
- Твой гуру? - вспомнила Людмила.
- Ну, уж сразу - гуру, - засветился глазами и улыбкой мужчина. - Просто Варин друг. И, надеюсь, спутник жизни.
- Людмила Михайловна, позвольте вам выразить свои соболезнования, - подошёл к ней один из чёрной троицы. - Позвольте представиться, Аронов Иван Николаевич, коллега вашего покойного супруга. Как и он, специализируюсь на семейном праве. Смею заметить, в лице Аркадия Мироновича мы потеряли очень хорошего специалиста!
- Спасибо, - на всякий случай поблагодарила Людмила, принимая визитку господина Аронова, и тут распорядительница крематория завела высоким голосом.
- Уважаемые гости, все, кто пришёл засвидетельствовать своё почтение и проводить в последний путь безвременно почившего вашего сына, супруга и коллегу Богатова Аркадия Мироновича! От имени вдовы и родственников усопшего я благодарю всех за эту дань уважения достойному человеку, прожившему короткую, но очень славную жизнь!
Распорядительница, видимо с подсказки служащего из похоронного агентства, перечисляла торжественным голосом заслуги и достижения Аркадия, и Людмиле казалось, что говорят не про него. Это про какого-то другого человека, которого она совсем не знала, хотя и прожила с ним двадцать лет. Высокий голос распорядительницы отдавался в голове стеклянным дребезгом, и Людмиле казалось, что всё происходящее - не с ней. И человек, который лежит в гробу, такой спокойный и торжественный, не тот, с кем она прожила эти годы. Какие двадцать лет, где они? Промелькнули, как один день, один час. На этот час он, Аркадий, может быть, и был ей мужем.
Она оглянулась вокруг, тяготясь фальшью происходящего, нашла взглядом стоявшего поодаль Игоря, позвала. Он понял, подошёл, и она вцепилась в его руку, вновь обретая чувство реальности. Так, не отпуская, и наблюдала, как гроб под похоронную музыку медленно въезжает в дыру в стене, как его закрывает заслонка, за которой - огонь. Вот и всё, нет его. Сгорел муж на час.
Через полчаса их небольшая компания вышла из крематория - в зале уже собирались провожатые очередного усопшего - и разом попала под дождь, который всё-таки пролился из какой-то заблудившейся над Митино тучей, знать не знавшей, что ей было велено ползти до Поволжья. Мужчины в чёрном бросились по своим машинам, все остальные полезли прятаться в катафалк, который теперь, без горба внутри, мигом растерял свою скорбность и споро вёз их к месту поминок, подгоняемый мерным стуком долбившего по крыше дождя.
Поминки в близком к дому кафе, затеянные больше для приличия, получились тягостными. Ничего хорошего никто об Аркадии сказать не мог, а врать не хотелось. Разве что коллеги-юристы разродились парой речей во славу усопшего, но и они как-то быстро прониклись общим настроением и не стали засиживаться, наскоро закусив нехитрым поминальным обедом.
- Люда, Галина Андреевна, мы, пожалуй, тоже пойдём, - засобиралась вскоре и Варвара. - Очень тяжёлые были дни, очень выматывающие.
- Я тебе позвоню, - встрепенулась Людмила. - Ты домой?
- Нет, мы к Диме в деревню, - ласково переглянулась Варвара со своим спутником. - Нам восстановиться надо. Я приеду в конце недели, созвонимся!
- Знаешь, куда мне сейчас больше всего хочется? - спросила Людмила, когда и они вчетвером ушли из кафе. Сонька утащила бабушку вперёд, и что-то объясняла, показывая в сторону спортивной площадки.
- В Париж? - попытался угадать Игорь.
- Нет, не в Париж. Я позавидовала Варваре, я тоже хочу в деревню.
- Ну и поехали! Анна Николаевна будет рада.
- А Сонька с мамой? Я ведь только прилетела…
- И им будет рада.
Игорь достал мобильник и позвонил.
- Мама Аня, это я. Мы тут в гости к тебе хотим заехать, ты как? Только нас четверо… Ну всё, мы едем! Вот видишь, - сказал он Людмиле - она говорит, хоть всемером. У меня мировая мать!
Луговая понравилась и Соньке и, как ни странно, Галине Андреевне. Казалось бы, что ей тихая прелесть Подмосковья после южного ставропольского буйства. Но нет, как вышла из электрички, так и ахала. Какие дубы! Какие сосны! А воздух, воздух какой!
Участок ей тоже понравился - в их-то жаре и малина мелкой родится и крыжовник не крупнее смородины. А здесь-то, у Анны Николаевны - ну просто виноградины какие-то, а не крыжовник! Анна Николаевна, оживившаяся от такого обилия гостей, благодарно румянилась и водила мать Людмилы экскурсией по ягоднику. А Сонька, нахалка, мигом освоилась, и, словно и не с юга приехала, уже шныряла меж кустов, обирая крупную спелую смородину.
Игорь же с Людмилой, пользуясь моментом, сбежали на свою "мансандру" и наконец он смог обнять её и взять лицо в ладони, и заглянуть в глаза. И спросить.
- Люд, а что дальше? Что с нами будет дальше?
- Жить будем, - улыбнулась она и закрыла глаза, ожидая поцелуя.
Он выдохнул облегчённо, и потёрся носом о её нос и пробормотал виновато.
- Знаешь, ты вернулась такая… другая, чужая, мне на какой-то момент даже показалось, что ты от меня отстраняешься.
- Ну что ты, глупый, - она боднула его в плечо, а потом потянула сесть на кровати. - Просто я как бы зависла, понимаешь? Зависла между прошлым и будущим, между той жизнью и этой. Знаешь, чем я занималась в Париже?
- Гуляла по Монмартру? Залезла на Эйфелеву башню?
- И это тоже. Я училась быть богатой! Представляешь, моя бабушка Соня так и осталась бездетной. И она всю свою жизнь наблюдала за нашей семьёй. Знала, что у её племянницы Гали родилась дочка Людочка. И когда умерла, завещала всё мне с условием, чтобы маме моей не сообщали, только мне. И что если меня не найдут за полгода, или если я откажусь от наследства, раздать все деньги приютам для бездомных животных. Меня адвокаты искали в Ставрополье, не нашли, не знали ведь, что я фамилию сменила.
- Сколько же ей было лет, твоей тётке?
- Сто два. Представляешь? Интересно, какой я стану, если доживу до ста лет?
- Очень старой и очень красивой. А как же Аркадий узнал о наследстве?
- Думаю, через Лидушу. Мы с Княгиней, с Ольгой Николаевной, попытались восстановить события. Лидуша в мае ездила в Париж заниматься личным архивом баронессы де-Войе. Та в своё время с Пастернаком переписывалась, у неё остались его письма, и баронесса хотела передать их в наш фонд. Эта баронесса оказалась по мужу дальней родственницей мужа нашей тёти Сони, баронессы д'Аржансон. И она знала, что после той осталось завещание, что уже пятый месяц адвокаты ищут в России наследницу миллионного состояния и не могут найти. Лидуша, скорее всего, рассказала об этом Аркадию просто так, как забавный казус. А тот вспомнил нашу семейную историю и понял, что я - та самая Людмила Романова, которую ищет французское наследство. И тогда всё сошлось - адвокатские навыки Аркадия, его интрижка с Лидушей и их взаимное желание от меня избавиться.
Людмила поёжилась, отгоняя воспоминания о недавних днях, и Захаров обнял её за плечи, согревая.
- Ты говорила, что в Париже училась быть богатой…
- Да, я по магазинам ходила, по самым дорогим. И одежду себе выбирала, примеряла всё. А продавщицы вокруг так и крутятся, бегают, носят всё наперебой! Знаешь, как приятно после стольких лет экономии просто взять, и ни в чём себе не отказывать! А у Аркадия, представляешь, на карте двести тысяч рублей скопилось. Он нам с Сонькой деньги в обрез выдавал, я экономила на всём. А он - копил.
- Да наплюй, - сжал её плечо Аркадий. - Расскажи лучше, где жила. В каком-нибудь "Хилтоне"?
- Не-а! - Людмила засмеялась, мотая головой. - Я в своей вилле жила! В особняке!
- Где?
- В бывшем тётином доме.
- Слушай, я начинаю тебя бояться. Впервые в жизни обнимаю миллионершу, владеющую особняками в Париже!
- Ну, так держи крепче, привыкай! - она прижалась к нему плотнее. - Знаешь, чего мне больше всего хочется?
- Ухать жить в Париж?
- Нет. Мне очень понравился Париж, мы туда обязательно будем ездить. Но жить я там не хочу. И особняк этот мне ни к чему. Знаешь, я чувствовала себя единственной постоялицей какого-нибудь отеля. И мне было страшно неловко, что все эти люди мне прислуживают. Что для меня одной готовится обед, что кто-то убирает за мной в комнате. Здесь, у Анны Николаевны гораздо лучше, чем в любом особняке. Нет, правда. В общем, я хочу продать тот парижский особняк и купить дом в Подмосковье. У тебя есть на примете какой-нибудь подходящий?
Глава 20
Смотреть новый дом собрались всем "колхозом" - и Соньке, и Галине Андреевне захотелось непременно участвовать. Наверное, и Анна Николаевна бы попросилась, если бы не надобность к Савельичу ехать. Добираться из Лобни к Истре на перекладных было не очень удобно, пришлось заказывать такси. И когда они, без проблем пропущенные охраной посёлка, видимо, предупреждённой Петрысиком, доехали до нужного адреса, то на площадку перед домом так и высыпали всей толпой.
Ворота были открыты, и дом виднелся во всей красе: светлые, чуть желтоватые стены, тёмно-коричневые, с бордовинкой, крыша, рамы на окнах, дверные проёмы и балясины на открытой веранде. Именно про этот дом вспомнил вчера Игорь. И заволновался - вдруг Петрысик уже передумал его продавать, или вдруг уже нашёл покупателя. Петрысик не передумал и никого пока не нашёл, и они сговорились к двенадцати следующего дня приехать на смотрины.
Ночевать, разумеется, остались у Анны Николаевны, и им с Людмилой пришлось отвоёвывать у Соньки свою "мансандру", клятвенно пообещав, что следующую ночь она ночует именно тут. А этой ночью Людмила вернулась к Игорю окончательно. Эту женщину, которая отдавалась ему одновременно и целомудренно, и без остатка, растворяясь с ним и в нём, в одном движении, в одном дыхании, в совместном крике, он узнал. И окончательно успокоился. Они вместе. Он - с ней.
О том, что едут смотреть его, собственными руками построенный, дом Игорь не сказал. Почему-то казалось, скажи он, и Людмила не сможет смотреть на дом беспристрастным взглядом. И даже если он ей не очень понравится, она всё равно купит, чтобы не обидеть Игоря. И скажет, что всё замечательно, а он будет мучиться мыслями, что заставил её сделать это, навязал.
И вот теперь все они стояли у ворот, не решаясь войти, и разглядывали и газон перед домом, и увитые цветами шпалеры, и плиточную дорожку, по которой приближался к ним Петрысик.
- Проходите, - пригласил Петрысик, и они вошли.
- Мама, как же здесь красиво! - первой воскликнула Сонька. - Какой красивый дом!
- Да, очень красивое сочетание цвета! - Людмила шла по дорожке, удивляясь неожиданному внутреннему отклику на это сочетание тёмного и светлого, кремового с вишнёвым.
- Какие цветы необычные! - Галина Андреевна задержалась возле увитых цветами шпалер. - Издалека показалось, что розы, а это не розы. Хозяин, скажите, а что это за цветы?
- Не знаю, - Петрысик смотрел на их ораву с весёлым изумлением. - Ими садовница занимается.
- А семенами у вас можно будет разжиться?
- А вот купите дом, и семена ваши будут! - окончательно развеселился Петрысик.
- Бабушка, ну что ты со своими цветами! - оглянулась на них Сонька. - Пошли лучше комнаты смотреть!
Внутри этот замечательный дом понравился Людмиле чуть меньше, чем снаружи. Была в его интерьере некая неправильность, как если бы, к примеру, благородному породистому псу привязали бантик на шею, как какой-нибудь болонке. Тяжёлые, бронзово-золотистые портьеры на окнах, собранные в складки и украшенные кистями. Напольные вазы, все в завитушках и налепленных розочках. Массивный диван с малиновой, затканной золотом, обивкой и такие же стулья на толстых гнутых ножках. Хрустально-бронзовая люстра, словно перекочевавшая сюда из фойе какого-нибудь дома культуры. Обстановка холла, куда они попали со строгой, сдержанной, спокойной террасы обрушилась на них хаосом антикварной лавки и никак не сочеталась с геометрией дверей и лестничного пролёта, ведущего на второй этаж.
- Ну и размах тут у вас… купеческий, - не удержалась Людмила.
- Да это жена моя, дизайнера приглашала, - пожал плечами Петрысик. - Вот, справа кухня, прямо - кабинет, с этой стороны - спуск в подвал, там у нас гараж и кладовка. Наверху - четыре спальни, есть ещё мансарда под крышей, но она не отделана.
- Можно посмотреть? - загорелась Сонька, Петрысик кивнул, и она помчалась вверх по лестнице. За ней потянулись Людмила и Галина Андреевна.
- Да, что-то Вика тут того, перемудрила, - заметил Игорь, огладывая обстановку. В прошлый раз, когда Стёпка тащил его к себе, он не очень-то глядел по сторонам. - А где Стёпка?
- Поехал с няней в кино на утренний сеанс. Пошли, что ли, на улицу, сядем?
Они вернулись на газон и сели в плетёные кресла у плетёного же стола под натянутым от солнца тентом.
- Они как, серьёзные покупатели, или ты повод нашёл, чтобы приехать? - спросил Петрысик, закуривая. - Мог бы и так, без повода.
- Людмила действительно хочет купить дом в Подмосковье, - пожал плечами Игорь.
- А она потянет? - прищурился Петрысик. - Пол лимона баксов, всё-таки. Может, ей лучше дачку присмотреть где-нибудь в Немчиновке?
- Пол лимона? - изумился Игорь. - Петрысик, ты шутишь? Мне этот дом в сто тысяч обошёлся!
- Недвижимость дорожает, - хмыкнул тот, откидываясь в кресле с довольным видом.
- Ну не в пять же раз! - хлопнул Игорь себе по колену.
- А во сколько? - Петрысик как будто забавлялся горячностью Игоря.
- Хотя бы в два с половиной!
- Двести пятьдесят тысяч? А у них что, есть эти деньги?
- Эти - есть.
Они замолчали, наблюдая, как женщины, насмотревшись, собрались на террасе, а потом пошли к ним делиться впечатлениями.
- Что скажете? - приподнялся навстречу Людмиле Петрысик.
- Хороший дом, мне понравился, - она села в предложенное кресло, а Игорь, подскочив, усадил в своё Галину Андреевну. - Обстановку только сменить, а то как-то очень уж диссонирует с характером постройки… А так дом просто замечательный! Сколько он стоит?
- Вообще-то пятьсот тысяч, но Игорь, вот, настаивает, чтобы я согласился на двести пятьдесят.
- Пятьсот тысяч рублей! - ахнула Галина Андреевна, вскакивая со своего места. - Доча, как-то уж слишком дорого!
- Мамочка, идите с Соней участок посмотрите, а мы поговорим, ладно? - отправила мать Людмила, подождала, пока они с Сонькой отойдут к цветам, и вернулась к Петрысику. - Пятьсот тысяч долларов за этот дом? По-моему, дороговато.
- Вон, Игорь тоже говорит, что ему он всего в сто штук обошёлся, - усмехнулся Петрысик.
- Игорю? - не понимающе взглянула Людмила.
- Это мой дом. Это я его строил, помнишь, рассказывал? - он отчего-то смутился. - Я строил его таким, каким хотел. Каким видел. Строил для своей семьи. Вика не захотела здесь жить, и я подумал, может быть, тебе он понравится.
- То есть, дом хороший, с гарантией, - подвёл итог Петрысик. - Поэтому - пятьсот тысяч.
Людмила растерялась и собралась уже соглашаться. То, что дом строил Игорь, всё объясняло. Наверное, поэтому, он так поманил её этим сочетанием строгих изящных линий фасада, отозвался этой гармонией тёплых цветов.
- Двести пятьдесят! - вмешался Игорь.
- Четыреста!
- Двести восемьдесят!
- Хрен с тобой, - махнул рукой Петрысик - триста пятьдесят!
- Триста!
- Ладно! - захохотал Петрысик, - по рукам! Смотрю, ты совсем ожил! Когда бумаги оформлять будем, хозяйка?
- Уже оформлять? - очнулся Игорь. - А сами где жить будете?
- Мы со Степкой в городе поживём, а Вика всё равно не вернётся, пока я с новым домом не разберусь.
- Стёпка? Вика? - стала понимать Людмила. - А вы - Петрысик?
- Он самый, позвольте представиться, Владимир Николаевич.
- Людмила.
Она осторожно подала ему руку, внимательно разглядывая человека, о котором уже успела сложить представление: чудовище, сломавшее Игорю жизнь. Но этот толстяк с обрюзгшим лицом и больными глазами вовсе не был похож на какого-то там монстра. Впрочем - тень воспоминания заставила её нахмуриться - и Аркадий с Лидушей тоже не походили на монстров. И тем не менее… "И тем не менее, сами запутались в своих интригах. И теперь один перед богом ответ держит, вторая душу больную лечит, а твоя жизнь продолжается!", - словно сказал ей кто-то прямо в ухо. И она улыбнулась Петрысику, вдруг ясно поняв - он чувствует вину перед Игорем и как-то пытается её исправить.
- Дядя Володя, дядя Володя, мы такой мультик смотрели! - в ворота вбежал белоголовый мальчишка лет шести. Следом за ним вошла полная женщина. - Там пингвины были, они корабль украли!
Мальчик затормозил, увидев незнакомых людей, и перестал делиться впечатлениями.
- Здрасьте. Ой, папа, папка приехал!
Он понёсся к их компании.
- Привет, Степашка! - Игорь подхватил подбежавшего мальчишку и закружил. А потом поставил на землю и начал со всеми знакомить:
- Смотри, каких я к тебе гостей привёз! Это тётя Люда, а вон там Соня, а бабушку зовут Галина Андреевна.
Стёпка жался к отцовской ноге и с любопытством рассматривал новые лица.
- А ещё у меня для тебя подарок есть, - наклонился к нему Игорь. - Тот, что я в прошлый раз я позабыл привезти тебе на день рождения. Хочешь, покажу?
Стёпка кивнул, и Игорь достал свёрток, который привёз в такси и бросил возле стола. Подарок этот ему попался на глаза случайно, во время беготни и хлопот прошлой недели, и он сразу понял, это - то, что надо. Это вам не какой-то там поросёнок припадочный или автомат с иллюминацией! И эта штука Стёпке обязательно понравится. Игорь отошёл чуть в сторону, развернул свёрток на газоне, составил нужным образом гнутые дюралевые трубочки, натянул цветное полотнище…
- Ура! - закричал Стёпка, прыгая вокруг появившейся на газоне палатки. - Домик! У меня есть домик! Ура!
И тут же юркнул вовнутрь, обживать. Потом вылез наружу и подбежал к Соньке.
- Ты Соня, да? Соня, пошли ко мне в гости! Пошли, там хорошо!
- Сонь, сходи со Стёпой, - попросила Людмила, и дочь, кивнув, пошла смотреть палатку и даже влезла вслед за Стёпкой в её яркое цветное нутро.
- Слушайте, а зачем мальчику в город уезжать? - улыбалась, наблюдая за детьми, Людмила. - Может быть, он здесь останется жить, с нами? С отцом… Хотя бы до конца лета?
- Ого, Захаров, да у тебя тут всё совсем по-взрослому, - опять обрадовался Петрысик, и захохотал раскатисто. - А вы чем занимаетесь, сударыня, если не секрет?
- Я? - Людмила вскинула на него глаза, растерявшись на несколько мгновений. И тут ответ пришёл сам, словно давно уже созрел в глубинах её сознания и только ждал повода прозвучать. - Я учитель, частную школу открываю. По методике Монтессори. Слышали о такой?
- Нет. Что-то новомодное?
- Наоборот, разработана в Италии в начале прошлого века. Позволяет воспитывать детей без насилия над личностью.
- Без насилия? Это хорошо. Захаров, ты телефончик-то моего адвоката не потерял? Как там его зовут, забыл…
- Не потерял. Но он больше не работает.