Ему повезло со второй спальней, в которой был устроен кабинет. Вытащив ящик старомодного деревянного шкафа для документов, он буквально бросил в него заранее подготовленную папку. Ему хотелось поскорее покончить со всем и убраться, пока не пришел кто-то еще.
Еще раз проверив, не очнулся ли незнакомец, он осторожно открыл входную дверь, но она все равно заскрипела. Никакого шевеления. Перед домом стоял "фольксваген-пассат", однако, слава богу, он не мешал выезду. Наклонив голову, "журналист" прошмыгнул от дома Маргарет Шиллинг к своей машине.
Ладони у него были мокрые, когда он взялся за руль, пальцы беспокойно дергались. Пот стекал с висков. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы выехать на улицу. Но забыть о скрипнувшей двери он был не в состоянии, и сердце у него сжималось. Страх вновь занял привычное место, и, сражаясь с ним, он то и дело постанывал. Уже выехав на дорогу, что вела в док, он почувствовал, что сердце бьется спокойно и дыхание нормализовалось. В первый раз с начала кампании ему пришлось столкнуться с опасностью. И это ему не понравилось.
Однако это не причина останавливаться на полпути, сказал он себе. Надо лишь не паниковать. И еще ему нужна женщина. Он скинул скорость, когда показался ряд фонарей - желтая смутная полоса на фоне черного неба. Здесь он найдет то, что ему нужно. Снимет какую-нибудь девку и будет трахать ее, пока не рассветет.
История болезни
Имя: Маргарет Шиллинг
Сеанс № 1
Медицинское заключение: Пациентка возомнила себя Богом. Она верит в то, что в интересах укрепления собственного положения имеет священное право расшатывать и уничтожать законные верования других людей. У нее отсутствует всякое чувство меры.
Ее система ценностей безнадежно искажена ошибочным убеждением в собственной непогрешимости. Тем не менее она старается навязать другим свое представление о мире и отказывается принять вероятность своей неправоты.
Очевидно, что она старается компенсировать подавляемый ею комплекс неполноценности. Подобно многим работающим женщинам, она не желает признавать свою слабость в сравнении с мужчинами и отыгрывается на том, что психологически кастрирует их.
Лечение: Шоковая терапия.
18
Тадеуш пересек тротуар и сел на заднее сиденье черного "мерседеса". Если бы его увидел кто-нибудь из соседей, то подивился бы тому, как он выглядит. Вместо обычной дорогой и безукоризненной одежды на нем были старые молескиновые штаны, видавшие виды рабочие ботинки и армейская парка поверх толстого рыбацкого свитера. Но кто надевает "армани", если собирается пострелять, а Тадеуш намеревался посвятить остаток дня именно этому.
Дарко Кразич сидел там же, на заднем сиденье, но у другого окошка. На нем была потрескавшаяся кожаная куртка поверх рубашки в клетку, не заправленной в вельветовые штаны, которые до основы вытерлись на коленях.
- День выдался что надо, - сказал он.
- Пожалуй. У меня руки чешутся подстрелить кого-нибудь, чье исчезновение сделает мир лучше, - отозвался Тадеуш. Он говорил с отвращением, словно надрезал ножом фрукт, оказавшийся внутри гнилым. После смерти Катерины им попеременно владели апатия и цинизм. Что бы он ни делал теперь, все было попыткой избавиться от их удушающей хватки, и все было напрасно. Вот и в этот день у него не было уверенности в том, что что-нибудь изменится. - А так как регулировщиков что-то не видно, - продолжал он, делая неловкую попытку пошутить, - то мне хватит кого-нибудь маленького и беззащитного. С шерстью или с перьями. Ты взял ружья?
- В багажнике. Куда мы едем?
- В очень красивый лес на краю Шорфхайде. У природы потрясающие резервы. Она не признает границ. У одного моего старого друга есть кусок земли, который граничит с охраняемой зоной. И уткам с болот очень нравится летать над его лесом. Мы наверняка наполним ягдташи отличной добычей. Он даст нам пару своих охотничьих собак, чтобы все было по правилам. - Тадеуш сунул руку в карман парки и вытащил блестящую оловянную фляжку, после чего отвернул крышку и хлебнул коньяку. Протянул фляжку Кразичу. - Хочешь?
Кразич покачал головой:
- Ты же знаешь, когда у меня в руках ружье, я предпочитаю иметь ясную голову.
- Кстати, если уж речь зашла о ружьях и ясных головах, как там Марлен?
- Крутится вокруг нее одна полицейская сука. Допрашивала сразу после ареста, еще в изоляторе, потом побывала у нее в тюрьме. Марлен изображает глухонемую и держит рот на замке, но это ее нервирует.
- Ты уверен, что мы можем ей доверять?
Кразич лениво усмехнулся:
- Пока у нас ее дочь, с Марлен проблем не будет. Забавно, как женщины дрожат над своими детьми. Можно подумать, они не в состоянии нарожать еще, до того трясутся над ними. Будто не знают, что дети рано или поздно разобьют им сердце. Тем более Марлен. Ей-то уж надо было бы понимать, что дочь вырастет, станет наркоманкой и будет продавать себя. А ей как будто невдомек. Девчонка для нее - весь свет в окошке.
- И для нас сейчас тоже, - сказал Тадеуш. - Где она?
- У меня есть кузен, у которого немного земли недалеко от Ораниенбурга. Ближайшие соседи в полумиле. У него своих двое ребят, так что ему известно, как управляться с ребятней.
- Твоя Марлен знает, что с ней не шутят?
Кразич скривил губы в ухмылке:
- Марлен не сомневается, что я на все способен. Она не станет рисковать жизнью ребенка. Не беспокойся, Тадзио, с ней проблем не будет.
- Жаль, не могу сказать того же об англичанах. Те, что хотят заменить Колина, клоуны, да и только. Слишком они ничтожны для такой операции. Не доверяю я им. А у нас между тем затык в Роттердаме. Мы не можем и дальше ввозить нелегалов, если нет принимающей стороны.
- А не можем мы просто перекинуть их в Англию и там предоставить самим себе?
Кразич произнес это, как капризный ребенок, не понимающий, почему мир не крутится по его желанию.
- Ну, не в таких же количествах! Нам совсем ни к чему привлекать к себе внимание иммиграционной службы. Мне до сих пор все с рук сходило как раз потому, что я не делал ничего подобного, - возразил Тадеуш. - С Колином у нас было отличное соглашение. Не могу поверить, что он дал себя подстрелить, да еще в какой-то дурацкой разборке.
- Это тебе предупреждение, - произнес Кразич. - Такое может случиться и с тобой, когда ты слишком приближаешься к опасности. Не надо было тебе ездить со мной на прошлой неделе. Не нравится мне, когда ты так подставляешься.
Тадеуш отвернулся к окну. Он знал, что Кразич прав, однако терпеть не мог, когда кто-то указывал ему, как поступать, даже если это делал его доверенный помощник.
- Не мешает время от времени напоминать людям, кто тут хозяин.
- Тадзио, это могло бы плохо для тебя кончиться. Если бы Камаль заговорил… Ладно. Но в следующий раз нам может повезти меньше.
- При чем тут везение? Мы отлично все предусмотрели, разве нет? - Тадеуш повернулся к Кразичу и внимательно посмотрел на него. - Мы вправду все предусмотрели, да или нет?
- Ну конечно же да. Поэтому мы платим полицейским.
- Если мы платим полицейским, то почему нам ничего не сообщают о расследовании гибели Катерины? Слишком долго они копаются. Я хочу знать, кто был этот чертов мотоциклист? Нажми на них, Дарко. Пусть даже не думают, будто могут пренебречь мной.
Кразич кивнул:
- Я подгоню их, босс.
- Хорошо. И напомни им, что музыку заказывает тот, кто платит деньги. Я хочу заполучить человека, убившего Катерину. Плевать мне на суд. Пусть поплатиться за это так, чтобы помнил всю жизнь. Скажи ублюдкам, пусть перестанут толочь воду в ступе и предоставят мне результаты.
Кразич мысленно вздохнул. Его не покидало предчувствие, что это расследование рано или поздно станет причиной обрушения крепкой кирпичной стены. Без удовольствия он думал о том времени, когда придется сообщить об этом Тадзио. Ну, а тем временем надо предпринять несколько шагов.
- Вечером поговорю кое с кем, - пообещал он.
- Отлично. Мне надоели проблемы. Пора иметь результаты. Какие угодно, но результаты.
Тадеуш откинулся на мягкую кожаную спинку сиденья и закрыл глаза, показывая, что разговор окончен. Угрожать и запугивать ему было несвойственно, однако он сам понимал, что после смерти Катерины слишком часто стал делать это. Ему была невыносима мысль, что остаток жизни он проведет в нескончаемой череде кризисов и проблем, словно все приятное она унесла с собой и ничего хорошего никогда больше не будет. А это нередко приходило ему в голову. Оставалось надеяться на месть, может быть, она станет лекарством, которое облегчит его страдания.
Это было единственное, о чем он мог думать.
*
Петра Беккер в первый раз приехала в Гаагу и была удивлена ее серостью по сравнению с красочным Амстердамом. Дома по обе стороны канала были образцами сдержанной классики с изредка мелькающими завитушками, которые в центре Амстердама поражают своим изобилием. Это был деловой город без всякого богемного привкуса, придающего Амстердаму живость. Здесь властвовало степенное благополучие, которое навязывало строгую умеренность и душило берлинскую душу Петры. Не прошло и одного дня, а Петра уже ощущала себя человеком с сомнительной репутацией.
Она не знала, что ей думать о предстоящем дне. На одиннадцать часов была назначена встреча с представительницей британской полиции. Кэрол Джордан, старший инспектор. Ну и что из этого следует? Петру послали сюда, чтобы она рассказала все ей известное о Тадеуше Радецком, и от этого у нее перехватывало горло. Ей казалось несправедливым то, что с таким трудом добытую информацию она должна передать дамочке, которая не заработала свои нашивки в этой битве. Когда Ханна Плеш сказала, что теперь ей предстоит стать связной при подсадной утке, она почувствовала себя обманутой. Конечно же в Берлине ее знали в лицо, поэтому о внедрении в криминальную среду и речи не могло быть, однако ее возмутило начальство, которое отдало всю операцию англичанам. Что им известно об организованной преступности в Германии? Кем они себя считают, что собираются играть на ее территории? И с чего они взяли, что преуспеют там, где ее департамент потерпел поражение?
Плеш все прочитала на ее лице, несмотря на усилия Петры сдержать нахлынувшие на нее чувства, и сказала, что у Петры два выхода. Или она работает с Джордан, или может попрощаться с расследованием преступлений Радецкого. Пришлось Петре согласиться с назначением. Но это не означало, что она всем довольна.
Правда, ее успокаивало то, что заканчивать операцию придется немецкой стороне. Британцы не станут выступать в качестве обвинителя. В конце операции, когда Радецкого упрячут в тюрьму, Кэрол Джордан уже не будет в Германии. А вот Петра Беккер будет в Берлине, и именно ее запомнят как главную фигуру финальной части борьбы с аферами Радецкого.
Отыскав кафе, Петра купила кофе и пару теплых рогаликов, после чего села за столик возле окна. Из кожаного портфеля она достала тонкую папку и стала читать документы.
Старший детектив-инспектор Кэрол Джордан, закончив Манчестерский университет, сразу же поступила на работу в британскую полицию. Она быстро продвигалась по служебной лестнице и в невероятно короткий срок стала сержантом. Работала в департаменте уголовного розыска, а также была членом особой команды, которая занималась убийствами и прочими тяжкими преступлениями. Сдав экзамен на инспектора, она отправилась в Брэдфилд. Кажется, именно тогда она резко пошла в гору.
Детектив-инспектор Джордан стала работать в паре с психологом, доктором Тони Хиллом, отлично зарекомендовавшим себя в раскрытии серийных убийств в Брэдфилде. Она сыграла важную роль в определении личности преступника, а также в спасении жизни доктора Хилла.
Петра мысленно сделала пометку: как только появится возможность, надо почитать об этом деле в Интернете. О серийных убийцах всегда много пишут.
Потом Джордан перевели в Восточный Йоркшир, где она стала старшим инспектором и начальником отдела уголовного розыска в Северном порту Сифорда. Служа в Сифорде, она возобновила профессиональные отношения с доктором Хиллом, практически взяв в свои руки расследование, приведшее к аресту серийного убийцы Джеко Вэнса. Именно инспектор Джордан сыграла ключевую роль, добившись обвинительного приговора для Вэнса, который убил как минимум восемь юных девушек.
Еще одно расследование дела серийного убийцы, обратила внимание Петра. Наверное, Кэрол Джордан могла бы сделать успешную карьеру и не берясь за Радецкого. Не так уж много имеется офицеров с таким опытом охоты на серийных убийц. А почему бы не попросить помощи у Джордан и не выработать стратегию поимки убийцы, который уже нанес два удара в Лейдене и Гейдельберге? Если Джордан так хороша, как о ней пишут, имеет смысл попытаться.
Петра вернулась к досье.
Два года назад старший инспектор Джордан вернулась в Лондон, где без отрыва от следовательской работы обучалась специфике аналитической разведки. Для агентурной работы она временно прикомандирована к Государственному департаменту уголовного розыска.
Конец досье. Ни слова о том, что у Джордан есть опыт агентурной работы. Может быть, решили не вдаваться в детали? Петра не могла поверить, что в операцию включают сотрудницу, которая понятия не имеет о такой работе. Радецкий слишком умен, чтобы так просто клюнуть на фальшивку. И слишком подозрителен, чтобы ухватиться за первое предложение решить его проблемы. Джордан надо быть профессионалом высочайшего уровня, если она хочет остаться в живых, не говоря уж о том, чтобы войти к нему в доверие и узнать что-то существенное.
В досье был еще один листок. Петра перевернула его. Фотография, скопированная на ксероксе. От изумления Петра присвистнула. Если бы она не знала, что на фотографии Кэрол Джордан, то ни на минуту не усомнилась бы - перед ней снимок последней подружки Тадеуша Радецкого.
Что происходит? Сходство было такое разительное, что у Петры волосы встали дыбом на голове. Где они, черт бы их побрал, отыскали ее? С таким лицом, чем бы она ни занималась прежде, Джордан была создана для этой задачи. Петра сразу поняла, что у начальства не могло быть других претендентов на работу с Тадеушем Радецким, кроме этой британки. В окружении Радецкого она вызовет много толков, но сам Радецкий не устоит перед Doppelganger Катерины. Петра смотрела на фотографию и медленно раздвигала губы в улыбке. В первый раз после того, как Плеш вызвала ее к себе, она подумала о предстоящей работе с удовольствием.
Когда Петра вернулась в отель, у нее еще оставалось довольно времени, чтобы проверить почту. Ничего особенно интересного и срочного не было, поэтому она вошла в новостной сайт на случай, если после ее отъезда в Германии произошло что-нибудь интересное. Она просматривала перечень происшествий, пока одна строчка в самом низу списка не привлекла ее внимания. "В БРЕМЕНЕ ЖЕСТОКО УБИТА ПРЕПОДАВАТЕЛЬ УНИВЕРСИТЕТА", - прочитала она с ужасом.
Нажав на соответствующую кнопку, Петра стала читать высветившийся текст.
Накануне вечером профессор психологии была жестоко убита в собственном доме на окраине Бремена. Приятель женщины потревожил убийцу и также стал его жертвой.
Сорокашестилетний Иоганн Вейсс, архитектор, был избит до полусмерти, когда приехал к сорокатрехлетней Маргарет Шиллинг. Очнувшись и обнаружив хозяйку дома убитой, он вызвал полицию.
Доктор Шиллинг вела курс экспериментальной психологии в Бременском университете и была матерью восьмилетнего сына от предыдущего брака. Мальчик живет с отцом недалеко от Ворпсведе.
Полиция отказала в предоставлении подробностей, однако источник, близкий к отделу, занимающемуся расследованием, сообщил, что доктор Шиллинг была связана и раздета. Ее тело изуродовано, как если бы над ним совершили ритуальное действо.
Представитель полиции по связям с общественностью заявил следующее: "Расследование убийства доктора Шиллинг продолжается. Имеется несколько версий. Убийство было совершено с особой жестокостью, и мы намерены привлечь убийцу к суду. Мы просим всех, кто накануне вечером видел подозрительных людей около дома доктора Шиллинг, как можно быстрее связаться с нами. В первую очередь нам необходимо задать несколько вопросов водителю автомобиля "фольксваген-гольф" темного цвета".
Петра, в равной степени испытывая ужас и возбуждение, смотрела на экран. Похоже, убийца нанес очередной удар, и на сей раз в Германии. Неужели он и теперь не оставил зацепку, с которой можно начать эффективное расследование?