– Я десятку парюсь, но такого беспредела не видел… Когда меня закрыли, ты, пацан, у мамки сиську сосал, а тут в парашу не даёшь пойти…
Братва начала возмущаться и наезжать на солдата. Тот не ожидал такого поворота и позвал начкара.
– Кто буянит и хочет по почкам, выходи, – сказал подошедший прапорщик.
– Тебе, дед, жить надоело? – обратился он к Бублику.
– А может, тебе надо работу поменять, начальник, а?
Тот уставился на Бублика, широко раскрыв глаза, не понимая, к чему дед клонит.
– Ты знаешь, начальник, – Бублик приблизился к решётке и перешёл на шёпот, – если нас рассердишь, так мы можем дружно и "столыпин" раскачать… Вот тогда и придётся тебе идти улицы подметать вместо пенсии и работы.
Прапор понял, что дед не шутит, да и остальные заключённые смотрели на него с такой ненавистью, что он быстро сменил тон и начал отшучиваться. В глазах мелькнул страх – обещание Бублика вполне могло быть правдой, и, развернувшись, прапор ушёл. Трое солдат, из новичков, последовали за ним. А братва, чувствуя победу, гоняла чай и веселилась.
"Столыпин" прибыл на место около полуночи и долго стоял на пути, ожидая воронок.
Зэки в основном дремали и ни о чём особо не беспокоились. Пара часов – и они в зоне, а там маленькая свобода, жизнь не такая, как в тюрьме. Солдаты готовились к передаче этапа и проверяли личные дела осуждённых. Перекличка заняла минут пятнадцать, после чего "столыпин" распечатали, и свежий воздух наполнил душный, вонючий коридор.
– Первый, на выход, – крикнул солдат, открывая решётку.
Бублик, не торопясь, вышел и засеменил быстрыми шагами к выходу. За ним последовали и другие жители полстапятой. Конвой был зоновский, и Бублик два часа, пока они добирались до зоны, болтал с прапором. Вася прислушивался к разговору и старался запомнить имена блатных и ментов. Он знал по прошлому опыту, что бывают ситуации, когда такие знания спасают жизнь и не дают проиграть.
Воронок резко притормозил, и было слышно, как открываются ворота.
– Ну, вот мы и дома, – подмигнул Васе Бублик и уставился в щель на двери.
– Вот она, дорогая моя, полстапятая, – сказал он с восторгом. – Не дрейфь, земляк, всё будет тип-топ, ты мужик крепкий, не пропадёшь. Жить кем будешь, определился или пока нет?
– А что там определяться, – сказал Вася, потирая ушибленные места. – На блатного я не тяну, значит, мужичком жить буду. Работать пойду, чтобы поскорее выйти отсюда.
– Это ты правильно решил, – сказал Бублик. – Сейчас время такое, что не поймёшь, кто какой масти и кто по жизни. А когда человек определился и знает, что говорит, я таких уважаю! Если будут трудности, найдёшь меня на пятом отряде, помогу, чем смогу.
За воронком закрыли ворота, и он оказался в "конверте".
– Всем на выход, – последовала команда, и заключённые начали медленно выпрыгивать на землю.
В "конверте" было светло как днём. Прожекторы хорошо освещали эту территорию. Народ построился в одну шеренгу, и тут появился ДПНК с пачкой дел.
– Вы что, мерзавцы, – крикнул он, – правила забыли? Всем на корточки и руки за голову.
Заключённые с неохотой повиновались.
– Вот так-то лучше. Итак, я буду называть фамилию, а после каждый встаёт и называет свою статью и срок. Понятно? Не слышу! – крикнул он во весь голос.
Началась перекличка, и каждый подбегал к ДПНК, чтобы тот сверил фото в деле с оригиналом. После повели на прожарку и в баню. Вася смотрел внимательно и изучал месторасположение вышек и солдат. Зона была небольшой, но компактной. Это государство в государстве знало только свои законы и правила. Прав у зэков было настолько мало, что люди их не все и знали. А зачем они, смеялись старые каторжане, если никто нас за людей не считает, а уж права… На бумагах они присутствовали, но в реальной жизни – нет.
Эта машина ставила перед собой одну цель – сломать в человеке волю и характер. Чтобы, как говорят, другим неповадно было. Хозяин в зоне царь и бог, который мог запросто закрыть неугодного человека на полгода в "бур" из оперативных соображений и дальше продолжать свои тёмные делишки. Спорить и доказывать правоту бесполезно, ты заключённый, а значит, виноват! Хотя никто, кроме суда, эту вину не признавал. А суд можно было подкупить, и тогда пиши пропало. Доказывай пятнадцать лет, что ты не верблюд.
Прибывших отвели в этапку, выдали скатки и одеяла. Вася разместился в углу и уснул сразу, как только голова коснулась подушки. Ночью приснилась Леночка, которая купалась в море, а Вася на берегу, наблюдая за ней и радуясь, пил прохладное пиво.
Глава 24
Николай в последние дни начал заметно нервничать. Человек в органах, который работал на него, сообщил ему о майоре. Оказывается, майор ведёт двойную игру, причём с самого начала их отношений. Он решил пока не ставить в курс дела заказчика, а своими силами решить проблему. Для этого он нанял двоих отморозков, которые вечером, подкараулив Протасова, дали тому по голове трубой. Николай понимал, что убивать майора не имело смысла, а вот проучить надо было. Разработанный им план был малость нарушен, но это ничего не меняло. Перед тем как выйти на Протасова, он подкупил его помощника Фурцева, который легко пошёл на сделку. Сейчас в зоне для Николая это были и глаза, и уши. Фурцев не наглел и был доволен небольшим вознаграждениям. Николаю он позвонил поздно, когда тот уже спал.
– Зачем вы так с майором? – спросил он с ходу Николая.
– О чём ты? – притворяясь удивлённым, ответил Николай.
– Вы знаете – о чём.
– Нет, ты ошибаешься, давай по порядку.
Фурцев рассказал, что Протасов в больнице с тяжёлой травмой.
Николай понял, что надо как следует припугнуть Фурцева, чтобы тот не начал своевольничать.
– Тебя что, беспокоит Протасов или то, сколько я тебе плачу? – Он вышел на улицу и закрыл дверь.
– Давай так, – сказал он Фурцеву, – ты не лезешь в мои дела, а я не лезу в твои. Если что-то не устраивает, я могу найти другого человека на твоё место. От денег редко кто отказывается, ты понял?
Фурцев молчал и не перебивал Николая, а тот разошёлся серьёзно и уже пропесочил Фурцева за то, что тот суёт нос не в свои дела.
– Не твоё дело, запомни, и больше на эту тему мы с тобой не говорим. Я плачу деньги не за слюни и сопли, а за работу. Мы с тобой увидимся во вторник, понятно? И без дела не звони мне, не буди среди ночи. Помни о своей семье и родных.
Николай выключил телефон и сел на скамейку. "С этим умником придётся тоже решать… Но это я оставлю на самый последний момент", – подумал он и закурил.
Что за люди пошли, даёшь им деньги, и приличные деньги, а они недовольны… Ладно, надо спать, завтра встреча с заказчиком. И он тихонько, чтобы не разбудить Катю, лёг.
С утра Николай, как обычно, поехал на встречу. Покружил с часок по городу, проверяя, нет ли за ним слежки, а после, убедившись, что всё в порядке, поехал на встречу. Он опоздал, и по лицу заказчика понял, что тот недоволен такой задержкой.
– Меры безопасности, только и всего.
Николай растянулся в обходительной улыбке и поклонился.
– Есть какие-то подозрения? – спросил заказчик, оглядываясь по сторонам.
– Бережёного Бог бережёт, как в народе говорят.
Он не сказал о майоре и ночном звонке Фурцева.
– Как обстоят дела? Изменений нет? Долго, Николай, ты возишься с моим делом. Я иногда жалею, что мне тебя порекомендовали.
Николай испугался, и глаза его затуманились. Он знал, что с таким человеком нельзя играть втёмную и тем более терять отношения.
– Исполнитель на месте, и осталось с недельку подождать. Парень не подведёт, я за него ручаюсь.
– Зря ручаешься, – сказал заказчик и достал золотой портсигар. – Он что, тебе брат или сват, что ты уверен в нём? Я вот даже в охране своей не уверен, а у меня ребятки лучшие из лучших.
– Я понимаю, но могу ручаться за парня.
– Ну, хорошо. – Заказчик достал сигарету, а Николай щёлкнул зажигалкой. – Как с ним потом поступишь?
Николай рассказал о своих дальнейших действиях. Заказчик усмехнулся и поправил очки.
– Хитро и умно, как говорят. Одобряю, вижу, что пока не зря плачу деньги…
Он поднялся и важной походкой направился к машине. Охрана взяла его в плотное кольцо и открыла заднюю дверь. Николай вытер со лба пот и перекрестился.
– Слава Богу, что о Протасове он не знает… Хотя стоп! Может, и знает, но не говорит? Ладно, надо действовать.
Он поднялся и подошёл к воде. Правая рука заметно дрожала. Николай присел и набрал в ладошки воды, чтобы умыть лицо. Почувствовав прохладу, он направился в другую сторону парка. Шёл не спеша, обдумывая детали предстоящих действий. Навстречу шла молодая парочка. Парень крепко обнимал девушку и трогал её за грудь. Невольно Николай им позавидовал и, обернувшись, долго провожал взглядом. Машину он оставил во дворе пятиэтажки. В песочнице играла детвора, а рядом сидели молодые мамы и курили. Николай сел в машину и выехал из двора. Он не заметил, что от самого дома за ним следовал хвост. Машины менялись, чтобы не спугнуть клиента. И вот серая "девятка" отъехала от магазина и направилась за Николаем. На перекрёстке он обратил внимание на подозрительную "девятку". Надавив на педаль до упора, он увидел, что машина не отстаёт. В городе можно затеряться, но для этого надо рисковать, и Николай промчался на красный свет светофора. Уже на кольце он заметил, что выигрывает минут пять, и резко свернул во двор. Там находилась аптека, а в конце двора выезд на другую улицу. Выезжая со двора, он не заметил хвоста и спокойно поехал по делам. Наверное, показалось, успокоил он себя, и остановился возле супермаркета.
Глава 25
Из больницы Протасова выписали, но больничный не закрыли, и ему предстояло две недельки быть дома. Света ухаживала за ним, заставляя пить вовремя лекарство. Майор чувствовал улучшение, и ему не сиделось дома.
– Только попробуй сбежать на работу, – сказала жена. – Тебе дали больничный, вот и сиди, не высовывайся, а то только лучше стало, так надо бежать.
– Светка, – сказал майор извиняющимся тоном, – ну ты же понимаешь, что не могу я дома сидеть. Невмоготу, и узнать надо, как на работе.
Светлана молчала, но видно было, что она обиделась и сидела возле телевизора надутая.
– Тебе только волю дай, так ты бы ещё с больницы сбежал на работу. Нельзя так, Серёжа, к себе относиться. Здоровье не купишь, и звёздочка на погонах не заменит сердце и голову.
Но она понимала, что удержать мужа не сможет, поэтому уступила.
– Беги ты на свою работу, потому что не отстанешь. Только так, через два часа жду дома, и ни минутой позже. Я взяла неделю за свой счёт, чтобы за тобой ухаживать, а не для того, чтобы ждать с работы.
Протасов, довольный, что конфликт улажен, пообещал вернуться вовремя и вышел на улицу. Он сел в машину и включил зажигание. Подошла соседка, поздоровалась.
– Ты что, Серёжа, только из больницы и за руль?
– Не волнуйтесь, Елена Александровна. "Мы псковские, мы прорвёмся", – вспомнил он фразу из своего любимого фильма "Рождённые революцией".
– Всё шутишь, – сказала она и пошла в сторону подъезда.
– Тотальный контроль… Даже соседи уже покоя не дают. Надо выезжать. – Он пропустил машину соседа и за ней выехал на улицу. По пути завернул в аптеку и купил лекарство.
В зону он вошёл после обеда, чем удивил сослуживцев. Ребята подходили и спрашивали о здоровье. Он качал головой и отшучивался. Возле кабинета ждал Фурцев с улыбкой до ушей и тянул руку.
– Ну как вы, Сергей Иванович?
– Обещали, что жить буду, если по башке второй раз не дадут.
– Не шутите так… Кстати, нашли тех, кто это сделал?
– Нет, пока не нашли, но ищут. Хотя это дохлый номер, попробуй, не имея примет преступника, найти его! Легче найти чёрную кошку в тёмной комнате. Ну, ладно об этом, давай о наших делах.
Фурцев подробно рассказал о ситуации, в которой ничего ровным счётом не прояснилось.
– И так всё на месте и стоит?
– Ну да, следователи копают, но результата нет.
– А блатные?
– Вышел Белый с ямы, Изюм собирал сходку… Но что толку?
– Ворон ворону глаз не выклюет, так и в нашем деле. – Он присел на стул и положил папку с документами на колени.
– Ну а сам что думаешь?
– Работал профи, и то, что это три убийства, ни для кого не секрет. А такие люди следов не оставляют.
– Допросили всех или нет?
– Мы допрашивали, а после следователи, но никто ничего не видел.
– А кумовских?
– Этих я ночью вызывал, но те тоже плечами пожимают и не знают.
– Проблема, – сказал Протасов и налил из графина воду. Достал таблетку, выпил.
– Плохо вам, Сергей Иванович? – Фурцев с сочувствием посмотрел на майора. Тот был бледный и усталый.
– Я часок посижу, посмотрю дела, а после домой. Пока что я на больничном, да и самочувствие, скажу тебе прямо, неважное.
Фурцев ушёл, а Протасов остался один. Он не мог понять мотива этих трёх убийств и при чём тут этот Николай? Что он замешан в этом деле, было понятно, но причина? Всегда должен быть мотив для совершения преступления. И ведь не где-нибудь на улице убили, а в зоне… Странно. Из задумчивости его вывел звонок мобильного. "Лёгок на помине", – подумал он. Звонил Николай и просил о встрече.
– Вы как себя чувствуете? – с нотками жалости в голосе спросил он. – Слышал я, как хулиганы вас ограбили… И куда только милиция смотрит?
"Издевайся, издевайся, – подумал майор, – придёт и моё время. И ответишь ты, голубчик, за всё, как миленький…"
– Хорошо, давайте вечером, возле магазина. – Протасов договорился о встрече и ещё раз перелистал дела убитых заключённых. Мешков Юрий Петрович… Может, навестить его родных? А что, вдруг окажется, что ниточка как раз идёт от Мешкова.
Он вышел из кабинета и направился вниз, к выходу. Навстречу ему попался Бойко. Протасов посмотрел на того с жалостью и сожалением. Казалось, что Бойко поправился как минимум ещё килограмм на десять. Хотя он и так весил прилично. Форма на нём сидела мешком, и рубашка могла треснуть в любой момент. Он тяжело дышал и, вытирая пот со лба, поприветствовал коллегу.
– Тебя что, уже выписали? – с удивлением спросил Бойко.
– Нет, я ещё пока на больничном. Зашёл взять личные вещи и домой. Жена строго-настрого приказала быть дома.
– Это хорошо, когда такая заботливая и преданная жена. А вот моя стерва… – Бойко скривился и открыл дверь кабинета. – Зайди на пару слов, – пригласил он.
– Что-то с женой? – удивился Протасов.
– Квартира её, видите ли, не устраивает, подавай ей другую. – Он упал на стул и прямо из горлышка отпил минералку.
– Фу, ну и жара сегодня…
– Дождь будет вечером, я прогноз погоды смотрел.
– Проблем, Сергей Иванович, по горло. Управление давит на нас. Проверки достали, что они копают, не знаю. Кстати, ты в курсе, что уже экспертиза подтвердила, что люди были убиты?
Майор об экспертизе ничего не знал, но кивнул.
– Это кино, да и только… Киллер в колонии, а мы ничего сделать не можем…
Зазвонил телефон, и Протасов, воспользовавшись этим, решил уйти.
Бойко махнул рукой и продолжил разговор по телефону, а майор заторопился домой. Возле столовой он увидел Изюма, но тот отвернулся и пошёл в другую сторону.
– Ничего, Изюм, приду на работу, поговорим.
Он вышел за территорию зоны, и тут к нему подошла старушка.
– Вы мне не поможете? – обратилась она к нему.
– А в чём дело?
– Не могу к сыну на свидание попасть… С утра тут стою и жду, а мне к вечеру нужно домой – хозяйство голодное, и корову доить.
Майору стало жаль женщину, и он подошёл к окошку, где принимают документы родственников, чтобы помочь получить свидание старушке.
– Леночка! – поздоровался он с довольно симпатичной девушкой лет двадцати пяти.
– Сергей Иванович, здравствуйте, – улыбнулась она в ответ.
– Я тебя очень прошу, помоги старушке, она с утра не может попасть на свидание.
Леночка приоткрыла окошко и подозвала женщину.
– Мне можно ехать домой? – спросил он. – Или остаться?
– Нет-нет, – сказала Лена, – я сейчас всё устрою.
И она забрала у женщины паспорт.
– Дай Бог тебе здоровья, сынок, и твоим детям. – Старушка расплакалась, чем тронула сердце майора.
– И вам здоровья, берегите себя! – Майор обнял старушку и, довольный тем, что помог человеку, сел в машину. Посмотрел на часы и ахнул.
– Скандал будет дома… Опаздываю!
Он рванул с места и был таков. Через час Светлана уже кормила супруга и приговаривала:
– Ешь, хороший мой, набирайся сил…
Запах борща разносился по квартире, и устоять от искушения поесть было трудно.
– Светка, ну, что ты со мной как с маленьким обращаешься?
– А ты кто?
– Кто?
– Непослушный ребёнок, – сказала она и поцеловала мужа в щёку.
Глава 26
Леночка с утра собирала вещи и крутилась перед зеркалом. Она была на седьмом небе от счастья! Сегодня она навсегда уедет из этого города и забудет обо всём. Позади останутся разочарования и печали. Новая жизнь, которую она связывала с Игорем, обещала быть счастливой и безоблачной. Угрызения совести её не мучили, а неприятного разговора с Васей она надеялась избежать. Вчера он позвонил, но нового ничего не сказал. На вопрос, когда вернётся, ответил туманно и неопределённо. Лена специально после разговора с Васей расплакалась, жалуясь, что устала жить в вечном страхе. Она боялась встречи с мужем, и Игорь Лену послушал. Сегодня он должен был встретиться с посредником и совершить сделку по продаже фирмы. Полномочия у него имелись, и Игорю не стоило ничего опасаться. Вася в тюрьме и выйдет нескоро. Времени у них с Леночкой предостаточно, а после будь что будет. Друзьям Игорь сказал, что уезжает в другой город, только в какой именно, не сказал. Таньку не обидел и дал денег на полгода вперёд. Она удивилась, но промолчала. В конце концов, это не её дело, как поступает Игорь. Он позвонил Леночке и сказал, что заедет за ней после обеда.
Когда дела были улажены и деньги лежали в дипломате, Игорь почувствовал, что наступает момент истины, которого он ждал всю жизнь. И деньги, и любимая женщина… Что ещё нужно? Он припарковал машину возле подъезда и, довольный, направился к дому. Ему не терпелось рассказать любимой о том, как он всё ловко обустроил. Леночка открыла дверь и повисла на шее у любимого.
– Ты что, соседей не боишься?
– А чего их бояться? Я отдам ключи Людке, и на этом гудбай. Ты есть будешь? Может, пару бутербродов на дорожку?
– Давай, и кофе сделай!
Игорь стоял в коридоре и разглядывал сумки.
– Лена, – крикнул он, – ты что, с ума сошла? Зачем тебе столько вещей?
Леночка пришла из кухни с подносом в руках. Она ела бутерброд с ветчиной и удивилась словам Игоря.
– Как зачем? Я же женщина и должна выглядеть хорошо, чтобы мной мужчина любовался.
– Солнышко, у нас чемодан денег, – и Вася открыл перед ней дипломат.
Лена на секунду потеряла дар речи и уставилась на деньги.
– Откуда столько? Ты что, банк ограбил?